Читать книгу Между нами - Аля Кьют - Страница 8

Я очнулась в стерильной комнате. Ко мне почти сразу пришел врач и рассказал, что ребенка больше нет.

Доктор сообщил, что я молодая и здоровая, а моя замершая беременность – это не приговор.

– Все будет хорошо, Надя. Повезло, что Денис Сергеевич сразу привез вас к нам. На скорой могли потерять время в пути и формальностях. Мы успели вовремя. Отдыхайте сейчас. Вам нужно восстановиться.

– Спасибо, – ответила я бесцветным голосом.

– Я провожу к вам Дениса Сергеевича.

Он сразу вышел. Я не успела сказать, что не желаю видеть вообще никого сейчас, тем более Дениса Сергеевича.

Очевидно, Майоров привез меня в частную клинику, где не действуют больничные законы изоляции.

Повезло, блин.

Денис вошел в палату и присел на стул возле кровати. Я сжала губы, изо всех сил старалась не плакать.

– Надя, я так испугался. Ты как?

Я посмотрела на него из-под бровей. Как я? Она еще спрашивает.

– Болит? – задал Денис второй идиотский вопрос.

Я пожала плечами, снова не находя слов.

Слезинки все-таки покатились по моим щекам. Денис взял меня за руку, сжал ее и продолжил добивать жалостью.

– Это ужасно, малышка. Но главное, что ты в порядке. Доктор сказал, у тебя началось опасное кровотечение. Мы приехали вовремя. Каждая минута была на счету.

– Ты уехал с вечеринки. Прости, что испортила праздник, – проговорила я, взяв себя в руки.

– Ну какой праздник, Надя…

– Никакой, – покивала я.

Я забрала у него руку, сунула ее под одеяло.

Денис сидел, склонив голову, молчал.

– Я верну тебе деньги за клинику. За все…

– Не надо мне денег, Надя! – Денис вскочил с табуретки. – Зачем ты устраиваешь этот цирк?

Он повысил голос, и меня это взбодрило, как ни странно. Моя боль превратилась в злость.

– Цирк? Я устраиваю цирк? Правда, что ли? А может, это ты смешон в роли клоуна со слезками на припудренной роже?

– Я пытаюсь проявить сочувствие, – стал объяснять Денис.

Я подняла руку, не желая слушать эту чушь.

– Все, что в тебе проявилось настоящего, я уже видела в театре. Так что хватит меня жалеть и изображать скорбь, Майоров.

– Считаешь, я изображаю?

– Разве нет? От тебя за версту несет облегчением. Ты не хотел ребенка, и теперь его не будет.

Денис вернулся на табурет и сел слишком близко ко мне.

– Ты тоже не очень хотела становиться матерью в девятнадцать, Надя. Или я путаю? Мы оба не хотели ничего, кроме удовольствия той ночью.

– Да, конечно, – поспешила согласиться я. – Конечно. Все сложилось как нельзя лучше. Для нас. Безусловно.

Я дышала носом, стараясь не реветь снова. Слова Дениса вроде звучали честно и резонно. Я не имела права осуждать, но было так больно. Чертовски больно и горько.

Я хотела этого ребенка. Я хотела родить ребенка от Дениса Майорова.

Да, я захотела, когда уже забеременела.

Неужели при таких обстоятельствах можно обесценить любовь, которая уже родилась и жила во мне.

– Надя, – Денис взял меня за руку. – Пожалуйста. Я понимаю, как тебе сейчас плохо.

– Вот уж вряд ли, – фыркнула я.

Денис прикрыл глаза и сам отпустил мою руку. Он дернул уголком рта, выдавая раздражение.

– Я пытаюсь быть чутким, внимательным, – процедил он сквозь зубы.

– Не пытайся. У тебя скверно выходит.

Я, наверное, была к нему несправедлива. Но в данный момент у меня не хватало просветления и трезвости рассудка, чтобы оценить его старания.

– Знаешь, врач сказал, что беременность замирает, когда плод нежизнеспособен. Если бы он продолжал развитие, то, скорее всего, родился бы с патологией. Все к лучшему, Надя. Ты пока, возможно, не в состоянии это понять, но это к лучшему.

Я сжимала кулаки, пока он говорил. Меня трясло от возмущения и злобы.

К лучшему!

Он сказал: к лучшему!

– Пошел вон, – тихо проговорила я.

– Надя.

– Уйди! Пожалуйста, – взмолилась я. – Уйди и не возвращайся. Если все к лучшему, то я никогда не хочу тебя больше видеть, Майоров. Никогда!

Он встал у кровати, качнулся на пятках, вздохнул.

– Как прикажешь, – проговорил Денис и вышел из палаты.

Я повернулась на бок, накрылась одеялом и завыла в подушку.

Конечно, он ушел. Привык слушаться мамочку и свою близкую Марго. Майорову за счастье убраться и не видеть меня больше. Я ему одолжение сделала.

Кажется, во мне бурлили какие-то препараты, потому что через пару минут мне стало так одиноко, а потом страшно. Я одна в Москве, в платной клинике. Денис мог бросить меня тут с неоплаченными счетами. Что я тогда буду делать?

Что я в принципе теперь буду делать?

Ребенок, которого больше нет.

Квартира с Ниной пополам отменяется.

Все мои планы на будущее можно восстановить.

Родителям даже знать необязательно.

В словах Дениса, наверное, был смысл. Я не была готова к материнству. Почему же так больно перестать быть мамой?

Слезы высохли, и я не заметила, как задремала.

Проснулась от смски Нины.

Можно к тебе?

Я быстро ответила ей «да».

Нина вошла через пару минут.

– Ты была здесь? – спросила я.

– Да. Денис выгнал меня ночью. Сказал, что нет смысла нам обоим ночевать в коридоре. Ты спала после… той процедуры.

Нина заерзала все на той же табуретке. Она с трудом подбирала слова и не смотрела мне в глаза.

– Мне очень жаль, Надь. Прости.

– За что? – не поняла я.

– Не знаю. За Дениса. И… за ту… Марго. Ау… Черт, зачем я…

– Ничего, – подбодрила я Нину. – Не ты ведь с ней спишь.

Я выдавила из себя пару смешков, которые прозвучали как карканье и добавила:

– Он тоже имел полное право. Мы ничего не обещали друг другу.

– Конечно, не обещали. Но это было отвратительно.

– Ты знаешь, кто она такая? – спросила, чувствуя, что Нина осведомлена куда лучше меня.

– Зачем тебе это, Надь?

– Не знаю. Любопытно. Расскажи.

Я вцепилась в нее взглядом. Нина поморщилась, но ответила мне.

– Я не знаю точно, но вроде она ему помогла устроиться ведущим. Ее муж в совете директоров канала. Грязные интрижки. Мать что-то упоминала, но я не уверена. Не знала, что он с ней…

Я не дала Нине закончить.

– О, надеюсь, у Дениса не будет проблем из-за меня. Тогда твоя мать меня убьет, – засмеялась я, чувствуя себя чуть лучше от собственного сарказма.

Нина усмехнулась. Она покачала головой и проговорила:

– Тебе и без матери досталось. В оправдание своего тупого брата могу сказать, что он не ждал там эту Марго. Она примчалась на церемонию с самолета. Сюрприз ему сделала.

– Отличный сюрприз.

Я мрачно хмыкнула.

– Он дурак, Надя, но не подонок. Дэн очень за тебя переживал. У тебя кровь была. Я испугалась, и он тоже весь побелел, но взял тебя на руки и донес до машины. По дороге договорился с врачом. Тебя поэтому так быстро приняли. Все могло кончиться намного хуже.

– Да, доктор сказал, – подтвердила я. – Нин, я понимаю, что ты его сестра. И со стороны Денис выглядит благородно, наверное. Возится со мной.

– Да погано он выглядит, Надь. Где он сейчас, например?

– Я просила его уйти.

– И он быстренько послушался. Как собака. Мамочка приучила. Вроде свалил из дома, но инстинкты берут свое. Я ему сейчас позвоню…

– Нет, – попросила я. – Не надо. Я правда не хочу его видеть. И знать. Хочу, чтобы все скорее кончилось.

Нервы снова дали сбой, и я заплакала. Нина не стала церемониться. Она пересела со стульчика на кровать, обняла меня.

Сердце сжалось. Я приняла ее поддержку, обняла в ответ и уткнулась в плечо.

Если бы так сделал Денис, я бы тоже не смогла его оттолкнуть.

Но, как заметили мы с Ниной, он предпочел уйти.

Я сама просила его об этом. Даже требовала. Поэтому глупо обижаться.

Нина осталась со мной на ночь. Врачи настаивали на наблюдении в течение суток. Я и сама себя чувствовала нехорошо после наркоза. Но сестру Дениса я долго пыталась отправить с моих глаз, как и его самого.

Нина не отличалась послушанием. Она заночевала на маленьком диванчике у окна в моей палате. Утром, когда я проснулась, Нины не было. Мне принесли кашу и чай. Я почувствовала, что голодна.

Доктор, который пришел сразу после завтрака, сообщил, что мой аппетит – отличный показатель. Можно ехать домой.

Я сжалась, приготовившись услышать о счетах, которые придется оплачивать черт знает чем.

Но врача перебила Нина. Она ворвалась в палату и сообщила:

– Отпускаете эту красотку домой? Нас ждет безудержный московский кутеж.

– Советую держать себя в руках, Надежда. И посетите своего врача. Вы очень милая девушка, но надеюсь, мы больше не увидимся в этих стенах. Берегите себя. Доброго дня.

Он вышел из палаты, оставляя нас вдвоем. Нина опять начала болтать в своей неподражаемой манере.

– Я забрала твои вещи из отеля. Машина ждет.

– Какая машина? – переспросила я.

– Денискина. Выделил мне своего водителя. Он отвезёт нас домой.

Выделил ей. Я не могла не заметить эту оговорку Нины.

Денису не было дела, как я доберусь домой.

Нужно привыкать снова рассчитывать только на себя.

Я игнорировала щемящую пустоту. Иначе она опять заполнится болью.

– Доктор не сказал, где оплачивать, – проговорила я, чтобы сменить тему.

Нина нахмурилась и очень напомнила мне Дениса в ресторане. Он также сурово сдвигал брови, когда мне хамил официант.

– Надя, Денис все оплатил при поступлении.

– Да, это хорошо, – обрадовалась я вяло.

– Он не подонок, – повторила Нина, глядя мне в глаза, и тут же добавила. – Но и не прекрасный принц, конечно. Поехали.

Она взяла мою сумку и открыла дверь, которая вела прямо на улицу.

По дороге я смотрела на Москву через окно рабочей машины Дениса. Его водитель вез нас через пробки к МКАДу.

Шел мелкий дождь, и все казалось серым, унылым. Как моя душа.

Но я все равно жадно ела глазами то, что видела. Печальная Москва, заплаканная дождем, была прекрасна. Я ехала в теплой машине, спрятанная от ветра и капель воды. Но мне хотелось наружу. Ходить по улицам, смотреть на дома, пить горячий пряный чай в уютной кофейне, работать в огромном здании из стекла и бетона.

Что бы ни случилось, я вернусь в этот город. И больше никогда не буду жалкой, зависимой и серой, как хмурый день конца октября.