Читать книгу Доброхот. Сказочные истории - Алиша Шати - Страница 2

Джиованни никогда не дрался с соседскими мальчишками. Даже если они сами лезли в драку или смеялись над ним. Бывало и такое. Частенько какой-нибудь вихрастый задира, пробегая мимо Джиованни, который чинил свой видавший виды велосипед, кричал ему, заливисто смеясь: «Ну что, Джиованни, ты снова взялся совершенствовать свою тарантайку? Наверное опять летал во сне! С неба звездочку прихватил? Смотри как бы чего не вышло!» И убегал дальше, оставляя Джиованни за его занятием, да размышлениями над этими замечаниями. А ведь они не были лишены смысла.

Так случилось, что всё, за что бы ни взялся Джиованни, так или иначе, превращалось в произведения искусства. И не было в селе ни одного такого же велосипеда, столика, подставки для светильника и даже табуретки, как у Джиованни. Очень хорошо ему удавалось облагораживать старые вещи. Они, словно новую жизнь обретали у него в руках. Например, барабан от сломанной стиральной машины он вычистил, прокалил в печи, добавил узоров по периметру его колеса и приспособил для летней кухни в саду. Поставил его по центру, наподобие очага, чтобы внутри можно было жаровню сделать, а вокруг этой печи смастерил стол, вровень с высотой самого бывшего барабана, и получилось такое удобное в хозяйстве волшебство – два в одном. Очень тепло и уютно было усесться у этого стола и, согреваясь, особенно вечерами, ждать за чашечкой чая или кофе, когда подойдёт готовящееся блюдо. А если кто из друзей заходил в гости – и того лучше. Поначалу Джиованни занимался улучшением предметов быта от скуки, а потом вдруг понял, что у него золотые руки, которые нужно использовать для дела. А произошло это после одного интересного события.

Вообще у Джиованни почти не было друзей среди мальчишек, зато было много друзей среди звёзд. Началось это так. С детства Джиованни увлекался изучением ночного неба. С отцом они смотрели в большущий бинокль на завораживающие сознание маленького мальчика созвездия, планеты и пролетавшие иногда по небосводу кометы, чьи длинные яркие хвосты из газа и звездной пыли рассеивали свой свет по кусочку сине-черного неба, словно лучик небольшого фонарика, освещая пространство рядом с центральной точкой – небесным телом. И Джиованни казалось, что этот свет занимает какие-нибудь пару сантиметров на небе, но отец говорил, что он может распространяться аж на двадцать миллионов километров. И Джиованни казалось, что комета стоит на небосводе в одной точке и никуда не двигается, но отец говорил, что её небесное тело летит. Со скоростью в несколько десятков километров в час. Как может двигаться по земле небольшой автомобиль. И Джиованни зачарованно, что так свойственно юным романтичным натурам, восхищался волшебством космоса и всего мироздания, которое, как ему казалось в эти мгновения, создано великим искусным мастером, чьи таланты ни с чем не сравнимы и не подлежат никакому сомнению.

И вот однажды, мальчик-подросток, Джиованни, как обычно, любовался ночным небом, когда рассмотрел в телескоп быстро летящую маленькую, но яркую звездочку. Он стал наблюдать за её движением, и поначалу ему показалось, что она двигается хаотично, Джиованни даже удивился, ведь звезды не летают, как бабочки – подумалось ему. Тогда он присмотрелся повнимательнее и ему показалось, что своим танцем звездочка выводит на небе, точно на бумажном листе, закорючки и петельки. Тогда он присмотрелся еще внимательнее и смог сосредоточить свой взгляд на той полосе света, которую она оставляет, благодаря своему полёту, и закорючки с петельками вдруг на глазах мальчика превратились в слова. «Джиованни» – прочитал Джиованни на небосводе своё имя. «Не может быть!» – не поверил он своим глазам, оторвав взгляд от телескопа. Когда же он снова посмотрел в телескоп, той звездочки уже не увидел, но на месте её танца всё еще можно было рассмотреть еле заметный светящийся след, звучавший теперь у него в ушах настоящим словом.

«Выдумщик ты, Джиованни Бертолинни», – сказали его знакомые, когда он попробовал им рассказать про танцующую звездочку. Джиованни только плечами пожал тогда, да улыбнулся, что тут скажешь, ведь никаких доказательств он никому предоставить не мог. А после ему и самому стало казаться, что тот танец почудился ему, и лишь необъяснимое ощущение волшебства и невероятного душевного подъема сохранилось в памяти молодого человека и с тех пор помогало ему во всех делах.

Но вот как-то снова, любуясь звездным небом, Джиованни увидел ту самую, хаотично, на первый взгляд, двигающуюся звёздочку. Он пригляделся. Теперь она плясала рядом с большим и ярким Юпитером, а после подлетела к созвездию Голубя, остановилась у него на некоторое время и поплыла по небосводу дальше. Джиованни обрадовался звездочке, как старой знакомой, даже рукой ей помахал, не думая о том, как далеко она от него может быть. И ему показалось, что звездочка подмигнула ему, моргнув своим светом. И на душе у Джиованни стало от этого так тепло, будто он в стужу к огню подошёл.

На следующее утро, когда Джиованни завтракал у себя на веранде, к нему подлетела голубка и, усевшись прямо на стол напротив его тарелки, мило заворковала на своем языке. Джиованни изумлённо откинулся на спинку стула, еле сдерживая улыбку. Сцена эта походила на ту, что бывает, если женщина подбегает к своему мужчине, когда тот занят делом, и начинает с порога тараторить ему, не давая опомниться, потому что произошло что-то очень для неё важное, и это не терпит никаких отлагательств. Голубка, как будто почувствовав замешательство своего слушателя, перестала ворковать и теперь, склонив хорошенькую головку набок, во все глаза наблюдала за Джиованни. В этот момент тот заметил, что перед нею лежит крохотный свёрток – послание, которое она, очевидно, принесла в клюве и успела положить перед собой. Вспомнив о танцующей звезде, что задержалась на мгновение у созвездия Голубя, Джиованни еще более удивился и открыл свёрток, прочтя следующее:

«Дорогой сеньор Джиованни, прошу вас, пожалуйста, починить мой велосипед. С глубоким почтением, сеньорина Бертолуччи».

Придя в еще большее замешательство от прочтенного, Джиованни огляделся. Но кроме голубки, продолжавшей спокойно ворковать у него на столе, никого не обнаружил. Затем он подождал несколько минут, но никто так и не появился. Тогда Джиованни покормил голубку и решив, что она ждёт от него ответного послания, написал на обратной стороне свёртка:

«С удовольствием помогу вам. С уважением, сеньор Бертолинни».

Голубка, которая только этого и ждала, сама взяла послание и тотчас улетела, прочирикав что-то наподобие благодарности, как смог интерпретировать её звуки Джиованни. В каком-то внутреннем коктейле из оцепенения и предвкушения нового знакомства Джиованни смотрел ей вслед, задумчиво перебирая в памяти, кто бы это мог быть, и не находя среди своих знакомых и даже знакомых своих знакомых никого по фамилии Бертолуччи.

Через несколько дней в двери его дома скромно постучали. Джиованни как раз копался в гараже, подыскивая детали для своей обновлённой шхуны, как он называл свою раритетную лодку, подаренную ему еще дедом. На пороге стояла фигуристая девушка, на плече которой, как попугай у пирата, восседала уже знакомая Джиованни голубка. Джиованни рассмеялся от неожиданности. Девушка, засмущавшись, протянула ему руку:

«Изабелла Бертолуччи». – представилась она.

«Очень приятно. Джиованни Бертолинни». – пожал её руку Джиованни, улыбаясь.

«Прошу меня простить за столь странное и неожиданное изъявление моей просьбы, – всё ещё смущаясь, девушка одним взглядом указала на голубку, так и сидевшую у неё на плече, – я только осваиваю взаимодействие с ними. Мой дедушка всегда любил этих птиц, и они здорово ладили».

Только теперь Джиованни обратил внимание на то, что обеими руками девушка придерживала старенький, но очень красивый добротный велосипед на двоих. Вероятно, на нём она и приехала. Он выглядел вполне крепким. Видно было, что за техникой ухаживали и берегли.

«О, он достался мне от бабушки, – продолжила Изабелла, видя, что Джиованни перевёл своё внимание на её железного коня, – ему уже много лет, поэтому мне и нужно ваше участие».

«И еще мне рекомендовали вас как необыкновенного мастера, который любит своё дело и к каждому творению подходит с душой. Этот велосипед дедушка подарил моей бабушке в день их свадьбы. На нём они совершали свои первые прогулки. Мне кажется, старые вещи содержат множество добрых воспоминаний, а мне хотелось бы их сохранить.» – добавила она, осторожно поглядывая за реакцией Джиованни.

Теперь Джиованни чувствовал себя слегка смущенным. К нему никогда не обращались с такими просьбами. Обыкновенно это он был тем, кто хотел сохранить добрый заряд жизненной силы своих изделий, вдыхал в них творчество и свежие краски.

Следующие несколько дней Джиованни и Изабелла провели за совершенствованием велосипеда, про который они, шутя, говорили: «велосипед, который хранит семейные ценности». Изабелла помогала Джиованни всем, чем умела и, конечно, подсказывала идеи для декора, которые мастер тут же воплощал. Днём они возились в мастерской, а когда темнело, смотрели на звезды. Джиованни рассказывал Изабелле про созвездия, планеты и пролетавшие иногда по небосводу кометы, чьи длинные яркие хвосты из газа и звездной пыли рассеивали свой свет по кусочку сине-черного неба, словно лучик небольшого фонарика, освещая пространство рядом с центральной точкой – небесным телом.

В тот день, когда всё было готово, и велосипед, как новенький, ждал свою хозяйку, для того чтобы отправиться на свою первую в этом виде прогулку, Изабелла вдруг призналась:

«Кажется, я еще никогда так хорошо не отдыхала!»

«Но мы же всё это время работали…» – улыбнулся Джиованни, который на самом деле испытывал похожие чувства.

«Значит, я еще никогда не работала с таким удовольствием,» – улыбнулась в ответ Изабелла.

«Оставайся, пожалуйста! – произнёс Джиованни. – Мне всегда хотелось иметь такого друга».

«Как я?» – переспросила Изабелла.

«Как ты». – подтвердил Джиованни.

В скором времени они сыграли свадьбу, а во время медового месяца, любуясь звездным небом в одну из ночей, Джиованни снова рассмотрел в телескоп танцующую звезду, теперь её видел еще кто-то, кроме него. И это была Изабелла. А присмотревшись, они поняли, что её хаотичный танец петельками и закорючками выводит и оставляет на небосводе два имени: «Джиованни и Изабелла», что означало «добрый бог и божественная доброта».

Возможно таким образом звёзды предрекали, что божественный дар придавать сияние разным вещам, благодаря мастерству Джиованни, еще долго прослужит тем, кто пожелает почувствовать его и украсить свой быт настоящими произведениями искусства.

Так и произошло. Джиованни прославился во всей провинции как искусный, умеющий вдохновлять бытие людей мастер, а Изабелла умело дополняла его, подбирая для их творений подходящий декор и не иначе как волшебным образом позволяла добрым воспоминаниям, которые содержат все без исключения предметы и события, сохраняться в них, снова радуя хозяев.

Велосипед же на двоих под именем «который хранил семейные ценности» многие годы исправно служил семье Бертолинни-Бертолуччи, поскрипывая от удовольствия при езде по проселочной местности, где в ясную погоду ночами на небе россыпью появлялись звезды, и непременно каждый мог встретить свою танцующую звезду и даже рассмотреть её невооруженным глазом.