Читать книгу Альманах «Российский колокол» №2 2021 - Альманах - Страница 13

Солнце желтое в тумане

Посинело и озябло,

Каплей утра отразилось

На зеленой мяте луга.

Небо

розовым дурманом

отравилось, и ландшафты

Cтали цвета водной глади

В унисон звезде-супруге.

Города мои промокли,

Мир – проекция марины,

Нарисованной да Винчи

На венецианской лодке.

Мыслями раскрась картины,

Взяв мечты своей палитру

В тон вечерней незабудки,

Спрячь в душе – пускай просохнет.

Погоны на плечи нашью генеральские,

Отрывая кусок от заката к ужину.

Жизнь бьет саблей истории, лишая пальцев,

Позволяя осязать лишь важное, иссекая ненужное.

В чемоданы желтые мечту лета спрятали,

Оставляя полосы оранжевой тени,

Отложили в ящик будущего, удалили пятна

С моего прошлого, с воскресенья.

В поцелуйном растворе топили замужество,

Разбавляя водою, слезами озера совести.

И, может быть, краски казались нужными,

Но только в сонных туннелях зимней повести.

Мы инвалидами счастья стали после аварии,

Катастрофы недели, что запомнилась в месяцы.

С самого первого дня, а потом и в финале

Надевали корону, но уже на череп принцессы.

Телефон выключали, он мне снова завидовал,

Заворачивали в листья пустые обиды.

Приводили в действие то, что уже обездвижено.

Убивали часами, по ним цифры раскидывали.

Кидали камни в извилины своих же ландшафтов,

Потом строили стены, мостили дороги.

Провожали закат в белом свадебном платье,

В черных кедах, надетых на босые ноги.

На моих часах всегда три сорок девять

Непонятного времени. Зимой все кончается —

она злится неделями, убивает морозами,

существует пределами. С ней нам нечего делать.

Мир крупицами соли рассыпаю в стаканы,

В фильмах детоубийство получило начало,

Мы не больше, чем пьяны, смотрим в призму рассудка,

Это чья-то игра, и мы ее не проиграли.

Кисло-красным рассудок в мгновенье становится.

Одиночество режет своим вдохновением,

Выливая избытки мечты длинной строчкою,

Создавая каркас моему настроению.

След от тени остался мне на плоскости памяти.

Мы завернуты в листья минувшего времени.

Пыль не видима на щеках твоих – она не считается,

Все на свете ничтожно – общество лечат расстрелами.

Есть места, где не может быть холодно,

Вырезая последнее солнце из картинки ландшафта,

Я краду все улыбки города,

Подавляя природу пороха,

Засыпаю снегами лица.

Я наигранно, но безупречно

Подметаю листву дорожную,

Извлекая из сознания осень,

Увеличивая тем самым надежду

На возможное и невозможное.

Иногда ты глядишь с опаскою

На привычное и постоянное,

Ощущая моментами призму взгляда,

Раздевая одним дыханием слабых,

Распознавая людские обманы.

Пейзаж, нарисованный чаем

Для отчаянного человека.

Который с детства скучает,

Влюбленный во что-то с детства.

С пакетом конфет в кармане.

Его портрет очень близок

Тебе: кеды, пыль на диване,

Голова с миллионом ошибок.

Глаза, отраженные в стеклах,

Залитых в квадраты окошек.

Он ест лишь луну и мяту,

Запивая розовым цветом заката,

И любит персидских кошек.

Его мысль точно ветер в долине,

Руки лентами связаны в косы —

Горсть песка он по-прежнему просит

И немного вчерашнего сплина.

Его дом – это книга открыток,

Мемуаров собрание, писем.

Пристань бабочкам, тайна лингвистам,

Сбор флаконов со смесью улыбок.

Всё – пейзаж, нарисованный чаем,

Заваренным августом лета,

Человеку, который отчаян,

Но которого, в принципе, нету.

Не пиши мне письма усталым почерком,

Зачеркни мне имя, забудь о прошлом.

И любовь свою с лексической осторожностью

Спрячь в руке и запомни очерком.

Позолотила жизнь твою – по стрелке направила,

Запах жареной рыбы подменила луной к обеду.

Охлади мое горе не морем – мороженым.

Любимый в отпуске. С желтыми чемоданами отправила.

Закидали мне цифрами часы статичности,

Но глаза смотрят прямо сквозь окна в квадраты залитые.

Собери в руку слезы, подмети мусор в памяти,

Жизнь портят не люди, а их избыточность.