Читать книгу Перст судьбы. Лирин - Алина Углицкая - Страница 3

Старый закопченный трактир у дороги. Облезлая вывеска над покосившейся дверью. Громкий смех пьяных завсегдатаев и грубые окрики хозяина…

– Эй, Лирин, подай вина!

– Давай, пошевеливайся, девка!

– Чего застыла? А ну пошла!

Светловолосая девушка лет шестнадцати вздрагивает под алчными взглядами подвыпивших посетителей. Черная кожаная полоска, плотно обхватывающая нежную шею, недвусмысленно намекает на социальный статус ее хозяйки – рабыня.

Нет, не так.

Трактирная рабыня.

Подстилка для каждого, кто желает провести ночь с комфортом.

Невысокая, с полной грудью и тонкой талией, с длинной, почти до бедер, толстой косой, переброшенной через плечо – лакомый кусочек для тех, кто соскучился по сладости и податливости доступного женского тела.

Грязные заскорузлые руки тянутся, чтобы пощупать юную грудь или шлепнуть по упругим ягодицам, скрытым под коричневым балахоном. И только гневный окрик хозяина трактира спасает девушку от сомнительного внимания.

Облегченно выдохнув, Лирин бросает на нхира Марха благодарный взгляд и идет на кухню, умело лавируя между залитых элем столов. Для нее это обычный будний день, других она и не знает. И вряд ли в ее жизни будет что-то еще.

Ридрих Марх купил ее у отца, беспробудного пьяницы, несколько лет назад. В его трактире Лирин работала все это время. И если раньше хозяин обращался с девушкой грубо, но беспристрастно, то теперь стал постоянно задевать ее. Отправлял на самую грязную работу, доставал придирками и прятал от посетителей.

Лирин догадывалась, что происходит. Она не была столь уж наивна, чтобы не понимать очевидного. Девушка то и дело чувствовала на себе его раздевающий взгляд, его руки, пытающиеся украдкой пощупать ее. Слышала его прерывистое дыхание, ощущала тепло его тела, когда он, словно невзначай, прижимался к ней сзади. И странную твердую выпуклость между ног, которой он постоянно терся об ее ягодицы.

А сегодня он с самого утра накричал на нее, ударил, когда она протирала пожелтевшие от времени стаканы и случайно разбила один из них. Потом зажал в углу, задрал ей юбку выше колен и приказал расставить ноги. Одна его горячая потная ладонь пробралась под одежду, до самой развилки, где нежную плоть прикрывали светлые завитки. Вторая сжала грудь так, что девушка застонала от боли.

– Вот так, сучка, – услышала Лирин его хриплый шепот, и несвежее дыхание нхира опалило шею девушки. – Стони. Сегодня ты будешь стонать подо мной. Пора уже использовать тебя по назначению. Я и так долго ждал!

Сердце Лирин замерло, пропуская один удар, и по телу пополз холодок. Вот оно. Время пришло. Больше хозяин не станет ее щадить. Он возьмет ее, как любую свою рабыню, а потом будет сдавать каждому, кто в состоянии оплатить услуги трактирной шлюхи.

По щекам девушки потекли молчаливые слезы.

Но разве она смела надеяться на что-то другое? В Ангрейде у женщин нет собственной воли, все они, по сути, рабыни своих мужчин. И все они бессильны вырваться из этого рабства.

Но даже если бы ей повезло, даже если бы она получила свободу… Куда бы она пошла? Что стала бы делать? Здесь у женщин только одна судьба – быть чьей-то вещью. И единственное, о чем стоит молить богов, это чтобы хозяин оказался не слишком жесток.

– Сегодня ночью, когда все уснут, придешь ко мне в кабинет, – выдохнул нхир, прижимаясь к девушке возбужденной плотью. Маленькая дрянь уже не первый год сводила его с ума своим невинным личиком и наивными голубыми глазами. Почему он раньше ее не взял? Ридрих не смог бы внятно ответить на этот вопрос. Скорее всего, потому что она была пуглива, как мышь, а вокруг всегда хватало доступных женщин, знающих, что нужно мужчине. – Все поняла? И не забудь помыться, я не люблю мясо с душком.

Девушка вынуждена была кивнуть. Последние слова неприятно задели, Лирин знала, что дурно пахнет, знала, что вымазанное сажей лицо не придает привлекательности. Запах немытого тела и грязь были ее единственной защитой от мужского внимания. До этой минуты.

Но больше всего пугала мысль о том, что будет, если она не придет. Нхир Марх может запороть ее на смерть за ослушание, и никто не посмеет вмешаться. Она же его собственность, его вещь. Он может делать с ней все, что захочет.

Вечером, когда последние постояльцы расползлись по своим комнатам, а на кухне и в главном зале воцарилась относительная тишина, Лирин нагрела воды в огромном чане и притащила из кладовки деревянное корыто.

Она развела в корыте воду до нужной температуры, примостила на лавку большую кружку, мочалку из сушеных водорослей и маленький кусок щелочного мыла, от которого щипало глаза и шелушилась кожа, а волосы становились жесткими и сухими, как солома. Рядом с мылом она поставила кувшин с разведенным яблочным уксусом – это была очень дорогая вещь для юной рабыни, но хозяин позволил сегодня сполоснуть им волосы. Девушка стянула грязное платье и, оставшись в одной рубашке, развязала крученые шнурки под горлом. Рубашка тут же сползла до пояса, обнажив молодое белокожее тело. Грудь у Лирин была полной, идеальной формы; от прохладного воздуха розовые соски сжались и заострились, а когда она провела по ним мыльной мочалкой, грудь заныла в непонятной истоме.

Стиснув зубы, девушка начала энергично тереть мочалкой плечи, руки, живот… Нхир Марх приказал прийти ей в кабинет, где каждый вечер он берет трактирных рабынь, перегнув их через колченогую лавку. Сегодня он возьмет и ее. И она не сможет избежать этой участи, даже если наберется храбрости и посмеет сказать ему «нет». У нее нет выбора. Она его собственность, его рабыня, он возьмет ее силой, а потом за непослушание еще и накажет. Так что лучше смириться и все стерпеть. Если он прикажет стонать – она будет стонать. Если прикажет молчать – будет молча ему подчиняться. Это ее судьба.

Дешевое мыло хорошо пенилось, хоть и неприятно пованивало прогорклым жиром. Лирин взяла с лавки большую деревянную кружку и начала смывать пену чистой водой, одновременно проводя по вымытому телу пальцами другой руки.

– Ого, какая цыпочка в этом курятнике! – раздался позади нее незнакомый мужской голос.

Девушка резко обернулась, машинально прикрывая грудь руками. В дверях кухни стоял высокий незнакомец в припорошенной дорожной пылью одежде. Его плащ из грубой шерсти был заляпан грязью, лицо осунулось и потемнело от постоянного пребывания на ветру, а из-под полы виднелся короткий меч в ножнах из серебристого металла.

– Где твой хозяин? – спросил мужчина, наблюдая за испуганной девушкой.

– О-он ушел домой, благородный лэр, – чуть заикаясь от страха, ответила Лирин.

Мужчина приподнял одну бровь, окидывая дрожащую девушку оценивающим взглядом. Его глаза задержались на кожаном ошейнике, подчеркивавшем статус рабыни.

– Мои люди устали с дороги. Нам нужна комната, еда и женщины для досуга. Ты тоже приходи. Я возьму тебя сам.

– Простите, благородный лэр, – девушка потупила очи, – но я не могу…

– По какой причине? – он снова вздернул бровь. – Я тебе неприятен? Не бойся, я щедро заплачу.

– Нет, лэр, вы мне очень приятны, – растерявшись, забормотала рабыня. Еще не хватало вызвать гнев этого мужчины, тогда хозяин точно не пожалеет и выдаст плетей. – Просто я еще никогда… никогда не была…

Она совсем смутилась, не зная, куда деть покрасневшее лицо. Тонкие губы мужчины раздвинула понимающая ухмылка.

– Так ты девственница? – сказал он, больше утверждая, чем спрашивая. – Что ж, так даже лучше. Люблю, знаешь ли, быть первопроходцем. Да не трясись так, – скривился он, увидев, что ее начала бить дрожь, – еще ни одна женщина не уходила от меня неудовлетворенной. Считай, тебе крупно повезло.

Он еще раз осмотрел ее напряженное тело и сухо бросил:

– Домывайся и позови своего хозяина. Пусть пришлет других рабынь прислуживать. А ты бери ключ и жди меня в комнате. Когда я приду, там должна быть горячая ванна и ты, голая и в постели. Не будет – запорю насмерть. Все поняла?

Последние слова он произнес, не скрывая угрозы.

Лирин судорожно кивнула, не в силах произнести ни слова. От страха у нее отнялся язык. Мужчина протянул руку, обхватил пальцами узкий подбородок девушки и сжал, вынуждая ту приподнять лицо.

– Смотри, – произнес он, – я могу быть ласковым любовником, а могу – жестоким хозяином. Тебе выбирать, с кем провести эту ночь.

С этими словами незнакомец развернулся и вышел.

Домываться Лирин не стала, просто смелости не хватило. Быстренько обтерлась куском грубого полотна, заменявшим ей полотенце, натянула рубашку на плечи, плотно завязала ворот под горлом и закуталась в приготовленную плетеную шаль, которая размерами напоминала простыню. Грязное платье, провонявшее кухней, надевать не хотелось. Она просто скомкала его в руках и в таком виде выскользнула в общий зал.

Гости уже успели расположиться со всем комфортом, который только можно было устроить в этом более чем скромном заведении. Они разожгли в камине огонь, расставили рядом с ним лавки и развесили на них свою грязную одежду, от которой сейчас валил пар и явственно пованивало лошадиным потом. Девушка насчитала семерых мужчин неоднозначной наружности, одетых в нижние туники. Они сдвинули вместе пару столов и теперь сидели вокруг них, развалившись на стульях. Только лэр, тот, который ее напугал, стоял у окна, напряженно вглядываясь в ночь. Остальные с меланхоличным видом начищали мечи.

Гости не обратили внимания на появление девушки. Но лэр встретил ее коротким кивком, и уголок его рта приподнялся в многообещающей ухмылке. Опустив голову, Лирин метнулась серой мышкой вдоль стены и выдохнула с облегчением лишь тогда, когда оказалась на улице. Ей еще предстояло пройти по ночной улице, чтобы сообщить хозяину о гостях.

Нхир Марх считал ниже своего достоинства жить в собственных съемных комнатах, которые он сдавал за деньги. Поэтому у него был отдельный дом, стоявший на соседней улице. Оказавшись вне стен трактира, девушка успокоилась и перестала трястись от страха. Она хорошо знала дорогу, тем более что почти через каждую сотню метров горел фонарь, а также доносились голоса патрульных, обходивших город в течение ночи. Без всяких приключений она добралась до жилища хозяина и постучала в дверь.

Долгое время никто не отвечал. Лирин сильно замерзла, но не посмела стучать второй раз. Нет ничего хуже, чем показаться назойливой, особенно, если хозяин не спит, а испытывает терпение своей рабыни. Наконец, в одном из окон зажегся свечной огонек. Дверь, скрипнув, распахнулась, и на пороге появилась одна из домашних рабынь, делившая со своим господином постель.

– Чего тебе? – весьма неласково буркнула она, ежась от ночного холода.

– В трактире новые постояльцы. Похоже, что лэры. У всех мечи…

– Не знаешь, что делать? Подними девок, пусть еды принесут, вина и ублажают тех, кто польстится.

– Им хозяин нужен! – Лирин замотала головой. От холода у нее уже начали неметь пальцы.

Рабыня скептически осмотрела посиневшую фигурку и, сжалившись, втолкнула ее в дом. Здесь было натоплено и пахло свежей выпечкой.

– На вот, согрейся, – женщина впихнула в руки Лирин стакан с вином, – а я пока хозяина разбужу.

Девушка благодарно вцепилась в предложенное угощение. Только сейчас она поняла, как замерзла, все же по ночам уже бывали заморозки, а редкие лужи покрывались тонким льдом. Примостившись у теплого каминного бока, она смаковала на редкость вкусное вино, по всей видимости, из запасов самого Ридриха. Понемногу алкоголь и тепло делали свое дело, расслабляя напряженное тело Лирин, затуманивая уставший разум. В какой-то момент она сама не заметила, как задремала.

– Вставай! – раздался над головой грубый окрик, а хлесткий подзатыльник заставил девушку испуганно подскочить. – Сама не могла гостей устроить?

Ридрих Марх, уже готовый к выходу, злобно уставился на нерадивую собственность.

– Пошевеливайся, давай, а то благородные лэры уже заждались!

Обратный путь показался девушке в два раза короче, поскольку Лирин пришлось бежать, держась за стремя хозяйской лошади. Но, по крайней мере, на сегодня она была избавлена от сомнительной чести стать хозяйской подстилкой.

У крыльца трактира Ридрих спрыгнул с коня и, накинув девушке на руку поводья, приказал завести животное в конюшню, а потом вернуться на кухню.

– Эта рабыня моя на сегодня, – прозвучал знакомый мужской голос, чуть тянущий гласные, и Лирин увидела лэра, спускавшегося с крыльца. По всей видимости, он увидел их из окна и по какой-то причине решил выйти навстречу. – Ты хозяин этого заведения? – спросил он, окинув Ридриха непроницаемым взглядом.

Тот бегло изучил потрепанную одежду постояльца, внушительный меч в серебристых ножнах и суровое лицо с презрительно искривленными губами. Было видно, что незнакомец привык повелевать и не принимал отказов. Но как ни хотелось нхиру Марху заработать, продавая прелести своей юной рабыни, жажда единоличного обладания этими прелестями заставила его сказать нет.

– Благородный лэр, – вкрадчиво начал он, – эта рабыня недостойна вашего высочайшего внимания. Она неопытна и неумела. В моем доме есть много женщин, готовых служить благородному лэру по первому зову!

– Другие женщины меня не интересуют, – отрезал незнакомец, – я уже сделал выбор и не собираюсь его менять. – Затем кинул короткий взгляд на предмет спора. – Твое время вышло. Я хочу свою ванну и женщину.

Ридриху молча скрипнул зубами, когда девушка, испуганно сжавшись, метнулась к дверям трактира. Если этот лэр так ее хочет, что ж, пусть получит, но стоить она ему будет не дешево.

– Эта рабыня еще невинна, – Марх поднял на постояльца взгляд, в котором вспыхнула жадность, – и ее невинность дорого стоит.

– Даже не сомневаюсь, – лицо лэра искривила усмешка. – Сколько?

– Сто ледоров! – не моргнув глазом выпалил трактирщик.

– Солидная сумма за девственность, если она у нее, конечно, имеется. Наверное, у этой рабыни очень умелые пальчики и язык? Или у нее хорошо разработанный зад?

– Нет, она полностью невинна.

– Еще скажи, что даже мужского тела не видела, – в глазах гостя мелькнуло недоверие.

– Клянусь, это действительно так, – Марх кивнул, подтверждая свои слова. – Девица невинна, аки жрицы Арнеш. Я берег ее для себя, но…

– Пятьдесят ледоров, – отрезал лэр, останавливая словоизлияния Марха взмахом руки. – И она моя до утра. Или я возьму ее даром, а мои люди разнесут твою богадельню так, что не останется камня на камне.

– Да, лэр, – промямлил трактирщик убитым тоном, – но может все-таки…

– Нет, я уже принял решение.

С этими словами незнакомец развернулся и направился к дверям трактира, за которыми минуту назад исчезла рабыня.