Читать книгу Виктория – победа! Дорога в ад вымощена благими намерениями - Алла Чумаченко - Страница 15

Профессор спокойно поднялся наверх. Зайдя к секретарю, он хотел представиться. Но молодой человек его опередил, надавил кнопку и отрапортовал:

– Пришел Михаил Аркадьевич.

– Пусть проходит, – послышался ответ.

– Прошу, – секретарь указал на дверь.

Зайдя в кабинет, профессор опять ощутил себя маленькой мышкой, которую пустили в лабиринт. И как бы он не хотел, все равно придет к точке, где находится сыр. Только для мышей хоть сыр был, чего профессору не предлагалось. В этой большой мышеловке он чувствовал себя очень подавленным и выбитым из колеи. И был уверен, что этот контраст в обстановке был не случаен. За одним из диванов сидел мужчина лет тридцати, высокий, худощавый, лицо его напоминало птицу из-за орлиного носа и серых холодных глаз. Завидев профессора, он улыбнулся, пытаясь выглядеть наиболее дружелюбно, но у него это плохо получалось. Михаила заинтересовал один вопрос: какую роль играет этот мужчина – мышки или хищной птицы?

– Здравствуйте, Михаил Аркадьевич, прошу, присаживайтесь, – начальник указал на свободный диван справа. – Знакомьтесь – это Степан Дмитриевич, заведует у нас лабораторией по разработке космических кораблей.

Орлиный нос встал и, не убирая улыбки, протянул руку.

– Рад знакомству. Я счастлив, что вы не отказались с нами сотрудничать и приехали в комплекс.

– Да, я тоже, – профессор пожал руку.

Он попытался принять как можно более непринужденную позу.

– Сергей Алексеевич говорит, что вам не по душе была идея переезда к нам в НИК. И вы очень скептически отнеслись к тому, что это госучреждение. Видите ли, меня как ученого, как человека, идущего к своей цели, напрямую интересует ваш проект, поскольку это может решить ряд вопросов и убрать лишние денежные затраты, – он не переставал улыбаться.

– Пока я не особо понимаю, причем мой кристалл к вашим кораблям?

– Мой отдел занимается не только кораблями, но и применяет на практике прыжки в пространстве. Мы пытаемся построить такой корабль, который будет устойчив к перемещениям вне зависимости от давления, трения, температур. Но для этого нам нужно проверять на деле, какие сплавы годятся, какие соединения пригодны, какие системы не дают сбой и многое другое. На данном этапе в чем мы точно уверены, так это в капсулах, в которые помещается команда. Для прыжков нам нужно колоссальное количество энергии. Мы использовали солнечные батареи и накопители, но есть ряд проблем. Во-первых, это затратно. Во-вторых, при повреждении нужно иметь замену и человека, который может ее произвести. И с третьей проблемой мы столкнулись при последнем прыжке: корабль попал в мертвую зону, а точнее, батареи просто не заряжались. И вместо того, чтобы собрать информацию, где они, что вокруг, второй команде сразу после летаргического сна пришлось совершить обратный скачок. И взамен ста процентов информации мы получили в лучшем случае один. Это провал! – он вскинул руки. – А если только представить, что ваш кристалл смог выдавать нужную нам мощность, то мы лишились бы всех подобных проблем. Тогда нам было бы не принципиально – попали мы в кольцо астероидов или нет, в мертвой зоне или нет. Это было бы великолепно, – он откинулся на спинку дивана.

– Согласен, это было бы великолепно. Но, к сожалению, у нас нет такой мощности. Все, что мы сейчас можем, – это содержать пару лампочек, – вздохнул профессор.

– Да, конечно. Потому вы и здесь, – вмешался Сергей. – Мы вам создаем все условия для развития.

– Спасибо, я заметил, – многозначительно улыбнулся профессор.

– Михаил Аркадьевич, поймите, что никто не хочет спонсировать убыточные проекты. Хоть мы и совершили большой прорыв, корабль вернулся, несмотря на то, что покалеченный. Но самое главное: вернулся один из команды. Это, конечно, прорыв. Но на следующий полет мне поставили условия: вернуть всю команду и, как вы понимаете…

– Подождите, о чем это вы? Вы только что говорили, будто уверены в капсулах для команды, а сейчас рассказываете, что выжил всего один? – недоумевал профессор.

– Да, все верно. В прошлый раз погибли все. Второго прыжка капсулы не выдержали. А команда, к сожалению, чтобы отправиться обратно, должна находиться в рубке. Но в этот раз капсулы не дали осечек. И на их основе будут строить корабль.

– Если быть точными, его уже строят, – добавил Сергей.

– Остальная команда погибла?

– Ну в общем-то, на сегодня имеется четыре команды. А найти космонавтов и обучить, да так, чтобы не привлекать лишнего внимания, сложновато.

– И вы так спокойно об этом говорите! – возмутился профессор.

– Как вам сказать? У кого-то мышки, собачки, а в моем случае они не подходят. Так что, да, – он равнодушно пожал плечами.

– Вы убили сколько? Пятнадцать, двадцать человек и сидите тут как ни в чем не бывало! Совесть не мучает? Как вы спите?

– Они знали, на что идут. Тем более все условия по контракту были выполнены. Их семьям оказана помощь. А сплю я замечательно. Видите ли, жизнь наша очень коротка в рамках науки, и я хочу успеть на своем веку отправиться в путешествие по космосу. И моя совесть спокойна как никогда, тем более, что я тружусь во благо человечества. Лет так через сто-двести места на земле будет ой как мало, и человечеству придется что-то с этим делать. А у меня ответ готов уже сейчас. Орбитальные станции, и не на десять человек, а на тысячи две-три, а то и больше. Это же великолепно. А вы, Михаил Аркадьевич, своим эгоизмом как раз вредите более моего. И на ваших руках куда больше крови, и с каждым зря проведенным днем ее становится еще больше, – он откинулся на спинку, довольный своей речью.

– Что?! Как вы смеете! Я в отличие от вас не причастен ни к одной смерти! – вспылил профессор.

– Напрямую, конечно же, нет, а вот косвенно – да.

– В отличие от вас, я ценю жизнь в любом ее проявлении.

– О, я и не знал, что вы столь гуманны и сердечны, – насмешливо произнес Степан. – Вот скажите: какая наука обходится без проб и ошибок? Вы же ученый человек, должны понимать, что здесь не в шашки играют.

– Вы бессердечный, – процедил профессор.

– Возможно и так. Но вот что мне интересно. Вы хоть раз задумывались, сколько проблем может решить ваш кристалл? Если он сможет выдавать большой поток энергии и снабжать города, то тогда газ, нефть, уголь уйдут в прошлое, станут историей. Вот сколько по-вашему за месяц гибнет хотя бы шахтеров, чтобы добыть уголь? А благодаря вам подобного можно избежать. И это не только для людей, так еще вы поможете нашей матушке Земле. И если смотреть с такой стороны, то вы не просто убийца, а убийца планетарного масштаба. А мне в упрек ставите пару десятков?

Профессор был поражен и не знал чем возразить, поскольку в чем-то оппонент был прав. С этой стороны он и впрямь не чист.

– И для полного счастья мне не хватает вашего кристалла. Поэтому я приложу все усилия, чтобы его улучшить.

– Это какие же? – профессор взял себя в руки и выпрямился.

– Поскольку ваш кристалл работает от солнечной энергии, то вам могут пригодиться астрономические сведения. А я ими обладаю, поэтому вашим сотрудникам разрешено заходить к нам в лабораторию и они могут получить любую информацию без ограничения.

– Как великодушно с вашей стороны.

– Сарказм не уместен. Я говорю вполне серьезно. Мой проект – это вся моя жизнь, мое творение. Потому я не пожалею никаких средств для него. А вас, профессор, я не понимаю. Как можно было потерять интерес к своему детищу? Вы его создали и не хотите увидеть, как оно вырастет? – серьезно рассуждал астроном.

– Хватит. Не вам меня поучать. Суть ваших речей я уловил. Подумаю над вашим предложением, и если это все, разрешить откланяться, работа не ждет.

– Михаил Аркадьевич, мы не хотели вас оскорбить, а уж тем более ссориться. Мы желали показать вам, насколько важен ваш проект и необходим нам. Но в то же время Степан Дмитриевич прав: вас словно не интересует его развитие и вы довольствуетесь малым. Я советую вам оставить угрюмую маску за пределами НИКа и приступить к работе, – последние слова были сказаны не столь радушно.

– Конечно, коллега, – он кивнул на прощание и покинул кабинет.

– Не знаю, Сергей Алексеевич, думаю, это нереально – с ним договариваться. Он вышел еще больше озлобленным, чем зашел.

– Если бы кто-то не поучал его жизни, может все и получилось. Вы должны были убедить профессора, что здесь его окружают друзья и коллеги, а не завистники и хамы. Тем более, что ваш успех напрямую зависит от его успеха. Поэтому вы должны все исправить. Если у него все получится, то следующий запуск будет не через два года, а через год.

– Я прекрасно все понимаю. Но как это сделать, если ему важнее сейчас спасти одну жизнь, чем в перспективе тысячи. Как, живя в наше время, можно не понимать, что нам нужны альтернативные решения для дальнейшего существования. Он просто слеп или эгоистичен больше моего. Профессор как динозавр научного мира со своими принципами.

– Как бы ни было, с этим динозавром вам нужно помириться. И советую начать обдумывать план действий уже сейчас.