Читать книгу Она будет жить с нами - Амелия Борн - Страница 2
Глава 2
ОглавлениеПеред глазами всплыл образ этой змеи. Поражало то, насколько непохожи мы с нею были. Разве что рост примерно одинаковый. В остальном – небо и земля. По материнской линии у меня в роду имелись армянские корни, к слову, весьма дальние, но знойной южный колорит я вполне себе унаследовала. Густые темно-каштановые волосы, смугловатая кожа, выразительные карие глаза. И верхние, и нижние девяносто всегда служили предметом моей тайной женской гордости, а уж дряблых животов, как и некрасивых ног и рук у бальников попросту не бывает. Все-таки внешность для данного вида спорта занимает далеко не самое последнее место, поэтому на красавиц я в свое время насмотрелась.
Что самое удивительное, раньше я была убеждена, что и Эду нравятся девушки исключительно моего типа – яркие фигуристые брюнетки среднего роста. Но беременная Карина разбивала эту стройную теорию вдребезги. Щекастая, хотя и без лишнего веса. Фигура? Да так себе фигура, обычная. Руки, ноги, небольшая грудь. Кожа светлая, с веснушками. Отчего-то эти веснушки буквально врезались мне в память и не давали покоя. Глаза водянисто-зеленые. Рот маленький. Нос чуть вздернут. Волосики жиденькие, рыжеватые. Я не успела понять, свои или крашеные. На в целом миловидном лице ни грамма косметики. Но добило меня платье в цветочек. Собранное под грудью и расклешенное в пол. С ее картинно сложенными на животе руками – ни дать, ни взять само воплощение материнства. Хоть сейчас на икону.
У меня не закрадывалось и тени сомнения, что все это явление Мадонны народу – хитрый тактический ход. Да хотя бы потому, что Эдик обожал обряжать в подобные наряды и меня. Вот только пузо мне не надул. Зато Карине подфартило.
Злость и отчаянье пульсировали во мне попеременно. Я так и стояла, не зная, что делать и как быть, пялясь на запертую дверь. Бить окна, или чего доброго выпрыгивать из них… Нет, едва получив настолько убойную порцию унижения, к еще большему я пока была не готова.
– Подумать. Мне надо подумать, – стала повторять как мантру.
Ухватившись за эту мысль, как за единственную опору, в каком-то полубреду уселась на кровать. Вот только сосредоточиться никак не получалось. В голове упорно всплывали вызывающие лютую тошноту вопросы, каждый раз пробивая очередное дно моего персонального ада.
«Что они там сейчас делают?» – всплыло и зациклилось.
Я истерично рассмеялась. Самое ужасное, что под всей той ненавистью и обидой, которые я сейчас испытывала в сторону мужа и его девки, как черт из табакерки, вдруг выскочило чувство вины. Что-то во мне слабое и вместе с тем упрямое продолжало цепляться за старое и убеждать. Нет, Эдик хороший, щедрый и благородный. Он один пришел на помощь. Спас дедушку и меня. Ведь если бы он тогда не погасил долги, мы были бы вынуждены продать квартиру, к которой дедушка был очень привязан, и навряд ли бы пережил ее потерю.
Конечно, я слышала, о чем шептались некоторые кумушки на нашей свадьбе. Мол, купил себе Каблуков тепличную дурочку, которая теперь ему за это еще и по гроб жизни будет благодарна.
Подобные комментарии завистниц я легко отбрасывала в сторону. В конце концов, на свете много богатых людей, а протянул руку помощи только Эд. Поэтому быть благодарной и верить в непогрешимость собственного мужа было очень легко. А теперь получалось, что правы были те, кто смотрел на меня с жалостью?
Я обхватила себя за плечи и зарыдала. Только даже плакать приходилось беззвучно. Мысль о том, что рыжая гадина услышит мои завывания, была невыносима и я молча давилась слезами.
В какой-то момент, обессилев, я просто отключилась. Проспала до четырех утра, а очнулась от голодного спазма в животе и приступа удушья. Сначала по привычке потянулась рукой на сторону мужа сказать ему, что мне нехорошо. Но постель оказалась пуста и я вдруг все вспомнила.
Кажется, в этот мгновение пережила все заново. Возвращение с цветами домой, чужую женскую обувь в прихожей, сцену на кухне… Дышать стало еще труднее. Виски стянуло, точно обручем, а сердце застучало так громко и неистово, словно хотело выпрыгнуть из моего горла и скрыться в неизвестном направлении. Покачиваясь, я подбежала к двери и стала стучать. Вот только на помощь ко мне никто не спешил. Эдик продолжал свои воспитательные процедуры, а быть может, просто спал.
Осознание, что я сейчас тут просто окочурюсь на радость беременной сопернице, как ни странно, заставило найти в себе силы и собраться. Я сползла на пол и, уговаривая себя ни о чем не думать, попыталась сделать вдох. Медленно короткий… Затем – медленный же выдох подлиннее. Постепенно приступ паники отступил и я, кажется, задышала нормально.
Вновь пришли слезы. Я с остервенением стала вытирать их со щек. Нужно срочно прекращать этот потоп. Не хватало еще радовать муженька и его приживалку распухшим лицом.
Шалым взглядом обвела взглядом спальню, с какой-то болезненной жадностью впитывая детали, которым раньше не придавала никакого значения. Вот чемодан известного бренда, с которым мы летали в свадебное путешествие. Так и не собранный, он остался лежать на полу в ворохе смятой одежды у шкафа. На туалетном столике у окна – привычная батарея уходовых средств и косметики. Кровать, застеленная любимым плюшевым пледом с мелкой россыпью серебристых звездочек. Две тумбочки-близняшки по бокам супружеской постели. Раньше даже они почему-то казались мне символом близких доверительных отношений. Все ложь! И чемодан, и тумбочки, и показное благородство!
Даже моему не в меру затуманенному романтическими идеалами уму было понятно – если действительно любишь человека, или хотя бы немного его уважаешь, никогда не поступишь с ним так, как это сделал Эдик. Конечно, его измену ничто не могло оправдать, но, в конце концов, множество мужчин имели интрижки на стороне и не спешили при этом тащить их в свою семью. Такая двойная жизнь также отвратительна, но стоило признать – в подобных попытках прикрыть свое предательство хотя бы виделись зачатки какой-никакой совести. Вот только не в случае с Эдом. Каблукову подавай гарем.
Я подошла к туалетному столику и, почти упав на приставленный к нему пуф, всмотрелась в свое отражение.
Бледная, лохматая, нос распух, глаза покраснели и готовы вот-вот разразиться новой порцией слез. Нет, так дело не пойдет! Следующий час я приводила себя в порядок.
Выпустить меня решили (интересно, они по данному поводу совещались?), когда на электронном будильнике высветилось семь утра.
Звук отпираемого замка поднял волну липкого ужаса, и я вся внутренне сжалась. Но лишь на мгновение. Больше швырять себя, как драную приблудную кошку, я не позволю! Задрав повыше подбородок, я приготовилась к разговору. На ближайшее время задача номер один – просто отсюда убраться. Составить какой-то более внятный план я пока была не в состоянии.
– Успокоилась? – распахнув пошире дверь и придирчиво меня осмотрев, очень буднично спросил Эд.
Так расслабленно и добродушно, словно интересовался, не закончился ли у нас хлеб.
– Успокоилась, – кивнула в ответ и, заглянув за плечо Эдика, спокойно, насколько мне хватало сил, поинтересовалась: – Я могу выйти?
Он сомневался от силы пару секунд, после чего чуть отступил в сторону и проговорил:
– Конечно. Наверняка, тебе нужно в туалет.
Мне нужно в туалет! И это единственное, что волновало сейчас Эда?
– Нужно, да, – сказала я и, пройдя мимо мужа, при этом задев его плечом, потому как фигура, застывшая в дверном проеме, казалась, да и была, непоколебимой скалой, устремилась в ванную.
В этот раз плескать себе в лицо водой не стала – мой «боевой раскрас» смывать не собиралась. Впереди, в любом случае, встреча с Кариной, а к этому рандеву я планировала быть готовой. Ну, или чтобы у любовницы мужа возникло понимание, что я не собираюсь растекаться лужицей ни перед ней, ни перед ее драгоценным Эдичкой.
Когда вышла из ванной, тут же метнулась к сумке, в которой вчера оставила телефон. Удивительно, но он обнаружился на месте. Разрядился – это да. Но Эд его не забрал, не спрятал, не лишил меня моей же собственности, которая, судя по всему, в его глазах тоже принадлежала ему. Как и я.
Быстро поставив телефон на зарядку, я направилась на кухню. Да, прекрасно отдавала себе отчет в том, что мне нужно бежать, но делать это следовало, когда Эдик уйдет на работу. Не станет же он сидеть при мне цепным псом? Хотя, я уже не удивилась бы и этому, потому что все то время, что мы были знакомы с мужем, рядом находился совсем иной человек. Не тот Эд, что предстал передо мной вчера.
– Будешь завтракать? – спросил меня Эдик, когда я зашла и осмотрелась.
Карина сидела за столом и уплетала оладьи. Кто их приготовил, мне, откровенно говоря, было плевать. И сейчас понимание, что эта женщина могла хозяйничать на некогда моей кухне, уже меня не задевало нисколько.
– Выпью кофе, – сказала в ответ и принялась делать себе напиток.
Мне нужна была порция кофеина и глюкозы, потому сахара, который обычно не употребляла, сыпанула сразу три ложки.
Спиной я чувствовала, как мне между лопаток уставились сразу две пары глаз. Держись, Уля. Тебе просто нужно сыграть свою роль, а потом бежать отсюда ко всем чертям. Все остальные вопросы – с разводом, с обустройством новой жизни, с тем, чтобы Эд исчез из нее навсегда – ты будешь решать потом. Сейчас твоя цель – унести отсюда ноги. Как бы не было страшно.
Присев за стол, я с силой укусила себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы немного отрезвиться. Отпила глоток кофе, даже не почувствовав его вкуса и, подняв взгляд, встретилась глазами с Кариной. И снова на лице ее увидела то выражение, которое тут же захотелось стереть. Полного превосходства и удовольствия от происходящего.
Я ждала, что Эд что-то скажет. Нет, не потому, что мне хотелось его слышать и слушать. Просто из нас троих именно он сотворил эту ситуацию, потому и ожидалось, что он проговорит хоть что-то, что сделает ее более… трезвой. Потому что пока я была в полнейшей сумятице, я была в ужасе, что сейчас забился глубоко под кожу и трепыхался там наподобие бабочки, насаженной на булавку.
– Я на работу. Сегодня важный день и важный контракт, – вдруг проговорил Эд и поднялся из-за стола.
Я прикусила губу, чтобы не выдать что-то вроде: «И это все?». Удалось сдержаться, потому что впереди замаячила возможность убежать. Покинуть тот дом, что я считала своим, и надеяться, что мне удастся избавиться от той золотой клетки, прутья которой уже впивались в тело.
– До встречи, – как можно мягче сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не устремиться к выходу.
Карина лишь степенно кивнула и, когда муж ушел, оставив нас наедине, искривила губы в подобии улыбки.
Я же смотрела на нее, сидящую напротив и обхватывающую ладонями злополучную чашку с муми-троллем, и чувствовала себя чужой. Словно не я, законная жена, должна была находиться в собственном доме, а именно эта женщина.
А в мыслях бились одна за другой мысли. Все то, что было моей защитой, моей броней, теперь может обернуться против меня самой. Муж, его окружение, которое, по словам Эда, не должно было изменить ко мне отношения в случае, если приму эту ситуацию. Его связи… Все это могло повернуться на сто восемьдесят градусов и ударить по мне так, что от меня не останется и мокрого места.
– Думаю, что ты вполне заинтересована в том, чтобы сейчас я просто встала, собрала вещи и ушла, – хрипловатым голосом проговорила я, прямо глядя на Карину.
Я могла начать вышвыривать из окна ее вещи. Могла схватить за волосы и поставить беременной женщине пару синяков (хотя, сама мысль об этом вызывала у меня отвращение). Я могла попробовать вызнать, как можно избавиться от этой приживалки-змеи законным путем… Но было одно большое «но». Я не желала оставаться ни с Эдом, ни в своем бывшем доме. Ни в своей прошлой жизни.
– Заинтересована, – кивнула Карина и опять положила руку на живот, словно предыдущих пару раз было недостаточно для понимания – она беременна.
«Я беременна!» – если бы она беспрестанно кричала об этом, это не раздражало бы настолько, как это жест.
– Но Эдичка тебя не отпустит. Он мне так и сказал. – Карина взяла кружку и отпила из нее глоток чая. – Предупредил об этом сразу, как только я пришла и сообщила ему о том, что ношу его сына.
Сцепив зубы, я заставила себя проигнорировать те эмоции, что родились при словах «ношу его сына». Гораздо сильнее меня задело другое.
– Что значит, он меня не отпустит? – выдохнула в ответ.
– То и значит. Тебе же лучше знать, каков твой муж. Он не собирается жить без тебя. И не собирается жить без меня и нашего ребенка. Я сразу сказала ему, что меня такой расклад полностью устраивает.
Следующую свою улыбочку Карина спрятала за новым глотком чая. Меня это жутко раздражало, но эта эмоция как бы витала на периферии сознания. Потому что основным чувством стал ужас. Леденящий, скребущий когтистыми лапами вдоль позвоночника. Да, я знала, каков мой муж. И да – понимала, что у меня впереди дни, если не месяцы той борьбы за собственное «я», которая может закончиться плачевно.
– Я на работу, – на автомате проговорила, поднимаясь из-за стола.
Направившись в спальню, я краем глаза посмотрела на гостиную, где расположилась Карина, и где, по-видимому, ночевал Эдик. Постель была заправлена небрежно, словно бы на нее наскоро накинули покрывало. Что там происходило, на нежно-голубых простынях с вышивкой, которые я заказывала из Италии, чтобы гостям на них спалось уютно, как дома, не хотелось даже представлять.
Нежно-голубые… Ношу его сына. Фу! Меня снова затошнило, потому дальнейший путь я проделала, думая о чем угодно, только не о предательстве мужа и его любовнице.
Итак, у меня была задача просто уйти из дома, не вызывая подозрений. Значит – вещей по минимуму. А то, чего доброго, увидь Карина мое бегство, тут же побежит докладывать Эдичке. Почему-то в том, что поступит именно так, а не станет надеяться, что мне удастся исчезнуть, я не сомневалась.
Побросав в тканевую сумку пару трусов, джинсы и футболку, я подошла к туалетному столику. На первую пору хватит крема для лица, да и то, брала его исключительно потому, что он мне идеально подходил, а заказывать такой и ждать его – это не то, чем я планировала заниматься в ближайшем будущем.
Из документов при мне был паспорт, хорошо хоть Эд не додумался его забрать. Вот и все.
Прихватив собранную сумку и выйдя в прихожую, я начала надевать кроссовки. Чувствовала себя при этом героиней сюрреалистического фильма, в котором вдруг самый близкий мне человек в одночасье превратился в жуткого монстра. Казалось, что в любой момент что-то может пойти не так. Черт побери, да я даже когда шнурки завязывала, мне чудилось, будто вот-вот в квартиру войдет Эд и вновь запрет меня в четырех стенах спальни.
– Ты вроде флорист, – раздался голос Карины и я, распрямившись, взглянула на нее исподлобья.
Она стояла в метре от меня и грызла яблоко. Совершенно спокойная, уравновешенная… настоящая хозяйка этого дома.
– С этим есть какие-то проблемы? – вскинула я брови, забирая сумку и открывая дверь.
– Вообще никаких, – пожала она плечами. – Просто не думала, что флористы на работу выходят с такими кутюлями, – она выразительно посмотрела на собранные мною пожитки.
– Да ты, похоже, вообще редко думаешь, – ответила ей и, выйдя из квартиры, бросила, прежде чем направиться к лестнице: – Запрись, а то мало ли такой ценный товар, как ты, украдут.
Захлопнув дверь, я сбежала по лестнице, попутно доставая из кармана джинсов телефон. Набирая на нем заветный номер, я молила всех богов, чтобы мне ответили. Хотя и знала, что этот человек обычно настолько занят, что не всегда обращает внимание на входящие звонки.
Когда же гудки на том конце связи сменились коротким «да», я выдохнула в трубку:
– Мне очень нужна твоя помощь, Сеня…
Сеня – мой школьный приятель. Выбравший своим призванием службу в полиции и по удачному стечению обстоятельств угодивший на должность нашего районного участкового.
В старших классах он был сильно влюблен в мою соседку по парте Милу Любимову, и я провела немало часов на телефоне, пытаясь как-то подлатать его разбитое сердце. Воспринимать Сеню в качестве поклонника Мила отказывалась. И очень зря, Сеня был отличным парнем и верным другом.
Видимо, с нами, девушками, было что-то очень сильно не так, раз мы предпочитали посвящать свои жизни тем, кто в один не прекрасный день мог заявиться на порог нашего общего дома и все в нем до фундамента разрушить.
Близко мы с Сеней не общались уже много лет. Мое замужество этому не способствовало. Эдик в принципе ревностно относился к тому, как я распределяла свое внимание, поэтому все закадычные подружки, а уж тем более приятели мужского пола, быстро отошли на десятый план. Но я по этому поводу совершенно не переживала. Считая проявлением настоящей любви потребность мужа быть для меня во всем единственным. Да и в самом деле, зачем мне было тратить на кого-то драгоценное время, которое я могла провести с любимым? Забот по обустройству нашего совместного быта и без того хватало, к тому же, Эда жутко раздражало, если вдруг я начинала искать совета у кого-то, кроме него. Так я упорно рассуждала до сегодняшнего дня. А теперь, вдруг оставшись у разбитого корыта, резко осознала, что мне, по сути, даже и позвонить-то некому.
Вспомнив, как нагло и самоуверенно вел себя Эдик, выкатывая мне свои требования, я невольно задумалась. А не намеренно ли он делал так, чтобы я постепенно собственными руками разорвала отношения со всеми, кто был частью моей прошлой жизни? Ведь все, что я на сегодняшний день имела, по сути, шло с Эдом в комплекте: семья, квартира, деньги, работа, друзья… Он, как хитрый паук, раскидал повсюду ниточки, а когда я к ним окончательно прилипла и задергалась, тут-то и стало ясно, кто истинный хозяин положения.
– Улька, кого я слышу! Ты ли это?! – обрадованно завопил в трубку Сеня.
От прозвучавшего в голосе бывшего одноклассника тепла, сердце кольнуло острой жалостью к самой себе, а под веками снова запекло.
– Я, – ответила, стараясь не зареветь прямо у подъезда на виду у всех, но всхлип все равно вырвался из груди, как я ни пыталась его удержать.
– Уля, ты что там, плачешь? – От былой веселости в голосе друга не осталось и следа. – Что случилось?
– Даже не знаю, как сказать, – нырнув в арку и выйдя на одну из центральных улиц нашего города, я по ходу движения постаралась подобрать слова. Но все они звучали одинаково ужасно.
Было удушающе стыдно признаваться, в какой грязи меня изваляли. Вот только пути назад не имелось, возвращаться к мужу я не собиралась. А значит, скоро только ленивый не обсосет скандальные подробности предстоящего развода.
– Мы можем встретиться? Не хочу обсуждать это по телефону.
– Повиси минутку, – вместо ответа попросил приятель.
Я терпеливо подождала, молясь, чтобы у Сени нашлось для меня окно в его плотном графике. В висках пульсировала мысль, что если я сейчас с кем-нибудь не поговорю, то просто сойду с ума.
– Ты же знаешь, где мой офис? – наконец, донеслось из динамика.
– Знаю, – ответила я и тут же помимо воли хихикнула, улавливая иронию в словах друга.
Дело в том, что пункт полиции, где работал Арсений, находился в цокольном этаже старенькой хрущевки и вид имел совсем обшарпанный. Назвать его офисом, было тем же самым, как обозвать кабриолетом скрипучую телегу.
– Отлично, – обрадовался Сеня. – Рядом через дорогу есть столовка, называется «Завет Ильича», мимо не пройдешь. Через полчаса буду там. Идет?
– Идет, – почувствовав громадное облегчение, согласилась я.
На место встречи пришла первой. От нас тут было недалеко. Едва эта мысль привычно и лениво мелькнула в сознании, как я тут же безжалостно ее задавила. Потому что больше никаких «нас» не было. Оставалось только понять, как эту очевидную истину донести до Эда.
Сеня ожидаемо опоздал. Это вообще было очень в его духе, еще когда мы учились в школе. А уж в том хаосе, в котором он сейчас варился по службе, наверное, и вовсе превратилось в хронические издержки. Зайдя в столовую, почти пустую в утренние часы, он приветственно махнул рукой, но сначала пошел к кассе сделать заказ.
– Если не возражаешь, я тогда заодно и позавтракаю, а то на работе аврал. Сегодня даже чаю попить не успел, – устраиваясь рядом с заставленным едой подносом, сказал он.
– Конечно, поешь.
– Я и тебе компот с булочкой взял. Тут они с творогом. Очень вкусные, – ответил Сеня и тут же подвинул на мою сторону стола угощение.
– Спасибо. Не стоило.
– Еще как стоило. Ты бледная, как смерть. Знаю я вас, девушек. Чуть что – голодовка.
Его добродушное ворчание действовало на меня согревающе. Мне вдруг и в самом деле дико захотелось есть. Я откусила от булочки и наслаждением зажевала.
– Так-то лучше. – удовлетворенно прокомментировал Сеня. – Так что у тебя там стряслось?
– Эд вчера привел в нашу квартиру свою беременную любовницу и сказал, что теперь она будет жить с нами, – призналась, как в омут с головой прыгнула.
– В смысле? – Сеня на мгновение завис.
В воздухе так и замерла не донесенная до рта вилка с салатом.
– В прямом. Эд считает, что все его женщины и дети должны жить вместе с ним.
– Дела-а. – отложив вилку в сторону и потерев светлую бровь, протянул Сеня. – И что ты теперь думаешь делать?
– Я хочу от него уйти, Сень, – впервые вслух озвучила то, что еще вчера днем казалось мне буквально немыслимым.
– Полностью тебя в этом поддерживаю. Уходи.
Я замолчала, почувствовав, как в горле снова образуется ком ужаса и неверия.
– Понимаю, – так и не дождавшись ответа, друг покачал головой. – Если бы все было так просто, ты бы мне не позвонила.
– Да, – кое-как выдавила из себя. – Я боюсь, он просто не даст этого сделать. Вчера, когда я попыталась возразить, Эд запер меня на всю ночь в спальне. Выпустил только утром.
– Хорошо, что выпустил. – Сеня все больше хмурился, видимо, окончательно потеряв аппетит.
– Как бы все ни повернулось – возвращаться я не собираюсь. Буду разводиться. Может ты мне подскажешь, как лучше все сделать? – путано, то и дело заикаясь, попросила я совета.
– Тебе есть, где жить?
Покачала головой, немым жестом отвечая на заданный вопрос отрицательно.
– Но я могу снять номер в гостинице или комнату. Где-то на месяц денег хватит.
– Так и сделай, – одобрил Сеня, хотя было заметно – что-то его в этом варианте не устраивает. – Лучше, конечно, если бы ты не была в этот период одна.
– Почему?
– А что с работой? – ушел от ответа Сеня.
– Эдик по знакомству устроил меня флористом в цветочный салон. Так что, боюсь, работы скоро тоже не станет.
Я развела руками, давая понять, что и эта сторона моей жизни была во власти мужа.
– Понятно. Кстати, а что с квартирой, которая досталась тебе от дедушки? – несколько оживился Сеня. – Помню, мы еще шутили, что с таким приданым ты завидная невеста.
Я знала, что друг спросит меня об этом. И заранее посыпала голову пеплом, проклиная собственную доверчивость и глупость.
– Она моя, но сейчас там живут квартиранты. Ключи и документы на нее у Эдика в сейфе. Да и сами жильцы тоже какие-то его друзья.
– В общем, Валиева, обложил он тебя со всех сторон, – от досады слишком резко глотнув горячего кофе, который тут же обжег ему язык, чертыхаясь, подвел итог Сеня. – Не хочу тебя пугать еще больше, но у Каблукова в городе репутация тяжелого человека. Один я против него не потяну. Помогать тебе на отказываюсь, но в лобовую с ним лучше не идти. Меня быстро заткнут те, кто повыше, – видимо, намекая на начальство, друг указал пальцем вверх.
– То есть, если вдруг он снова меня запрет и я вызову полицию… – В этот момент меня охватил такой ужас, о существовании которого я даже и не подозревала.
– Наряд либо не приедет, либо примет к исполнению версию твоего мужа.
– Ну а если я подниму шум? – никак не веря, что ситуация настолько патовая, озвучила аргумент, который держала в голове на самый крайний случай.
– Приедет скорая и сделает тебе успокаивающий укольчик.
Я истерично засмеялась. Что он вообще нес?
– Сеня, ты что? Какой укольчик?! – спросила, нервно отсмеявшись.
– Уля, твой Каблуков из бывших братков, – не обратив внимания, на мой приступ «веселья», раздельно проговорил Сеня. – Его упертый характер все знают.
В ответ на последнее заявление я лишь в недоумении расширила глаза.
– Видимо все, кроме тебя, – поправился Сеня. – Но суть в том, что подобные ему головой остались еще где-то там… Во временах, когда вопросы решались именно укольчиками, незаконным удержанием, принуждением и подкупом. Понимаю, тебе хреново. Но станешь с ним бодаться в открытую – он тебя сломает. Действовать нужно без резких движений и лучше сделать так, чтобы он сам захотел тебя отпустить.
– Но он не хочет меня отпускать!
Я хотела кричать, но вместо этого сдавленно прошептала.
– Вот что. Первым делом тебе нужен хороший адвокат. Не местный. Лучше из Питера, или Москвы. Чтобы борзый и со связями. Такого тут трогать побоятся.
– Где я такого возьму? На него, наверно, нужно много денег.
Идея с адвокатом, до которого не дотянется Эд, была столь же хороша, сколь и фантастична.
– Я попробую тебе с этим помочь, – вдруг решительно заявил Сеня. – Ты это, Валиева, не думай, я не предатель. Помню, как ты меня в школе выручала. Если бы не ты, я бы из-за этой дуры Милки и в петлю мог полезть. Так что, что бы ни случилось, можешь на меня рассчитывать.
Он говорил это совершенно уверенно, и эта самая уверенность передалась и мне. В виде понимания, что есть тот человек, который может мне помочь. Которому я могу доверять.
– Хорошо, Сеня. Спасибо, – шепнула с благодарностью.
Друг посмотрел на часы, тем самым завершая беседу и говоря, что рассыпаться в желаниях сказать «спасибо» не стоит.
– Все, мне нужно бежать, – так толком ничего и не поев, он поднялся из-за стола. – Мой телефон на всякий случай выучи наизусть. Поняла?
Я послушно кивнула.
– Каждый вечер контрольный созвон. Действуем по обстановке.
Попрощались мы с Сеней быстро. Полностью дезориентированная, я безучастно смотрела в окно, наблюдая за тем, как он перебегает дорогу, возвращаясь на работу. В голове стоял шум, а в груди ощущалась дыра размером с лунный кратер.