Читать книгу Сделано с любовью - Алиса Перова - Страница 15

Аика

Там, в больнице, Кир так и не понял, что я была рядом, а моё сердце колотилось, как безумное… И подушечки пальцев покалывало от нестерпимого желания прикоснуться к нему… Прижаться губами к груди… там, где бьётся израненное сердце. Он бы не почувствовал, не смог бы проснуться… Но я не посмела. Просто смотрела…

Как же ты позволил сделать с собой такое, глупый? И всё равно ты мой Кир… по-прежнему только мой. Я обязательно скажу тебе об этом… много всего расскажу… Только найду правильные слова… А сейчас… Спасибо, что ты жив!

Привстаю с постели и протягиваю руку, чтобы погасить свет ночника, и мой взгляд падает на распечатанный фотопортрет… Мне бы хотелось никогда больше не видеть эту рожу, которая, к слову, сроду не была настолько симпатичной. Стешка очень сильно приукрасила унылую действительность, но разве можно её винить? Этот портрет – подарок ко дню рождения дорогого ей человека.

Это совсем не то, что я хочу вспоминать… Не сейчас!.. Но едва прикасаюсь к подушке… и проваливаюсь на шесть лет назад – в день, когда моя жизнь сотворила судьбоносный кульбит…

Мне 13 лет

Сегодня особенный день. И его главная особенность в том, что вся наша семья собралась вместе за большим столом. Все счастливые – трындец! Чему, спрашивается, радуются? Когда-то, лет сто назад, между зимой и весной втиснулось двадцать девятое февраля. Не каждый год такая фигня происходит! И именно в этот лишний зимний день случилось досадное недоразумение, однако бабка и не собирается о нём забывать. Вот поэтому мы здесь и расселись, чтобы отпраздновать событие, которого нет – день рождения бабки Вали. Так-то сегодня уже первое марта – весна на дворе!.. Но бабка ведёт себя так, словно ничего подобного. Сшибая огромным задом мебель, она носится туда-сюда вся из себя весёлая и нарядная… Как дура!

Ли непременно наказал бы меня за такие недостойные мысли. Если бы слышал! У него непреложное правило: «Не осуждай, не злись и не завидуй!» А как я могу не злиться?! Через час у нас с Ли тренировка, а я должна изображать присутствие на этом дурацком празднике!.. Причём, оно, моё присутствие, на фиг никому здесь не нужно. И в первую очередь самой имениннице! Она ведь терпеть меня не может! Впрочем, это давно ни для кого не новость. Но мне же проще – меньше внимания и контроля.

Хотя раньше бабка будто специально меня выслеживала, чтобы огреть чем-нибудь. Но сейчас мне нечасто перепадает. Уже давно я научилась и привыкла быть незаметной – спасибо мастеру Ли. Обычно это срабатывало, и из дома я уходила без проблем, но сегодня – бесполезно. Бабка Валя первая засечёт, что я свалила, и затрубит тревогу. А потом ещё клевать меня будет до своей следующей днюхи. Но есть ещё надежда, что она сама меня за что-нибудь выгонит. И я придвинулась ближе к столу.

А насчёт зависти… Трындец! Да чему тут можно завидовать? Бабке к земле пора привыкать, а она прыгает, как девочка – аж стёкла в окнах подрагивают. А ей ведь стукнуло – страшно сказать!.. Я вот думаю, что двадцать пять лет – это крайний предел для праздника. А что? Молодость уже прошла, жизнь ползёт к закату – чего тут праздновать?! Да нормальный человек постесняется лишний раз напоминать о своём печальном возрасте.

Но так ведь то нормальные… А Бабка Валя, хоть с виду и обыкновенная (только чересчур толстая), но мозги у неё сбоят очень сильно. Даже ещё сильнее, чем я думала раньше. И далеко ходить не надо – достаточно оглядеть гостиную. Повсюду, как на поминках, горят свечи. И не какие-то там резные и красивые, а самые обычные – толстые и унылые. По мне, так для её днюхи – самое оно, но бабка говорит, что это очень торжественно. А на самом деле мы все знаем, что дело в другом…

Ещё пару лет назад перед Новым годом бабка всерьёз ждала конец света. Ну, тот самый конец, с которым всех намахнули индейцы майя. И когда менее запасливые киевляне опомнились и накануне апокалипсиса всё же решили прикупить по паре свечей – ну, мало ли… А уже всё – трындец! Свечек не было вообще! А также гречки и спичек. Почти всё скупила бабка Валя! И забила этим добром летний домик. Эта полоумная даже ковчег приготовила – дедову старую лодку заранее надула. Не знаю, куда она собиралась плыть на ней с целой тонной свечей, но нервы тогда всем домочадцам потрепала.

Отправляться с бабкой в плавание в тот день согласилась только запуганная ею Стешка. Мама, правда, тоже очень нервничала – прежде всего потому что к Новому году купила красивое платье и не знала, в какой день его надеть. И очень сильно доставала папу. А папа сочувственно покивал и свалил в виртуальное пространство. К слову, он постоянно там живёт. Как на конец света отреагировали наши рыжие близнецы, я уже и не помню. Но лично мне было смешно. Ли сразу сказал, что это полный бред, и я безоговорочно поверила. Ли знает всё!

* * *

– Икорочка! – торжественно провозгласила бабка Валя, водрузив на стол тарелку с шестью бутербродами.

А нас здесь семеро, между прочим. Это бабка о себе, что ли, забыла или свой ломоть по пути к столу схомячила? Чёрную икру я ни разу не пробовала и даже не нюхала, поэтому первая протянула руку к блюду и схватила бутерброд. У бедной именинницы так перекосило морду, что я уж подумала – сейчас она отгрызёт мне ладонь вместе с угощением.

– Руки помыла? – рявкнула бабка, но вместо меня ответила Алекс:

– Что за вопрос, бабуль?.. Айка всегда моет руки, – и, покосившись на своего рыжего братца, ехидно добавила: – в отличие от некоторых.

– Не хрюкай, свинья! – не остался в долгу Алекс Второй, и они, как обычно, сцепились.

– Ну что, довольна? – зло прошипела бабка, глядя мне в глаза.

Я могла бы сказать правду – что мне всё равно… Но именно поэтому я привычно промолчала и опустила голодный взгляд на бутерброд.

– Айя, ты же не ешь икру, – прозвучал укоризненный голос мамы.

Трындец! А что, других тем для обсуждения нет? Тебе-то откуда знать, что я ем, а что нет, если мне ещё самой об этом неизвестно.

– Очень даже ем! – возразила я и решительно откусила подозрительно пахнущий деликатес.

Фу-у! Кажется, да – я не ем икру.

Скривившись, я всё же заставила себя проглотить отвратительный кусок, а начатый бутерброд вернула на тарелку.

– Свинья! – с ненавистью выплюнула бабка, мама тяжело вздохнула, а Александр Второй глумливо и громко захрюкал. Ему идёт, кстати.

– Захлопни жвало, урод рыжий! – процедила Алекс и повернулась к бабке. – А я не пойму, бабуль, что ты Айке в рот уставилась, как будто она всю семью объела?! И вообще, сегодня разве не твой день? Может, кто-то хочет тост толкнуть?

– А я т-тоже эту икру н-не люблю, – некстати пропищала Стешка и, придвинувшись ко мне, шепнула: – Гадость, да, Ай?

Я согласно кивнула и посмотрела на папу. Кажется, он вообще не с нами, а заблудился в подпространстве. Нанизал кусок колбасы на нож и помахивает им задумчиво. Вот кому сейчас запросто можно даже гуталин на хлеб намазать – пофиг! – от икры не отличит.

– Валик! – зовёт его бабка Валя (да-да – с именами в нашей семье напряжёнка). – Валик, ну сколько раз я говорила, чтобы ты не ел с ножа?! Злым будешь!

Кто – наш папа? Оборжаться! А если следовать бабкиной логике, то её саму, похоже, с топора кормили!

До папы наконец-то достучались. И он, откашлявшись, поднялся с наполненной рюмкой…

– Семья моя!.. – начал он с чувством. Кажись, забыл, что у его мамашки днюха…

Семья моя…

Наверное, он и меня тоже имеет в виду. Папа совсем не плохой и не злой человек – просто увлечённый и поэтому немного странный. Я знаю, что он меня не любит… Но и не обижает никогда. Иногда мне кажется, что он любит только Стешку. Хотя близнецы, его первенцы, гораздо больше похожи на него, а зеленоглазая красотуля Стефания – на маму. В нашей семье только я ни на кого не похожа. Белая ворона! Или нет – скорее уж, чёрная ворона в рыжем курятнике.

Перед тренировкой совсем ни к чему набивать пузо, поэтому я не спеша клюю картошечку и исподлобья изучаю мой курятник…

Бабка Валя, самая старая и рыжая курица, распахнув свой напомаженный клюв, с умилением смотрит на увлёкшегося здравицей папу. Ну и страшна же она! Судя по фоткам, когда-то бабка была конопатой, но теперь её конопушки слились в единое ржавое пятно во всю морду. И как дед Миша мог жениться на этой чупакабре? Этот вопрос я и деду задавала, когда тот был ещё жив. Он долго смеялся, а потом ответил: «Так ведь она же не всегда была бабкой. Я-то полюбил рыженькую смешливую девчонку, а уж что выросло…»

Да уж, выросло – теперь даже внукам стрёмно показывать.

Не хотела бы я, чтобы из нашей рыженькой Алекс когда-нибудь выросло вот такое чудовище. Но она упорно к этому стремится – вон и сейчас молотит за семерых, аж за ушами трещит. Куда только вмещается?! Но зато из нас всех Алекс самая умная! И хорошо, что они с братом разнояйцевые близнецы, потому что яйцо Второго протухло ещё до того, как он вылупился. Тюлень ржавый!

Вообще-то внешне Санёк похож на папу. К сожалению. Только у папы лицо намного умнее, и крупное телосложение совсем его не уродует, а наоборот – делает солидным. Нет, Санёк точно в бабку – такой же трусливый, подлый и хитрожопый! Хотя считает себя пипец каким умным и целеустремлённым. А на деле – вечно ставит перед собой какие-то хлипкие цели и всегда их не достигает. То встречный ветер подул, то живот прихватило… Одним словом, фуфлыжник, а не мужик! Даже стрёмно, что у нас с ним одна фамилия.

Папа, наша главная Скрипка, очень душевно подытоживает свой затянувшийся тост – типа у нас самая настоящая «СЕМЬ Я», потому что за столом нас семеро… Как семь ступеней в октаве…

– Надо же, как это удачно! Семь музыкальных нот! – обрадовалась мама, а самая младшая Скрипка восторженно пропищала:

– Ой, и п-правда! Ничего себе!..

Да трындец! Прям волшебство!

– А ещё с-семь цветов радуги! – догадалась наша маленькая всезнайка. – И семь чудес света! К-как здорово! Да, б-бабуль?

Ага, бабка в экстазе!

– Семья была с дедушкой, – горестно заметила она.

Выкрутилась! Мысленно уже семь раз отмерила и одну отрезала на фиг. Но теперь и она с энтузиазмом включилась в этот марафон эрудитов. И загалдели все – ну точно, как в курятнике. Алекс напомнила про семерых козлят, а мама – про свои семь пятниц на неделе…

А я поглядываю на часы и думаю, что в семь меня ждёт Ли, а мне ещё бежать минут двадцать. Конечно, Ли не станет злиться, если я опоздаю, тем более я отправила ему сообщение. Вот только он до сих пор мне не ответил.

Минуты пролетают быстро, а жуют мои домочадцы очень медленно. А впереди нас еще ждёт традиционный дурацкий аттракцион – торт с частоколом из свечей и торжественное вручение подарков нашей имениннице. Только бабка не спешит завершать посиделки и всё время отвлекается на Санька, который увлечённо рассказывает, как он якобы вчера кому-то врезал промеж глаз… Сказочник! Но для его фантастических бредней бабкины уши всегда нараспашку.

– Что, опять какую-нибудь хиленькую первоклашку отметелил? – ехидно вставляет Алекс, и за столом снова начинается грызня.

Так-то Алекс права – в драках наш ржавый Санёк способен одолеть разве что девчонку, а против реальной физической силы спасти его может только один приём – быстрый бег на длинную дистанцию. Теперь я уже и не вспомню, когда началось наше противостояние. Наверное, оно было всегда, и именно благодаря Саньку я научилась мгновенно реагировать на опасность. И очень скоро поняла, что в большинстве случаев раздавать сдачу лучше заранее и не скупиться.

– Бабуль, а тортик-то будет? – нетерпеливо стонет Санёк.

Какой тебе тортик, сало?! На твоей пятнадцатилетней жопе уже штаны в целлюлит проваливаются! Но… За напоминалку спасибо!

– Ох, конечно! – спохватилась бабка и проворковала младшенькой: – Степаш, пойдём поможешь мне.

– Я тоже! – подорвался Санёк, и все трое с заговорщическим видом поскакали за десертом.

А я смотрю в телефон. До встречи пятнадцать минут – уже опоздала! Не критично, конечно, но это ведь Ли. Ну почему он мне не отвечает?

– Ай, ты приготовила подарок бабушке? – неожиданно снеслась мама.

Приготовила. Обзавидуешься!

Молча киваю, но маме, похоже, не к кому больше домахаться.

– И вообще… что ты на себя сегодня напялила?

– А ты много ей нарядов купила? – рявкает Алекс, и уж совсем неожиданно включается папа:

– Айя, тебе что, нечего надеть? – он озадаченно хмурится.

Чёрт! А я по-вашему, голая, что ли? Можно как-то забыть про меня?

– Есть, – выдаю исчерпывающий ответ, честно глядя папе в глаза, но он уже переводит вопросительный взгляд на маму.

– Ой, Валик, прекрати… – она закатывает глаза. – Что ты на меня смотришь? Это же девчонки – им всегда шмоток мало! Не привык ещё? – и она быстро переключается на Алекс: – Шурик, дочь, ты бы не ела тортик… А то тебе тоже скоро не во что будет одеться.

– Да я вообще могу больше не жрать! – Алекс резко выскакивает из-за стола, но в комнату возвращается бабка со своими пажами и огромным тортом.

– Шурочка, куда? Начинается самое главное! – радостно объявляет именинница.

Ну, а дальше всё по старому сценарию – бабка задувает свечи под любимый хит «Воплей Видоплясова», а вокруг все дружно подпевают: «…Все тобі дарую, дарую в день народження»…

И – ура! – наконец-то ответственный момент!.. Стешке, как самой маленькой, первой выпадает право вручать подарок.

– Любимая б-бабулечка! П-поздравляю тебя с днём рождения! Желаю…

После долгого «бла-бла-бла» и стишка собственного сочинения Стефания вручила бабке очень симпатичный рисунок и браслет, который сама сплела из бисера. Пока бабка умиляется и кудахчет, рассыпаясь в благодарностях, я достаю из-под стола подарочный пакет и терпеливо жду своей очереди.

И вот Стешка торжественно объявила мой выход. Бабка мгновенно напряглась и уставилась на пакет, как на бомбу.

– Поздравляю, – глядя бабке в глаза, протягиваю пакет, но именинница даже не шевелится.

– Смотри скорее! – Стешка выхватила у меня подарок и впихнула бабке в руки, ну а той отступать уже некуда.

С явной неохотой виновница торжества запустила руку в пакет и извлекла тапки.

– Бабуль, я тоже помогала выбирать! – радостно чирикает сестрёнка, а я мысленно прошу её заткнуться и не подставляться ещё больше. – Там ещё розовые были, но Айчик сказала, что тебе по возрасту больше белые подойдут.

Отматывать уже некуда, и я спасаю то, что ещё можно спасти:

– Да, Стешка уговаривала взять розовые, но на них была скучная надпись…

Малышка пытается возразить, но я пинаю её под столом, и она замолкает, обиженно поджав губки.

В комнате стало очень тихо и все «семь я» уставились на вышитое напутствие, украшающее белые тапочки: «В добрый путь» – чёрным по белому.

– Ну ты и ду-ура! – первым отмер Санёк.

Алекс, прыснув в ладонь, зажала себе рот обеими руками и широко вытаращила глаза.

– А что, очень симпатичные тапки, – сориентировался вдруг папа. – Тёплые, наверное… жаль, мне по размеру не подойдут…

– Валик, ты совсем уже?! – заверещала мама, только что успев спрятать улыбку. – Ты хоть представляешь, что эта дрянь пожелала твоей маме?

– Д-доброго п-п-пути! – растерянно напомнила ей Стешка, но тут в меня полетели белые тапочки под громкий аккомпанемент очнувшейся бабки:

– Тва-арь поганая! Да пропади ты пропадом, отродье басурманское!

Бабка схватила со стола ещё какое-то метательное оружие, но я уже нырнула под стол и выскочила вовсе не там, где меня попыталась поймать разбушевавшаяся именинница.

Вылетев в прихожую, хватаю сапожки и курточку, но одеваться некогда – удираю в чём есть.

Ура! Свобода!