Читать книгу Перст судьбы. Эсмиль - Алина Углицкая - Страница 5

Глава 3

Оглавление

Поправив сползшую с плеча шаль и придав лицу надменное выражение, Эсмиль смело шагнула под своды кухни. Маленькое закопченное помещение, пропитанное старым, прогорклым жиром и жареным луком, заставило ее содрогнуться от омерзения. У большой печи, в которой полыхал жаркий огонь, обнаружились две девушки в серых платьях из грубого сукна. Одна что-то помешивала в черном от нагара чугунке, а вторая чистила овощи, сидя на низкой табуретке у теплого печного бока.

– Лирин! – та, что постарше, отложила поварешку и подбежала к ней, пытаясь обнять за плечи.

Эсмиль брезгливо отшатнулась.

– Ты обозналась, рабыня. Я хочу видеть вашу хозяйку, – заявила она безапелляционным тоном.

– Что с тобой? Это я, Эйда, – девушка с изумлением взглянула на подругу. – Что этот лэр с тобой сделал?

– Лэр, – Эсмиль криво усмехнулась, – а что делают северные варвары с женщинами? Думаю, вам не нужно объяснять, вы же здесь не первый день прислуживаете. И как ты смеешь так фамильярно разговаривать со мной?! Ты! Жалкая подстилка. Перед тобой наследница Дома Маренкеш, а не безвольная рабыня! – прошипела она с искаженным от ярости лицом.

– У тебя жар? – Эйда участливо протянула руку, собираясь приложить ладонь ко лбу той, кого она принимала за свою подругу.

Отпрянув, как от прокаженной, Эсмиль отвесила ей увесистую оплеуху. От неожиданности девушка покачнулась и неловко упала, с ужасом глядя на свою обидчицу.

– О, святая Арнеш, защитница всех обездоленных, – прошептала Эйда, прикрывая рот ладонью, – ты повредилась умом! Мара, беги за хозяином. Скажи, что наша Лирин сошла с ума.

Вторая девушка, до этого тихо сидевшая на своем месте, отложила нож и неуверенно направилась к выходу.

– Стой, где стоишь! – Эсмиль заступила ей дорогу. – Назови имя своей хозяйки и какому Дому она принадлежит.

– Лирин, ты что, у нас нет хозяйки…

Эсмиль впилась в нее тяжелым взглядом, на дне которого клокотала ярость:

– Не забывайся, рабыня. Я не знаю, с кем ты меня спутала, но тебе надлежит обращаться ко мне не иначе, как ясновельможная госпожа. Вы не подданные императрицы, а потому я могу приказать вас выпороть.

– Да тебя саму выпорют, сумасшедшая! – Эйда вскочила на ноги и толкнула Эсмиль, пытаясь сдвинуть ее с прохода. – Беги, Мара! Зови на помощь!

Младшая из девушек скользнула в образовавшийся проем, а Эсмиль и Эйда с диким визгом вцепились друг другу в волосы. Вернее, визжала Эйда, потому что Эсмиль с молчаливой сосредоточенностью наматывала на руку ее длинные косы. А намотав, резко дернула, заставляя несчастную упасть на колени. Та вцепилась в запястья соперницы, пытаясь оторвать ее руки от своей головы, но амаррка с ужасающим хладнокровием ударила ее ногой в лицо, разбивая в кровь нос и губы, а потом потащила волоком по каменному полу, обдирая нежную кожу щек о грязную поверхность.


***


Нхир Ридрих Марх, хозяин маленького трактира, забытого на краю разбитой дороги, давно не был так растерян, как сегодня. Еще бы, его заведение посетил лэр благородных кровей, чего ж не радоваться? Да только лэр этот потребовал себе в постель любимую рабыню хозяина, которую тот берег для себя.

Лирин недавно исполнилось шестнадцать, и нхир Марх давно уже поглядывал в ее сторону. Но по странной прихоти судьбы ему хотелось добиться ее взаимности. Едва ли не впервые в жизни он почувствовал к женщине нечто большее, чем обычная похоть.

Изящная, бледнокожая, с огромными голубыми глазами, в которых светилась безмятежность, и роскошными волосами цвета расплавленного золота, она давно вызывала к себе мужской интерес. Несмотря на юный возраст, у этой рабыни было вполне развитое тело – тонкая талия, крепкая налитая грудь и округлые бедра, при взгляде на которые у Марха начинало ныть в паху. Он испытывал к ней почти отеческую заботу, густо сдобренную вожделением. Одаривал ее мелкими безделушками, не позволял заниматься тяжелым и грязным трудом, не показывал постояльцам. Уже представлял, как возьмет это нежное существо в свою постель и будет единолично наслаждаться ласками юной прелестницы. Но сегодня все пошло прахом.

Простой нхир не мог отказать благородному лэру. Что ж, девчонку, конечно, жаль, но пострадавшая мужская гордость трактирщика быстро успокоилась полученным вознаграждением. Постоялец оказался более чем щедр, и за постельные услуги рабыни отвалил приличную сумму. К тому же, с ним прибыли и его друзья, для которых лэр тоже не поскупился.

Марх уже разместил полуночных гостей и, приняв на грудь для успокоения пострадавшего эго, расположился в собственном кабинете, подсчитывая барыши. Но женские крики, внезапно раздавшиеся с первого этажа, заставили его одним махом смести в сундук аккуратные столбики монет. Трактирщик бросился вниз по лестнице, на ходу выпутывая из-за пояса потрепанный кнут.

Влетев в кухню и едва не столкнувшись с перепуганной Марой, он буквально остолбенел. От увиденной картины его прошиб холодный пот. Лирин! Его нежная, ласковая девочка, которую он намеревался в скором будущем сделать своей, сейчас с лицом хладнокровного убийцы сосредоточенно била Эйду головой об пол.

Несчастная уже не кричала. Она молча вырывалась, но ярость, душившая озверевшую соперницу, сделала ту намного сильней.

– Остановись! – Ридрих сорвал с пояса плеть и хлестнул ею по каменному полу.

Резкий звук заставил Эсмиль оторваться от жертвы и повернуться лицом к мужчине.

– А-а-а-а, явился еще один клиент? – процедила она сквозь зубы. Затем, увидела плеть в его руках. – Ты! Отродье шакала! Только посмей поднять руку на подданную Амарры! Бенгет вырвет твое гнилое сердце и сожрет у тебя на глазах!

Прежде небесно-голубые глаза Лирин сверкали сейчас неудержимой яростью. Лицо, которое нхир Марх помнил нежным и мечтательным, перекосило от бушующей злости. Что же произошло в съемной комнате, если прежде робкая девочка за один час превратилась в разъяренную фурию?! Неужели потеря девственности стала ударом, повредившим ее душу? Что же тогда вытворял этот лэр, если таков результат его любовных игр?! Или эта тихая девочка всегда имела склонность к безумию? Марх не знал, что и думать. Но позволить оскорблять себя в своем доме, да еще собственной рабыне… нет, такого он точно не мог позволить.

– Да ты никак умом повредилась, эргова бестолочь! – взревел трактирщик. – Я ж тебя в казематах сгною!

– Ты сам там сгниешь, грязный пес! – выплюнула Эсмиль.

– Вот уж не думал, что придется усмирять бесноватую рабыню! – в сердцах воскликнул Ридрих, вскидывая плеть.

Тонкий хлыст взвился, черной змеей оплетая тонкую руку Эсмиль, которую та резко выкинула вперед, одним движением намотав шаль на предплечье. Но вместо того, чтобы закричать от боли, сумасшедшая рабыня вдруг сжала кончик хлыста в кулаке и резко дернула вниз, вырывая рукоятку из рук Марха. Трактирщик в изумлении вытаращил глаза.

Искусство битвы на кнутах было широко известно среди аристократок Амарры, многие их них даже участвовали в ежегодных турнирах. Вот и Эсмиль не обошла стороной повальная мода. Конечно, тренировались девушки не с рабами, а между собой. Ни один мужчина в Амарре, даже по принуждению, не смог бы поднять руку на женщину своего Дома. Но на тренировочных стадионах не существовало различий между Домами. Тренер – истинная амазонка с мускулистым телом и короткой стрижкой, не снимавшая доспехи даже на ночь – учила изнеженных аристократок управлять своим телом, болью и плетью в руке. Тела девушек защищала особая экипировка. Она не приглушала боли, зато не позволяла оставаться на коже следам от кнута. Тренировки проходили раз в неделю, а в остальное время Эсмиль оттачивала свое владение кнутом на собственных рабах.

Она не собиралась участвовать в турнирах, но новая забава неожиданно захватила ее с головой. Любимый кнут с жесткой рукояткой и длинным, почти двухметровым телом очень быстро превратился в продолжение ее руки. Ей нравилось слышать свист гибкой плети, разрывающей воздух, оплетающей, подобно змее, живое податливое тело, нравилось наблюдать, как лопается тонкая человеческая кожа, как вспухают багровые рубцы. Запах крови щекотал ее изящные ноздри, она чувствовала себя всесильной, как Бенгет, наслаждалась стонами рабов, валявшихся у ее ног и безропотно принимавших ласки ее кнута. Это ощущение всевластия заставляло что-то темное и неизведанное просыпаться в ее душе.

Замахиваясь на нее, Ридрих думал, что имеет дело с робкой Лирин. Его целью было лишь напугать, он вовсе не собирался портить нежную шкурку желанной женщины. Но то, что произошло дальше, повергло его в ступор.

Вырвав плеть из рук трактирщика, Эсмиль легким поворотом запястья заставила ее взвиться в воздухе и резко щелкнула об пол. В этот момент она была похожа на мифическую фурию: разметавшиеся волосы, горящий яростью взгляд, рот, искривленный в кровожадной усмешке. Казалось, еще минута – и она разнесет весь трактир.

– Гард! Спун! – заорал нхир Марх не своим голосом, призывая слуг. Ему на одно мгновение показалось, что рабыня, обезумев, превратилась в чудовище, жаждущее его крови.

Он был не слишком далек от истины. В эту минуту Эсмиль действительно желала всю его кровь, до последней капли. Она уже представляла, как будет по кусочку снимать кожу с этого ничтожества, забывшего, что место мужчины у женских ног. А потому не успела вовремя среагировать на появление еще двух действующих лиц.

Конюх и его подручный напали из-за спины. Как бы виртуозно не владела девушка кнутом, но против толстой шкуры северных варваров все ее умение оказалось бессильным. Один из них специально подставился под удар, как и она недавно, вырвал кнут из ее рук и отбросил его далеко в сторону. Затем мужчины уже втроем навалились на нее, пытаясь связать.

Эсмиль дралась как дикая кошка: кусалась, царапалась, шипела, плевалась, извергала ругательства и проклятия, обещая, что отдаст на алтарь Бенгет "этих выродков". Но мужчины, выросшие в суровых условиях и каждый день боровшиеся за жизнь, быстро сломили сопротивление юной аристократки. Это дома и среди своих рабов она была всесильна, а здесь…

Когда ее, избитую и крепко связанную, бросили на пол в холодной кладовке, она впервые в жизни заплакала. Не от боли и страха, а от бессильной ярости и унижения – чувств, которых прежде ей не доводилось испытывать.


***


Дарвейна разбудил стук в дверь. Потянувшись, он машинально прошелся рукой по кровати, ожидая нащупать теплое женское тело. Но его рука наткнулась на пустоту. Мужчина недовольно нахмурился. Стук повторился.

– Кто там? – раздраженно гаркнул лэр.

Дверь робко приоткрылась, и в проеме показались испуганные глаза незнакомой рабыни.

– Ваша Милость, – произнесла она еле слышно, – хозяин приказал узнать, не желаете ли чего…

Пару мгновений Дарвейн пристально ее разглядывал. На личико вроде ничего, а фигура…

– Зайди и закрой дверь, – приказал он. – Раздевайся.

Мара, а это была она, практически оцепенела от ужаса и дрожащими пальцами начала развязывать узлы на своей одежде. Перед ее глазами стояло искаженное злостью лицо Лирин. Что же этот лэр вытворяет в постели, если бедняжка помутилась разумом из-за него?!

Вид обнаженной женской плоти привел мужское достоинство лэра в полную боевую готовность. Девушка была юна, с длинными ногами, полноватой грудью и округлыми ягодицами, но все равно чего-то не хватало. Какой-то перчинки.

– Подойди к стене, – голос мужчины стал ниже, в нем завибрировали хриплые нотки, – обопрись. Вот так.

Встав позади девушки, он прижался к ней всем телом, ощущая своими бедрами гладкость ее ягодиц. Рабыня была покорна его воле и точно знала, чего от нее хотят. Расставив ноги, она позволила лэру втиснуться между ними и так прогнулась в спине, что его набухшая плоть теперь упиралась прямо в ее лоно. Всего одно движение, и он будет глубоко в ней.

Но Дарвейн почему-то медлил. Мужчина сам не понимал, почему он это делает, но только услужливая покорность рабыни начала его раздражать. Ему хотелось, чтобы она возмутилась, дернулась, хотя бы попыталась отстраниться. Но нет, она послушно ждала, пока он войдет в нее и использует. Это показалось ему отвратительным.

Разозлившись на самого себя, мужчина схватил девушку за волосы и резким движением поставил на колени. Теперь его увеличившееся орудие оказалось как раз напротив ее лица.

– Соси, – жестко приказал он, сузив глаза.

Мара безропотно подчинилась. Свою девственность она потеряла еще в тринадцать лет и за это время поняла, что мужчинам не стоит перечить. Особенно, в спальне. Особенно, когда мужчина купил тебя за деньги. Лучше смолчать и покориться, и тогда, наверняка, довольный клиент сунет лишнюю монетку тебе за пазуху, тайком от сурового хозяина.

Девушка старательно вылизывала его член, лаская искушенным язычком, но делала это механически, без страсти и огня. Дарвейн чувствовал, как ее язык скользит вдоль ствола, дразнит чувствительную уздечку, легко ударяет по головке… Тело лэра жило своей жизнью, но разум оставался холодным и беспристрастным. Это была не та женщина. Он хотел бы видеть на ее месте другую.

В какой-то момент он прикрыл глаза и представил, что совсем другая девушка так покорно насаживается ртом на его плоть. Вернее, не покорно, а с безудержной страстью и после того, как он заставил ее силой!

Картина, пронесшаяся перед внутренним взором, заставила его зарычать. Ухватив рабыню за волосы, он начал двигаться резкими, глубокими толчками, ничуть не заботясь о том, что та задыхается. Напряжение в паху достигло своего предела. Дарвейн последним движением вошел в рот рабыни на всю длину так, что кончик его члена уперся в заднюю стенку ее горла, и излился мощной струей. Затем медленно вышел из нее и коротко бросил:

– Я хочу видеть ту рабыню, за которую заплатил раньше.

Мара судорожно закашлялась, пыталась отдышаться. Она едва не задохнулась, пока лэр удовлетворял свою похоть. На глазах выступили слезы от нехватки воздуха, но она выдержала это испытание и сейчас гордилась собой. В конце концов, не каждая женщина способна ублажить мужчину подобным способом!

– Она больна, – прохрипела девушка, восстанавливая дыхание, – и не может быть вам полезна, Ваша Милость.

Дарвейн молча натянул штаны, а потом не терпящим возражений тоном заявил:

– А вот это я уже сам решу, может она мне быть полезна или нет. Где твой хозяин?

Нхир Марх обнаружился в трапезном зале и, едва увидев проблемного постояльца, тут же накинулся на него чуть ли не с ругательствами. Дарвейн, насмешливо улыбаясь, выслушал нелепые обвинения и лениво произнес:

– Не понимаю, о чем ты, трактирщик. Вот твоя рабыня, – он указал на Мару, – с которой я провел последние полчаса. Разве она избита? Изнасилована? Или ей причинен другой вред? Да и признаков помешательства не видно. Так что не нужно обвинять меня в том, что одна из твоих рабынь сошла с ума.

– Я не знаю, что вы там себе надумали, Ваша Милость, но вам придется заплатить мне неустойку! – Ридрих начинал сердиться. Этот высокомерный сукин сын испортил рабыню, которую он хранил для себя, довел ее до сумасшествия, а теперь собирается улизнуть, не покрыв расходов. – Девчонка ни на что не годна, у нее буйное помешательство. Я даже не смогу ее продать!

– И почему меня должны трогать твои проблемы? – Дарвейн саркастично приподнял одну бровь.

– Пока вы не взяли ее себе в постель, с ней все было в порядке, – упрямо повторил трактирщик.

Лэр окинул его насмешливым взглядом. Небольшого роста кряжистый мужичок. Наметившееся брюшко, окладистая борода, сальный взгляд из-под густых бровей. Ну, да, сразу видно – охотник до девок. Почему тогда эту берег? Никак влюбился? Или просто не успел? А теперь что, решил заработать на случайном постояльце? Мелкая душонка.

Дарвейн брезгливо сплюнул на грязный пол.

– Сколько хочешь за девку?

– Что вы имеете в виду, Ваша Милость?

– Я спрашиваю, во сколько ты оцениваешь свою полоумную рабыню?

– Э-э-э-э… но она не продается…

– Неужели? – Дарвейн одной рукой схватил трактирщика за грудки и немного приподнял над полом, приблизив его лицо к своему. – Только что ты плакался, что не сможешь ее продать. Так вот. Назови свою цену. Я дам вдвое больше, и будем считать, что инцидент исчерпан.

В голове у Марха тут же защелкали костяшки воображаемых счетов. Глаза заблестели в предвкушении скорой наживы. Что значит недостойная мужчины душевная слабость, если на кону хорошие деньги?!

– Две тысячи кертингов! – задыхаясь от волнения, выпалил он.

Дарвейн чуть не расхохотался, услышав, что этот несчастный оценил свою рабыню как породистого скакуна.

– Боюсь, на рынке она будет стоить намного меньше, чем мой конь, – сказал он. – Триста ледоров и ни одним эро больше!

Ридрих на секунду прикрыл глаза. Это действительно было щедрое предложение. На базаре ему вряд ли дали бы и половину этой суммы.

– Ладно, – скрепя сердце произнес он, – ваша взяла. Пройдемте в мой кабинет, надо оформить купчую.

– Где сейчас моя новая собственность? – поинтересовался Дарвейн.

При упоминании о девушке у него сладко заныло в паху, а чресла налились кровью. Маленькая чертовка была страсть как хороша! Дарвейн вспомнил, с какой яростью она отбивалась, и снова ощутил прилив желания. Что ж, дорога в родные земли предстоит неблизкая, хорошо, если под рукой всегда будет доступная женщина. А то, что она буйная, так это даже лучше. Ее яростное сопротивление будет разжигать в нем еще больший огонь. К тому же, он вполне способен ее укротить.

Перед глазами предстало обнаженное тело рабыни, извивающееся в муках оргазма. Да, сначала она дралась с ним, как дикая кошка, а потом сама двигалась ему на встречу, резко, чувственно, быстро, задыхаясь от наслаждения. Разве можно ее огонь сравнить с рабской покорностью других?

Дарвейн нахмурился, вспомнив утреннее пробуждение. Маленькая дрянь посмела сбежать, пока он спал. Что ж, сегодня он с удовольствием ее накажет…

Перст судьбы. Эсмиль

Подняться наверх