Читать книгу Обсидиановая кровь. Сыны Каина - Алёна Зарянская - Страница 2

Но песнь соловьиная, песня победная

Меня не обвеет небесной тоской.

Я «мертвая роза», бесстрастная, бледная,

И мил мне, и дорог мне гордый покой.

Мирра Лохвицкая «Мертвая роза»

Гул голосов из главного зала был едва слышен на мокрой, пахнущей сырым деревом, терассе городского кафе. Люди, одетые в богатые ткани, держа в руках бокалы с изысканными винами и дорогие телефоны сновали по залу. До моего слуха доносились лестные пожелания в адрес виновницы торжества. Ею была я. Мария недвижно стояла, с легкой улыбкой выслушивая похвалы обращенные ее дочери. Сегодня мне исполнилось семнадцать. Опять. После моего обращения прошло уже более шести лет, но я все еще считалась новообращенной. Александр и Мария, обратившие меня, устраивают этот праздник каждый год, видимо все еще чувствуя себя виноватыми за столь"роскошный"подарок шесть лет назад. Меня зовут Тара, и я-вампир. Своего прошлого имени я и не помню, но когда, впавшая в кому от боли, через трое суток я пришла в себя, мужчина лет сорока, еще очень молодой и красивый, с нежно-карими глазами, гладил меня по голове и шептал: «твое имя Тахира, забудь все что было до Этой жизни, дыши настоящим». Так я стала дочерью других, бессмертных родителей. Теперь они стали моей семьей.

Сильный порыв ветра выбил из моей идеально уложенной прически непослушный, волнистый локон черных волос. Я невольно взглянула на себя в зеркало: платье из легкой, струящейся ткани, настолько белое, что даже темнота не могла поглотить его читый цвет; тонкую талию обхватывал золотой пояс в виде змеи пожирающей свой хвост-подарок Александра, он всегда дарит мне вещи с каким-либо смыслом; тяжелое ожерелье с бриллиантами, прикреплялось к платью в греческом стиле-предпочтения Марии, сохранившиеся еще со времен Древней Спарты. Я с удовольствием задержала взгляд на своем лице: невысокий лоб, аккуратный носик, пухлые губы, накрашенные алой помадой, копна черных волос, закрученных в сложную прическу, корни же волос были седыми. Весь образ дополнял идеально ровный и прозрачно-белый цвет кожи, правда из-за ее тонкости, круги под глазами просвечивали синевой. Но глаза… Мне хотелось их спрятать под непроницаемой вуалью. Они слишком сильно выдавали во мне нечеловека: большие, знающие толк в жизни и страданиях, испещренные маленькими светящимися светло-голубыми сосудиками. Мне повезло родиться в 21веке, когда аномалию организма легко можно скрыть, а то и выдать за модный бренд. Сегодня я была идеальна, как впрочем и всегда. Я упивалась своей красотой и совершенством, смотря на стареющих с каждой минутой и бесполезно суетящихся людей. Но именно сегодня у меня впервые щемило сердце, воспоминания прежней жизни больно царапали душу.

Еще одно дуновение холодного осеннего ветра заставило меня поежиться. Кровь мгновенно отлила от кожи, делая ее восковой, на запястьях проступили ниточки вен. Я шумно сглотнула. Боль в груди начала распространяться по всему телу, оставляя внутри ожоги. Жажда крови медленно зарождалась во мне и подходила до точки максимума, пробуждая неуправляемого зверя. Я быстро схватилась за перила терассы, удерживая рвущегося наружу вампира.

– С вами все хорошо? -услышала я за спиной робкий, еще совсем мальчишеский голос. Я быстро обернулась. От неожиданности парень-официант вздрогнул и отошел на шаг. Его удивленные глаза встретились с моими. Пауза. Сердце парня билось быстрее обычного, ясно что он был взволнован. Я улыбнулась про себя, представляя как касаюсь дрожащей венки на его шее. Меня снова остановил кодекс моей семьи-мы не нападаем на невиновных, лишь уничтожаем «выродков общества», как называет их Мария. С усилием воли я отвела от него взгляд и сухо ответила:

– Да, все нормально.

– Вы так странно на меня смотрели, -не отставал официант, приходя в себя.

– Просто вы мне напомнили одного моего знакомого, -ответила я тоном, четко говорящем о моем нежелании продолжать разговор. Парень было открыл рот, что бы ответить, но я медленно посмотрела через плечо, и официант поспешно удалился.

Люди, они всегда нагоняли на меня тоску и раздражение, заставляя каждый раз чувствовать не в своей тарелке. Это чувство не покидает меня даже после смерти. Вдалеке сверкнула короткая молния, и снова пошел дождь. Сегодня даже погода разделяла мое настроение. Сегодня я устала от всего. Вдруг едва уловимая эмоция коснулась меня. Страх.

Я перегнулась через перила смотря на хозяина эмоции:девочка лет тринадцати быстро пересекала улицу.На некотором расстоянии от нее,шел мужчина средних лет.От него веяло желанием,он с жадностью смотрел на девочку,крутя в голове план действий.Я поморщилась,быстро пробежав"по его мыслям.Мой клиент.С легкостью перемахнув через террасу,я опустилась на мокрую красную плитку аллеи кафе.В воздухе стоял запах мокрого асфальта.Я с блаженством вздохнула и грациозно пошла на тонких шпильках в сторону двух удаляющихся силуэтов.В нужный момент будет мой выход.

Девчушка тяжело дышала входя в темный переулок.Я следила как мужчина подкрадывается,пытаясь раствориться в темноте.Мгновение…Тишину нарушил лишь щелчок раскладного ножа.Но и этот едва уловимый шум заставил девочку вздрогнуть.Ускоряя шаг,она покинула переулок.Мужчина стоял не двигаясь,с ужасом глядя в мои мерцающие холодом глаза.Теперь страх ударил от него,но новое решение тут же пришло в его голову.Я хищно улыбнулась.

– Пора заканчивать, -устало проговорила я, надвигаясь на насильника. Мужчина криво улыбнулся и замахнулся кривым ржавым ножом. Легко уворачиваясь от удара, я с силой отшвырнула огромного бугая к стене многоэтажки. Послышался хруст позвоночника. Нож выпал из ослабевшей руки. Из носа педофила потекла кровь. Я с ненавистью впилась ногтями в его горло, оставляя на коже кровавые следы. Почему-то именно сегодня мне хотелось увидеть как можно больше боли на его распухшем лице. Не смотря на убийства моей семьи исключительно подонков общества, я до сегодняшнего дня лишь выполняла свою работу. Что со мной? Я потеряла остатки моей человечности? Но ярость застелила мои размышления. С горящими глазами. я ударила его в тазо-бедренную кость, проломив бедро. Дикий крик эхом разнесся по району. Тело мужчины затряслось. Хлынула кровь. Я медленно погрузила острые ногти в слабеющее тело, полоснув по шее. Богровый фонтанчик ударил из раны. Я прильнула к порезу, чувствуя солоноватый вкус с легкой примесью алкоголя. Голова закружилась, руки рефлекторно сжали горло еще сильнее, выдавливая все до последней капли. Экстаз… Тело приобрело легкость, я окунулась в «память"чужой крови: уход жены… смерть дочери… потеря работы… воровство… низы общества… смерть… Каждое событие чужой жизни крутилось у меня в голове, как кинопленка, я буквально «смоковала"его во рту, подобно изысканному вину. Я растворялась в нем, не замечая что перехожу грань между чужой и своей памятью. Закрыв глаза, я нырнула в свое прошлое…

– Да она же сумасшедшая! Юля, наша дочь не в себе! -неестественно растягивая слова, кричал папа из спальни. Я тихо прикрыла входную дверь. В груди заныло, поднимаясь тяжелым комком в горле, перехватило дыхание. По раскрасневшимся от холода щекам потекли слезы. Я медленно сползла на пол по стене.

– Я не виновата, что она пишет и говорит Бог знает что. Это твоя вина. Это из-за тебя мне пришлось выйти на работу, и бросить ее одну дома. Когда я приходила домой у меня не было сил даже спросить как у нее прошел день! -в истерике кричала мама.

– Я не могу… Не могу видеть, как она страдает. А теперь после диагноза…

Я с силой сжала кулаки, прикрывая рукавом рвущийся наружу крик. Предатели!

– Я буду помогать, но анорексия, серьезные проблемы со зрением и ее постоянные депрессии, убьют меня, -продолжал, уже намного тише, отец.

– Это убьет и меня, -также тихо ответила мама.-Хотя… я мертва уже давно… с того момента как вышла за тебя и родила тебе ребенка.

На ватных ногах, шатаясь, я тихо встала у дверей спальни и невидящими глазами смотрела на родителей. Они не замечали меня.

– Значит ты снова меня бросаешь. Бежишь от проблем, как последний трус. Как семнадцать лет назад! Когда я терпела твои измены, ждала тебя ночами, а ты развлекался со своими потаскушками! Ты ничтожество! Мне не стоило рожать от тебя детей!..«Сильная пощечина оборвала ее. Мама схватилась за краснеющую щеку и отступила на шаг, опустив глаза. Слезы и потекшая дешевая тушь были размазаны по ее лицу. Папа, словно на автомате, стал собирать чемодан, забирая все, что ему попадалось под руку.

– Ты не смог ее полюбить… -едва слышно продолжила мама, -Но и я тоже теперь не смогу. Я не смогу ее спасти. Ведь… Мой вырвавшийся всхлип, словно очередная пощечина, оборвал ее на полуслове. Родители напряглись и лишь виновато смотрели. Отец быстро взял чемодан и подошел ко мне, протягивая руки для объятий. Отшатнувшись от него, я вытерла неперестающие капать слезы.

– Уйди, -прошипела я.

– Я всегда тебя любил… и буду любить. Береги маму. Прости…

Его глаза были полны боли и вины. Они молили меня. Они угасали. Быстро развернувшись, я побежала в свою комнату, единственное место где я мечтала закрыться навсегда..Опущенные плечи отца и топот моих кроссовок с болью врезались в память. Я никогда не прощу. Не прощу Богу. Не прощу никому. Дверь тяжело закрылась. Я навсегда потеряла отца. Мой вырвавшийся крик эхом разнесся по комнате. Он как будто впитался в воздух, пропитал стены, проник в каждый уголок дома. Слезы подростка-инвалида омочили каждую молекулу и атом этой земли. Оставшись непонятыми людьми, я была услышана вампирами, мертвецами, чье сердце, как считается не бьется. Но оно может чувствовать так, как не способно ни одно живое в мире…

Сознание яркой вспышкой возвратилось. Я словно вынырнула из пучины, ртом хватая воздух. Посмотрев на обезображенный труп, я с отвращением отбросила его в сторону. Кровь нежно согревала меня, легко циркулируя по тонким, прозрачным сосудам. Мое платье по-прежнему было идеально белым. Только на груди в ткань впиталась крошечная капелька крови. Я смахнула с ресниц набежавшие слезы, поправляя немного растрепавшуюся прическу.

– Сегодня ты убивала как-то странно… с особой жестокостью, -очередная холодная волна ветра принесла с собой приятный мужской баритон. Я улыбнулась, моментально узнав его.

– Сегодня особый день… Сегодня Ты пришел, -едва слышно проговорила я, оборачиваясь. Из темноты переулка вышел высокий, немного по-женски изящный, мужской силуэт. Слабый свет уличного фонаря упал на его лицо: гладко зачесаные черные волосы, карие, словно шоколадные, глаза, легкая ухмылка на бледных губах, идеально-белая кожа. Если бы цвет его кожи был более «живым», его спокойно можно было принять за настоящего арабского принца.

Наши глаза встретились. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Его губы расплылись в улыбке. Я резко сорвалась с места и бросилась ему на шею.

– Задушишь, сестренка, -смеялся парень, целуя и обнимая меня так же крепко, не уступая мне самой.

– Давид, как ты мог просто так изчезнуть? -с ласковым укором в голосе сказала я.-Кроме того ты пропустил мою вечеринку!

– Я летел как мог, -виновато смотрел на меня брат.

– Да, но ты все пропустил, -развела руками я.-ты даже представить себе не можешь с каким трудом мы с Марией уговаривали Александра надеть свой серый костюм, ну тот, привезенный из Италии в 75-м.А Миранда так вообще вырядилась в свое старое изумрудное платье, а оно ведь ей не идет.

Было видно, что мое щебетание доставляет Давиду удовольствие, поэтому я несла полную чушь.

– У нас еще будет много таких вечеринок. Я получил твое послание, -резко переменившись в лице, серьезно заговорил брат.-В Европе неспокойно. Назревает мятеж. Молодые вампиры выдают себя на каждом шагу. Старые же не могут их усмирить.

– Я знала, что это произойдет, поэтому я просила тебя быть осторожным. Что теперь? -я нервно прикусила губу

– Сложно сказать, -вздохнул парень. Он нежно посмотрел на меня.-Что с тобой? Я помню девочку, не переносившую первые неколько месяцев даже вида крови. А сейчас…

Я сдержанно посмотрела на Давида, избегая его испытующего взгляда. Неожиданная волна рыданий вырвалась из моей груди. Я крепко прижалась к брату, оставляя на его белой рубашке еле заметные следы черной подводки и слез. Он ласково гладил меня по голове. В такие моменты нам не нужны были слова.

– Идем, тебе надо отдохнуть, -вытирая мои мокрые щеки, еле слышно сказал Давид.-У меня есть для тебя подарок.

Я улыбнулась, рассматривая расплывчатый фанарь и край дома в большой луже у моих ног. Картинка в луже казалась мне живой, и я подумала, что может быть лучше подарка вечной жизни и молодости. Вечного знания. Я быстро кивнула, и две едва различимые фигуры в свете фонаря растаяли в воздухе. От высокой скорости ветер свистел в ушах. Мы рассекали волны воздуха, подобно современным истребителям. Крыши многоэтажек и светящиеся в ночи городские парки мелькали и переливались как в калейдоскопе. Я ловко перелетала с одного здания на другое, делала в воздухе такие сальто, что никому из смертных это не снилось. Я наслаждалась всем: сильным телом, красотой, а главное семьей, ведь в прошлом я так и не испытала настоящей родительской и дружеской любви. через несколько секунд мы оказались возле кафе. Музыка все еще гремела, а люди не собирались расходиться. Однако Александра с Марией не было видно.

– Эх, давно я так не прогуливался, -подмигнул мне Давид.-Ноги ногами, а полетать и получить удовольствие не помешает. Он жестом указал на стоянку. Там рядом с моим черным байком красовался точно такой же, только белоснежного цвета.

– С ума сойти, -я удивленно подняла бровь.-А где же BMW?

– Не хочу чувствовать себя старой развалиной, которую нужно возить на каталке, -улыбнулся брат, вытаскивая из под седения пакет.

– Для старика ты неплохо сохранился, -подзадорила я вампира. Он смущенно протянул мне пакет. Я с улыбкой открыла его, вытаскивая на свет содержимое. Обтягивающий, непромокаемый мото-костюм со стальными, светящимися в темноте полосками был аккуратно сложен.

– С днем рождения, -чмокнул меня в щеку Давид.

– Мерси, -кокетливо промурчала я.-Я сейчас. Забежав за угол кафе, я быстро скинула немного влажное платье, облачась в костюм и цепляя золотой пояс на талию. Перешагнув через роскошный шелк, я грациозно пошла к уже ревущим мотоциклам.

Скорость и гул мотора заглушали практически все мысли в моей голове. Практически… Короткие обрывки фраз и лица из прошлого то и дело всплывали в моем сознании. Что происходит? Так ли опасна ситуация в Европе? Чем Давид был так взволнован? Мне хотелось остановиться и задать брату все эти вопосы… и тысячу других. Но словно читая мои мысли Давид до предела надавил на газ, обгоняя меня и скрываясь за густым туманом от приближающегося озера.

– Красиво, -восхищенно смотря на огромную луну, прошептала я.

– Да, ничего так, -улыбнулся Давид.

Серый пляжный песок под светом луны отливал благородной сталью, черные воды озера одновременно манили и пугали своей темной неизвестностью, светясь непонятным блеском. Люди, подобно темным водам, но на дне каждого что-то блестит; а будет этот блеск принадлежать жемчужине или обычныму осколку битого стекла, зависит от состава воды плещущейся в этих людях.

– Почему ты вернулся? -вдруг вырвался вопрос давно мучивший меня.

– Не знаю, -последовал простой ответ.-Наверное я просто соскучился.

– Мы искали тебя, переживали. Мария неделями пропадала в лесах, пытаясь найти твой след. Я искала тебя, -пытаясь скрыть упрек в голосе, проговорила я.

– Прости, я не мог вернуться. Я хотел доказать Александру, что тоже чего-то стою, что я вампир, способный выжить в одиночку.

– И как? -теперь я прятала рвущийся наружу сарказм.

– Не очень, -хмыкнул Давид.-Я вернулся, чтобы извиниться и …попросить помощи. Ведь там я понял, что нас с людьми все еще объединяет любовь и привязанность к семье. А Мария и Александр-единственные кого я могу назвать семьей. Я понимающе кивнула.

– Изинения приняты, -послышался четкий и властный ответ.

Мы обернулись. В десяти шагах от нас стояли наши родители, вампиры, обращенные еще за много лет до рождения Христа. Словно две восковые статуи они были до предела идеальны. Оба высокие, стройные, от них веяло силой за километр. Мария, одетая в красное коктельное платье, сияла бриллиантами в луннои свете. Ее седые, немного вьющиеся волосы развивались на уровне поясницы. Желтые, похожие на кошачьи, глаза поблескивали в темноте, а пухлые аккуратные губы выдавали в ней нежную, но знающую чего она хочет женщину. На вид ей было не больше тридцати шести. Александр же держался гордо и властно. Его высокий лоб и упрямые светло-карие глаза выдавали в нем человека недюженного ума и воли. Его насыщенно-черные волосы пробивала мелкая, едва заметная проседь. Не удивительно, ведь Александр был обращен в сорока пятилетнем возрасте. Не смотря на это, он был очень красив и казался моложе своих лет. Я молча любовалась этой картиной, представляя как какой-нибудь художник обмакивая кисточку, пахнущую свежесрубленным деревом, в краску оставляет наш след в истории, вызывая у людей странную дрожь, смотря на эту картину.

Вампиры молча, но нежно обнялись, смотря друг другу в блестящие глаза. Им не нужны были слова. Все было сказано. Мы медленно пошли назад к шоссе, оставляя на песке едва заметные следы.

Гостинная в готическом стиле освещалась оранжево-красным светом горящего камина. На стенах со стальными обоями плесали тени. В комнате были двое: один стоял у большого окна, другой сидел в кресле у камина спиной к двери. Я насторожилась, готовая в любую секунду нанести удар, и непонемающе посмотрела на Александра спокойно подошедшего к незванным гостям.

– Тара, познакомься. Это сын моего старого друга из Германии-Ганс, -подводя меня к парню, представил нас Александр.

– Рад с вами познакомиться, -на немецком ответил вампир, с легким поклоном.

Я с интересом разглядывала немца: высокий и худощавый, он производил впечатление аристократа, живущего от бала к балу, от одного романа до следующего. Его каштановые, слегка вьющиеся волосы редкими прядями спадали на лицо, прикрывая худые скулы. Наверное до обращения он страдал гетерохромией, так как его глаза: один синий, а другой зеленый, производили парализующее впечатление. Вся его фигура была скрыта под черным кожаным плащом. Заметив мой удивленный взгляд парень нервно сжал тонкие губы, превращая их в едва заметную ниточку, и быстро опустил глаза. Оправившись от удивления я было открыла рот чтобы ответить, но другой, приятный мужской баритон перебил меня.

– Отбрось свой романтизм, и говори на русском. Видишь, девушке не дано понять тебя, -с сарказмом обращенным ко мне, как к неразумному ребенку, заметил незнакомец.