Читать книгу Кодекс недотроги - Алиса Лисова - Страница 5

(От лица Алисы Лисовой)

– Алиса Романовна, – выгнув бровь сказал Фирсов и поправил воротничок на кипенно-белой рубашке. – Что-то не так?

– Ф-ф-фсë так, – сглотнула я и бочком проскочила к выходу. Закрыв за собой дверь, я прижала к щекам ладони. Горят. И ладони, и щеки.

– Да что ж за фигня-то, – буркнула я тихо и села за свой стол.

До конца рабочего дня я старалась не отсвечивать рядом с кабинетом начальника. От него только один раз поступило поручение, и то по телефону. Зато довольно хлопотное, так что залипла я с ним надолго. Когда часы оповестили об окончании трудового времени, я заглянула в кабинет Фирсова.

– Павел Борисович, я сегодня больше не нужна?

Он сморщился.

– Не нужна. Можешь быть свободна, Алиса… Романовна.

Эти слова были самым лучшим, что я сейчас могла услышать. Я кивнула.

– До понедельника.

Фирсов кивнул в ответ и переключил внимание на монитор компьютера.

Вечерний город благоухал ароматом сирени и мокрого асфальта. Стараясь обходить лужи, я спешила домой. Уйти, спрятаться в свою бетонную норку, чтобы хотя бы пару дней чувствовать себя комфортно.

Надька встретила меня в том же одеянии, что и утром – длинная футболка и разноцветные носки со Спанч Бобом. Даже гнездо из волос на голове имело те же очертания.

– Ну? Как первый день?

– Сносно, – размыто ответила я, скидывая по одной лакированные лодочки.

– Тогда, – подруга подняла вверх указательный палец и скрылась в дверном проеме кухни. Она вернулась с широкой улыбкой, держа в руках два винных бокала и бутылку Кагора. – Есть, что отметить?

Я вздохнула. Первый день на работе, встреча со старым знакомым, удачная стрижка, покупка новой туалетной бумаги с растворяющейся втулкой – на любой случай у Нади была припасена бутылочка чего-нибудь. Я не всегда разделяла её пристрастия, но сегодня вдруг захотелось напиться вдребезги.

– Вымою фрукты, а ты пока штопор поищи, – ответила я ей, и уголки губ соседки стремительно приблизились к ушам.

Когда вторая бутыль из неприкосновенного запаса Надьки была наполовину выпита, расслабление, наконец, наступило, в голове появилась привычная легкость, а язык сам собой развязался и выдавал слова раньше, чем мозг успевал хоть что-то обдумать.

– Да ладно! – округлив глаза вскрикнула Надя, когда я рассказала ей подробности своего сна. – Ты поэтому утром была такая? Нууу Эээлис! Ты, оказывается, та ещё штучка.

Я сконфуженно улыбнулась, закрыв руками лицо.

– Это сон, Надь. Какая ещё штучка?!

– Знойная и похотливая.

Надька сделала томный взгляд и царапнула ноготками воздух.

– Слууушай, – наклонилась она ко мне с игривым видом. – А не хочется проверить? Так ли он хорош, как тебе показалось во сне?

– Нет! Совсем с ума сошла? Я итак сегодня чуть от стыда не сгорела.

– Да было бы из-за чего сгорать. Если хочешь, могу я попробовать.

Стараясь придать своему изрядно опьяневшему лицу серьезный вид, я исподлобья посмотрела на Надьку.

– Надь, ты нормальная?

Она расхохоталась и подлила нам обеим ещё вина.

– Вопреки расхожему мнению, я – нормальная. Просто не боюсь экспериментировать. Двадцать первый век, а ты до сих пор краснеешь, когда слышишь слово на букву «с».

Я помотала головой, не совсем понимая, что она имеет в виду.

– Секс, Элис! Не хочешь спать с Павлом, хотя бы не запрещай себе фантазировать. Пока не появится кто-то, кто сможет перекрыть эту фантазию.

– Ну супер. Сделала из меня монашку! – заплетающимся языком возмутилась я.

– А ты не монашка?

Я гордо фыркнула.

– Нет.

– Докажи, – сузив глаза, Надька уперлась кулаками в бока.

– Как? Спать с Фирсовым это перебор. Ты знаешь мои правила – никаких романов на работе, и уж тем более с начальством.

В глазах подруги загорелся озорной огонек. Она протянула руку и покрутила пальцами прядь моих темно-русых волос.

– Поцелуй меня, – сказала она, опустив взгляд на мои губы.

Я ошарашенно уставилась на неё, думая, что она шутит. Но Надька была серьезной.

– Надь, ты же знаешь, я не из этих.

– И что? Ты никогда не целовалась с подругой по пьяни?

– Нет, конечно.

– И ты говоришь, что не монашка?

– Я просто предпочитаю мужчин.

– Говори, как есть. Не мужчин, а мужчину. Кроме твоего Сережи я ни о ком другом ни разу не слышала. Ну? – она коснулась большим пальцем моей нижней губы. – По пьяни почти не считается. А ты пьяная в хлам. Да и я не претендую на продолжение. Если только сама не захочешь.

Никогда не тянуло к женщинам. Мне сложно было понять Надину любовь к личности, не зависимо от пола. Но до этого момента она никогда не предлагала мне ничего подобного, зная о моей ориентации. Наверно, в любое другое время, я бы отказалась, но её слова и выпитый алкоголь раззадорили настолько, что грани реальности смешались и мне до трясучки захотелось выдать что-нибудь несвойственное моему спокойному темпераменту.

Я поставила на стол бокал, наклонилась к Наде. Она сделала то же самое. Коснулась пальцами моей щеки и припала ртом к моему рту. Сперва нежно провела губами, отчего по коже моментально пробежали мурашки. Мягко прикусив мою нижнюю губу, она оторвалась подняла на меня глаза, в которых явно читался вызов.

Подняв руку, я положила ладонь на затылок подруги, притянула её к себе и, разомкнув губы, впустила её язык. Её поцелуй был осторожным и мягким, как прикосновение хрупкого розового лепестка, и терпким от привкуса вина на языке. Мне показалось, что в кухне стало тише. Я прислушивалась к звукам и своим ощущениям. Но слышала только наше дыхание и чмоканье. Обезумев вконец и желая опровергнуть обидные слова подруги, я принялась играть своим языком с ее, врывалась в её рот, щекотала нёбо.

Когда напор Надьки стал усиливаться, я резко убрала её руки со своего лица и отодвинулась.

– Ну ладно, – нервно сказала я и сделала глоток. – Всё? Теперь не монашка?

Надька облизнула губы и засмеялась.

– Ну, целуешься ты совсем не как монашка.

– Как-будто ты знаешь, как целуются монашки.

– Не знаю. Зато теперь я знаю, как целуешься ты.

С хитрым прищуром она подняла свой бокал.

– Отныне это число будет записано в календаре, как день, в который Элис потеряла свою гомосексульную девственность, – она стукнулась о мой бокал своим и расхохоталась. Мне тоже резко стало смешно.

– За потерю девственности, – хрюкнула я, едва не расплескав вино на халат.

Мы продолжили общаться и пить вино, как ни в чем не бывало. Ближе к полуночи, разошлись по комнатам. Я легла спать, в надежде, что снов сегодня не увижу. Особенно после того, что произошло на кухне. Подсознание – та ещё мутная штука, всякое может выдать, а я потом наяву разгребай и мучайся.

– Sijoituksesi on hyvissä käsissä*, – произнес хриплым голосом мужчина, откидываясь в кресле и закатывая рукава.

(*Ваши инвестиции в надежных руках, – фин.)

Я опустила взгляд с его лица ниже, на предплечья. Крупные, мощные, с приятным, ровным загаром, который выгодно оттенял белый цвет рубашки. Подняв ткань до локтя, он поднялся в кресле.

– Sinulla ei ole mitään syytä huoleen*, – продолжил он, приближаясь.

(*Тебе не о чем беспокоиться, – фин.)

Я вжалась в спинку кресла, ощущая, как желание начинается скапливаться во мне. Грудь чаще поднималась от углубившегося дыхания.

Мужчина подошел ближе, оперся обеими руками на подлокотники моего кресла и смотрел на меня черными, как смоль, глазами.

– Teen sen itse. Ilomielin*, – почти касаясь моих губ прохрипел он.

(*Я все сделаю сам. С удовольствием, – фин.)

Я закрыла глаза, ощущая мятный запах его дыхания, чувствуя жар, исходящий от него. Моё тело, будто не принадлежало мне, подалось навстречу мужчине, желая испытать на себе прикосновение его губ.

– Что-то не так, Алиса Романовна? – строго спросил воображаемый Фирсов, заставив меня открыть глаза и проснуться.