Читать книгу Мандала жизни 2. Сборник рассказов - Аля Алев - Страница 4

Вечер. Свет ночника освещает стол, заваленный бумагами. Стопки книг разного размера, ватман, скрученный в трубу, тетрадные листы, исписанные небрежным почерком, клей и еще какая-то канцелярия. Здесь же кирпичного цвета кружка, тарелка с виноградом и фигурка нефритового слона. За столом в полу сгорбленной позе мужчина, быстро записывающий что-то в толстую тетрадь.

Если бы мы подошли поближе, то увидели бы, что мужчине около сорока, он высок, плечист и бледен. Такие нравятся женщинам своей внешней холодностью. Кожа его и правда бледна, или, кажется такой на фоне черных как смоль волос, но черты лица выдают в нем мягкость. Тень падает на его лицо и эта игра света-тени как будто открывает нам противоречивость натуры, – сквозь мягкие черты проступает хищный профиль, и сапфировые добрые глаза при сосредоточении превращаются в серые холодные, пронизывающие глаза циника.

Видно, что он давно занят своим трудом и слишком сосредоточен сейчас, как художник, в тот момент, когда, уловив мысленно или чувством нужную краску, пытается воспроизвести ее в картине.

Да. Он сосредоточен. Он пишет ее, точнее, о ней. О Женщине. О той, которую, пытается уловить всю свою жизнь. И вот сейчас , кажется, он поймал что-то важное. Похоже, теперь он не уснет. Сегодняшней ночью он во власти муз.

Им Муза овладела этой ночью,

Ион до света не уснет,

И сам еще не знает точно,

Что между ними в ночь произойдет.

Но тот, кому знакома Муза,

Знает доподлинно одно,

Дитя от этого союза

Иль гениально иль смешно.

Ведь Муза ночью хулиганка

И женщина и тяжкий груз,

Как балерина у станка

-Спаси вас Бог от ночных Муз!

Таков писатель. Если Бог дал талант, он тебя не отпустит. И вот каждую ночь он – писатель и мужчина, ищущий женщину, принадлежит стройной смуглокожей красотке, которая дразнит его и заставляет браться «за перо».

Однажды он чуть не погиб, окрученный зеленым змием, но вовремя спохватился. Он понял, что все дело в ней, в этой легкомысленной девице, гостившей когда-то то у Пушкина, то у Толстого, Достоевского и других великих. Это она, душит его в своих объятьях, требуя уплаты долга. Это такой долг перед Богом – и дар и ноша, что бросить нельзя. Если Бог дал талант, изволь, реализуй!

Вот он и реализует. Преимущественно ночами.

Он пишет о той, которую встретил однажды. О той, другой, что ни на какую не похожа. И на Музу тоже.

Он знал многих женщин. Внешность и темперамент сделали свое дело, нивелировав мягкость характера. Он привлекал женщин, а они влекли его. Он играл в любовь и наслаждался игрой.

Но однажды он увидел ее. Вряд ли сторонний наблюдатель обнаружил бы в ней какую-то неземную красоту. Да, она была женственна и даже сексуальна, но неотразимой красоткой ее нельзя было назвать. Но он обнаружил в ней то, что делает женщину женщиной – желание.

Он хотел ее каждой клеточкой своего тела. И ни одна женщина ни до, ни после не вызывали в нем такого трепета. Встретив ее однажды, он сразу понял, это была ОНА!

И ОНА стала его источником, его смыслом, тем, что наполняло его жизнь.

С той встречи прошло много лет, но ОНА не ушла насовсем. Помнил ли он ее или только свое ощущение, с ней связанное, было уже не важно, но ОНА была с ним. Всегда.

Она жила в его душе, давно лишив его покоя. Тогда за резким словом он не сразу разглядел мягкость, которую выдавало лишь ее тело. Округлые формы бедер, черты лица, чуть румяные щеки и манящие губы. Губы, эти губы звали куда-то…

Он так ей и сказал, что они «зовут». Конечно, он еще чего-то  наплел игривым бархатистым голосом той случайной незнакомке. Он был молод, но уже достаточно разбирался в женской природе и знал, что и как нужно сказать женщине, чтобы та поплыла. Но та не поплыла.

Любой другой на его месте оставил бы всякие попытки соблазнения, ведь прекрасная незнакомка оказалась той еще грубиянкой. Но он как будто не заметил этого. Похоже, его это даже забавляло. В какой-то момент она переменилась и рассказала ему нечто, что заставило его слушать серьезно. Она, не зная его совсем, вдруг открыла ему душу. Не часто встретишь человека, который вот так просто будет говорить тебе о своей боли. Что ее заставило неизвестно, то ли его талант слушателя, то ли ее собственная доверчивость.