Читать книгу Территория нелюбви - Алиса Перова - Страница 5

Аика

– Да я себе все руки поломала, прикинь. А он: «Сильнее давай! Что ты меня гладишь, немощь?!» Урод жирный! У меня после его сальной шеи ладони полчаса подрагивали! А этот жмот сказал, что за такие деньги ему массаж всего тела сделают, и намного лучше, чем я. Это тебе не сволочь? Да я на его тело ни за какие бабки не взглянула бы, не то что мять этого бегемота!

Ричард очень забористо выругался и забрался могучим клювом в мои волосы.

– Вот и мне так хотелось сказать. Пусть другого спеца себе ищет, не пойду к нему больше. Зато я задаток за ту стрёмную двушку сегодня взяла! А ещё, – я порывисто притянула к себе Ричи и обняла, – у меня такая многоходовка наклёвывается! Заживём, Рич!

Ричард снова придушенно матюкнулся и, вырвавшись из моих объятий, рванул от меня на другой конец дивана. И в этот момент в комнату вошла мама. Я едва удержалась, чтоб не рявкнуть: «А стучать тебя не учили?!», но её несчастный вид меня озадачил.

– Добрый вечер! – высказался Ричард. И, клянусь, ничего доброго его приветствие не предвещает.

– Мам, ты чего не спишь?

– Айя, я не могу… Я не усну в той комнате, – она обняла себя за плечи и зябко поёжилась. – Мне страшно там.

– И что ты предлагаешь? У нас нет больше комнат… – я действительно не понимаю, чем могу помочь. – А в кухне даже раскладушка не встанет. Да и нет у нас раскладушки…

– А можно я сегодня с тобой лягу? – мама почему-то шепчет, опасливо поглядывая на Ричи.

Это она правильно опасается – Ричард жутко ревнивый, но дело даже не в нём…

Спать со мной?!

Как она себе это представляет? Я – вообще никак! Я не умею ни с кем спать! Я никогда ни с кем не сплю!

Наверное, мы с Ричи выглядим сейчас одинаково агрессивными, потому что мама снова поёжилась и отступила назад.

– Ну… м-можно, наверное… – слышу своё бормотание. – Сейчас диван разложу.

Ну а что?.. Спала же я когда-то со Стеф… Не по своей воле, конечно, – Стефания всегда боялась темноты и часто прибегала ночью ко мне в постель. И хуже того – прижималась! А я мучилась и терпела. Этой малышке невозможно было нагрубить и тем более оттолкнуть. Но Стеф была маленькой испуганной девочкой, а тут… целая мама! Она и обнимала-то меня за всю жизнь раза три, и то – в раннем детстве, а спать рядом…

У меня стресс! Но всё же она не чужая мне…

– Твоя птица что, не приучена к туалету? – брезгливо спрашивает мама, тыча пальцем в Ричи. Тот, пребывая в мрачной задумчивости, только успевает метить пол.

Я со вздохом вытянула из огромной упаковки влажную салфетку и решительно скомандовала:

– Ричи, иди в свою комнату!

* * *

Отодвинувшись от мамы на полметра и вжавшись в стену, я таращусь в потолок. Сна ни в одном глазу. Обычно перед сном я всегда вспоминаю родной Киев, в котором родилась и прожила почти четырнадцать лет. На свете нет прекраснее города! И каждый вечер я мечтаю о том, как вернусь туда снова… Сегодня с мечтами не заладилось…

– Как вы вообще могли жить в этом сумасшедшем доме? – злобно, но тихо ворчит мама.

Ей, как и мне, не спится и, полагаю, всем соседям тоже.

– Айка, да этот козёл вонючий нам весь балкон разнёс!

«Нам!» – я про себя хмыкаю. Но оскорбление игнорирую, на сей раз я согласна с определением.

– Он просто злится и ревнует, – объясняю вороний бунт, прикидывая, во сколько мне обойдётся треснувшее окно и ремонт балкона.

– А он что, всегда с тобой спит? – мама в шоке.

– Нет, конечно! – я смеюсь. – У него на балконе отличный вольер, но мою комнату он тоже привык считать своей. Мам, потерпи немного… Ты ведь всё равно скоро вернёшься к себе и будешь спать спокойно.

– Айя, я как раз об этом хотела с тобой поговорить…

Моё сердце проваливается куда-то в желудок и там замирает… Я вернусь в Киев?

– Шестнадцатилетний ребёнок не может жить один, – мама заходит издалека.

Я бы могла оспорить это дурацкое заявление, но молчу – мысленно я уже лечу в Украину…

– О, Господи! Час ночи! Кто додумался сверлить в такое время? – мама говорит совершенно не о том.

– Это Ричард, – раздражённо поясняю.

– Работает дрелью? – в мамином голосе священный ужас. – Я с ума сойду!

Ох, с какого ума?.. Мама, что ты лепишь?! Кажется, это в твоих мозгах основательно поработали дрелью!

– Он имитирует звуки, – цежу сквозь зубы. – Соседи ремонт недавно делали, вот и нахватался. Ты, может, уже объяснишь, почему я не могу жить одна, и что ты предлагаешь?

– Айя, а ты знаешь, где бабушкины сбережения? И где, кстати, её завещание?..

Кстати?

♥

– Она не имела права так поступать! – беснуется мама.

Хана сегодняшнему сну!

– Почему это? – я исподлобья наблюдаю за мечущейся родительницей.

В нашей крошечной кухоньке особо не разбежишься, поэтому нервная пляска происходит прямо перед моим носом и очень попахивает корридой. Вот эта ночная малиновая сорочка меня жутко выбешивает. Как можно нацепить на себя такое пошлое убожество?

– Почему?! – взвизгивает мама. – Да потому что, кроме тебя, у этой старой эгоистки есть ещё трое внуков! И дочь!

– Но она ведь совсем не знала других внуков, да и ты, вроде, устроена… У Бабани же не было никого, кроме меня и Ричи… Поэтому и дарственную она оформила на меня.

– Да перестань называть её Бабаней! Детский сад какой-то… И больше ни слова об этой поганой вороне! Поняла? – мама угрожающе зависла надо мной.

Зря! Это даже в детстве не работало, а сейчас просто смешно. Но я сижу себе тихо на табуреточке и не смеюсь.

– Да твоя бабка знать не хотела моих детей! Заставляла меня аборт сделать! Спасибо Валику – не позволил, защитил! И хорошо, что с собой увёз. А иначе не было бы наших Сашулек… Ты можешь себе это представить? – мама всхлипнула.

А я очень легко и с удовольствием представила себе отсутствие брата. Но вот моей рыженькой пампушки и умницы Алекс мне бы очень не хватало. И я отрицательно качнула головой.

– И где я устроена, по её мнению? Она, что ли, меня устроила? Да что эта эгоистка знала обо мне? Да, сначала, может, было и неплохо! Знаешь, как Валик меня любил? На руках носил, ноги мне целовал!

Потому что валик! И всегда таким был – увальнем бесхребетным.

Как-то девятнадцать лет назад занесло в наш город молодого перспективного программиста Валентина Скрипку. Приехал человек на свадьбу к другу и поймал на той свадьбе свою птицу счастья – красивую и юную ресторанную певицу Настеньку. И вспыхнуло между серьёзным Валиком и невинной Настей большое и светлое чувство. Хлопец потом умотал в свой Киев, а чувства, которые он здесь расплескал, набухли и окрепли в Настюшином пузике. Валентин, когда узнал счастливую новость, чуть с ума не сошёл… От счастья – понятно дело. Он-то в своём Киеве сдуру собирался жениться на нелюбимой, но нерастащимая любовь из России настигла его аккурат накануне свадьбы и предостерегла от беды неминуемой. Свадьба всё же состоялась, но уже по любви и справедливости. Опять же, тесная дружба близких народов – ещё один жирный плюс. И Бабаня на той свадьбе была и горилку пила… В рот ей тогда много попало. Ну, а что у трезвого на уме… То пьяного до Киева доведёт! Или до греха. Но моя баба Аня греха не боялась. И схлестнулись представительницы двух держав на той судьбоносной свадьбе. А бабке Вале в родном доме и стены помогали. И крепкие руки, и лишний вес. И было на той свадьбе очень горько…

В целом всё так и было. И версия Бабани отличалась незначительно. Так – мелкие технические нюансы…

К примеру, Бабаня говорила, что отцовство наивного хлопчика Валика было под большим вопросом. Это потому что Настенька свою невинность ещё до него троим подарила. Но все потенциальные отцы дружно открестились, и остался один Валик Скрипка. Его смычок и признали ответственным. А у него на родине уже гарный дуэт образовался… Но вдруг откуда ни возьмись – грянула бедная Настя со своим семейным оркестром! Вот тут-то Бабаня действительно испугалась греха. А толку?.. Что для мудрого поколения грех, для юной провинциалки – забавный эксперимент. Мол, виновен Валёк, пока не докажет обратное! А Валентин – парень честный, порядочный и амнезией не страдал. Было же дело?!. Принимай теперь! Прокатился разок – впрягайся в сани и вези до хаты. Ничего – стерпится-слипнется!

Сперва, конечно, терпелось со скрипом. Бабка Валя категорически отказывалась принимать в семью «необразованную певичку с блудливой мордой» и отдавать ей в жертву единственного драгоценного сына. Не для дворняг она его растила! Но баба Аня парировала по-шекспировски: «Быть может, твой единственный алмаз простым стеклом окажется на глаз». Поумничала и едва не лишилась того самого глаза. Вот и вернулась домой после свадьбы – слишком солоно нахлебавшись.

Потом-то, к счастью, всё слиплось как надо. Когда родились двойняшки, уже никто не смел сомневаться, что это произведения Скрипки – оба рыжеволосые, с золотисто-карими глазами и слегка заострённой формой ушек. А уж когда у двух маленьких эльфов проявились родинки над губой – счастью Скрипок не было предела. Какая уж тут генетическая экспертиза – все факты налицо! А Настя в шоколаде!

Два года длилось её счастье! А потом шоколад потёк… На семью рыжих Скрипок обрушилась беда…

Я не мигая смотрю на маму. Бедный рыжий лошок Валик! Он её любил, на руках носил, ноги целовал… И снова эта многозначительная пауза. Но я не собираюсь брать на себя ответственность за то, что не удалась рыжей, и решительно прерываю траурную минуту молчания:

– А потом ненарочно родилась я! Иногда так случается…

Мама с больной головой не хотела, папа уставший совсем не старался…

А результат непотребного дела – третий ребёнок совсем не удался.

Мама не выдерживает моего взгляда и отворачивается к окну. Ей так проще…

– Ты должна быть мне благодарна за своё рождение, – произносит она совсем тихо, почти неслышно.

Но я слышу. Эти слова я слышу в сотый или в тысячный раз. Они давно не ранят. Разочарование – это как ветрянка… В детстве переболел разок, зато потом формируется стойкий иммунитет. Я болела очень сильно, но выжила. И выздоровела. Это уже не больно.

– Чем отдать долг, мам? Бери – я всё отдам! Но где всё это взять?

– Айя… когда мы в последний раз говорили нормально?

– Никогда, – отрезаю неуклюжие попытки припудрить мне мозг.

Я вовсе не обольщаюсь и жду… Ещё не знаю, чего… но ЭТО совершенно точно не входит в мои планы.

– Ой, смотри – звезда падает, – артистка Настенька прижала пятерню к начищенному окну.

– Это из общаги окурки выбрасывают… Но ты всё равно можешь загадать желание. Что ты хочешь, мама? – наблюдаю, как она нервно передёргивает плечами и царапает пальцами стекло. – Квартиру ты всё равно продать не сможешь…

– Я и не собираюсь её продавать, – мама по-прежнему говорит в окно. – Я хочу вернуться, Айя.

Ей всё же удалось меня удивить.

– Одна? – спрашиваю и замираю в ожидании ответа.