Читать книгу Равновесие. Часть 1 - Алиса Атрейдас - Страница 3

Сколько времени я пробыла без сознания? Оглушительная темнота подсказала, что достаточно долго. Как не замерзла в продуваемом всеми ветрами домишке? Адская боль терзала затылок, мешая сосредоточиться. Падая, я ударилась об злополучный раритетный сундук, окованный железом. Ощупала голову – огромная шишка венчала мое темечко словно ермолка. Легкая тошнота навевала мысли о сотрясении мозга. Хотя по моим наблюдениям сотрясаться там совершенно нечему.

Лежать дальше, означало замерзнуть. Поэтому, собрав в кулак свое отсутствие воли, я, кряхтя, встала на колени и поползла по полу в поиске телефона, молясь, чтобы он выдержал падение не хуже чем я. Зря что ли я оборудовала его бронебойным стеклом и противоударным бампером?

– Черт, черт поиграй и обратно отдай, – голосила я, взывая к совести темной силы, которая наверняка и столкнула меня с лестницы.

Мохнорылый сжалился и моя ладонь ощутила привычные очертания. Фонарик на секунду ослепил, больно ударив светом по глазам. Встав, я процокала до стены, щелкнув выключателем со словами:

– Да будет свет, сказал монтер!

Дом, вопреки моим ожиданиям, не озарился радостными огнями.

– И перерезал провода, – грустно пробурчала я.

По логике, у любого уважающего себя дачника, должны быть полные закрома свечей, фонарей и прочей атрибутики для разгона тьмы.

Освещая себе дорогу верным смартфоном, двинулась на кухню. Обнаружив восковые дары богов в одном из ящиков, занялась поисками спичек. В этот интересный момент телефон характерно пропиликал, сообщая, что его трудовой день закончен и погружая меня в непроглядную тьму.

– Спичечки, миленькие, где вы?

Я шарила руками, отбрасывая ненужные предметы. Маринка, несмотря на свой совершенно буйный нрав и аморальное поведение, не курила, поддерживая тем самым традиции своей семьи. Она и меня отучила, лишив тем самым спасительной зажигалки. Слабая надежда затеплилась угольком, когда я вспомнила про мрачную печку, высившуюся в углу избы на случай осенних холодов. Там должны быть дрова и спички! Темнота казалась осязаемой, она обволакивала холодным ужасом и смыкалась за спиной звенящей пустотой. Стало настолько жутко, что у меня прорезалось ночное зрение. Или это просто глаза привыкли к темноте? – неважно, главное, что я добралась до печурки и нашла там зажигалку.

Неровное пламя свечи потрескивало и бросало причудливые тени по стенам. Осмотрев свои нехитрые запасы, я насчитала четыре свечки и два огарка – до утра должно хватить, а там и помощь подоспеет. Первое желание было забраться на диван и, закутавшись пледом, попытаться согреться, но прикосновение к холодной, влажной шерсти быстро его отбило. В добавок ко всему в животе заурчало так громко, что голодные волки, которые стерегли меня под дверью, в испуге кинулись врассыпную. Это решило все. Ничто на свете не может остановить меня, когда я голодна!

В конце концов, это приключение, а я их так люблю.

– Это вносит разнообразие в серость городских будней, – громко вещала я, методично открывая ящики и шкафчики.

Раздобыв пачку чая и банку замерзшего варенья, я издала победный клич и отправилась завоевывать печку. Вот здесь мои нервы чуть не дали сбой. Когда я сожгла пачку газет, а дрова так и не занялись веселым огоньком, моя самоуверенность слегка пошатнулась и пустила робкую слезу. Через минуту я поняла, что слеза эта не от обиды на несправедливую вселенную, а реакция на вполне такой едкий дым, который медленно заволакивал комнату. Озарение ударило в мой звенящий затылок и я вспомнила про некую волшебную задвижку, именуемую заслонкой.

– Вот дурья голова, – обругала я себя. – Сейчас бы угорела и закончила свое славное существование совсем бесславно.

Подергав чугунный треугольник вправо-влево, смогла вытянуть его наружу.

Видимо меня все-таки бережет мой странный ангел, потому что со второй попытки дрова ярко вспыхнули и через пять минут уже радостно потрескивали, даря робкое пока тепло и мерцающий свет.

Я взяла чайник и огляделась по сторонам.

«А воды-то нет! Зато на улице полно снега – чем не вода?»

Неожиданно задор накатил на мою больную голову: представив себя героиней фильма про полярников, я, весело помахивая чайником, направилась на улицу. Еле отодвинув в сторону комод, удивилась – как я вообще днем умудрилась сдвинуть его с места?

Осторожно выглянув за дверь, обнаружила, что метель закончилась и тихая, безветренная ночь подсветила тьму звездами. Спустившись с крыльца, присела на корточки и стала набирать снег. За спиной скрипнула дверь, сердце ухнуло в пятки, я подскочила на месте, готовясь ринуться наутек. И только урчание желудка остановило этот позорный бег. Набрав достаточное количество снега, отправилась к дому.

Скрип сосен, шум ветра в лесу странно завораживал. Я остановилась и замерла, глядя на чёрную полосу леса, начинающуюся прямо за домом. Отсутствие забора создавало иллюзию, что ты наедине с природой. На какую-то долю секунды показалось, что в ночной тьме между деревьями ярко горят две пары хищных глаз.

Обругав себя за не в меру разыгравшееся воображение, буквально влетела на крыльцо и захлопнула за собой дверь.

Чай из талого снега оказался отменным, а малиновое варенье с голоду показалось изысканным лакомством. Желудок перестал сердиться и стало уютнее.

Подкинув еще дров, благо их было предостаточно, я подвинула кресло поближе к печке.

В домике стало значительно теплее. Я сняла куртку и укрылась пледом. Сейчас бы ещё хорошую книжку и вечер можно было бы не считать потерянным. Но книжки у меня не было, а таращиться на свечу, стоявшую на столе, быстро надоело. В голову стали лезть всякие разные мысли. Например, о любви…

Мне уже двадцать восемь, а я даже не знала, что такое любовь. Домовые, наверняка, ехидно захихакали за печкой.

– Ой, да и убейтесь вы там об пол! – крикнула я в пустоту. – Да я могла миллион раз переспать с кем угодно! Желающих предостаточно, – пробурчала я, понимая, что разговариваю сама с собой. – Вон, хоть с тем же Лехой, – совсем уже обреченно прошептала я.

Правда была такова, что в свои двадцать восемь с огромным хвостиком, я все еще была девственницей. До двадцати лет я хранила себя для принца на белом коне, отбиваясь от мужчин, словно от ос слетевшихся на сладенькое. Потом как-то неожиданно желающие все нашли себе вторые половинки, либо улетели пить нектар там, где его раздавали литрами и бесплатно. И я запереживала. Поскольку неземная любовь так ко мне и не явилась, а земная больше не обращала на меня внимания. Лет до двадцати пяти меня сей факт ужасно нервировал и я всеми силами пыталась исправить это досадное, на мой девичий взгляд, недоразумение. Но меня явно преследовал злой рок, потому что каждый раз все заканчивалось, не дойдя до логического финала. Тогда я начала вести самую настоящую охоту, с целью заполучить уже хоть какого-нибудь мужичка и лишить себя этого дурацкого звания. И в один прекрасный день, подпоив в баре приезжего красавчика, от взгляда которого мои уже полудохлые мурашки устроили адские пляски, я затащила его к себе домой с целью… Вполне с такой определенной целью! И все вроде шло по плану, если бы не один досадный факт. В процессе подпаивания своей жертвы, я тоже заливала в себя коктельчики. Это уже потом Маринка мне сказала, что надо было с барменом договориться, чтобы он мне в них алкоголь не добавлял… А тогда я чувствовала разухабистую удаль и жгучее желание, причем настолько жгучее, что я готова была отдаться прямо в такси. Меня даже сейчас пробрало до костей и сладко заныло внутри от воспоминания той ночи. Таких чувств я не испытывала никогда. Я даже клялась парню в любви. Хоть убей, но с утра я не могла вспомнить ни его имя, ни как он выглядит. Помнила только эти ощущения, что я плавлюсь, как свинец, от его взгляда и прикосновений. Что там происходило дальше в квартире, навеки осталось для меня тайной покрытой мраком. Утром Маринка обнаружила меня сладко спящую, одну с открытой дверью. Пока она тщательно прверяла квартиру на предмет кражи, тряся передо мной кошельком:

– Сколько у тебя денег было?!

Или пересчитывала золотые сережки:

– Чего, даже золото не взял?

Я стонала на кровати с жутким похмельем и с сожалением ощупывала свои трусы, которые по закону жанра должны были отсутствовать, но они, мало того, цепко сидели на мне, так еще сверху были накрепко зафиксированы джинсами.

– Вообще что ли ничего не взял? – наконец, растерянно и даже разочарованно, протянула подруга.

– Вообще ничего, – подтвердила я и горько разревелась, оплакивая свою так и не потерянную девственность.

В тот момент я и решила – не судьба! И зажила вполне такой спокойной жизнью, занимаясь самообразованием и наслаждаясь каждым днем. У меня даже на горизонте нарисовался стойкий оловянный солдатик, который готов был ради меня в огонь броситься. И последние два года мы везде появлялись вместе. Только я никак не могла перейти этот рубеж дружбы и под марш Мендельсона отправиться наконец в статус настоящей женщины.

Подкинув дрова в печку, подставила ладони огню и закрыла глаза, вспоминая ту нелепую ночь. Желание опалило сразу, впрочем, как и всегда, когда я вызывала эти воспоминания. Почему я с Лешей не чувствую этого? Руки уже пекло, но я держала их, пытаясь хоть чуть-чуть разобраться в себе. Может мне просто надо вспоминать того парня, когда я с Лешей, а потом выработается рефлекс и… Полено стрельнуло и уголек, отрикошетив от ладони, упал на плед. Скинув непрошеного гостя, отодвинула кресло от греха подальше и, стащив ботинки, залезла в кресло с ногами, свернувшись клубочком.

Незаметно для себя, провалилась в глубокий сон без сновидений. Вы когда-нибудь просыпались от ощущения, что на вас кто-то смотрит? Не очень приятное чувство, сопровождающееся скачком адреналина и повышенным сердцебиением. Слегка приоткрыла веки и мой взгляд уткнулся в два горящих голубоватым огнем зрачка. Напротив меня, около печки, стоял огромный белый волк.

Страх парализовал, крик застыл в горле…

– Отче наш, иже еси на небеси… – слова молитвы путались в непослушных губах, спотыкаясь о, выбивающие дробь, зубы.

Я зажмурилась, натянула плед на голову, словно это могло защитить меня от непрошеного гостя, не переставая взывать к милости божьей. Странно, но оказавшись под прикрытием шерстяного одеяла, я внезапно успокоилась и даже проявила зачатки разума, а именно: «Каким образом волк попал в запертый дом?» Мозг заметался в поисках возможных лазеек – открытая задняя дверь? А есть ли она здесь? Не помню. Чердак? Но как зверь мог забраться по лестнице? Прошло минут пять, а я, все еще живая, невредимая лежала под пледом и никто меня не растерзал. Осторожно приподняла призрачную защиту и сквозь малюсенькую щелочку изучила обстановку. Сквозь замороженные окна с трудом пробивался лунный свет. Сощурив глаза, всмотрелась в неясные очертания избы – волка не было. Откинула покрывало и, уже чуть смелее, осмотрела комнату: в доме была только я. Это было так же очевидно, как и то, что я глупая блондинка! Нахлынувшее облегчение прошлось дрожью по всему телу. Нос моментально замерз, ноги превратились в ледышки… Огонь в печке погас, но жизнь в ней еще чуть брезжила тлеющими угольками. Несколько секунд боролась с собой – надо встать и подкинуть дровишек, чтобы совсем не окочуриться до утра. Но нелепый страх все еще цепко держал, заставляя кутаться в плед. «Господи! Когда же утро?» – я накрылась с головой и стала усиленно дышать, пытаясь согреться. Уснуть не получалось, тело затекло от неудобной позы в кресле, холод все сильнее сотрясал тело, жалость к себе накатила, словно цунами, и затопила остатки сознания. Да еще эта чертова тишина! Я то всю жизнь прожила в мегаполисе: под окнами шоссе с бесконечно снующими туда-сюда автомобилями, буйные соседи, этажом выше, вечно выясняют отношения, я иногда даже завидовала их активной жизни. Как мне их сейчас не хватало, с этим грозным:

– Валька! Опять у тебя телефон запаролен! Узнаю кто это – убью обоих!

Что отвечала хрупкая брюнетка Валька никогда не было слышно, зато прекрасно слышалось их бурное примирение – значит Валькины аргументы оказались убедительными. Но иногда она все же появлялась в пасмурный день в солнечных очках, стыдливо отворачиваясь. В такие дни я радовалась, что у меня нет парня и искренне жалела Вальку. А вот сейчас мне очень хотелось, чтобы хоть одна живая душа устроила мне взбучку, даже побила… Пусть! Лишь бы не находиться здесь одной в тишине и темноте.

Я замерзла окончательно и выбралась таки наружу, от испуга завизжав так, что стекла задрожали – на улице что-то происходило, озаряя комнату разными цветами. «Северное сияние?» – промелькнула глупая мысль. Кинулась к окошку, дыша на него, грея пальцами, стараясь растопить в ледяном покрытии крошечный глазочек. Но, к тому моменту, когда я смогла отвоевать маленький кусочек окна, светопреставление закончилось. А я окончательно отморозила пальцы.

Подкинув четыре полена, замерла – за моей спиной явно кто-то был! Сердце подскочило к горлу и я резко обернулась – никого. Но за окном промелькнула тень! Я отчетливо ее видела!

Одновременно с тенью, на потолке зашуршало, затем что-то треснуло на кухне. Присев от испуга, прислушалась: на улице чуть слышно скрипел снег.

КТО-ТО двигался от окна вдоль стены! Захотелось закричать так, чтобы весь этот кошмар лопнул, как стекло, и я вдруг оказалась в своей уютной спальне, на тринадцатом этаже, в квартире, в одном из домов многомиллионного города. На кухне снова что-то треснуло. Этот звук заставил меня вскочить и кинуться к двери.

– Кто там? – как можно суровее произнесла я.

Вид у меня, конечно же, в тот момент был совершенно сумасшедший. Шаги на улице стихли. Я замерла и приложила ухо к двери. Секунды тянулись, как часы. Нервное напряжение достигло своего апогея и именно в этот момент, прямо мне в ухо, постучали. Как я не умерла от разрыва сердца? Отскочив от двери, заметалась по комнате, зачем-то спряталась за креслом. Стук в дверь повторился, уже громче и настойчивее. Я зажала уши руками и сжалась до размеров зародыша, мечтая вообще испариться.

– Простите! – раздалось за дверью. – Может Вам помощь нужна?

«Господи! Помощь! Конечно нужна! Спасите меня!» – кричало у меня внутри, а губы только беззвучно шевелились.

За секунду в голове пронесся целый хоровод мыслей от – это маньяк, который следил за мной, до – прибыли МЧСовцы.

В дверь снова постучали и шаги стали удаляться.

«Леся! Он сейчас уйдет и ты навеки останешься тут, дурья твоя башка!»

Я кинулась к двери, свернув кресло, которое со страшным грохотом повалилось на пол, ушибла палец на ноге, задев об угол пресловутого сундука и как была раздетая, в носках, выскочила на улицу.

– Подождите! – просипела я, вслед удаляющемуся человеку.

Слева от меня уже показался огненный краешек встающего солнца. Нереально яркий, он на секунду ослепил. Снег тут же засверкал там, где его коснулись золотистые лучики.

Человек обернулся, а я зажмурилась, так сильно свет ударил по глазам. Изо рта вырвалось облачко пара. Руки коснулось что-то влажное, от испуга дернулась, поскользнулась и, не удержавшись, съехала на пятой точке вниз по ступенькам. В лицо тут же ткнулась огромная морда.

«Это не собака!» – заорало от ужаса в голове.

Волк… Большой. Шерсть у зверя черная с серебристыми подпалинами. Он смотрел прямо на меня, внимательно изучая и сверля буравчиками глаз. Мотнула головой, стараясь прогнать видение. Но волк не исчез. Более того, он слегка нагнул голову и ткнулся носом мне в плечо, словно проверяя – жива ли я? Я оцепенела, задержав дыхание. Из пасти волка валил пар. Хищник потянул носом воздух, чуть приподняв морду.

– Грей! – мужской голос разорвал тишину.

Я вздрогнула, потому что совершенно забыла про человека.

– Не бойся! —мужчина протянул мне руку, помогая встать. – Это домашний волк. Очень умный.

Все это время я не сводила глаз с опасного хищника. Мне показалось, что на этих словах, он криво усмехнулся. Вот ей богу!

– Заходи в дом, замерзнешь!

Меня подтолкнули к крыльцу и совершенно бесцеремонно стряхнули снег с моей искательницы приключений.

– Ты прости, если мы испугали тебя, – не переставая тараторил мужчина. – Просто Грей обнаружил застрявшую машину и привел меня сюда. Можно ему зайти?

– Да, да, конечно, – пробормотала я, еще не отойдя от потрясения.

И уставилась на моего, надеюсь, спасителя.

– Тебе, Вам, – вдруг смутился тот. – Надо согреться. – И совсем тихо добавил: – Губы совсем синие.

Я автоматически прикусила нижнюю губу, рассматривая мужчину. Огромная песцовая шапка ушанка до бровей скрывала лицо. Из под нее ярким огнем горели глаза. Именно горели! А как иначе назовешь это бирюзовое безумство? Он мог оказаться редкостным уродом, как в прямом, так и в переносном смысле, но за эти глаза можно простить все. Парень был несомненно красив. Даже как-то слишком красив. Неприлично красив! Другого сравнения я придумать не могла. В то же время он не был похож на гламурных мальчиков-моделей или на смазливых героев сериалов: правильные тонкие черты, прямой нос и какой-то хищный разрез глаз. Глаза! Вот что поражало больше всего: ярко голубые, с чуть зеленоватым отливом, какого-то нереального цвета! Секунду я не могла отвести взгляд, просто стояла и нагло пялилась на него не произнося ни звука. Мужчина покраснел (боже, как это мило!), опустил глаза и стянул шапку, освободив черные кудри волос до плеч.

– Так Вам нужна помощь? – он смял шапку в ладонях и взглянул на меня исподлобья.

Волк зевнул и растянулся около двери.

Мгновение мы разглядывали друг друга. Причем, я сразу вспомнила свое падение в снег, слезы ночью и прочую кутерьму, которая, наверняка, придала мне особого шарма, сделав похожей на чучело.

Мужчина приподнял бровь и улыбнулся уголком рта.

– Машина застряла, – произнесла я очевидное. – В сугробе!

– О-о! – многозначительно протянул он.

– У Вас есть телефон? – промямлила я.

Вместе со словами вырвался нервный смешок.

«А он красив! Чертовски красив! Святые угодники, это самый красивый мужчина, который есть на свете!»

Мужчина снова покраснел и отвел глаза.

– У меня джип, я вытяну вас. Вернее Ваш авто.

Волк зевнул смачно, со звуком и положил голову на лапы.

А меня начала колотить мелкая дрожь. Я попыталась сказать, что была бы весьма благодарна, но только клацкала зубами и как-то нелепо начала оседать на пол. Ноги совсем не держали.

– Твою мать! – мужчина кинулся ко мне и подхватил на руки, словно пушинку.

– Грей, кресло! – услышала я сквозь стремительно угасающее сознание.

«Пусть это длится вечно!» – неслось в моей голове, когда я проваливалась в бездонную яму, наслаждаясь руками, которые держали меня.