Читать книгу Обязана быть его – 2 - Алиса Ковалевская - Страница 5

Опустошённая, я лежала на больничной койке, всё ещё пытаясь до конца осознать новую действительность, а в голове снова и снова звучала фраза, сказанная фельдшером приехавшей по вызову бригады скорой помощи:

– Время констатации смерти – восемь часов тридцать две минуты.

Восемь часов тридцать две минуты утра. Именно в тот миг жизнь моя разделилась чёткой чёрной линией, по одну сторону которой я была женщиной, матерью, дочерью, а по другую – убийцей.

Сколько я ни пыталась отмыть руки от крови, сколько ни тёрла их, вовсю включив горячую воду, следы крови не исчезали. Кожа стала чистой, а я всё равно видела их: бурые, грязные, намертво впечатавшиеся в мою память.

Как в тумане я открыла дверь, как в тумане впустила в квартиру медиков и провела их в спальню.

Смотрела на всё, словно была сторонним наблюдателем, зрителем, странным образом попавшим из зала кинотеатра в действительность дурного фильма, ставшего его настоящим. Время констатации смерти: восемь тридцать две – это было единственным, что я запомнила чётко.

Стоило квартире наполниться людьми, меня охватило оцепенение, отступать которое начало лишь несколько минут назад, когда я снова осталась одна. Одна в больничной палате. И как в тумане – лица, голоса, ветер, облизавший холодом моё разбитое лицо, когда я, ведомая кем-то под руку, вышла из подъезда, скорая, осмотр врача…

Стоило мне закрыть глаза, перед мысленным взором возникли очертания комнаты. Бледное, с проступающей на скулах щетиной лицо Эдуарда…

– Оставь меня в покое, – прижав ладонь к губам, всхлипнула я. – Ты сам… сам…

Ещё минуту назад мне казалось, что слёзы закончились так же, как и чувства, что меня вывернули, выпотрошили. Но нет. Вцепившись пальцами в уголок подушки, я прикусила наволочку и бессильно зарыдала, смешивая всхлипы с рычанием. Сделала глубокий вдох, выдохнула и заставила себя прекратить. Бесполезно. Всё бесполезно. Что теперь будет? Следователь уже предупредил, что придёт чуть позже, когда врач разрешит допросить меня. Допросить? О чём? Я убила мужа… Я…

Услышав, как открылась дверь, я приподнялась и посмотрела на вошедшего.

На пороге стоял Демьян.

– Не подходи ко мне, – сглотнув стоящий в горле комок, просипела я, едва он сделал шаг.

– Дарина… – расстояние между нами сократилось.

Стиснув одеяло, я отпрянула к стене, почувствовала спиной прохладную гладь, и качнула головой.

– Как ты? – не обращая внимания на мои слова, он решительно подошёл к постели.

Всё в нём как обычно было безупречно, в каждом движении читалась уверенность. Только глаза казались темнее обычного, и ожесточившиеся черты лица выдавали усталость.

О том, кто пустил его, спрашивать не было смысла. Посещать меня мог только следователь, но ведь это Демьян. Демьян Терентьев, а он всегда получает то, чего хочет. Любыми путями.

– Как я? – против воли горько усмехнулась – иронично, понимая, что меня снова охватывает истерика. – Я убила человека, Демьян! Я. Убила. Человека. Что ты хочешь услышать от меня? Что всё… всё из-за тебя?.. – говорить этого я не хотела, но слова прозвучали против воли. Если бы не он… Если бы он не решил, что я должна принадлежать ему. Если бы…

Закрыв глаза, я помотала головой, пытаясь успокоиться, но понимала – не могу. Не могу смотреть этому человеку в глаза, не могу слышать его голос… Не хочу! Больше не хочу! Не хочу!

– Тебе нужно успокоиться, я со всем разберусь, я…

Мой громкий, надрывистый смех заставил его замолчать. Я полоснула его ненавидящим взглядом.

– Ты уже разобрался, – буквально выплевывая слова, прошипела я. – Ты влез в мою жизнь, в жизнь моей дочери, ради чего?! Для тебя вообще чужие жизни не имеют значения?!

– Что ты несешь, – раздраженно выговорил он, хмуря брови. – Что произошло?! Почему ты так со мной разговариваешь, Дарина? В чём дело?

– В чём дело, Демьян?! – меня колотило от нахлынувших эмоций. Каждое его слово натягивало нервы. – Почему?! Почему ты не подал заявление в полицию, когда Эдуард сбежал с твоими деньгами? Почему, ответь?!

– Я говорил тебе, – он чуть сощурил глаза, губы его на несколько секунд сжались, превратившись в жёсткую линию. – Причём тут это?

– Почему ты не подал заявление?! – процедила я зло, отшвырнула одеяло и, не обращая внимания на пронзающую тело боль, встала. Отошла от Терентьева. – Ответь! – закричала. – Ответь мне!

Грудь моя тяжело вздымалась, дыхание стало шумным.

Демьян молчал. Смотрел на меня, проникая взглядом в самую мою сущность, в самое нутро, где больше не осталось ничего – пустота.

– Ну что ты молчишь?!

– Мне нечего тебе сказать помимо того, что я уже сказал!

– Ненавижу тебя! – с отчаянием выдохнула я. – Ненавижу… – процедила сквозь слёзы, остановить которые было выше моих сил.

Демьян сделал попытку подойти ближе, обнять меня, но я вывернулась, оттолкнула его.

– Никогда больше не приближайся, понял?! – судорожно дыша, проговорила я. – Никогда. Никогда не трогай меня.

– Что он тебе наговорил? – спросил Демьян.

Спокойный, сдержанный, он стоял рядом со мной, я же… Я же чувствовала себя дурой. Простушкой, снова поверившей в то, чего нет и не может быть.

Дотронуться до меня он больше не пытался. Только стоял рядом, так близко, что запах его бередил воспоминания, доводя меня до грани.

– Скажи, почему ты не искал Эдуарда! – истерика окончательно одержала верх, рыдания рвались наружу, толкая меня на дно пропасти. – Скажи! Ну же, Демьян! Только правду! Ты же у нас честный, чёрт тебя возьми! Ты же любишь правду! Так скажи!

– Я искал его, – он не сводил с меня взгляда. В голосе его появилась жёсткость, даже некоторое раздражение.

Я покачала головой.

– Не искал.

– Послушай, – он всё-таки сделал ещё одну попытку коснуться меня, взять за руку. Я отдёрнула кисть.

– Нет, – так же твёрдо отозвалась я. – Не искал! – ещё резче. Собственный голос звоном отдавался в висках, бился внутри. – Если бы искал… если бы искал, если бы хотел найти, нашёл бы! Но ты не хотел! Ты не хотел, черт тебя подери!!! Ты хотел меня! Моё тело в безраздельное пользование и заплатил Эдуарду, чтобы он исчез! Ты просто купил меня, как бездушную куклу, Демьян Терентьев, и я тебя ненавижу за это!!!

От крика у меня зашумело в голове, перед глазами появились тёмные точки. Я видела, как потемнели его глаза, как черты лица заострились ещё сильнее. Ухватилась за край подоконника. Дверь позади Демьяна резко отворилась, и в палату вошла обеспокоенная медсестра.

– Простите, – обратилась она к Демьяну, – вам придётся уйти, – посмотрела на меня, снова на него. – Вы…

– Уже ухожу, – даже не посмотрев на неё, сквозь зубы бросил он и обратился ко мне: – Сейчас не время и не место для подобных разговоров. Ты не в себе, и…

– Да, – перебила я его. – Представь себе! Я убила…

– Дарина! – шикнул он, заставив меня замолчать. Как ни странно, это подействовало.

– Уходи, – просто сказала я, чувствуя, как у меня трясутся руки, как дрожит голос. – Уходи, Демьян. Я не хочу тебя больше видеть.

– Поговорим позже, – процедил он и пошёл к двери, но я остановила его:

– Демьян! – всхлипнула и, когда он обернулся, отрицательно качнула головой. – Никогда больше… Ни позже. Никогда.

Глаза его превратились в сплошную черноту.

– Позже, – с нажимом повторил он. – Когда ты сможешь мыслить здраво.

Поджав губы, он вышел из палаты, и звук его шагов постепенно растворился в тишине коридора.

Меня заколотило сильнее. Прижав пальцы к губам, я попыталась подавить рыдания, но те вырвались с потоком слёз.

Оказавшаяся рядом медсестра помогла мне дойти до постели. Я чувствовала её пальцы на своём локте, а комната кружилась вокруг. Вот и всё…

– Он… – сквозь рыдания попыталась сказать я. – Он не…

– Успокойтесь, – медсестра помогла мне лечь. – У Вас сотрясение, Дарина, вам может стать хуже.

Успокоиться я не могла, хоть и понимала, что должна сделать это. Прошлое смешивалось с настоящим, мелькало перед глазами улыбками Сони, руками Демьяна на моём теле, взглядом его тёмных глаз и словами Эдуарда. Всё разрушилось, разбилось, превратилось в пепел. Всё, чему я пыталась поверить.

– Я сделаю вам укол, – услышала я голос медсестры. – Так будет лучше.

Дотронувшись до моего плеча, она вышла, а я сжалась на постели. Обняла себя руками и, потихоньку поскуливая, зажмурилась, малодушно желая лишь одного – отмотать время назад. Хотя бы на пару дней. Хотя бы на сутки – до того момента, когда я ещё могла мечтать о будущем, ещё могла верить.

Проснулась я от лёгкого, почти невесомого прикосновения. Поначалу подумала, что мне показалось, но плеча моего снова кто-то коснулся. Кое-как открыв глаза, я повернулась и не смогла сдержать болезненный стон.

– Привет, – шепнула Светка. – Прости, что разбудила.

– М-м… – вместо ответа тихо промычала я и выдохнула.

Голова болела сильнее прежнего, внутренности будто наизнанку выворачивало, каждое движение отзывалось болью. Губы были такими сухими, что натянулась кожа. Поняв это, Света подала мне бутылочку с водой и помогла присесть.

Сделав пару глотков, я встретилась с ней взглядом. Волосы её были собраны в простой хвост, под глазами – тёмные круги.

– Как же мы за тебя испугались, – тихо сказала она и, подавшись ко мне, приобняла.

Я почувствовала, как поднялась и опала её грудь, пальцы её оказались на моём затылке. Крепко, порывисто прижав, она выпустила меня, и я заметила влажный блеск её глаз.

– Я тоже испугалась, – призналась я, понимая, что и сама готова разрыдаться. – Светка… я его…

– Тс-с-с, – она приложила ладонь к моим губам, заставляя замолчать. – Ты не виновата, – проговорила, глядя в глаза. – Ты ни в чём не виновата, поняла?

Я молчала. Взгляд подруги стал жёстким, и она проговорила ещё твёрже:

– Ты не виновата, Дарина. Этот ублюдок…

– Не надо, – устало попросила я и вздохнула. – Я всё понимаю. Умом понимаю, но…

– Никаких «но», – Света накрыла мою ладонь своей. – Милая моя… – она сдалась, позволив себе слабость. – Дарин… К тебе Демьян приходил?

По взгляду её я поняла, что она знает. По крайней мере знает, что приходил.

– Это он прислал тебя? – я высвободила руку.

– Нет, – сказала она, не колеблясь, и я поверила ей. – И всё же… Ты не представляешь, что было. Он всех…

– Я не хочу говорить о нём, – перебила я, понимая, что, если она продолжит, я не выдержу. – Ты приехала, чтобы поговорить о нём?

На этот раз Света замялась. Опять взяла меня за руку. Что-то было не так, и я сразу почувствовала это.

– Что случилось? – внутри поднялся безотчётный страх. Я вглядывалась в Светкино лицо, всё яснее понимая, что ждать хорошего нечего. Соня? Что-то с Соней? Что если угрозы Эдуарда…

– Соня? – шёпотом спросила я.

Руки похолодели, внутри всё оборвалось.

– Не совсем, – поспешила успокоить меня Света. – С ней всё в порядке. Только… Ты не дёргайся раньше времени, хорошо?

– Только что?! – нервно переспросила я. – Света!

– Поступила анонимная жалоба, – тихо сказала она. – Сегодня утром к нам приходил инспектор из органов опеки. Они хотят забрать её, Дарин. Хотят забрать Соню.

Глава 6

– Вы можете не отвечать на этот вопрос, Дарина, – проговорил пожилой мужчина в тёмном пиджаке, представившийся мне ранее, как Альберт Юрьевич.

В палату мою он вошёл буквально за несколько минут до появления следователя и сразу сообщил, что будет представлять мои интересы во время следствия и, если потребуется – на самом судебном процессе. Одного взгляда на него мне было достаточно, чтобы понять, кто именно прислал его. Всё в этом человеке выдавало статус: неброский, но отлично сшитый костюм, часы на запястье, небольшой кожаный портфель в руках. Скрывать этого он, впрочем, и не собирался. Как бы мне ни хотелось сказать, что я справлюсь сама, что Терентьев уже и так достаточно вмешался в мои дела, мою жизнь, в жизнь моей дочери, я этого не сделала. Не сделала именно из-за Сони. Потому что понимала – оплатить адвоката я не смогу, а предоставленному системой государственному защитнику вряд ли будут действительно важны мои интересы и проблемы.

– Я отвечу, – кашлянув, сказала я.

Разговор длился не так уж и долго, а силы мои подходили к концу. Голова ныла и кружилась, горло болело от жёстких, ещё недавно впивающихся в кожу и не дающих дышать пальцев Эдуарда, синяки на теле, лице и руках налились и стали просто безобразными.

– Нет, я не думала о том, что хочу его убить, – подняла взгляд на следователя. Заметила в глазах того жалость, но сейчас это не разозлило меня.

После ухода Светы я закрылась в небольшой ванной и несколько минут просто скулила, упираясь руками в край раковины. Соня… Как ни пыталась Света успокоить меня, я понимала – всё хуже, чем когда-либо. Если её, мою кроху, мою маленькую нежную девочку заберут, отправят в детский дом… Именно тогда я заставила себя сделать глубокий вдох и собраться. Я должна была как можно скорее оказаться дома. И пусть хоть кто-нибудь… Пусть только попробуют забрать её. В горло вцеплюсь и перегрызу. Вот тогда-то я первый раз внимательно рассмотрела своё отражение: следы от пальцев на шее, огромный синяк на скуле, разбитые губы, спутанные, неопрятно лежащие волосы.

Ночь прошла в забытье. Явь путалась с полудрёмным, наполненным тревогой и страхом сном. Я видела лицо Эдуарда, чувствовала его дыхание, прикосновения, а после распахивала веки и понимала, что это всего лишь игры моего воображения.

Завтрак, который принесла раздатчица, так и остался нетронутым – всё, что я смогла, выпить безвкусный чай.

– То, что случилось… – прижав пальцы ко лбу, я качнула головой. – Я не хотела этого.

– Даже когда он начал избивать вас? – снова спросил следователь.

– Да, – отозвалась я. – Даже когда он… когда он стал… – рвано выдохнула, вновь возвращаясь во вчерашнее утро. Утро, которое желала бы забыть навсегда. – Я не хотела убивать его, Алексей. Я хотела только оттолкнуть его, остановить.

– Тогда как у вас в руках оказалась статуэтка? – подняв глаза, я снова натолкнулась на взгляд следователя.

Как? Скорее всего, он и сам прекрасно понимал это, просто, как и многие, пытался выполнить свою работу.

– Думаю, на сегодня достаточно, – прежде, чем я успела хоть что-то сказать, поднялся Альберт Юрьевич со своего места и, словно старый матёрый волк, приблизился ко мне.

Положил ладонь на моё плечо и наградил следователя жёстким, бескомпромиссным взглядом.

Невысокий, поджарый, этот человек источал такую уверенность, что мне на самом деле захотелось доверить ему свои проблемы, в какой-то степени переложить их на него. Не потому, что я не была готова бороться, а потому, что он знал, как это сделать, намного лучше меня.

– Хорошо, – немного помолчав, всё же кивнул Алексей и, собрав принесённые с собой бумаги, встал. – Я приду завтра. Примерно в это же время, и мы продолжим, – он посмотрел на моего адвоката.

– Дарина… – он немного заколебался, прежде, чем продолжить. – Я знаю про вашу дочь. И знаю так же, что за вас беспокоятся. Думаю, вы и сами знаете это. Но всё же… Я надеюсь, что всё это не затянется на долго. Поправляйтесь.

После того, как он вышел, Альберт убрал руку. Выдохнув, я подтянула одеяло, чувствуя, что меня немного знобит из-за напряжения, что я ощущала всё время допроса. Понимала, что снова и снова мне придётся мысленно возвращаться во вчерашнее утро, в предшествующие ему вечер и ночь, но как же мне не хотелось этого!

– Спасибо, – поблагодарила я. – Наверное, нам стоит… – ощущение неловкости под взглядом взрослого, умудрённого жизнью человека, заставило меня на пару секунд замолчать. Что он знает про меня и Демьяна? Что тот рассказал ему? Сама я почти не упоминала Терентьева во время допроса, скорее походящего на простую беседу со следователем. По крайней мере ничего из того, что относилось к личному.

– Да, Дарина, – предупредил Альберт Юрьевич мои слова. – Нам действительно стоит обговорить с вами, на какие вопросы и как стоит отвечать. Но сейчас вы должны отдохнуть. Я зайду ближе к вечеру, и мы с вами постараемся построить линию поведения и защиты, хорошо?

Я поспешила ответить слабым кивком, снова поймала на себе оценивающий взгляд адвоката и, не удержавшись, проговорила:

– В другой момент я бы не позволила Терентьеву вмешиваться, – опустила голову, и прядка волос, скользнув по разбитой скуле, упала мне на щёку. Я заправила её обратно. – Передайте это ему. Но сейчас у меня нет выбора. Так что… Передайте ему ещё и спасибо, – вздохнула и, встав, подошла к окну, желая отвлечься хотя бы на что-то.

– Передам, – услышала я голос Альберта от двери и обернулась. Он стоял, уже отворив её, и придерживался за ручку. – До вечера, Дарина, – взгляды наши пересеклись, и Альберт проговорил: – Запомни, девочка, если бы он не беспокоился за тебя, меня бы тут не было. Я знаю Демьяна много лет и знаю, что он не из тех, кто будет делать что-то не важное для него.

Договорив, он на секунду буквально впился в меня взглядом, а после уверенным шагом вышел за дверь. Я вновь обернулась к окну. Сжала края подоконника и закусила губу, пытаясь не думать. Ни о чём не думать – только о своей малышке, обнять которую сейчас я желала так сильно, как никогда ничего на свете.

Одна за другой на территорию больницы въезжали кареты скорой помощи. Некоторые из них истерично и нервно поблёскивали маячками, другие же были неспешными, спокойными. Невольно я думала о том, что внутри почти каждой из них находится кто-то, нуждающийся в помощи.

К горлу подкатил ком, стоило мне вспомнить взгляд Эдуарда в тот момент, когда он схватил меня за шарф. Рукой я инстинктивно потянулась к шее и коснулась синяков. Уголки глаз защипало, но расклеиться я себе не позволила. Так и стояла, глядя, как проходящие внизу люди кутаются в воротники курток и пальто, как к одному из корпусов идёт женщина с ребёнком, как чужие жизни на секунду незримо сталкиваются с моей и растворяются в собственных делах, проблемах.

Должно быть, прошло не меньше получаса прежде, чем я, вздохнув, отошла от окна.

Но едва я сделала это, дверь отворилась.

Я вскинула голову, встретилась взглядом с Демьяном.

Казалось, вместе с ним в палату ворвался запах поздней осени, запах денег и предательства. Но отвести взгляда я не могла. Глаза его блестели темнотой, губы были поджаты.

– Сегодня ты способна на нормальный разговор? – с ходу спросил он, захлопнув дверь.

Я молчала, не зная, что ответить, потому что о чём говорить с ним без надлома, без болезненного надрыва, не имела понятия в принципе.

– Света сказала тебе про Соню? – снова заговорил он.

– Да, – едва шевеля губами, отозвалась я. Язык как будто прилип к нёбу, губы отказывались подчиняться.

Загнанная в угол, я знала лишь одно – моя жизнь осыпается пеплом. К его ли ногам или к чьим-то ещё – не важно. Может быть, теряется совсем, подхваченная порывом ветра вместе с хороводом снежинок.

Он не двигался с места. Уверенный в себе, жёсткий, сейчас он был именно тем мужчиной, с которым я впервые столкнулась на вечере, домой к которому пришла по приказу Эдика. Нет, не Эдика… По приказу самого Демьяна.

– Где она? – выдавила единственный важный для меня вопрос. – Её ведь не…

– Софья у меня дома, – отрезал он, не дав мне закончить. – В данный момент с ней Егор. Так ты способна на разговор, Дарина? – повторил он, так и не двигаясь с места. Ноги его были расставлены на ширину плеч, в резком тоне сквозило нетерпение.

– У… у тебя? – встревожилась я.

Он не ответил – ждал, когда отвечу я. Я сжала края кофты, которую принесла мне Света. Голова закружилась сильнее, и я ощутила острое желание опереться на что-нибудь, чтобы не упасть.

– Да… – сглотнув, сказала я, понимая, что он снова подчиняет меня себе – мою волю, мою сущность. Но в этот раз я должна была подчиниться, ибо другого выхода не было. Если Соня у него… Господи, что происходит?!

– Да, готова.