Читать книгу Огни города - Алиса Дж. Кей - Страница 2

Опасаясь поскользнуться в потёмках, Маргарита Сергеевна пробиралась от остановки общественного транспорта в глубь жилого квартала. Детский дом был хорошо запрятан между типовыми хрущевскими пятиэтажками, в узких дворах которых, жильцы парковали свои машины так, что ни одна единица уборочной техники протиснуться между ними не могла.

Вход на территорию детского дома был подсвечен фонарём. Чуть в стороне у ограды стояла машина СК с работающим двигателем. Маргарита Сергеевна постучала в окошко и спросила, где она может найти следователя Одинцова. Тут же на крыльце показался сам Олег Вячеславович. Он лично пошёл открыть ворота Маргарите Сергеевне.

– Извините, что вытащил Вас в такую рань, – следователь не спешил вернуться в здание, видимо, хотел поговорить на улице. – Должен Вас предупредить, работаем совместно с комиссией по делам несовершеннолетних. Вопрос очень тонкий. Александра Игнатьева, 13 лет, – Одинцов достал фото девочки, сделанное на белом фоне, видимо, для документов, и показал Маргарите Сергеевне. – Усыновление оформлено иностранцами. Пропала накануне отъезда из России. Последний раз её видели позавчера вечером. Но обратилась директор в полицию только вчера днём. На выходных воспитателей мало. Сначала отсутствия не заметили, потом – надеялись, что вернется.

– Подождите, – потрясла головой Маргарита Сергеевна, отрывая взгляд от фотографии, – я не поняла, за девочку в день пропажи, кто отвечал: воспитатели или родители?

– В этом и есть соль дела, – перехватил поудобнее свою папку Одинцов. – Родители, будем называть их так, могут забрать ребенка через 10 дней после постановления суда об усыновлении. Так вот сегодня как раз тот день. К девяти сюда приедут итальянцы-усыновители. Они ещё ни о чём не знают. Поговорим с ними. А потом будем поднимать всех, включая волонтёров. Первые 24 часа, в которые вероятность найти девочку живой была самая высокая, мы упустили. Дальше, с каждым часом её шансы на выживание уменьшаются.

Только теперь, закончив говорить, Одинцов открыл дверь детского дома, пропуская Маргариту Сергеевну вперёд.

– До приезда иностранцев я собираюсь ещё раз переговорить с сотрудниками детдома. Думаю, Вам будет полезно присутствовать, чтобы лучше войти в курс дела, – пояснил следователь, указывая Маргарите Сергеевне путь по коридору.

Они остановились возле двери с табличкой «Зосимова Галина Викторовна, директор».

Дети, которых под усиленным надзором отправляли в школу, перешептывались, поглядывая на происходящее.

Одинцов постучал в дверь:

– Галина Викторовна, – заглянул в кабинет следователь, – можно к Вам?

В этот раз он вошёл первым и на всякий случай ещё раз назвал своё имя и должность.

– Мы с вами вчера уже общались, – напомнил Одинцов. – Сегодня со мной коллега, привлеченный сотрудник Следственного комитета, Степанова Маргарита Сергеевна. Она будет переводить для семьи Бьянки.

Маргарита Сергеевна улыбнулась и кивнула в знак приветствия. Протягивать и пожимать руку ей показалось неуместным. Хозяйка кабинета указала на стулья, стоявшие у стеночки. Одинцов переставил стулья так, чтобы они с Маргаритой Сергеевной могли усесться напротив директрисы.

– Итак, дело мы возбудили. Показания дежурных воспитателей и охранника я читал. Кое-какие детали мы с вами обсудили по телефону, – открыл папочку следователь. – Может быть есть что-то, что неудобно было говорить по телефону? Какие-то подробности, которые вы упустили? – Одинцов пристально смотрел на женщину на другой стороне стола.

– Не понимаю, о чём Вы, – с вызовом ответила Зосимова.

– Я задам вопрос прямо, – не отрывая взгляда от директрисы пояснил следователь. – Может быть Александра на самом деле не хотела ехать с новыми родителями?

– Да что вы?! – Галина Викторовна хмыкнула, вздохнула и покачала головой. – Вы, Олег, извините, не запомнила, как Вас по отчеству?..

– Вячеславович, – подсказал Одинцов.

– Так вот, Олег Вячеславович, – директриса Зосимова уже справилась с охватившим её в первый момент шоком от заданного вопроса, – далеки Вы от знания жизни детей-сирот. Сами-то в полной семье росли?

– А мы, Галина Викторовна, сейчас не обо мне, – поправил её Одинцов. – Так что будьте любезны ответить.

– Хотела она ехать. Только об этом и мечтала, – тон директрисы сменился на более уступчивый. – Не верите? А я вам покажу. Дети же с десяти лет письменное согласие дают. У меня копия есть, – слегка трясущимися руками с хорошим маникюром Галина Викторовна открыла синий файлик и протянула Одинцову, испещрённый детским почерком листок.

– Хорошо, – следователь положил листок в папку, не уделив ему никакого внимания. – А ещё у Вас наверняка есть досье на родителей. Могу я попросить копию?

– Это личные данные, – возразила женщина.

– Расследование о пропаже ребенка ведет Следственный комитет РФ. Я могу получить эти данные в суде, который принимал решение об усыновлении, но будет быстрее и проще, если Вы будете сотрудничать со следствием и передадите досье сейчас.

Нехотя директриса протянула подколотые страницы.

– Вы могли бы напомнить, с кем ваши подопечные общаются помимо школы? – как ни в чем не бывало спросил Одинцов, пробегая глазами, полученные биографии.

– Только с персоналом: воспитатели и нянечки. Тут же ещё выходные были – ни школы, ни кружков, – директриса снова вздохнула. – Понимаете, мы же их даже за территорию не выпускаем? Их сопровождать нужно, а у нас и так воспитатели по полторы смены работают… Да, зачем Вы у меня всё это спрашиваете. Я же ещё вчера Вам сказала, кого надо проверить… – женщина картинно всплеснула руками и отвернулась.

Маргарита Сергеевна вопросительно посмотрела на Одинцова.

– Галина Викторовна не любит об этом упоминать, но у Александры Игнатьевой есть установленная биологическая мать, – пояснил следователь. – Поэтому Галина Викторовна предполагает, что эта женщина причастна к пропаже ребенка.

– Не причастна, а выкрала девочку, – вставила директриса.

– Галина Викторовна, я бы на вашем месте был с обвинениями поосторожнее, – предупредил Одинцов. – Это Вы скрыли от четы Бьянки факт того, что биологическая мать, хоть и не имеющая никаких прав, всё же интересовалась ребенком. В том числе Вы не упомянули об этом в суде во время оформления практики удочерения. А, если бы вы рассказали девочке о матери, возможно, она бы приняла другое решение.

– Как Вы не понимаете? Это же на благо ребенка! – последовал железный аргумент директрисы.

– Я как раз всё прекрасно понимаю, – заверил её следователь. – И сначала Вы меня убеждали в том, что Наталья девочку никогда не видела. А потом стали говорить будто она её выкрала. Выглядит это так, будто ребенок, находившийся под Вашей опекой пропал и Вы ищете, на кого бы свалить вину.

Кресло под директором скрипнуло и отъехало назад, обещая, что сейчас разразится буря. Но, в дверь постучали, и в кабинет заглянул инспектор по делам несовершеннолетних:

– С вашего позволения мы осмотрим комнату и зададим несколько вопросов соседке Саши.

Маргарита Сергеевна не знала, к кому обращался инспектор, но и следователь, и директриса одновременно поднялись со своих мест.

– Мы ещё вернемся к этому разговору, – пообещал Одинцов, покидая кабинет.

Комната девочек была небольшой и очень аккуратной. Две заправленные кровати. Тумбочки, на которых сверху ничего не лежало. Две одинаковые одноместные парты с индивидуальными лампами. Книжные полки с ровно расставленными учебниками.

– Света, – обратился к девочке инспектор Антон Юрьевич, – я тебе уже говорил, что из-за пропажи Саши к вам приехали люди из Следственного комитета. Это следователь Олег Вячеславович Одинцов. Он ищет Сашу и задаст тебе несколько вопросов.

Девочка, сидящая за одноместной партой, кивнула.

– Олег Вячеславович, начинайте, – предложил инспектор.

– Света, начну с простого вопроса, – Одинцов присел за пустующую парту, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой, – может быть тебе его задавали, но я все равно спрошу: ты знаешь, где Саша?

Девочка смотрела на следователя широко раскрытыми серыми глазами. За её спиной стояли директриса, Маргарита Сергеевна и Антон Юрьевич. Света отрицательно покачала головой.

– Ладно, – Одинцов был как будто разочарован ответом, будто ожидал, что вот он спросит, и ситуация тут же разрешится. – А ты не знаешь, куда или с кем она могла пойти?

Девочка снова отрицательно покачала головой.

– Как же так? – нахмурился Одинцов. – Вы же подружки, живете в одной комнате. Ты же заметила в субботу, что она ушла?

Тут девочка заговорила: