Читать книгу После развода. Жизнь продолжается - Алиса Климова - Страница 5

Рита

– Хорошо у тебя. – Я смотрела на возящуюся с псом подруги дочь.

Только я сказала, что замёрзли ноги, Олеська включила тёплый пол, только обмолвилась о кофе – засыпала зёрна в кофемашину. Всё, чтобы жить, не то что у меня.

– Обычно, Рит. Это тебя твой Руслан приучил к спартанским условиям. Он делал вид, что всё в порядке, а ты привыкла.

– Осуждаешь меня, – подытожила.

Подруга замахала на меня рукой и, взяв со стола визитку, cела за ноутбук. Я опять посмотрела на дочь. Она кинула псу мячик, и тот бросился за ним, пару раз задорно тявкнув. Принёс и с нетерпением стал ждать, когда она кинет снова. Руслан вот животных не особо любил, так бы я тоже кого-нибудь завела. Дочь раньше часто просила, потом смирилась, что нельзя.

– Ничего себе! – Олеся чуть ли не присвистнула.

– Что?

Подруга придвинула стул ближе к моему и повернула ноут, чтобы я видела монитор.

– Ты смотрела, кто он?

– Нет. Как-то не до того было. Вчера я ещё на одно собеседование сходила, а…

Я замолчала. Леся пару раз кликнула мышкой.

– Он? – спросила, показав фотографию.

– Да вроде…

– Строганов Евгений Михайлович, – прочитала она вслух. – Ведущий хирург собственной клиники, лауреат премии…

Она читала, а я всё смотрела на фотографию. Здесь волосы у него были короче, зато взгляд не отличался ничем: твёрдый и надменный.

– Ты будешь огромной дурой, если откажешься, – решительно заявила Олеся.

Перманентно ноющая со дня ухода Руса нога заныла сильнее от не отпускающих меня уже который день внутренних противоречий. Я инстинктивно потёрла её и вздрогнула: о ножку стула ударился мячик, а следом подлетел Мика – Олеськин мопс.

– Мам, давай тоже заведём собаку? – протянула Мила.

– Ты же знаешь, что мы не можем.

– Но почему? Папа же теперь живёт с другой тётей. Это потому, что ты болеешь? Я сама буду гулять, тебе не надо.

– Мил… – вздохнула я, покачав головой, и поймала на себе выразительный взгляд подруги.

Ну что тут было сказать? Снова уставилась на фотографию на мониторе.

Прошло три дня, а я так ему и не позвонила. С какой стати он захотел взяться за мою ногу? Зачем ему это?

Расстроенная дочь отошла к собачьему лежаку, а я тяжело вздохнула.

– У нас съёмное жильё, – сказала я. – И куда Мила будет ходить? Ей шесть. А я…

– Рит, – одёрнула меня Олеська.

Конечно, разговор был не о собаке.

– С кем я Милу оставлю? Не Руса же просить. А квартира? Олесь, мне нужно срочно работу найти, ну какая нога? Да я при всём желании не могу себе такого позволить. Ну живу же я с ней пять лет? И дальше проживу. А это, – махнула на монитор, – сказка какая-то. Так не бывает.

– Сходи к нему. Просто сходи и поговори.

– К Евгению?

– А он уже Евгений? – хитро улыбнулась подруга.

– Олесь… – Я состроила гримасу.

Подруга закрыла ноутбук.

– Просто сходи к нему. Насильно тебя на операционный стол никто не положит. Ты ничего не теряешь.

– Ну да… – Я потёрла колено.

Олеся уловила это.

– Тебе твой хоть какие-нибудь деньги присылает? – спросила она с плохо скрываемой злостью.

– Да какие деньги? Я же тебе рассказала, как хотела на праздники попросить. Не буду я ему больше ни звонить, ни писать. Что, если они и правда Милу заберут? Хоть у меня и нет инвалидности, органы опеки на такое способны…

– Ты что несёшь? – перебила она. – Ты – хорошая мама. Позвони ему и поставь перед фактом: либо он присылает тебе деньги на ребёнка каждый месяц, либо ты подаёшь на развод, и он тебе платит алименты. Рит, серьёзно.

При слове «развод» я вздрогнула. Я знала Руслана с тринадцати лет, он стал моим всем, и развод? Разве со своим сердцем можно развестись? Только что из груди вырвать. Но от этого умирают.

Подруга смотрела с осуждением.

Я отвела взгляд. Она-то замужем никогда не была, ей легко говорить. И детей у неё нет – собака только, да и то она над ней трясётся. А я каждый день в глаза Миле смотрю – и Руслана вижу. Мы с ним столько всего пережили…

– Не хочу я так, – сказала откровенно.

– А как хочешь? Чтобы тебя из квартиры выгнали?

– Ну зачем ты, Олесь?

– Прости. – Подруга взяла меня за руку. – Думай о дочери, Рит. Если о себе не можешь, о ней думай, – кивнула она на Милку. – Не только у тебя ответственность перед ней, но и у него. Если он сам об этом не знает, значит, нужно напомнить.

Конечно, она была права. Я пообещала, что соберусь с мыслями, с силами, с духом и позвоню Русу. Не только ей пообещала, но и себе. В конце-то концов, почему его Лана имеет право мне угрожать, а я – нет? Вот-вот Новый год наступит, а я так и не купила дочери подарок. Что мне, ещё один кредит брать?! Я бы, может, и взяла, только кто мне даст? А кредиты отдавать нужно… к сожалению.

– У меня, кстати, есть одна идея насчёт работы, – с воодушевлением сказала Олеся. – Помнишь, ты в институте классные тортики пекла? Я тут заказала… крохотный такой, без сахара. – Подруга хлопнула себя по пышному бедру. – За три тысячи, – в её голосе послышалась многозначительность. – Понимаешь, куда я клоню? Может, тебе попробовать? Ты реально классно готовишь десерты. Обещаю, что буду твоим первым клиентом.

– Да ну тебя, Лесь! – Я улыбнулась. – У тебя безумные идеи какие-то.

– У меня отличные идеи. – Она взяла мой телефон и сунула мне. – Звони, – потребовала Олеся.

– Кому?

– Своему Евгению Михайловичу. Серьёзно. Рит, – голос её изменился, – съезди к нему и узнай, что к чему.

– Я потом…

– Сейчас, – потребовала она.

Мы смотрели друг на друга, должно быть, не меньше минуты.

Я сдалась. Леська всегда была бойкая, не то что я. Взяла карточку и набрала номер. Сердце неожиданно застучало, как будто я не гудки слушала, а прямо сейчас на операцию собиралась. Гудки тянулись, и я, поняв, что Евгений не возьмёт, испытала огромное облегчение.

– Не отвечает, – шепнула я. – Евгений Михайлович… – прижала телефон сильнее, услышав в трубке голос. – Я… Это Рита. Которую вы чуть не сбили, помните?

– Здравствуйте, Рита. Вы что-нибудь решили?

Олеська замахала руками, показала мне кулак и пальцем на телефон.

– Я…

Сердце едва из груди не выскакивало. Коленка заныла раз в десять сильнее, боль отдалась в бедро и икру. Что я делаю? Зачем? Я ведь всё равно не смогу позволить себе проваляться в клинике несколько месяцев.

Но Олеська не сводила с меня взгляда, а Мила сидела возле уставшего пса и гладила его по шёрстке с таким наслаждением, что сдавливало грудь.

Я крепко зажмурилась.

– Вы будете завтра в клинике, Евгений Михайлович? – на одном дыхании выпалила я. – Я бы хотела приехать, поговорить.

– С одиннадцати до часа, – отрезал он. – Потом у меня операции. Я буду занят.

– Да. Да, да, хорошо. Я… Я приеду до часа.

Я положила трубку и посмотрела на Олесю. Подруга улыбалась.

– Это нужно отметить, – сказала она и пошла к кофемашине. А я заметила уведомление, которое, должно быть, пришло во время звонка.

«Как дела»? – написал Руслан.

Как дела… Сидела и смотрела на сообщение, а пальцы огнём жгло. Но что ответить, я не знала. Подруга вернулась, и я поспешно смахнула сообщение. Потом. Это только наше – моё и Руслана, не надо Олеське знать. Ни к чему.