Читать книгу Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Номинанты Российской литературной премии – 2018». Выпуск 1 - Альманах - Страница 4

Тебе, Россия, Родина побед,

Прошедшей грозы всех великих войн,

Познавшей горечь и лавину адских бед,

Дарю я труд написанный, земной!

Пускай пройдут столетия эпох

И мы уйдем, как сотни поколений,

Твоей историей наполнен каждый вздох,

В любви к тебе не будет сожалений!

………………………

1919 г., город N. Штаб красной армии.

Грязной осенью дождь моросит,

Часовые у старого дома,

А внутри жизнь не просто кипит,

А трясется за дверью райкома.

Крики с разных дверей коридора,

Суматоха и трели звонков:

«Я не слышу! Какого напора?!

Нет сейчас ни полков, ни взводов!»

«Разрешите?»

«Да, да, заходите! Марк Захарович, это и есть!»

«А, так сюда, вы сюда проходите.

Поздороваться с вами – за честь».

Гость прошел в кабинете к столу,

Кепку черную снял и присел:

«С Петрограда на помощь лечу!

Что случилось, узнать бы хотел».

«Я Потоцкий Андрей Поликарпыч,

Командир этой армии всей.

Это Марк Захарович Кацыч,

Комиссар мой до мозга костей».

«Ну а я представитель ЧК,

Центральным прислан комитетом.

И к вам вопросы в ЦК,

Не удосужитесь ответом?

Войска стоят – и в чем проблема?

Какая помощь вам нужна?

Все белых жмут по фронту в целом!

Нам эта станция важна!»

«Мы согласны, что тут задержались, —

Пятый день не стихают бои.

А вот здесь они так окопались,

Их не выбить, ну просто умри!

Комиссар, объясни поточнее,

А то, может, меня не поймут».

«Тут позиция белых сильнее,

В лоб их просто вот так не возьмут.

Мы узнали, у них командиром

Гриша Кречет, штабс-капитан,

Он не хочет отдать город миром,

А по возрасту – просто пацан!»

«Так, и сколько их держит сей город?»

«Знаем точно, один батальон!»

«А потом говорите, он молод?

Почему же командует он?»

«Так случилось, что все остальные

Были нами убиты в боях,

С этим держатся, есть у них силы.

Это вам не атака в степях!»

«Так, понятно мне всё для ЦК.

Сутки дали нам город занять!»

«Они что там, сдурели слегка?»

«А иначе нам всем отвечать!»

«Мы просили на помощь прислать,

Там у них, говорят, есть один:

Он привык лихо так побеждать.

Самим Феликсом очень любим!»

«Раз просили, то я перед вами.

Кречет Федор, сотрудник ЧК!»

Командиры опешили сами:

«Вы? Там брат? Ну тогда вам нельзя!»

«Почему же? Что это меняет?

Младший брат мой действительно там,

Что я здесь, он, конечно, не знает —

Удивился б, я думаю, сам.

Подготовьте вот здесь коридор,

Прямо к станции, выйду один,

Непростой с братом есть разговор,

Может быть, мы людей сохраним».

Коридор подготовили быстро,

Он поправил рукой кобуру:

«Все готово. На улице чисто».

«Три часа – и обратно приду».

Он обдернул кожанку, шагнул,

Шел по улице медленным шагом,

Пса бездомного чем-то спугнул.

Выстрел. Пуля ударилась рядом.

– «Стой! Ты кто?! Смерти ищешь, поди?»

«Я пришел говорить с командиром!»

«К той парадной неспешно иди,

Но скажи, ты с войной али с миром?

«Я не знаю, солдат, как решим.

Ты, я вижу, крестами богат.

Мы все счастья России хотим».

«Но по-разному, видимо, брат».

Он увидел в дверях офицера —

Сердце сжалось до боли в груди,

И пошел к нему прямо и смело:

«Здравствуй, брат! К разговору прими».

Они долго стояли обнявшись,

Приведя в изумленье бойцов,

И солдаты, слегка растерявшись,

Посылали за крепким гонцов.

Офицер крикнул: «Это отставить!

Пока нечего нам отмечать.

Гость пришел нам раздумий добавить.

За противником всем наблюдать».

По парадной поднялись спокойно

И в огромный прошли кабинет,

Офицер улыбнулся довольно:

«Федор, глянь, излучает как свет!»

И чекист повернулся, увидел

На иконе он образ святой,

Офицер продолжал: «Как обитель?

Этот дом пока временно мой».

«Хорошо ты устроился, брат,

Только завтра вас выбьем отсюда».

«Я скажу тебе: это не факт!

Как вы сунетесь, будет вам худо».

«Я наслышан: свои рассказали.

Укрепился здесь твой батальон,

Пятый день город так и не взяли.

Гриша Кречет виновником в том».

«Ты смотри-ка, фамилию знают?

Но слабы командиры твои,

Говорят – значит, так уважают,

Как тебе они стали свои?»

«Выбор труден у каждого, брат.

Мы не знаем у жизни пути,

Выбор каждого, в сущности, свят,

И я сам его должен пройти.

В царской армии был я майором».

«И мы, честно, гордились тобой!»

«Когда власть оградилась забором

И пожар вспыхнул тот мировой,

Я решил, что царю неизвестно,

Как страдает, нищая, народ,

Как везде, тут и там, повсеместно

Он спасенья и помощи ждет.

А потом тот арест, ну ты помнишь…

Я не знаю, в чем был виноват!

Знал ведь я: на войну ты уходишь,

Но не смог проводить тебя, брат!

Дальше ссылка, тюрьма и побои.

Из дворянского рода – и в грязь!

Но они не смогли сломить воли,

Там от красных и вышли на связь».

«Неужели, вот так одурманив,

Тебя сбили с дороги прямой?

Офицер! Ты же, душу поранив,

Для врагов стал поистине свой!»

«Я даже рад, что я у красных:

Я верю в правильность идей,

И это лучше всяких разных

Движений, партий и затей!

Общался с Лениным не раз,

Мы даже спорили, бывало.

Дзержинский, помню, как сейчас,

Кричал: «Отлично, Федор! Браво!»