Читать книгу Альманах «Российский колокол» №2 2015 - Альманах - Страница 2

Лучики уложены хворостом.

Я вышел, отправил обоз

Болотами, к другу и ворогу,

Всем, кто радировал «SOS».

В Петербурге такая традиция,

Половину оставить себе.

Солнце, катись по орбите,

Нам и полдня – бытие.

Сознание круглогодичное

Наше – прозрачное, светлое,

Остальная неделя пусть пасмурно

Не мешает простому величию —

Жить при Творцовом дворе.

На свете нет ничего прекрасней,

Чем шум утренней электрички.

С элегантной Залива кромки,

Но не громко, а тихо, лично

За подосиновиками и красными

Страстной юности параллельной

Шум далекий… сошел я, здравствуй!

– Ты пока одевался, Зимний

Воздух свежий дорогой лыжной

Уходит в будущее колбасное

От намека семьи на завтрак…

Шум далекий и светлый, поезд

На рассвете включает память

И абсолютного слуха волчьего

И шум жизни уже не растает.

Он нарастает днем заоконным

И вибрирует дверь, нараспашку!

И вливаешься в водовороты —

Кто ты? Атом волны прекрасной,

Вырабатывающий потоки…

От нас бежит и огонь

Бежит спасаться и лес.

За нами рушится мост

В домне плавится крест.

Родился – умер – Воскрес?

Ты в Мире нашем, Христос?

Чтобы дать свою бронь:

Надежду, Веру, Любовь.

Но неопалимый огонь

Дан нам, кажется, зря.

Нам бы спустить с неба зла,

Сжечь Гоморру, Содом —

Соседский прибыльный дом.

У нас-то все хорошо

(На выбор: Нева, Потомак)

Навевают нам благодать.

Присвоили каждый себе

Воскрешение даже Христа

Однажды совпал этот день,

Да куда нам объединяться?

Поэтому и Тебе

Воскреситься никак не начать.

У каждого на Кресте

Висишь, продолжая страдать.

Значит с Лукой, Матфеем

Поработал, с Петром и Павлом

Враг твой, Иисус, Злодей.

Отдалялись они от Бога,

Разделяли они людей —

Ученик всегда хуже Учителя.

Объединяй нас, Иисус, быстрей,

Наступает последний век…

Любовь войдет в привычку воздуха,

Давить начнет как неба столб

И на вершине к кислородному

Голоданию приведет

И опьянит в лесу лучистом

На дне глоток ее – спасет,

Любовь войдет в привычку жизни

Дышать, стареть и вместе в гроб

Сойти, любовь – тот кислород

Излишний – жизнь твою взорвет.

Любовь спасительна лишь в меру,

Как воздух, так же незаметный,

Как грамм души на естество,

И тяжелеет от привычки

О ней писать две тонны слов.

Почитай про себя перед тем как повернет дорога:

«Ныне и присно и вовеки веков во имя Отца едины»,

«Диавол оставил нас для потомков и ушел из картины»,

Его не хватит для всех миров (впрочем, так же как Бога),

И он кочует туда, где зыбко, теперь на Марсе – мины.

Зарождает он жизнь в пещерах, Бог обратит внимание,

И Он уйдет воевать за Мир, и Веры в него у нас не останется.

На бесконечные формы материи не хватает ресурса Веры,

Но этот, главный ресурс заложен в универсальное – деньги.

В универсальный эквивалент обмена Заповедь: «Верь Мне»

Распространяется равномерно, когда получаешь – вспомни.

Он был лучшим, а стал никем,

Он был никем, а вышел ко всем

На сходке-стрелке при полной Луне

К черным, белым, рябым дворнягам

И как гавкнет! Луна упала, тут же

Солнце взошло по его приказу

И с деревьев спускались коты

И все убежали, поджав хвосты,

«Явился!» – оповестить родные дворы.

Просто хозяин его научил

Громко гавкать соседям в семь сорок

И уехал вместе со скорой.

Кто же знал, что он чувствовал свет?

И гавкал, видя соседний рассвет,

А не стрелки часов с кукушкой

Лжепророк у пустой кормушки.

Второй такой же гавкал на пушку

В полдень ровно, и слизывал сушку.

Его хозяин уехал со скорым.

И этот двор остался без корма.

Сколько ни гавкай, хозяин решает,

Кто на кого и во сколько здесь лает.

Игра закончена, расставим пешки в ряд.

Их боевой отряд одет в простой наряд.

Они начнут нам нашу страстную игру,

Соблазняя юбкой вражье кенгуру.

Она – сверхцель, заставить по полю скакать,

За ней погонятся слоны, чтобы поймать,

И на галерах догонять начнут гребцы,

И на ходулях пешка-ферзь хватать уздцы.

Коротконожка пешка спрячется в углу,

Она важна как ложный гриб, но всю игру

Затеем, чтобы захватить в плен кенгуру

И допросить, как она может так летать,

И не петух в деревне прыгать через нас

В казарме плоского пространства без прикрас.

Познаем фокус, и начнем легко летать:

В «чапаева» на щелбаны играть

Мы, офицеры белой армии – слоны…

Вот так же думал Император, разводя

Бесят и выпуская из-под крыл, подняв врага.

Простят? Да мы-то что? Сгорела вся доска,

И в наперстки и в пристенок – впредь игра.

Первая любовь дается вспышкой.

Короткая, мучительная, лишний

Кто-то в этой пробной схватке душ.

Вторая к испытуемым терпимей.

Лозунг: «Ближе, дольше, неразрывней» —

В ду́ши впечатывает матрицу семьи

Или скользит полотнищем над дверью,

Задевая низом об косяк, не прикипая,

Свободно по ветру болтаясь, прочным

После второй любви, у пятой и десятой

Касаясь душ, приятно теребя их.

Судеб челами, каждый раз как первый

Настоящий, распускаясь, увядает стебель и цветок,

Не став железным, но живым, в любви рабочим,

Пока у двери не сойдется жизни пара

По промыслу из ада или рая, нектара

Или яда испить в священной чаше

Или маслом эфирным смазать

Сковородку для поджарки пищи и качать тела.

И то и это работать начинает и в нем и в ней,

«Ближе, дольше, неразрывней – навсегда».

Погода клюнула как будто в пол педаль

Вдавил бог, улетая в точку лета.

Холодный ветер на тепло сменился, вдаль

Помчалась Петербургская карета.

У поворота серпантина еще раз притормозит,

Пропустит с Ладоги шугу на вираже,

Нажмет гашетку, с воем с дюны просвистит

Над площадью Дворцовой в блиндаже.

Сорвет в Июль как топлес жизнь кабриолет!

Догоним крыши золотыми в сентябре,

Набрав в салон упавших яблочек, в ведре

Вкусив стекающий с нас молниевый сок,

Чтобы искриться жизнью новой в декабре.