Читать книгу Девочка, которая замолчала - Алиса Русинова - Страница 4

Кристина зарулила на парковку около вокзала и сразу заметила тётю. Та мирно беседовала с какой-то женщиной ровно под «варежкой» – вытянутой вперёд мощной каменной рукой уральского добровольца. Припарковавшись, Кристина нацепила на лицо извиняющееся выражение, и направилась к монументу.

– Ань, прости, замоталась. Совсем из головы вылетело.

– Да ничего страшного. Бывает.

Женщина мягко улыбнулась и потянулась чмокнуть племянницу в щёку. Статная, в льняном брючном костюме. Чуть ниже ключицы матово лоснится вечная её подвеска – округлый камешек с дыркой посередине, подвешенный на чёрном шнурке.

Выглядящая максимум на сорок, хотя перешагнула уже рубеж в пять десятков лет Аня, всегда мягко относилась к племяннице. Возможно, из-за того, что Кристина переехала к тёте в глубокой депрессии и с аппаратом Илизарова на ноге. Возможно, из-за врождённых качеств.

Кристина вдохнула знакомый аромат Аниных духов и, внезапно зарядившись внутренним спокойствием, тоже клюнула чуть шершавую тётину щёку.

Анина собеседница, женщина примерно её лет в очках «стрекозах» и платье с крупными цветами, которая всё это время стояла неподалёку, всплеснула руками.

– Надо же, как похожи! Анечка, она точно не твоя?

Аня чуть заметно улыбнулась и покачала головой. Кристина, выкинув похабную реплику Ника из головы, тоже растянула губы в, как ей показалось, приветливой гримасе.

– Вити. Но мне тоже как дочь. – Аня, повернулась к Кристине:

– Это Марина. Представляешь, мы с ней вместе в библиотеке работали, пока я ещё в Свердловске жила. Двадцать пять лет не виделись, а тут – на тебе!

Марина взглянула на вокзальное табло и засуетилась.

– Ладно, Анечка, я побегу. Свекровь съест, если у вагона не встречу.

Она протянула тёте Кристины розовый прямоугольник.

– Позвони обязательно. Нужно встретиться, пока ты тут.

– Обязательно, – кивнула Аня, положила прямоугольник в сумочку и, так же коротко клюнула Марину.

Женщина поспешила к входу на вокзал, а Аня повернулась к племяннице.

– Селфи под варежкой, и можно ехать.

Кристина вскинула брови и рассмялась:

– Селфи? Аня, что за молодёжный сленг?

Тётя рассмеялась следом:

– Я очень молодёжная вообще-то. И мне ведь нужно что-то в чат бывших одногруппников отправить, – она бросила взгляд на телефон, который держала племянница. – И давай на твой, у него камера лучше.

Вздохнув, Кристина покачала головой. Но телефон всё-таки разблокировала, вытянула руку перед собой.

– Готово! Сейчас отправлю тебе.

Тётя выглядела вполне удовлетворённой.

– Поехали к родным пенатам?

Кристина чуть заметно поморщилась и кивнула.

***

– А он ещё такой мерзкий, Ань, ручки свои потные потирает, говорит «Можете сколько угодно кричать, тут стены толстые».

Кристина, не спеша, ехала прочь от вокзала. Она не ускорялась, потому что помнила, с какой жадностью сама год назад всматривалась в знакомые очертания зданий. Из динамиков лилась негромкая речь диджея местной радиостанции.

Аня проводила долгим взглядом театр Юного Зрителя и нарядную, стоящую на горке, усадьбу Расторгуевых-Харитоновых. Затем вернулась к прерванному разговору.

– Я надеюсь, ты не стала снимать у этого мерзкого Эдика квартиру? Мало ли что он задумал.

Кристина вздохнула и побарабанила большими пальцами по рулю.

– Вообще-то, стала, – отвечая на удивлённый Анин взгляд, поспешно объяснила:

– Там звукоизоляция правда хорошая, а мне это очень нужно. И квартира дешёвая, прямо в центре.

Она свернула на улицу Ленина и махнула в сторону возвышающейся вдали полукруглой махины:

– Где гостиница «Исеть», во дворах.

Аня пожевала губами, на секунду замолчав. Кристина бросила быстрый взгляд на тётю. Пальцы Ани теребили дырчатый камешек.

В автомобиле повисла тишина. Только начал играть чуть слышно какой-то бодрый радиохит.

***

«Лада» въехала в знакомый Кристине с детства двор. Среди зарослей виднелись скамейки с притаившимися на них старушками. Зелёные листья тополей лениво шевелились, бросая тень на ржавые бока детских качелей.

Аня разрушила натянутую тишину:

– Зайдёшь со мной?

Кристина заехала в парковочный карман, примыкающий к детской площадке, заглушила мотор и вздохнула.

– Нужно бы. Давай зайду.

Сзади раздался долгий, оглушительный звук клаксона. С деревьев вспорхнули испуганные птицы. Аня ойкнула и втянула голову в плечи.

Кристина опустила стекло и выглянула наружу. Сзади, из потрёпанного серого «Рено Логана» высунул голову темноволосый смуглый мужчина.

– Эй, это моё место!

Кристина вздохнула и потянулась к зажиганию. Аня остановила её руку.

– Что там?

– На чужое место встала. – Кристина завела мотор.

Аня оглянулась, на «Логан», потом снова уставилась на Кристину, как на маленькую:

– В каком смысле «чужое»? Это, вроде бы, не платная парковка. Места все общественные.

– Ой, Ань, не начинай… – Кристина уже положила руку на рычаг переключения скоростей.

Аня рванула дверь от себя и, одним лёгким движением выскочила из машины.

– Молодой человек, на этом парковочном месте не написано, что оно ваше.

Мужчина, которого, видимо, последние лет двадцать никто не называл «молодым человеком», вытаращился на Аню и ушёл в ступор на несколько секунд. Аня, посчитав это молчаливым согласием, продолжила:

– Можно прекрасно припарковаться в другом дворе. Думаю, вы в состоянии пройти пешком сотню метров.

Кристина в зеркало увидела, как наливаются кровью глаза мужчины.

Ща Анечке вломят люлей

И правда

Одновременно хлопнули двери «Логана» и «Лады». Кристина, развернувшись, с удивлением обнаружила у пассажирской двери иномарки собственную мать. Она обезоруживающе улыбнулась.

– Девочки, привет! Мы не хотим ссориться.

Бедром она придержала дверь автомобиля. Повернула голову к водителю.

– Да, Батыр?

Мужчина резко выдохнул и медленно, словно через силу, кивнул. Удостоверившись, что Ане больше ничего не грозит, мать сделала шаг ей навстречу.

– Анечка, привет. Сто лет не встречались.

Кристина увидела, как напряглась спина тёти. Помедлив секунду, Аня всё-таки положила руку матери на плечо и чуть стиснула в знак приветствия.

– Привет, Тань. Вы зачем здесь?

Кристина приблизилась к тёте, позволила матери чмокнуть себя в щёку, кисло улыбнулась. Мать вытащила с заднего сиденья «Логана» спортивную сумку, бросила взгляд на водителя.

– Я за вещами. А то ходить совсем не в чем.

Будто в подтверждение своих слов, тряхнула ей.

Аня указала пальцем куда-то вдаль.

– Я вам место парковочное нашла. Вон, у того дома.

Она улыбнулась матери и протянула руку к сумке.

– Вы там припаркуйтесь, а я тебе, Тань, вынесу всё, что нужно. Сфотографирую шкаф, а ты мне напишешь.

Мать колебалась несколько секунд, затем кивнула.

– Только мы спешим.

– А я быстро! – Аня приняла сумку из рук матери и повернулась к Кристине: – Правда ведь?

– Конечно, – заставила себя сказать Кристина.

Аня снова улыбнулась.

– Ну вот и славно. Паркуйтесь, а я через десять минут выйду.

Мать кивнула и снова села на пассажирское сиденье.

Аня подошла к багажнику и, открыв его, достала небольшой свой чемоданчик. Улыбка сползла с её лица. Она повернулась к Кристине.

– Вите не говори, что она не одна приехала. Я всё улажу.

Кристина кивнула

– Ясное дело.

***

Новая завуч нагнала Игоря в коридоре на предпоследней перемене первой смены. Шумные группки старшеклассников сновали туда-сюда, шаркая сумками по оштукатуренным стенам. Их одежда, причёски, сам тон их разговоров, возникающие тут и там взрывы хохота, лучше всяких слов говорили о приближающихся длинных выходных. А ещё – о совсем близких летних каникулах.

Завуч остановилась перед Игорем и строго взглянула на него из-под очков.

– Игорь Станиславович, вы знаете, что у вас результативность в этом учебном году страдает?

Сухая женщина чуть за пятьдесят с коротким ёжиком волос и в блестящих хромированной сталью очках-прямоугольниках, уже получила от учеников заочное прозвище «Жидкий металл». А ещё – показала себя очень въедливой сотрудницей. День за днём она, обложившись бумагами, приводила в порядок школьную документацию. А когда видела, недочёт – не боялась об этом говорить. Некоторые учителя уже успели невзлюбить её.

Игорь относился к женщине нейтрально, однако в груди неприятно кольнуло. От результативности зависела майская премия. Он мягко улыбнулся женщине.

– Каюсь, Алла Борисовна, первые две четверти не до результативности было.

Женщина чуть заметно поджала губы. Наверняка коллеги во всех подробностях рассказали ей, что приключилось с Игорем в прошлом году.

Игорю всё же удалось удержать улыбку на лице. Он забарабанил по протезу пальцами левой руки.

– Как я могу искупить свою вину? И добрать баллы?

Завуч поправила чуть сползшие очки.

– Шестой «А» в музей краеведческий собирался, а Татьяна Ивановна приболела. Второго сопровождающего педагога, получается, нет на выезд. Подхватите их завтра, а я вам баллы доставлю в отчёт.

Прозвенел звонок. Игорь обернулся. Одиннадцатый класс, с которым у Игоря сейчас был урок, постепенно заползал в кабинет. Мужчина поспешно кивнул.

– Отличная идея. Можно я к вам в пересменку зайду, и мы подробно это обговорим? Сейчас просто одиннадцатый класс у меня. Там есть те, кто литературу сдаёт. Хочется им побольше материала дать.

Взгляд Аллы Борисовны потеплел. Она кивнула, блеснув очками.

– Договорились. Вы только не забудьте, Игорь Станиславович.

– Ни за что! – уже на ходу крикнул Игорь и потянул на себя дверь кабинета.

Шумные одиннадцатиклассники всегда неуловимо напоминали Игорю о собственной юности. Поэтому он снисходительно относился к их максимализму и несмешным шуткам во время урока.

– Очень быстрая перекличка и начинаем. Абашева

Светловолосая, вся какая-то бесцветная Софья Абашева, которая всегда сидела на первой парте, прямо перед столом Игоря, робко улыбнулась. Учитель растянул губы в ответной улыбке.

– Бекметьев?…

***

Игорь подцепил стопку тетрадей левой рукой и положил на протез, прижатый к боку. Неровная гора с шелестом рассыпалась по полу около учительского стола. Игорь чертыхнулся.

От двери метнулась к нему Софья.

– Игорь Станиславович, давайте я вам помогу!

Присела, показав Игорю розоватую, как у младенца, макушку.

– Спасибо, Софья! – от души сказал Игорь и опустился на корточки рядом. Перед его мысленным взором стояла Алла Борисовна, нетерпеливо посматривающая на часы в учительской.

Вместе они молча собрали тетради в аккуратную стопку и Игорь, на этот раз надёжно прижав их к животу, поднялся на ноги.

– Софья, будь добра, подай рюкзак.

Софья подошла к другому краю стола, наклонилась, скрывшись на секунду из вида, и поставила рюкзак Игоря на стол. Мужчина кивнул, накинул лямку на плечо и направился к выходу из кабинета. Софья, торопливо семеня, пристроилась рядом.

– Я вот что хотела спросить… Про часть «це»…

– А что ты можешь не знать про часть «це»? На тестовых всё замечательно написала.

Софья вспыхнула и улыбнулась.

– Я… я хотела спросить, как проверяющие отнесутся к тому, что я, например, сравню себя с героем книги?

Игорь придержал дверь, выпуская Софью в коридор, и достал из кармана ключ.

– Это, например, как?

Софья принялась колупать ногтем щербатую створку двери.

– Ну, например, попадётся мне вопрос по «Евгению Онегину», и я себя с Татьяной Лариной сравню.

Игорь, вынув ключ из скважины, поднял бровь.

– Звучит интересно. Хотелось бы знать в каком контексте сравнение, конечно.

– Ну… – Софья ещё усерднее заковыряла отходящие от двери хлопья краски. – Можно… можно я потом скажу? Мне бежать надо.

– Конечно, беги, – Игорь положил ключ обратно в карман.

– До свидания, Игорь Станиславович.

Софья оставила, наконец, в покое дверь и почти вприпрыжку помчалась по коридору. Игорь же направился к учительской.

– Так что там про экскурсию, Алла Борисовна?

Игорь хлопнул тетради на стол учительской. Завуч уже была здесь. В руках она держала не менее увесистую стопку бумаг.

– Завтра в десять отправляетесь от школы. Тут все разрешения на сопровождение, они подписанные уже. Я вас ниже Татьяны Ивановны вписала и печать поставила. Вам расписаться нужно.

Игорь кивнул и пошарил глазами по столу в поисках ручки. Не найдя, расстегнул передний карман рюкзака. Вместо ожидаемой россыпи ручек, пальцы наткнулись на свёрнутый вчетверо прямоугольник бумаги.

***

– Витя!

Аня лучезарно улыбнулась, чмокнула в небритую щёку Кристининого отца и поставила чемоданчик около вешалки. Кристина нерешительно переминалась с ноги на ногу в дверном проёме. Аня, мягко втянула её внутрь за плечо, закрыла дверь и, по-хозяйски оглядев заросшую пылью квартиру, потёрла руки.

– А Максимка где?

Отец Кристины кивнул на дверь детской.

– Рисует, наверное. Или к экскурсии готовится, они завтра с классом в музей какой-то едут.

Дверь детской распахнулась, и в коридор выглянул Кристинин брат. За этот год он вытянулся вверх, поэтому пижамные штаны со смешными лисицами теперь доставали только до щиколоток, а футболка еле прикрывала живот. Тёмно-русые, как у Кристины, волосы почти скрывали его льдисто-серые глаза. Максим откинул со лба непослушную чёлку, улыбнулся одними глазами и, неслышно ступая босыми ногами, подошёл к стоящим в коридоре взрослым.

– Здравствуйте. Вы тётя Аня, да?

До событий годичной давности, Кристина видела брата лишь дважды. После того, как она вернулась в Екатеринбург – не проходило и пары дней, чтобы они не встречались. И поначалу, когда родители говорили, что брат изменился, она отмахивалась от них. А потом присмотрелась.

Максим стал очень закрытым. Забросил теннис, на который ходил несколько лет, и почти перестал общаться со сверстниками.

Нет, он по-прежнему оставался одиннадцатилетним парнишкой, который смотрит дурацкие каналы на Ютьюбе и придумывает комикс с собой в главной роли. Просто куда-то из него ушёл весь детский задор, который Кристина успела заметить в их единственную встречу в Москве.

Почти сразу Кристина узнала причину странного отчуждения Макса. И, честное слово, лучше бы она не знала об этом никогда.

Аня тем временем принялась рыться в сумочке.

– Тётя Аня, да. Можешь звать меня просто по имени, как Кристина.

Женщина достала оттуда небольшой пластиковый пенал.

– Папа сказал, что ты рисуешь. Вот, это художественные маркеры. Я, правда, не знала, какие цвета купить и телесные приобрела. Они ведь всегда нужны, правда?

Она протянула Максиму набор. Тот, улыбнувшись, взялся за гладкий пластик и опустил глаза.

– У вас упало.

На полу лежал розовый прямоугольник. Аня всплеснула руками, присев, подняла его и положила в передний карман чемодана.

– Чуть не потеряла ведь! Спасибо, Максимка. Нужно будет в телефонную книжку занести, пока не забыла.

Отец уже поставил чайник и доставал из холодильника нехитрую снедь: хлеб, масло, сосиски. Движения его, как у водолаза, сковывала какая-то невидимая глазу тяжесть.

Аня резво поднялась на ноги и скинула босоножки.

– Я сейчас руки помою и помогу, Вить. Кристина, ты на чай останешься?

– Да, посижу. – Кристина помедлила пару мгновений, но всё же спросила: – Помочь на кухне?

– Мы там втроём не вместимся, – звонко рассмеялась Аня. – Позовём вас с Максом, как всё готово будет.

Будто наконец-то дождавшись упоминания своего имени, Максим потянул Кристину в сторону детской.

– Хочешь, рисунок новый покажу?

– Конечно хочу.

Вместе они прошли в бывшую когда-то Кристининой спальню, теперь переделанную под мальчиковую детскую. Кристина редко заходила к родителям – чаще заезжала за Максимом, и они ехали куда-нибудь гулять, или сидели у Кристины дома.

Стены комнаты были густо увешаны рисунками. В прошлом мае у Максима появился постоянный персонаж – явно альтер-эго самого мальчика. И теперь именно он смотрел на Кристину с каждого второго рисунка. Вот он, с помощью теннисной ракетки, раскидывает каких-то безлицых монстров, вот он за рулём машины, вот – прыгает на мотоцикле через пропасть.

Кристина сделала пару шагов в комнату и без труда отыскала глазами тот самый рисунок.

***

В прошлом мае родители затащили её в гости «на чай». В свежеснятой квартире особо нечего было поесть, поэтому она согласилась. Пока мать хлопотала на кухне, а отец щёлкал кнопками пульта, Кристина проскользнула в комнату к брату. Тот, сидя за столом, возил кисточкой по акварельной бумаге.

Кристина тогда тихо подошла сзади, потому что ни разу не видела брата за рисованием.

На этом рисунке, выполненном в акварельной технике, одинокая темноволосая фигура мальчика сидела на скамейке амфитеатра – необычного каменного двора, находившегося буквально через дом отсюда.

Тогда Кристина впервые увидела постоянного персонажа Макса.

– Красиво!

Сквозь сырую ещё акварель, проступали еле набросанные карандашом силуэты.

Она указала на один из них пальцем.

– А это ещё дорисовывать будешь, когда высохнет?

Макс мотнул головой.

– Они такие и были. Это законченный рисунок.

– Они?

– Ну да. – Макс взял карандаш и аккуратно по очереди дотронулся до каждого из силуэтов. – Это Рома, это Петя, а это Костя. Он тоже рисовать любил. Там были ещё другие, но они давно умерли, я их плохо видел.

В ушах Кристины тогда, кажется, тонко-тонко зазвенело.

– Видел?

– Да, – Макс буднично залез в ящик стола и достал оттуда клейкую ленту с изображениями тиранозавров, – они ушли, когда мы с тобой на башне были.

Кристина до сих пор помнила это ощущение – как будто разом весь воздух выкачали из комнаты.

Тогда, с трудом облизав пересохшие губы, она заставила себя спросить:

– Только… только они ушли?

– Ещё парень, большой. Он к тебе подходил. Но потом тоже ушёл. С Костей.

Так Кристина узнала две вещи:

Первое – Ник не вернётся.

Второе – её брат видит мёртвых людей.

***

Максим подошёл к письменному столу, который был завален разнообразным хламом: от рабочих тетрадей до сломанных карандашей. Кристина, задержавшись глазами на рисунке, приклеенном клейкой лентой с ти-рексами к стене, присела на краешек кровати.

Макс кивнул на лист, который лежал на ближнем к Кристине углу стола.

– Нормально ведь?

Рисунок изображал зал «Шигирская кладовая» краеведческого музея. Вокруг заточённого под стеклянный купол деревянного идола, похожего на гигантских размеров посох с лицом, стояла толпа детей. Дети были набросаны размытыми акварельными пятнами, а вот у идола была выписана каждая деталька. Каждая линия, трещина и блик, играли за нарисованным стеклом какими-то особенными красками.

Кристина изогнула губы и поднесла к ним сложенные в щепотку пальцы.

– Белиссимо, как всегда. Я думала, вы только завтра в музей едете.

Макс открыл Анин подарок и кивнул.

– Завтра. Но нас всё равно потом заставят впечатлениями своими делиться, сочинения всякие писать. Вот, я решил загуглить заранее и нарисовать.

Максим достал из ящика стола плотную бумагу и принялся аккуратно расчерчивать её на прямоугольники.

Кристина разглядывала рисунок. Где-то на просторах Ютуба ей попадалось видео про то, что двенадцать лиц на Идоле символизируют двенадцать бесов.

Ты нафига вообще такую фуфляндию смотришь? Бесы какие-то.

А кто, интересного, Каневского и криминальную Россию целыми сутками смотрел?…

Оборвав себя на половине мысли, Кристина энергично тряхнула головой. Максим оторвался от изучения фломастеров и внимательно посмотрел на сестру:

– Опять Ник?

Кристина скорчила кислую гримасу и пожала плечами.

– Нет никакого Ника, – и, чтобы перевести тему, быстро ляпнула:

– Мы с Аней сегодня тоже думали, что давно нигде вместе не были. Может быть, тоже завтра с вами сходить?

Максим с укоризной глянул на Кристину. Та рассмеялась и подняла ладони.

– Мы можем делать вид, что тебя не знаем, если ты этого боишься.

– Тогда давайте. Мы в одиннадцать выезжаем.

В Кристинином кармане коротко завибрировал телефон. Она дотянулась до него и открыла мессенджер.

Игорь прислал фото какой-то смятой бумажки.

Кристина уже собиралась напечатать «Это что?», как выведенные на листке буквы сложились в слова, а потом в строчки стихотворения. Кристина вчиталась, коротко охнула, а потом всё-таки набрала:

«ЭТО НАХРЕН ЧТО???»

***

«Хочешь сказать, это первая школьница, которая тебе стихи пишет?»

«Первая!!! По крайней мере, такого содержания»

Игорь отложил в сторону смартфон и глубоко вздохнул. Уже почти час он сидел в учительской перед открытой тетрадью. Пересменка заканчивалась.

В рюкзаке лежала записка со стихотворением от Софьи. Напрасно она сравнивала себя с Татьяной Лариной, потому что её умению писать эротические стихи позавидовала бы сама Лолита. Смартфон коротко завибрировал.

«Ты же из стихолюбцев. Так что она всё правильно сделала»

Игорь отложил телефон и потёр пятернёй лицо. В нём боролись учительский долг и сочувствие к Софье. Он быстро напечатал:

«Не смешно»

«Меня посадить могут»

В голову настойчиво лезла прошлогодняя громкая ситуация с тренером, который сидел на одном диване с несовершеннолетней ученицей. После неё к мужчинам-учителям родители стали относиться с огромным подозрением. Нужно стало думать о каждом своём движении на уроке, каждом слове.

«Буду тебя шантажировать»

Игорю захотелось швырнуть телефон о стену. Кристина явно не понимала всей серьёзности ситуации.

Пересилив себя, он подошёл к двери, за которой находилось рабочее место завуча и робко стукнул в дверь:

– Алла Борисовна?

Новая завуч, блеснув очками, подняла голову.

Игорь на секунду, как школьник, испугался предстоящего разговора с завучем.

«От трёх до пяти, Лысиков. Ты же не хочешь сидеть?»

И, не давая себе передумать, проговорил:

– Хочу с вами посоветоваться по одному… щепетильному вопросу.

***

В комнату к Максу заглянула Аня. В руках она держала уже наполненную сумку матери.

– Кристин, поможешь Вите на стол накрыть? Я отойду минут на двадцать.

Кристина оторвалась от созерцания записки на экране смартфона и кивнула:

– Ты двадцать минут собираешься вещи передавать?

Тётя махнула рукой, избегая ответа.

Кристина поднялась на ноги, подошла к тёте. Прикрыв дверь в коридор, она вполголоса проговорила:

– Если собираешься уговаривать её вернуться, то не надо. Им порознь правда лучше будет. И… – она кивнула в сторону Макса, – ему тем более.

Аня добрых десять секунд не мигая, в упор смотрела на Кристину. Затем медленно кивнула.

– Я и не собиралась уговаривать. Мне со старинным поклонником повидаться нужно. Пару вопросов обсудить.

– Ого-о! – протянула Кристина. В руке завибрировал телефон. – Тогда отпускаю, улыбнулась она, проводя пальцем по экрану.

Аня щёлкнула Кристину по носу и как-то особенно нежно посмотрела на племянницу.

– Обещаю долго не ходить. Поздороваюсь – и домой.

Кристина улыбнулась в ответ.

– Я засеку время.

Она вчиталась в буковки всплывшего прямоугольника. Вероника Шарова писала ей о митинге в защиту сквера у Театра Драмы.