Читать книгу Точка невозврата или когда мой мир рухнул - Алла Нестерова - Страница 5

Проговорив с Еленой Петровной ещё час, я немного успокоилась и поднялась к себе в квартиру. Побродив по комнатам, я прилегла и забылась тяжёлым сном – усталость и стресс взяли своё. Следующие три дня прошли в странном состоянии между явью и забытьём. Я почти не ела, с трудом пила воду, которую Елена Петровна настойчиво мне приносила, и большую часть времени проводила, глядя в одну точку. Елена Петровна, словно ангел-хранитель, была рядом. Она настояла, чтобы я временно переехала к ней, и каждое утро мягко, но настойчиво заставляла меня вставать, умываться, менять одежду, готовила лёгкие завтраки и терпеливо уговаривала меня поесть, хотя бы немного. Днём, она читала мне вслух или просто сидела рядом, держа за руку. Вечером, готовила ужин, а затем укладывала меня спать в своей гостевой комнате.

Мой телефон, разрывался от звонков – в основном от коллег, обеспокоенных моим отсутствием на работе, также звонил Игорь. Я не отвечала.

На четвёртый день, когда я начала понемногу возвращаться к реальности, Елена Петровна, спросив моего разрешения взглядом, решила ответить на очередной его звонок. Я лишь безразлично кивнула.

– Алло, – спокойно сказала Елена, включив громкую связь, чтобы я могла слышать.

– Кто это? Где Анна? – резко спросил Игорь.

– Я соседка Анны. Она сейчас не может подойти к телефону, – ответила Елена, с трудом сохраняя спокойный тон.

– Передайте этой истеричке, что, если она не освободит квартиру до конца недели, я выброшу все её вещи на улицу! И пусть не думает, что сможет что-то отсудить. У меня связи и деньги, а у неё – только её жалкая учительская зарплата! – его голос был полон злобы.

Она, привыкшая к сложным ситуациям как психолог, всё же была поражена его жестокостью. Она глубоко вздохнула и холодно ответила:

– Я передам ваше сообщение. Но я бы посоветовала вам быть осторожнее с угрозами. Это может иметь последствия.

И повесила трубку, не дав ему ответить. Повернувшись ко мне, она заметила мой взгляд, полный боли и пустоты.

– Он прав, – прошептала я. – У меня ничего нет. Ни семьи, ни дома, ни будущего.

Елена Петровна присела рядом на диван и взяла меня за руки:

– Анна, это неправда. У вас есть вы – умная, талантливая, сильная женщина. У вас есть профессия, которая делает мир лучше. У вас есть родители, которые вас любят. У вас есть я – пусть и недавний, но искренний друг. И у вас есть будущее, которое вы можете построить так, как захотите, без этого человека. Он не определяет вашу ценность.

Её слова, тёплые и уверенные, пробились сквозь пелену моего отчаяния. Впервые за эти дни я почувствовала, что могу дышать чуть свободнее.

Вечером того же дня к Елене Петровне зашёл её давний друг, Михаил Дмитриевич Воронов, адвокат. Высокий, с проницательными серыми глазами и лёгкой сединой на висках, он излучал спокойную уверенность. Михаил приехал с работы, привезя документы, которые Елена просила просмотреть. Она, предварительно спросив моего согласия, кратко рассказала ему о моей ситуации. Профессиональный интерес адвоката тут же проснулся.

– Анна Сергеевна, можно с вами поговорить? – спросил Михаил, присаживаясь в кресло напротив. Его голос был мягким, но деловым.

Я кивнула, хотя всё ещё чувствовала себя потерянной. Он продолжил:

– Я понимаю, как вам тяжело. Но поверьте, моему опыту: чем раньше мы начнём действовать, тем больше у нас шансов защитить ваши права. Ваш муж угрожает вам, и это уже повод для юридических мер. К тому же, согласно российскому законодательству, всё имущество, нажитое в браке, считается совместным, независимо от того, на кого оно оформлено.

Я покачала головой, теребя рукав свитера:

– Какие права? Квартира записана на Игоря, машину он купил на свои деньги. Я не хочу ничего делить, я просто хочу, чтобы этот кошмар закончился.

Михаил посмотрел на меня с сочувствием, но его тон оставался твёрдым:

– Анна Сергеевна, это говорит ваша боль, а не разум. По Семейному кодексу Российской Федерации, имущество, приобретённое в браке, делится пополам, если нет брачного договора. Вы упомянули, что вносили деньги в семейный бюджет, верно?

– Да, – тихо ответила я. – Я отдавала часть зарплаты на общие расходы: продукты, коммунальные платежи, иногда мебель или технику. Но у меня нет никаких чеков или документов.

– Это не проблема, – успокоил Михаил, доставая из кожаного портфеля блокнот и ручку. – Суд учитывает не только финансовый вклад, но и нематериальный: ведение хозяйства, создание уюта, забота о семье. Всё это имеет юридическую ценность. Давайте начнём с простого. Расскажите, когда вы вступили в брак? Был ли у вас брачный договор? Как долго вы жили в этой квартире?

Я начала отвечать на его вопросы, и с каждым словом вакуум в голове понемногу рассеивался. Михаил записывал, задавал уточняющие вопросы, иногда переспрашивал, чтобы убедиться, что всё понял правильно.

– Мы поженились семь лет назад, – начала я. – Брачного договора не было. Квартиру купили через год после свадьбы. Игорь купил, но я тоже платила за ремонт, мебель, технику. Моя зарплата уходила на общие нужды.

– Отлично, – кивнул Михаил, делая пометки. – Даже если квартира оформлена на вашего мужа, вы имеете право на половину её стоимости или эквивалентную компенсацию. Мы можем запросить выписки с ваших банковских счетов, чтобы подтвердить ваши траты. А угрозы выбросить ваши вещи – это нарушение ваших прав. Согласно статье 256 Гражданского кодекса РФ, вы имеете равные права на пользование имуществом до решения суда.

– А если он всё-таки выбросит мои вещи? – спросила я, чувствуя, как голос дрожит.

– Это будет незаконно, – твёрдо ответил Михаил. – Мы можем привлечь его к ответственности за порчу имущества или даже за угрозы, если они будут зафиксированы. Но лучше действовать на опережение. Я советую вам завтра утром, пока ваш муж отсутствует, забрать личные вещи и документы: паспорт, свидетельство о браке, любые бумаги, которые могут пригодиться.

Елена Петровна, сидевшая рядом, сжала мою руку:

– Анна, ты не должна позволять ему запугать тебя. Он рассчитывает, что ты сдашься, но ты сильнее, чем думаешь. А мы с Михаилом тебе поможем.

Я посмотрела на них – на Елену Петровну, с её тёплой улыбкой и на Михаила, чья уверенность внушала надежду. Впервые за эти дни я почувствовала, что не одна.

– Хорошо, – тихо сказала я. – Завтра утром я схожу в квартиру. Заберу свои вещи.

– Я могу пойти с вами, – предложила она. – На случай, если Игорь всё-таки будет дома. Лучше, чтобы рядом был кто-то ещё.

– И я берусь за ваше дело, – добавил Михаил, закрывая блокнот. – Мы подготовим иск о разводе и разделе имущества. Ваш муж, возможно, и имеет связи, но закон на вашей стороне. Мы не дадим ему вас запугать.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как в груди зарождается слабый, но всё же ощутимый проблеск надежды. – Я даже не знаю, как вас благодарить.

– Не надо благодарить, – улыбнулась Елена Петровна. – Просто обещайте, что будете бороться. Не за него, не за квартиру, а за себя.

Я кивнула, сжимая её руку. Впервые за эти страшные дни я почувствовала, что, возможно, смогу пережить этот кошмар. И, может быть, даже начать всё сначала.