Читать книгу Оранж - Алёшка Емельянов - Страница 50

Рвота пчелиная, ставшая мёдом,

вновь подслащает кофейный настой,

радуя сластью, бывавшею в сотах,

и шоколадной, густою водой.

Ночь луноликая с ласковым бризом

дарит покой и стихи в тишине,

и, прикоснувшись к стеклу и карнизу,

в комнату вторглась и лезет ко мне.

Тишь лаконичная слуху отрадна.

Скрытый пейзаж стал приятней глазам.

Стало темно и стал город опрятным.

Старость кукушки пристыла к часам.

Время как будто бы остановилось.

Мягкое кресло почти обняло.

В сумраке многое сразу забылось.

Солнышко грёзы внутри проросло.

Створка окна осязаемо дышит.

Форточный вид, как забытый отсек.

Кажутся волнами старые крыши,

и между ними мой дом, как ковчег.

Словно индеец с сетями морщинок,

я обживаю промятый свой трон,

что между мебели и паутинок,

свитков обоев с обеих сторон.

Тьма опоясала и окаймила.

Пот просолил и просалил халат.

В жизни совсем не уютно, не мило,

и накопились бездарности дат.

Темь погасила оттенки и звуки,

небо завесив графитной парчой,

и, как на шар положила все руки,

как перед фокусом пред ребятнёй.

Разум опять озадачен печалью,

ввергнут в пучину тяжёлых морей.

Сердце стучит под давнишней медалью,

коей горжусь средь законченных дней.

Кружится дух и смиряется с бытом,

болен, двошит в предвкушении снов.

Я пребываю живым, но зарытым

под нависаньем густых облаков.

Мирность, затишье, покой, монохромность

взяли в кольцо, как чумная орда.

Малый, обычный вникаю в огромность,

приобретая тоску и года.

Тучи, как ватой, бахчой нависают

и заслоняют светильник вверху.

Нотки табачные ум опьяняют,

тонко струятся, клубами бегут.

Тлеет рябиновый жар сигареты

и согревает нависшую мрачь,

как и созвездья бегущего лета,

хоть от тоски пей и искрами плачь…