Читать книгу Две тысячи дней и двенадцать минут - Алёна PrigSkok Южакова - Страница 2

Морская вода, солёная,

По венам бежит, спотыкается.

Отчаянно так пытается

За пульсом успеть.

Чтобы вместе с ним спеть

Дуэтом.

Я кровь на воду из моря

Сменила позапрошлым летом.

Вода омывает шрамы, солью щедро окутывает.

Плохую шутку со мной сыграла

Слабость минутная.

Я замираю где-то между

Ударами твоего сердца.

Мне бы только чуть-чуть погреться

в твоих ладонях.

Хочу, чтоб ты понял,

Как обидно оседать на губах

Горечью.

И как страшно бродить одной темной полночью,

Когда не видно рук.

Моих.

О твоих и вовсе молчу.

Я не чувствую их так давно,

Что кажется вот-вот от бессилия

Закричу.

Как говорил мне один мой знакомый —

«Жизнь глазами камеры – ху*во».

Но я пересматриваю старые снимки

Снова и снова.

Ищу улыбки, взгляды, знакомые лица.

Почему мне этой ночью июньской не спится?

Давит на грудь тяжесть душного лета.

Все потому, что я «здесь», а не «где-то».

Скучаю по снам.

Своим, чужим, больным и тревожным.

Любым.

Простите меня. Если можно

Хочу купить сна грамм двести

И короткую летнюю ночь,

Но чтоб не одной. Чтобы вместе

С тобой.

Высока ли цена? Лишь несколько суток боли.

Но это не страшно.

Все останется на щеках солью.

Перетерплю и станет неважно.

Не так уж важно.

Но снимки опять напомнят о прошлом.

Сверкающем, но холодном, когда прикоснешься.

Как солнце зимой.

На фотографиях мы.

Я с тобой.

Газ в пол. По прямой.

Будь что будет. Не струшу.

Рассветы – на завтрак.

Закаты – на ужин.

Религия – скорость.

Вера в свободу.

В привычку вошли

Протесты, бойкоты.

Уже так давно

Мой дом – магистрали.

Прошу об одном.

Чтоб меня не искали.

Наконец-то поставили точку.

Больше нет запятых,

Многоточий.

Погода испортилась к вечеру.

Облачно.

Без слез обойдемся?

Отлично.

Все до мерзости стало публичным.

Зачем разговоры?

Ведь не о чем.

Не за чем.

Ни к чему.

Все это ведет к одному.

Вместе быть не получится.

Нет желания и терпения.

На тебя даже времени

Жалко.

Два друга – сигарета и зажигалка.

И те раздражают.

Печаль бесцветная

Пришла неслышно в гости.

Опять стихи

датируются – «осень».

Опять закрыты окна.

Холода.

И утекает память,

как вода.

И тонут в горле

тихие слова.

И под ногами

жухлая листва.

И снова грустно.

Снова не до сна.

От звезды подкурись,

Не стесняйся.

И тихо выдохни на облака.

Мне остается только любоваться.

Тобой.

И то издалека.

Я остаюсь

лимона долькой в чае.

Я остаюсь

билетом на концерт.

Я очень сильно по тебе скучаю.

А встретив, просто говорю «привет».

На часах – за полночь.

Не спать. Только не спать.

Глазами уставшими – в монитор.

Кто запретит писать?

Знаки, символы.

Так привычно.

О себе на «она».

Публично о личном.

Опечатки, ошибки.

И нервы все тоньше.

Не сплю.

Только кофе в ложке

На каждую чашку

все больше.

Давай отсюда уедем?

В большой, незнакомый город.

Где нет ни родных, ни знакомых.

Идти чтоб по улицам,

не оглядываясь.

Чтоб можно было в толпе затеряться.

Или… спрятаться?

Ни с кем не здороваться,

Не прятать пытливый взгляд.

Запомнить прохожего. И он словно снят

на пленку.

Разобрать все часы

до винтиков, шестеренок.

Давай уедем? Так будет лучше.

Я здесь не могу.

Прошлое душит.

Когда я уйду, от меня останутся

только истерики на бумаге;

Только песни. И то

ты обновишь плейлист.

Возможно – история переписки.

Длиной в пару сотен страниц.

Останутся в памяти разговоры.

(их даже не пытайся забыть).

А помнишь споры на избитую нами тему:

курить/не курить?

Конечно, все помнишь.

Как же память тебя подставила!

Когда разбегаются люди,

одному из них плохо, как правило.

Неужели не мне?..

А ты живи, пока сигарета тлеет,

Пока чувства не осыпались пеплом.

И окурок сгоревший, измученный,

Не летит по дороге, подгоняемый ветром.

По бумаге – размытыми линиями,

Пальцами теплыми – по стеклу.

Сердце под ребрами тихо шепчется,

И глухими ударами подгоняет весну.

Дыхание с треском ломается,

Как непрочный ноябрьский лед.

Кто-то кого-то на станциях

Верно и преданно ждет.

А меня ожидают метели.

Зима – моя психбольница.

Снежинки тают на веках,

Остаются слезой на ресницах.

На расчерченном ветками небе

Звезд не видно за облаками.

Почему так беспросветно скучаем

По тем, кого нет рядом с нами?

Провода телефонные душат,

Узлами стягивают шею.

Гудками длинными, как выстрелом ебаш*т,

И превращают нас в безвольные мишени.

Ты – мое ничего.

Я – твое безразличие.

Ты – мое откровенное,

Ты – мое самое личное.

Я для тебя – пустота,

Я – лишний градус в водке.

Ты тонешь в моей душе,

А всплываешь криками в глотке.

Мы оседаем пеплом

В истерзанных душах друг друга.

Мы прячемся в закоулках,

Следы заметает вьюга.

У меня без тебя беспощадная,

Грызущая, рвущая ломка.

Мы собираем себя по частям,

Находим себя по обломкам.

Я буду весной наблюдать,

как рассвет разрывает

Тяжесть скупой темноты.

Я буду весной вспоминать

прошлый сентябрь,

Который не помнишь ты.

Я судорожно буду искать

записки, песни, слова,

которые окунают в печаль.

Я буду пытаться заговорить

с людьми незнакомыми,

Не зная, с чего начать.

Я буду. Весной.

Через несколько месяцев.

Обязательно буду, не сомневайся.

Но ты не волнуйся,

Не забывай,

Ты с головой укрывайся.

И спи.

Засыпай.

Выкурено уже шесть подряд.

Выпита бутылка залпом. Мало.

«Пусть лучше рядом никого не будет,

Чем будет кто попало».

В горле трепет слов несказанных,

Ты их с едким дымом выдыхай.

Бесполезно. Что хотели – не сказали.

Слышно только голос пьяный – «Наливай!»

Для меня потолки – предел высоты.

Безразличием серым