Читать книгу Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Симфония сердец» - Альманах - Страница 6

Гордыня!.. Распри!.. Недомолвки!..

Чужбины пафос… и уловки!..

Спесь в разговорах без конца!..

А жизнь всё та же голытьба!..

Куда ни кинь!.. Куда ни плюнь!..

Повсюду дай!.. Повсюду сунь!..

В карман!.. На лапу!.. Без стыда!..

А жизнь всё та же голытьба!..

Что было срам, теперь – почёт!..

Уж честь взяла самоотвод!..

Но, как и впредь, жива Земля!..

А жизнь всё та же голытьба!..

Гордыня!.. Распри!.. Недомолвки!..

Чужбины пафос… и уловки!..

Спесь в разговорах без конца!..

А жизнь всё та же голытьба!..

Пущай будем жизнью биты,

молчаливы и сердиты,

только добела отмыты,

коли уж с судьбиной квиты.

Пущай будем знать и несыть,

только дабы не опешить

в миг нежданный, в час лихой,

чтоб остаться с головой.

Пущай будем мы не в шутку

молвить слово, а не утку.

прибаутку иногда —

в час, свободный от труда.

Пущай будем жизнью биты,

молчаливы и сердиты,

только добела отмыты,

коли уж с судьбиной квиты.

Плачет сердце, вновь тоскует

по родимой стороне,

где старушка мать горюет,

видит сына лишь во сне,

С нетерпеньем ждёт звоночка,

заждалась уже она

от кровинушки-сыночка

весточки издалека.

Знаю – верит, что дождётся,

хоть разлука и длинна,

знаю – точно улыбнётся

и обнимет вновь меня…

Плачет сердце, вновь тоскует

по родимой стороне,

где старушка мать горюет,

видит сына лишь во сне…

Непонимание давненько

уж обитает средь людей

и кажет образ свой частенько,

назойливо и всё сильней,

Назойливо и всё настырней,

до самой глубины души;

а в наши дни ещё мобильней —

от центра до самой глуши.

От центра и до региона,

от брата к брату и к сестре,

от зрячего и до слепого,

а для глухого так вдвойне…

Непонимание давненько

уж обитает средь людей

и кажет образ свой частенько,

назойливо и всё сильней…

Быльём поросли, уж ныне забыты

ребячества годы и школьный звонок,

умчались бесследно, точь-в-точь как ракеты,

вдаль навсегда в назначенный срок.

Умчались бесследно и канули в Лету…

Умчались родные прочь от меня…

Но так же, как раньше, я рад всё же свету,

хоть взгляд уж замылен жизнью, друзья.

Но так же, как раньше, вольно вдыхаю

воздух чистейший, жадно, взахлёб,

живу и не ропщу, в пучину ныряю

я с головой хлопот и забот.

Быльём поросли, уж ныне забыты

ребячества годы и школьный звонок,

умчались бесследно, точь-в-точь как ракеты,

вдаль навсегда в назначенный срок.

Говорили пушки смело,

как шальные, оголтело

за свою Страну, за Дело,

за Людей родных умело…

Говорили аль кричали,

гром и молнии метали,

беспощадно щекотали

супостата, гнали в дали…

Гнали смело и охотно,

чин по чину, ух добротно,

дабы детям жить вольготно,

благородно и почётно…

Говорили пушки смело,

как шальные, оголтело

за свою Страну, за Дело,

за Людей родных умело…

Лужок росистый заливной

покой душе дарует,

чарует утренней порой,

аж сердце торжествует!

По травке ветер-озорник

игриво пробегает,

за кудри, плечи, воротник

проказник всё хватает.

А солнышко крадётся вверх,

восходит выше-выше

и украшает белый свет,

а не ютится в нише!

Лужок росистый заливной

покой душе дарует,

чарует утренней порой,

аж сердце торжествует!

В чём корень зла?.. Прости… Забыл…

С тщетой борясь, утратил пыл…

Совру, коль молвлю, что не жил,

что не кутил и не блудил…

Совру, а может, промолчу,

с собою в землю унесу

свою заветную мечту,

свою печаль, свою тоску…

всё то, что в памяти хранил,

лелеял, холил и любил,

чем восторгался и хвалил,

в чём упоенье находил.

В чём корень зла?.. Прости… Забыл…

С тщетой борясь, утратил пыл…

Совру, коль молвлю, что не жил,

что не кутил и не блудил…

Мирская алчность, злоба, зависть

кружат, роятся надо мной,

да так, что нет уж сил отвадить

и отмахнуть их прочь рукой.

Как в светлый день, так тёмной ночью

всё гуще и тучней они,

оскалив хищно свои пасти,

мне кажут острые клыки…

Наглы, бестактны и вульгарны,

черствы, свирепы и скупы,

бесчестны, гнусны и безнравны,

без совести, без доброты.

Мирская алчность, злоба, зависть

кружат, роятся надо мной,

да так что нет уж сил отвадить

и отмахнуть их прочь рукой.

Где ж ты теперь-то, блеск очей

из яркой юности моей,

сияющий стократ сильней,

чем сотни, тысячи свечей…

Без горделивой похвальбы,

без укоризны, без вины,

без зависти и суеты,

без слёз, без горя, без беды…

Куда же делся?.. Что с тобой?..

Совсем забыл меня, друг мой…

Усталым ныне слишком стал…

Но вспомни!.. Как же ты сиял!..

Где ж ты теперь-то, блеск очей

из яркой юности моей,

сияющий стократ сильней,

чем сотни, тысячи свечей…

Что мне судьбы каприз, коль сдержанная речь

в устах моих вольготно поживает,

ровнёхонько летит и не спешит,

за Здравие поёт, не унывает.

За Здравие! За Веру! За Страну!

За Счастье! За Любовь! И за Надежду!

За Дом Родной! За Душу! За Семью!

За Дружбу Крепкую! За Хлеб! И за Одежду!

За Честь! Отвагу! За Родимый край!

За Землю, что цветёт и процветает!

За то, что есть на свете Ад и Рай!

За то, что с нами Бог! И Он нас не бросает!

Что мне судьбы каприз, коль сдержанная речь

в устах моих вольготно поживает,

ровнёхонько летит и не спешит,

за Здравие поёт, не унывает.

Потратить мог бы всё,

Но только не Слова,

которыми от сердца

пишу сей стих, Друзья!

Слова, что от Души

летят во все края!

Слова, что безо лжи,

навета за глаза!

Слова, что вам дарю

и презентую я!

Слова, что так люблю

в любое время дня!

Потратить мог бы всё,

но только не Слова,

которыми от сердца

пишу сей стих, Друзья!

Что посеешь, то пожнёшь,

перемелешь, прожуёшь,

верю, спину не сорвешь,

жизнь достойно проживёшь!

Точно знаю я, мой Друг,

не возьмёт тебя недуг,

да кривая, что с косой,

обойдёт дом стороной!

Обойдёт тебя и лень,

будет жизнь как ясный день,

не найдёт тень на плетень,

от которой лишь мигрень.

Что посеешь, то пожнёшь,

перемелешь, прожуёшь,

верю, спину не сорвешь,

жизнь достойно проживёшь!

Червь сомненья, червь неверья

гложет душу – юркий гад…

Все хотенья, все стремленья,

всё под корень в сей же час…

В сей же час… без промедленья

всё летит в тартарары,

несолоно похлебавши,

спешно прочь, поджав хвосты…

Спешно прочь… в кусты скорее,

затаиться и молчать…

ручки свесив, ждать спасенья,

охать, ахать и стонать…

Червь сомненья, червь неверья

гложет душу – юркий гад…

Все хотенья, все стремленья,

всё под корень в сей же час…

Не отказался, но оставил

Семью и Дом в Родной Земле…

на бриг от брега я отчалил

бродить в далёкой стороне…

Бродить, ходить… по синю морю,

по океану… на волне…

без страха, паники и спору,

в усердно-доблестном труде…

В труде, в заботах и в потугах,

с пучиной дел наедине,

забыв о слабостях, недугах

и о здоровом крепком сне,

Не отказался, но оставил

Семью и Дом в Родной Земле,

на бриг от брега я отчалил,

бродить в далёкой стороне…