Читать книгу Злая шутка - Алла Холод - Страница 3

Сережа Винник, на мое счастье, уходил с работы вовремя, не раньше, не позже. Я даже не сразу узнала его: в форме он выглядел представительно и официально. Когда-то он мне сильно нравился, и я даже приняла (неужели это была я?) его предложение. Хорошо, что Сережа, с присущей ему обстоятельностью, раскрыл свое представление о браке до регистрации, а не после нее. Он как маленький, но хитрый щенок долго делил территорию, нащупывал, что он может себе позволить и каковы границы его владений, после чего поделил жизненное пространство между нами по-честному: ему достались права, мне – обязанности. Неблагодарная я не оценила изящество такого дележа, и наши отношения сползли на нет.

– Караулишь, что ли? Хочешь что-то разузнать? – с ухмылкой поинтересовался Сережа, подловленный мною перед входом в Следственный комитет.

– Да нет, – пожала плечами я, – у вас дело-то не движется, как я понимаю, поживиться у вас нечем.

Я с удовлетворением заметила, как он зло сверкнул глазами, и смиренно улыбнулась.

– Скорее хотела спросить, не могу ли чем-то помочь?

– Будешь нужна – вызову, – отрезал Сережа.

– Ингу уже вызвал? И как – пришла? Что рассказала?

– С ней мы пока не беседовали, – потупившись, заметил он.

– Не нужна, наверное? Была бы нужна, уж достали бы…

– Не груби официальному лицу, – смягчился он, – в Турции ваша девушка. Смылась в Стамбул сушить подмоченную репутацию.

– Ну ты смотри, если что, я на связи. Вдруг и правда чем-то помогу.

– Ты только сама в сыщики не играй, ладно?

– Что, опасаешься конкуренции? – поддела я бывшего бойфренда.

– Я серьезно, – устало ответил он, – там, где наркотики, хрен его знает, какие могут быть сюрпризы. Опасно, не надо туда лезть.

– Так ты все-таки не думаешь, что он покончил с собой?

– Ксюха, если честно, я не знаю, рано пока об этом говорить. Самоубийство объяснило бы все, но мальчик не из тех… Я бы скорее предположил передоз, но если бы у него в крови нашли что-то другое, не эту синтетическую отраву.

– А какая разница, чем закидываться? Думаешь, наркоманы озабочены вопросами о качестве и производителях зелья?

– Но ведь он не был наркоманом, у него было единоразовое употребление. И разница есть, поверь мне. Эта синтетика содержит очень токсичные вещества, от них потребители крышами едут не по-детски. Могут из окна прыгнуть, могут на человека наброситься, вены себе режут, головы разбивают… Все это уже было. Захочешь в подробностях, расскажу.

– Какой ужас, – содрогнулась я, – ну ты иди, я просто хотела тебя повидать, предложить свою помощь, если будет нужна. Не буду задерживать, тебя, наверное, семья ждет.

– Я существую в единственном экземпляре. Миссис Винник пока нет в природе.

– Неужели не женился? Вот уж удивительно!

– А ты?

– Я теперь уже в двух экземплярах.

– Значит, лучше не звонить?

– Отчего же? Звонить можно смело… Вот насчет прихода в гости я не совсем уверена. Ко мне еще не являлись мужчины, так что я не знаю, какой ждать реакции. Он может оказаться ревнивцем.

– Я все понял. Не буду навязываться. Кто счастливец? Я его знаю?

– Нет, не знаешь, ему всего два месяца от роду. Это очень маленький, очень пушистый дымчатый котенок Феофан, в быту Фантик.

Сережа расплылся в улыбке.

– Ну, тогда, может, меня пронесет, и он меня не укусит, если вдруг… – Он смешался, заявлять ли сразу о своем желании набиться в гости.

– А ты постарайся произвести хорошее впечатление.

Мы расстались друзьями, что, конечно, полезно для дела. Но главное – папа будет доволен. Хотя встреча с Сережей Винником навела меня на мысль о том, что в данный момент, если кто кому и может быть полезен, то скорее я ему, а не он мне.

Получив папины деньги, я основательно засела дома, намереваясь хотя бы несколько дней посвятить тщательной проработке того, что имеется в моем распоряжении. Список гостей, присутствовавших на юбилее, выглядел совершенно неперспективным, вызывал тоску и уныние. Профессор юрфака, заведующий нейрохирургическим отделением больницы, директор крупного агрохолдинга и так далее и тому подобное. Очень взрослые, очень успешные люди, знакомые с отцом по много лет, преданные друзья, с которыми хочется быть рядом. Я вырвала первую фамилию из списка и стала над ней размышлять. Бронислава Станиславовна Лапушкина, папина подруга еще со студенческих времен. По его рассказам, в молодости была сказочно хорошенькой, похожей на куколку, ее не в обиду дразнили «лапушкой», а она, серьезная девушка, страшно обижалась. И в конце концов, доказала всем, что ангельская внешность не помеха развитому уму. Сейчас фамилию Лапушкина знает каждый студент юрфака: Бронислава – доктор наук, профессор, заведует кафедрой криминологии. Или, например, Юрий Алексеевич Безрукий, государственный нотариус, чопорный холеный мужчина с непроницаемым лицом. Отец считает его самым остроумным человеком из всех, кого встречал когда-либо, и нет, по его мнению, никого, кто рассказывал бы анекдоты и забавные истории так, как это делает его старинный друг. Я должна представить себе, как он шутки ради направляет софит в сторону темной террасы? Или как на заднем дворе наркоманской клоаки скармливает таблетки сыну товарища, которого любит с университетской скамьи? Чушь и бред. Но пойдем дальше. Иван Николаевич Остроухов, глава холдинга «Экоптица», друг отца со школьной скамьи. Еще мои дед и бабка дружили с родителями Ивана Николаевича, жили в одном доме, водили мальчишек в одну школу. Это отношения, передающиеся по наследству. Остроухов не стал юристом, как отец, он довольно долго искал себя, пока наконец не выбрал ту сферу бизнеса, которой занимается сейчас. Дружба с этим громогласным улыбчивым мужиком, внешне так отличающимся от вылизанных и зализанных юристов-крючкотворов, была и не детской, и не профессиональной. Они давно жили далеко друг от друга и не пересекались ни в какой своей деятельности. Папа не любил рыбалку, которой болел Иван Николаевич, Остроухов не разделял папиных пристрастий, но они продолжали оставаться близкими людьми. И любили друг друга просто потому, что так бог дал. Отмечали вместе праздники, ели рыбу, которую Иван Николаевич привозил с Волги. И даже я ее ела, даже мне порой перепадало. С Владиславом Евгеньевичем Свиридовым, известным нейрохирургом, отец познакомился уже во взрослой жизни, когда папина жена, красавица Екатерина Сергеевна, получила травму позвоночника, к счастью, не тяжелую. Владислав Евгеньевич, тогда еще довольно молодой врач, ее лечил. Как-то незаметно они нашли общие темы, а потом Екатерина познакомилась с женой своего врача и завязалась настоящая дружба семьями. Веселая, лишенная всякой корысти и заинтересованности, теплая компания людей, общество которых исключительно приятно друг другу. Когда с Екатериной случилось несчастье, друг не успел прийти на помощь, слишком быстро и неотвратимо все произошло. Семейная жизнь у Владислава Евгеньевича складывалась неудачно, несмотря на его исключительные человеческие качества и очень приятную внешность. С первой женой он развелся, потом вновь попытался создать семью, но вторая попытка закончилась трагически, и в этом смысле они с отцом стали еще и друзьями по несчастью. Старенький профессор Пал Палыч Козловский, папин учитель и наставник, тоже пришел на юбилей, и хоть был уже довольно немощен, но отсутствием аппетита не страдал и пил итальянское вино почти наравне со всеми. Ну и, наконец, юридическая чета Воскресенских, навевающая ужас на многих в нашем городе. Олег Владимирович, прокурор района, человек строгих правил, привыкший держать себя в установленных рамках, он часто забывает, вернее, пропускает момент, когда можно снять с себя ограничения и расслабиться. Но если уж он себе это позволяет, то, как говорится, по полной. Они с отцом вместе служили в прокуратуре, сидели в одном кабинете, считают друг друга боевыми товарищами. Жена Олега Владимировича Алла Петровна занимает высокий пост в Контрольно-счетной палате. Руководители бюджетных организаций трепещут под ее строгим взглядом. Она весьма элегантная, ухоженная женщина с царственной походкой и взглядом повелительницы. Вне службы, на дружеских вечеринках, пьет наравне с мужиками. Еще она ярая кошатница, и по кошачьей линии они с отцом даже приходятся какими-то «родственниками». Кроме вышеперечисленных, в качестве гостей присутствовали родители отца – мои бабка и дед. Бронислава Станиславовна была с мужем, отставным военным полковником, который плохо слышал и смеялся, когда это делали другие, просто ради приличия. Он с удовольствием пил виски, ел баранину с огня. Нотариус явился один, у него имелся кризис в семейных отношениях. Нейрохирург Владислав Евгеньевич, как я уже говорила, вдовец, как и старик Палыч Палыч. Я еще раз изучила фотографии, заметки отца о каждом госте. Все эти люди жили на разных планетах с моим братом Стасом. Они были другого возраста, они были из другого мира. И понятия о шутках у них были разные. Ничто не могло их связывать. С отцом, напротив, был тесно связан каждый, но это были теплые, дружеские отношения, имеющие многолетний стаж. Ни с одним из приглашенных отец никогда не пересекался при неприятных обстоятельствах, ни с кем не было того, что может озлобить или разделить людей: неразделенной любви, ревности, профессионального соперничества, зависти. Даже дурацкой бытовой ссоры по пьяному делу. Это не значит, что у отца никогда в жизни не было неприятных соприкосновений с людьми, были – и не раз, но не с теми, кого он пригласил к себе на юбилей. Он позвал только тех, с кем отдыхал душой.