Читать книгу Ты предназначена мне - Алиса Ковалевская - Страница 8

Ева

– Я думала, мы возьмём автодом, – когда Руслан, уложив мои вещи, открыл дверцу и бросил на заднее сиденье переноску для Жордонеллы, полувопросительно проговорила я.

Сказать по правде, ехать куда-либо мне не очень то и хотелось. Сейчас этой странной спонтанности я бы предпочла несколько дней спокойствия, однако возражать против поездки не стала. По чувствующемуся в Руслане напряжению и его особенной немногословности было ясно, что проблемы так и не решились. Несколько раз я аккуратно попыталась расспросить его, что и как, но отвечал он неохотно, да и толку от его ответов не было никакого.

– Где кошка? – оставив дверцу открытой, Руслан осмотрелся.

Внедорожник стоял перед домом, на расстоянии нескольких метров от крыльца. Я могла поклясться, что Жордонелла ещё минуту назад сидела на нижней ступеньке, сейчас же её там не было. Она постоянно крутилась рядом с Русланом, а тут…

– Я же сказал тебе, чтобы ты взяла её, – в голосе его зазвучало раздражение. Он опять осмотрелся и громко позвал трёхцветку.

Обычно, стоило ему сделать это, она оказывалась возле его ног едва ли не в ту же секунду, сейчас же даже не появилась.

– Чёртова тварь, – процедил он едва слышно и обошёл Хаммер, но, судя по всему, Жордонеллы не было и там.

Молча я наблюдала за Русом, ещё раз убеждаясь в том, что в Грате снова что-то происходит. Давно я не слышала, чтобы он говорил о трёхцветке с подобным раздражением. Возможно, нужно было потребовать ответы, настоять, но память о вечере возле театра была ещё слишком свежа.

– Думаю, она не пришла в восторг от этой штуки, – махнула на переноску и прохладно осведомилась: – Зачем это вообще? Она и так за тобой по пятам ходит, как привязанная.

– Лишним не будет, – только и ответил Руслан.

Боковым зрением я заметила движение неподалёку и, приглядевшись, увидела сидящую под кустом шиповника кошку. Укрывшись в тени, она наблюдала за нами с, как мне показалось, настороженным видом.

– Жордонелла, – позвала я, сделав к ней пару шагов.

Кошка насторожилась ещё больше.

– Жора, – резкий голос Руса раздался позади. – Иди сюда. – Жора, – уже немного мягче.

Поколебавшись, она всё-таки выбралась из кустов. Прошла чуть больше половины пути и остановилась, подёргивая кончиком хвоста. Как будто сомневалась в том, что нужно делать то, что она делает. Это странное, непонятное поведение вызвало во мне тревожное чувство.

Руслан терял терпение. Было впечатление, что он готов схватить Жордонеллу за шкирку и просто зашвырнуть в машину.

– Ты её пугаешь, – заметила я. – Руслан, что случилось? Это путешествие… Это ведь не просто путешествие?

Я смотрела на него, ожидая ответа и знала, что не дождусь его. Трёхцветка наконец подошла. Стоило ей сделать это, Руслан действительно схватил её – резко, достаточно грубо и, наградив несколькими нелестными словами, отправил на заднее сиденье. Захлопнул дверцу и, открыв передо мной переднюю, помог усесться. Посмотрев в зеркало, я увидела забившуюся в угол трёхцветку. Тревога усилилась, но прислушаться к ней я не успела – Рус уселся за руль. Я всмотрелась в его лицо, в профиль. Мрачный, за эти дни он как будто осунулся. Венка на его виске была хорошо заметна, и я дотянулась до него, коснулась и провела по ней кончиками пальцев.

– Ева, – он достаточно крепко перехватил моё запястье. Посмотрел в глаза. – Не нужно.

– Почему? – тихо, не отводя взгляда. – У тебя проблемы? Скажи, Руслан.

Пальцы его сомкнулись ещё крепче. Ненадолго, на мгновение, и следом рука моя оказалась свободной. Больше коснуться его я не пыталась. Прерывисто выдохнула, когда он в непонятном мне жесте дотронулся до костяшек на моей кисти. Прикосновение показалось мне обезличенным настолько, что стало холодно, хотя солнце светило так ярко, что смотреть на него было почти невозможно.

– Эти дни были трудными, – он завёл двигатель.

Я думала, что больше ничего не услышу, уже отвернулась к окну, но прежде, чем машина тронулась с места, Руслан всё-таки позвал меня. Мне пришлось сделать глубокий вдох, напомнить себе, до чего довели меня мои собственные желания. Пятьдесят три спасённые с корабля девушки, убитые люди Руса и главная потеря… Главная, невосполнимая для меня и для него. В открытую он не говорил этого. Наверное, лучше бы было, если б он пережил нашу потерю легко. И в то же время я надеялась, что ему не всё равно, что внутри него болит так же, как и во мне самой, несмотря на то, что оба мы толком не успели даже осознать, что нас трое.

– Я не буду лезть в твои дела, – пообещала я прежде, чем он успел что-то сказать. – Просто, Руслан… Не держи меня в неведении. Ты же знаешь, что этим делаешь только хуже.

– Не буду, – посмотрев на меня долгим взглядом, всё-таки сказал он и завёл машину.

– Тогда что сейчас происходит? Ты мне что-то хотел сейчас сказать? Рус…

– Мы едем в путешествие, – он опять взял мою руку. Уже не так крепко. Взял и тут же выпустил. – Автодом нам не потребуется.

Я приоткрыла губы. Сама не знала, что хочу сказать или спросить. Черты лица его смягчились, но взгляд оставался жёстким. Он так и держал меня им до тех пор, пока слова не превратились в усталый выдох, сорвавшийся с моих губ. Я высвободила руку и коснулась лица. Тело всё ещё ныло, хотя порой мне казалось, что та ночь на корабле – обугленный обрывок какого-то кошмара, вырванного из дурного сна.

– Отдохни, пока мы едем, – трогая Хаммер с места, посоветовал Рус.

Гравий дорожки зашелестел под колёсами. Сердце в груди неожиданно сжалось, словно перестало биться, дыхание перехватило, а к глазам резко подступили непонятно откуда взявшиеся слёзы. Как будто я опять что-то теряла.

– Ты в порядке? – притормозив возле раздвигающихся перед нами ворот, посмотрел на меня Руслан.

– Да, – шёпот получился глухим, надломленным. Я кашлянула, кое-как собралась и повторила, хотя лучше не стало: – Да, в порядке. Просто… – вздох.

– Отдохни, – сказал он снова.

Я думала, Руслан коснётся меня, но он этого не сделал.

Внедорожник выехал за ворота, горло сдавило сильнее, и я в порыве обернулась на тонущий в глубине территории дом. Руки были холодными, в голове что-то сжалось, как и в груди. Ещё один выдох. Сидящая сзади трёхцветка неожиданно громко мяукнула. Как-то отчаянно, как будто звала кого-то. Посмотрев на неё, я увидела, как она, встав на задние лапы, опирается о дверцу машины передними и смотрит на становящийся всё дальше от нас особняк. И снова это полное безнадёжности «мяу»…

Что задремала, поняла я только, когда машина качнулась. Поморщилась. Спать мне не стоило – голова стала тяжёлой, рёбра, до этого ноющие только слегка, болели так, что казались мне одним сплошным синяком.

– Сколько времени? – сдавленно шепнула я глухим со сна голосом. Кашлянула.

Горло всё ещё болело, временами трудно было даже глотать. Достав из бардачка бутылку с водой, я сделала несколько глотков.

– Господи, я так долго спала… – когда взгляд сам собой упал на дисплей часов, находящихся на приборной панели, шепнула всё так же сипло. – Почему ты не разбудил меня?

– Зачем? – только и спросил Руслан.

За окном было ещё достаточно светло. Летние сумерки ещё даже не начали сгущаться. До момента, пока меня не сморило, с Русом мы обмолвились всего несколькими словами. За окном мелькал пригород Грата, коттеджные посёлки менялись низкими деревенскими домиками – где-то ещё крепкими, а где-то заброшенными, заросшими и никому не нужными, а между нами ничего не менялось. Неловкость, сродни отчуждённости. Прекрасно понимая, что, несмотря на сказанное мне в больнице, Рус зол на меня, я не лезла к нему. И вот опять домики… Прошло больше трёх часов, а чувство было такое, как будто мы всё там же, как будто это всё те же домики, как будто я совсем не закрывала глаза.

– Есть какие-нибудь новости… – я потихоньку кашлянула в кулак. Снова поморщилась и продолжила, повернувшись к нему: – новости о Дамире?

Как-то я спрашивала об этом врача в больнице. Тогда он не сказал мне ничего нового, и это, в сущности, было хорошей новостью. По ночам мне снился пробивающийся сквозь темноту луч, и тут же картинка сменялась другими: тихая аллея парка, ладонь, безжизненно лежащая у мыска моей туфли. Тошнота подкатывала вместе со слезами, ощущение правильности и безысходности случившегося было ужасным. Одни жизни в обмен на другие. Жизни верных людей Руслана на жизни девочек, уже потерявших всякую надежду.

– Пришёл в себя, – не отводя взгляда от дороги, выговорил Руслан.

Всего на мгновение меня как будто сковало. Невидимая липкая рука, сжимающая сердце, разжалась, и с первым ударом по телу прокатился озноб. Поправив ремень безопасности так, чтобы он не давил на синяки, я облизала губы и сделала ещё глоток воды.

– Когда мы вернёмся, – в эти дни сиплые нотки из голоса почти не исчезали, – я схожу к нему. Хочу попросить прощения и… – я замолчала, зная, что он и так понял меня.

– Посмотрим, – снова односложно.

Я рассматривала Руслана, желая расцарапать стену, которой он отгородился от меня. Коснулась кольца на пальце, покрутила и сжала руку в кулак. Понимала, что он знает, что я смотрю на него. Притихшая на заднем сиденье кошка поджала под себя лапы, накуксилась, свесила голову. Всегда любившая пристроиться на сиденье с Русом, она, похоже, так и провела сзади всё время, пока я спала.

– Посмотрим?

– Посмотрим.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Напомнила себе о том, что это Руслан. Невыносимый, порой непонятный мне Руслан. Мужчина, которого я пыталась забыть и забыть которого так и не смогла. Мужчина, уже дважды спасший меня от участи, представить которую было страшно. Не знаю, что он сделал, сколько приложил сил для того, чтобы вытащить меня с корабля. Он сделал это и, как бы ни злился сейчас… Всё это не имеет значения.

– Хорошо, посмотрим, – согласилась я, уняв начавший просыпаться гнев. Мне вдруг показалось, что место, где мы едем, мне знакомо. Вгляделась в дорогу.

– Руслан, – опять на него. – Где мы? Я прекрасно понимаю, что ты…

– Ты ничего не понимаешь, – оборвал он меня с резкостью, которой я не ожидала.

Не знаю, чем это было: раздражением, злостью, вспышкой. Скорее всего, ничем из этого. Рус бросил на меня быстрый, похожий на блеск тёмного лезвия взгляд. Вена на его виске стала заметнее.

– Что ты понимаешь, Зверёныш? – жёсткая, наполненная яростью усмешка. – Что ты, чёрт возьми, можешь понимать?!

Меня бросило в жар, сразу за этим – в холод. Его чернота, давно уже ставшая частью меня самой, завибрировала в крови, усиливая тревогу, натягивая нервы. Мне стало нехорошо. Физически, до тошноты, и я потянулась к дверце, чтобы опустить стекло. В этот момент сбоку от нас промелькнуло дерево. Разбитое ударом молнии, оно стояло в отдалении от других. Я помнила его… Только тогда оно было целым, ещё не превратившимся в чернеющий безжизненный остов. И ленту реки за ним я тоже помнила. И несколько камней, причудливо лежащих неподалёку от обочины.

– Ты не сделаешь этого, – голос мой прозвучал звучал совсем надтреснуто. – Руслан… – снова выглянула в окно. В один из дней мы были здесь… были с сестрой.

Взяли свежий хлеб, овощи, чай и… Тогда была осень. Поздняя тёплая осень, пропитанная запахами листвы и земли. Всё было мне незнакомо, всё было ново.

– Ты не сделаешь этого, – громче, отчётливо понимая по отразившейся во всём облике Руса мрачной решимости, что сделает. – Руслан! – схватилась за его локоть. – Ты не посмеешь! Ты…

– Ты едешь домой, малышка Маугли. Хватит.

Ещё один взгляд в окно и тут же на него. Дёрнула за руку, замотала головой.

– Останови машину! – зашипела, уже не контролируя гнев, намертво перемешавшийся с безумным страхом. – Руслан! Ты слышишь, что я тебе говорю! Останови машину!

Он не хотел слышать. Вместо того, чтобы сбросить скорость, вжал педаль сильнее. Зелень за окном слилась в сплошную полоску, с заднего сиденья раздалось мяуканье.

Я чувствовала, как бьётся сердце и вместе с этим оно как будто не билось. Кровь застыла. Поворот, дорожный знак… Мы проскочили ведущую в бок дорогу. Что делать, я не понимала. Рус превратился в камень. Нет, сталь. Я разжала пальцы, отдёрнула руку, снова замотала головой.

– Давай поговорим, – выдавила, понимая, что на глаза наворачиваются слёзы. – Руслан! Давай поговорим, чтоб тебя! – истерично, почти истошно и в то же время жалко. Сама понимала, что жалко, но мне было наплевать.

Хаммер резко свернул, я стукнулась плечом о дверь. Теперь я хорошо понимала, где мы. Слишком хорошо. Сколько ещё? Пять минут? Две?

– Это Стэлла? – отстегнулась, коснулась его бедра. Сталь. – Руслан, это моя сестра?! Снова она?! Она тебе сказала?!

– Твоя сестра тут ни при чём, – сквозь зубы, почти зло. Вобрав в лёгкие воздух, он шумно выдохнул.

Машина наконец поехала медленнее, и вместе с этим я почувствовала себя немного лучше. Лучше до тех пор, пока снова не услышала жалобное мяуканье.

– У тебя всё будет, Ева, – на меня Рус не смотрел – на дорогу. На кистях его рук, на запястьях, надулись вены. – Найдёшь себе хорошего парня. И дети у тебя ещё будут.

– Дети, – неверяще переспросила я, усмехаясь сквозь застилающие глаза слёзы. Моргнула, и несколько потекло по лицу к губам. Я с гневом стёрла их. – Какие дети, Руслан?! Какой парень?! Ты себя слышишь?! Я… – сдавила виски, мотая головой, пытаясь избавиться от этого бреда.

Нет, нет, нет!!! Это сон. Кошмарный, дурацкий сон. Сейчас я проснусь… Сном это не было. Вдали уже показалась кованная ограда, шум листвы стал настолько навязчивым, что захотелось выключить его. Взять пульт и выключить все звуки, запахи.