Читать книгу Сосед в наследство - Алла Полански - Страница 3

Моё сердце замерло, когда правая нога переступила порог квартиры. Благоухание лимонника сопровождало меня каждый шаг. Оно, словно невидимый оберег этого дома, незаметно касалось тайных невидимых струн моей души. Я улыбнулась и вдохнула на полную грудь. Наконец-то дома… Но тело почему-то застыло в нерешимости пройти дальше.

Обычная двухкомнатная квартира не блистала шикарной обстановкой и дорогим убранством, однако в её стенах было что-то особенное. Какое-то невидимое чувство умиротворённости, сотканное на протяжении нескольких лет, начиная с того самого момента, когда в это жилище въехала моя мама. Она внесла в эту среднестатистическую каменную коробку что-то невероятное и обладающее сильнейшей магией. Что-то умопомрачительно-сладкое и трепетное одновременно.

Я осторожно прошла вперёд, пересекая вход небольшой гостиной. Здесь всё осталось по-прежнему. Ничего не изменилось за время чужого обитания в этом доме, лишь немного передвинута мебель, заменены шторы и ковёр, но те самые сильный аромат лимонника и чувство гармонии остались прежними.

Выглянув в окно, попыталась разглядеть знакомый с детства пейзаж. Пальцы бережно касались ваз, книг, фотографий в больших рамках… Приглушённый свет, исходящий от высокого в салатовом абажуре торшера, придавал гостиной необыкновенную, таинственную атмосферу. Я опустилась на старенький диван, покрытый пушистым покрывалом, и с удовольствием закрыла глаза, став вспоминать своё детство, проведённое в этой квартире. Вспоминала маму, которая радовалась моим первым успехам. Вспоминала себя прежнюю: весёлую, задорную, с острым носиком и любопытными глазами.

По привычке провела рукой по мохнатому персиковому покрывалу, как любила делать когда-то давно, и… наткнулась на конверт, который в порыве эмоций был брошен на диван, а потом и вовсе благополучно забыт. Плотная бумага, аккуратно выведенные буквы однозначно заинтересовали. На конверте значились только моя фамилия и адрес проживания, зато имени отправителя на нём написано не было. Торопливо, словно боясь куда-то опоздать, я распечатала конверт, в котором лежал только один листочек бумаги, ровно сложенный вдвое.

Чуть помедлив, покрутила в руках письмо, пытаясь разгадать, что бы это всё значило, но, не найдя никаких зацепок, глубоко вдохнула и всё же разложила лист бумаги.

«Марина, ни моё имя, ни моя фамилия не скажет вам ни о чём. Уверяю вас, вы меня не знаете, так же, как и я вас. Не стоит пугаться и тут же выбрасывать письмо в мусорное ведро. Марина, у меня к вам есть одно очень важное дело, касающееся вашего отца. Прошу вас почтить меня своим присутствием для того, чтобы я смог передать вам важную для вас информацию.

Я буду ждать вас каждый вечер в пять часов в кафе «Маргарита» на проспекте Мира. Очень надеюсь, что вы согласитесь на встречу, иначе, мне придётся вернуться домой ни с чем, а улетаю я обратно уже третьего марта.

С уважением, Александр».

Глубоко вдохнув, я непонимающе уставилась на ровные строчки в письме, выведенные почти каллиграфическим почерком. Потом, словно не веря тому, что прочитала, снова пробежалась глазами по коротенькому известию. Губы растянулись в улыбке: возможно, это чья-то странная шутка… Но зачем кому-то шутить именно так? Какой смысл в том, что я приду в «Маргариту» и буду ожидать какого-то призрачного Александра? Но, на миг задумавшись, всё же решила, что единственный, кому это нужно, мог быть только Денис. Впрочем, мой бывший муж не смог бы решиться на подобный розыгрыш самостоятельно, без участия в этом спектакле Зои Эдуардовны.

Я вжалась спиной в мягкий диван, прикусив нижнюю губу, – всегда так делала в минуты серьёзных размышлений – и внезапно поняла: письмо пришло не по адресу. Мало ли Марин живёт в этом большом городе? Отправитель просто-напросто ошибся и засунул конверт именно в мою дверь, даже не подозревая о том, что я не та, кого он ищет. Но, перевернув конверт, мне стало почему-то грустно. Нет, адрес значился мой, вернее, тот, по которому была прописана, хоть и не проживала там уже давно.

Очередная догадка лопнула, словно мыльный пузырь, и глаза снова оказались прикованы к строчкам письма. Они выискивали в словах незнакомого мне Александра какой-то смысл, который мог быть пропущен в самом начале чтения, но так и не находили его. В конце концов, устав от этого бесполезного занятия, я поднялась с дивана, да и злополучный конверт не забыла с собой захватить.

Александр словно подозревал что-то неладное, когда просил меня не выбрасывать письмо. Я же пропустила эту просьбу мимо ушей и всё-таки выбросила смятое послание в мусорное ведро, не найдя логичной причины его появления в моей двери.

«Если это шутка Дениса, то я не доставлю ему такой радости, – прошептала, зевая во весь рот и направляясь к спальне. – В конце концов, если это действительно так важно, то этот Александр мог бы и сам найти меня, а не оставлять непонятные письма на пороге».

Однако то ли новое место так повлияло, то ли переживания от развода и встречи с Зоей Эдуардовной, но уснуть мне так и не удалось. Я долго ворочалась, пытаясь поймать сон, чтобы хоть немного вздремнуть перед уроками в гимназии. То просовывала руку под подушку и крепко зажмуривала глаза, то сбрасывала с себя одеяло и вовсе убирала подушку, то переворачивалась на другой бок и на другую сторону кровати, но уснуть так и не получалось. Мирно тикали часы, тишина давила тяжёлым грузом. Несмотря на отключенное так рано отопление, мне было жарко, но я упорно продолжала пытаться провалиться в забытье, считая вслух несуществующих баранов. И когда заплетающимся языком дошла до цифры триста девяносто шесть, мои надежды на спокойный сон окончательно пропали.

Резко поднявшись, села на кровати. Затем, быстро отбросив тонкое одеяло, не включая свет, я почти бегом побежала в кухню и открыла дверцу тумбочки под раковиной. Безошибочно и торопливо достала оттуда смятую бумажку и, так и не включая свет, подошла с ней к окну, которое освещалось ярким фонарём во дворе напротив.

«Марина, у меня к вам есть одно очень важное дело, касающееся вашего отца», – вслух прочитала эту строчку и поняла, что именно меня смутило.

Отец!

Я ещё два раза изучила вырванное из текста предложение, словно хотела убедиться в том, что не разучилась складывать буквы в слова. Но ровный почерк некого Александра чётко и ясно вывел слово «отца» – в этом ошибки быть не могло.

Нервно прижав письмо к груди, на ватных ногах подошла к раковине, и только после того, как опустошила стакан холодной воды, я задышала спокойно и опустилась на неудобную табуретку. Тут, в полумраке кухне, я просидела почти до утра, пытаясь вспомнить то, что знала о своём отце. А знала, на самом деле, очень мало. И это «очень мало» почти граничило с «ничего».

У меня не было отца. Я не помнила и не знала его. Мама никогда не говорила о нём, а потому мне просто приходилось верить в то, что папа просто потерялся. Но в семилетнем возрасте, когда поступила учиться в первый класс, я долго расспрашивала маму, где мой отец и почему он не забирает меня из школы, как это делает папа Юли? Мама отвечала, что он уехал в длительную командировку. Тогда моим главным желанием, как на день рождения, так и на Новый год, стала встреча с папой.

С тех пор прошло много времени, и, в конце концов повзрослев, мне уже окончательно стало ясно, почему мама живёт одна. Такие истории слышались отовсюду, они были сплошь и рядом, случаясь с каждой третьей семьёй. Я не решалась тревожить мать расспросами о своём появлении на свет, надеясь на то, что она сама мне всё расскажет.

– Где мой отец? – не выдержала в день своего восемнадцатилетия и задала волнующий меня вопрос матери.

– Не знаю, – честно ответила она.

– Как так? – искренне удивилась я.

– Понимаешь, дочка, мы виделись с ним всего несколько раз. А потом он уехал.

– Куда? – печально выдохнула в ответ.

– Какая теперь разница! – Мать отвернулась к горе немытой посуды.

– Есть разница! Мама, я хочу знать, кто он, где он! – я сорвалась на крик.

– Я не знаю, дорогая. Наш роман был такой быстрый и такой бурный…

– Он знает, о моём появлении на свет? – резко прервала её рассуждения.

– Не знаю… Возможно. В любом случае, лично я не говорила ему об этом.

Я уронила скользкую тарелку на пол, открыв рот от неожиданности.

– Почему ты ему не сказала?

– Потому что так было бы правильно. Твой отец встретил меня за несколько дней до собственной свадьбы…

– Свадьбы? – хмуро покосилась на осколки разбитой тарелки и лужу на линолеуме.

– Да. Он собирался жениться. Надеюсь, что удачно. – Мать быстро вытерла руки и, бросив полотенце в сторону, удалилась из кухни, дав мне понять, что разговор окончен.

Позже, когда я вновь пыталась узнать что-то о своём отце, мама всячески обходила эту тему стороной. В конце концов, мне пришлось смириться с тем, что эти разговоры ей бесконечно неприятны, и покорно окунулась в мир семейной жизни, напрочь забыв о том, что когда-то в детстве мне хотелось отцовской заботы и любви.

Замёрзшими пальцами я провела по измятой бумаге и задумалась: а вдруг Александр не лжёт и не шутит? Вдруг эта встреча расставит все точки над «і», и я хоть что-то узнаю о своём отце? Но в таком случае почему Александр не назвал свою фамилию и улетает уже послезавтра? И куда он улетает?

Ещё долго просидев в темноте кухни, так и не решаясь уйти спать, я никак не могла понять, почему, спустя двадцать сем лет после моего рождения, незнакомец хочет рассказать что-то важное, касающееся моего отца. Нет, это всё нелепости, и их надо срочно выбросить из головы! Надо возвращаться в спальню и постараться заснуть. Однако конверт на этот раз я всё же взяла с собой и бережно уложила его на ночной столик. Усталость, нервное истощение и позднее время, наконец, сморили. Пришёл тревожный сон, не обещающий должного отдыха и бодрого утра уже через пару часов.