Читать книгу Альманах Международной Академии наук и искусств «Словесность». Том 4 - Альманах - Страница 4

Немало мною

прожито лет,

И звезд на пути

встречалось немало.

С детства привыкла

в небо смотреть,

Ожидать-ликовать,

как звезда упала.

Привыкла звезды

видеть в кино —

Они блистают

на телеэкранах.

Звезды на сцене —

им хорошо:

Их любят смотреть

почти постоянно.

В жизни мне

повезло увидеть

Звёзды большие

на башнях Кремля.

Стали родными.

И не забыть их.

Пусть дарят радость

и вечно горят.

Да! Я о звездах

Великой России —

Рубиновых звездах

большого Кремля.

Ярко горят они

на небосклоне.

Но ярче всех звезд —

России душа.

Кремля свет рубиновый,

цвет ярко-красный,

Льется с пятиконечной

звезды:

Как что-то святое

и постоянное

Хочется в памяти

сохранить.

И эти звезды

Кремля Московского

Ярко сияют

и возрождают,

Башня Спасская

и башня Никольская

Звезд сиянием

дружбу рождают.

Лучи их увидишь,

и кажется, рядом

Сеют тепло,

надежду и мир.

Дружбу рождают

и сходство взглядов,

Что хочется просто —

жить и любить.

Да, я опять

про дружбы Звезду.

И не для того,

чтобы занять ею место.

Хочу поделиться —

и очень спешу! —

Тем, чем жива

еще память детства.

Маленькой, рыженькой

подрастала

Я в небольшой деревеньке

у деда.

Школа, уроки,

и по хозяйству

Я помогала шустро,

умело.

Мячик и прятки,

велосипед —

Гоняли гурьбой

с детворою соседской.

Вот средняя школа —

уже переезд,

В город, в район,

о, как там интересно!

Интернат. Воспитатель.

И класс большой.

Классный наш – физик,

кузен-лаборант.

По вечерам —

каток ледяной.

Дали коньки,

помогли на них встать.

Но главное было —

уроки учить.

Училась неплохо —

память спасала.

Главное – все на уроке

схватить,

Дома же книгу

не открывала.

И вот по итогам

за целый год

Прямо чуть

не отличницей стала.

В школе советской

за хороший итог

Тебя поощряли,

и выбор немалый:

Кому-то поход,

пионерский лагерь,

Поездки в зверинец,

Ботанический сад.

Мне из четверки

упорных самых

Поездка выпала

в Ленинград.

Учитель не раз

подходил с вопросом:

Поеду ль я точно —

конкретно чтоб знать:

Меня на три дня

отпустят из дома?

И нужно ведь деньги

с собою взять:

Двадцать пять рублей

и не меньше —

На экскурсии, на обеды

чтобы иметь.

Мне разрешили.

О, горькие дети!

Как же нам

хотелось взрослеть!

Автобус большой.

Пейзажи за окнами.

Со мною рядом —

Динка Шарай,

Девчонка из

параллельного класса.

Друзей очень много —

сам выбирай.

О Ленинград!

Шестидесятые годы.

Из деревни – как в рай:

какие дома!

Башни и шпили

до небосвода.

Народу везде —

гудит голова.

Нас поселили

в одно общежитие

И адрес просили

запомнить нас точно:

На Комсомольской,

двадцать четыре, —

Я и сегодня скажу

среди ночи.

А завтра поездки

по улицам города —

Глаза мои точно

такого не видели:

По улицам смело

ходили негры,

Были в кримплене

и были в джинсах.

На все мы смотрели

ртом и глазами —

Хотелось запомнить,

переварить

Детским умом,

своими мозгами,

Чтоб где-то потом рассказать,

повторить.

Вот к Эрмитажу

автобус подъехал.

Мы понимали,

что это музей.

Сумки просили оставить

на месте.

Выйти просили

нас поскорей.

Мы, детвора ведь шустрая,

с визгом,

Скоро в шеренгу

встали по два.

Школа здесь нам

вход оплатила.

Экскурсовод нас повел

в первый зал.

Не понимали:

смотреть или слушать —

Глазам и умам

не объять новизны.

Несколько залов

прошли с экскурсией.

Мы ж с Динкой тихонько

вбок отошли.

Потом проникли

в закрытые залы,

Где всё от света

словно горело.

Там стены сверкали

золотом прямо.

И мы пошли в залы

дальше и смело.

Ни время нас

не заставило сдаться,

Ни голод, что давал

уже знать о себе.

Вдруг поняли мы,

что пора возвращаться,

И быстро обратно

искали след.

По-детски, наивно

еще поблукали.

Выход нашли —

и враз обомлели:

Мы свой автобус

уже не застали —

У нас нету сумок,

у нас нету денег.

Молча мы постояли

долго,

Мы не ревели —

ведь мы не плаксы!

Вышли на улицу,

на остановку,

Чтобы доехать

до нужного адреса.

На остановке много

народу.

У женщины крайней

тихо спросили,

Как нам проехать

на Комсомольскую,

И, как могли,

что-то ей объяснили.

Она нас слушала

очень внимательно.

Сказала: «Пойдем!» —

и в кафе привела.

Нас накормила

и так сострадательно

На нас смотрела

глазами Добра.

Потом увела нас

на остановку,

Денег дала на билет

и сказала,

Где выйти нам,

чтобы было удобно,

И нужный автобус

нам указала.

Я и сегодня

тот Город Великий,

Женщину эту

боготворю.

Не нужно здесь имени

и реликвий —

Ее Женщиной-Матерью

я зову.

Пламя Добра

вечно сияет

В душах великих

русских людей.

Пусть тропа братства

не зарастает —

Вместе надежней,

вместе теплей.

Уже потом,

повзрослевшим умом,

Через года

и сама понимала:

Переживши блокадную смерть

войны,

Та женщина мерзла

и голодала.

Увидев нас,

одиноких детей,

Первым делом она

нас накормила,

Денег дала

и, чтоб было теплей,

Шалью своей

наши плечи укрыла.

Та женщина была

как сотни других —

Просто живут

и не замечают,

Что в душах людских,

душах простых

Великие Звезды дружбы

сияют.

Семидесятые годы.

Снова в Россию

Еду на поезде

с Белой Руси.

В Московскую область,

город Балашиха.

Столица – Москва —

тут как ни крути.

Союз Советских

Социалистических Республик.

Какая большая

на карте страна!

Учиться, учиться,

стране чтоб быть нужной.

Только в Москву!

И только туда!

За плечами техникум

пчеловодства —

Любовь к природе

не передать.

Но есть такой факультет

в институте,

Один в Союзе.

Туда бы попасть!

Чемодан отцовский

на деревянной раме,

Полный учебников,

еле тащу.

С высокой прической

и каблуками:

Не все так просто —

ведь еду в Москву!

Из метро вышли

на остановку,

Откуда автобус

должен пойти.

Людей просто тьма —

не видела столько,

Боюсь с чемоданом

дальше идти.

Вдруг мужчина

ко мне подходит

И просто спрашивает:

«Куда?»

Говорю: «На автобус,

на номер сорок».

И вырвал из рук моих

чемодан.

Я его потеряла,

в толпе глазами

Не вижу, где он,

куда мне идти.

Вдруг меня за руку

он хватает:

«Чемодан твой в автобусе,

поспеши».

Такое разве забудешь

с годами?

Ведь русскую душу

нужно иметь,

Где добро, бескорыстие

не иссякает,

Чтоб Звезду дружбы

в других зажечь.

Экзамены. Сочинение

пишем.

Все в аудитории

очень строго.

Кто в тюбетейке,

кто просто лысый —

Ведь институт

всесоюзный все же.

Кого-то за шпаргалку

уже удалили.

Кто-то сам ушел —

с русским проблема.

Руку подняв,

я просто спросила,

Чтоб уточнить эпиграф

по теме.

Какое же было

разочарованье:

Я к вечеру поняла,

что ошиблась.

Мне было пять баллов —

не это главное.

Как же все это

так получилось?!

По коридору вуза

желанного

Навстречу мне женщина —

экзаменатор.

– Простите, пожалуйста,

мне очень неловко,

Но там же ошибка,

мне стыдновато.

– Ошибка уже не твоя,

а моя, —

С улыбкой ответила

преподаватель,

С любовью в глазах

она душу зажгла

Большой Звездой дружбы,

что не угаснет.

А сессии! Все друг друга

встречали

На остановке

уже институтской.

Мы ведь со всех уголков

приезжали

Нашей страны необъятной,

могучей.

Кто в унты обут,

а кто на платформе,

Кто в валенках был,

а кто в сапогах,

Кто смуглый совсем

по цвету кожи,

Как все мы дружили —

не описать.

Светлые, стройные —

прибалтийцы,

Рязань и Смоленск —

в пуховых платках,

Воротники дорогие

лисьи —

Факультет звероводства

здесь был у нас.

Молдаване красивые

и украинцы,

Крепость шла полным

сибирякам.

Орешки кедровые

привозили

И медвежатину

часто нам.

И это была дружба

большая,

Дружбы Звезда

на пути моем.

Звезда дружбы такая

не угасает

В душах людских

ни ночью, ни днем.

Сессии, сессии…

Время летело.

Немецкий сдаю

и прямо дрожу.

Было вечно проблемой —

переболею,

Если пятерку не получу.

Преподаватель

внимательно смотрит:

«Что вы волнуетесь?

Просто зря,

Вы же знаете все.

Что беспокоит?

Вы же здоровье

теряете так».

Да, нас не просто

учили предметно —

Жить нас учили

и быть людьми.

Уверенность

нашему поколению

И Звезды дружбы

в душе зажгли.

Сдаю экзамен

как-то на курсе.

Кровообращение рыб

напрягло – тупик.

Экзаменаторов много —

целых четыре.

И на меня всё

смотрит один.

Глазами что-то

сказать мне хочет,

Головою кивает туда,

где окно.

Я все краснею,

а он упорно

Что-то твердит свое

все равно.

Я невзначай на окно

посмотрела —

За шторой целая

стопка книг.

Нужную вскоре нашла

я смело

И докопалась

до нужных рыб.

Преподавателя вовсе

не знала

И видеть-то видела

в первый раз.

Но разве такое враз

забываешь?

«Спасибо» найдет его

в добрый час.

Я про людей.

Как нас дружба роднила!

Как помощь чувствовалась

во всем!

А Звезда дружбы

на небосводе

Светила лучом

и грела теплом.

Часто бываю в Москве

на вокзале,

Раза три за год

езжу в метро.

Часто стоят, видно,

школьники-парни:

«По ступенькам мы вам

чемодан поднесем».

И от оплаты

с улыбкой уходят:

«Мы просто так,

от души помогли.

Мы сегодня, сейчас и здесь —

волонтеры,

Хотим мы радость

людям дарить».

А часто просто

к тебе подходят,

Не успеешь и сумки

ты в руки взять:

«Я буду верх,

у тебя тяжелый.

Давай буду просто

тебе помогать…»

И тут уже не одна

благодарность —

Улыбка появится

на лице:

Вот русские люди,

неважна нация,

И не смущает

даже акцент.

Улыбнуться, подумать:

так Звезда дружбы —

Это россыпь маленьких

чистых звезд,

Что в каждой душе

к свету стремится,

Чтоб всякие горести

превозмочь.

Это биение

Звезд-сердечек,

Светлых лучиков

глаз тепло,

Что желают мира

на всей планете,

Вселяют радость

и сеют добро.

Вместе всем легче,

теплее, роднее —

Ведь рядом чувствуешь

друга плечо.

А что может быть

выше дружбы великой?

Только Звезда!

Звезда дружбы большой.

А выше звезд бываем

только в мечтаньях,

Мечтаем тоже порою

не зря…

Русским людям я

от души благодарна:

Звезду дружбы в душе

ведь Россия зажгла.

Это просто память,

как детский лепет.

Это жизни частичка,

что никак не забыть.

Ведь все не расскажешь —

сердечка трепет

Требует жить вот так

и любить.

Любить за то,

что заслужили,

Что Звезду дружбы

смогли зажечь.

Мира и счастья вам,

русские люди!

И Звезду дружбы

в душах беречь!