Читать книгу Морфо - Амелия Грэмм - Страница 8

Этой ночью Флинна мучила бессонница. Она коршуном нависла над ним, отгоняя сладкое забвение и нашептывая тревожные мысли. Что ждет его впереди? Какие испытания ему достанутся? Сможет ли он простить и быть прощенным?

Флинн посмотрел на свое запястье и осторожно провел по нему пальцами. В детстве он случайно разбил вазу в гостиной. Как же сильно расстроилась мама – эта была ее любимая. Флинн быстро нашел в ящике с инструментами клей, чтобы все исправить, но отец сказал, что разбитая ваза рано или поздно начнет пропускать воду, так что лучше купить новую. Тогда он впервые осознал, что некоторые вещи невозможно исправить.

Только ближе к рассвету мир сновидений прокрался Флинну под веки. Мертвые тоже видели сны, но совсем другие: черно-белые, покрытые пылью и паутиной. И видел он не обрывки прожитого дня, не воплощение переживаний и страхов, а нечто иное. Ему снился мир живых.

Флинн видел город, в котором родился и вырос. Он бесцельно бродил по улицам, узнавая каждый фонарный столб, каждую вывеску и каждую измалеванную граффити стену. Ему встречались люди. Он пытался заговорить с ними, но те проходили мимо, ничего не замечая: Флинн для живых был пустым местом.

– Ты еще долго будешь вот так лежать? – спросил Тайло и громко зевнул. – Я знаю, что ты уже не спишь. Можешь не прикидываться.

Психофор сидел на корточках рядом с его кроватью и без воодушевления листал лежавший на полу журнал.

– Ну и скукотища. И живым это действительно интересно?

– Живые вообще очень странные, – ответил Флинн заспанным голосом.

– Да, они те еще чудилы, – согласился Тайло и оттопырил нижнюю губу.

– После смерти на многое смотришь иначе. Все, что когда-либо казалось важным, в один миг становится нелепым, – произнес Флинн, поднимаясь с кровати. – Слушай, мне снился мой родной город. Я был там призраком, никто не замечал меня. К чему бы это?

– Сны мертвых, – понимающе кивнул Тайло, продолжая листать журнал. – Мертвым всегда снится мир живых. Будь осторожнее, советую не приближаться к своему дому. Незнакомцы вряд ли тебя заметят, ты им неинтересен, а вот родные могут увидеть твой призрак и словить сердечный приступ. Не стоит рисковать, ведь пообщаться все равно не получится: они не услышат тебя, а ты их. Это как звуконепроницаемое стекло. Но с близкими людьми всегда особенная связь. Они могут притянуть тебя к себе, желая вернуть. Считай, что это часть испытания. Не поддавайся этой тяге, ничего хорошего из этого не получится. Все будут только страдать, – серьезно закончил он.

– Я постараюсь, – пообещал Флинн, немигающим взглядом уставившись в пол.

– Вот и славно, – сказал Тайло, встав на ноги. – Давай поужинаем, и я устрою тебе экскурсию по Чистилищу. Ты же его толком и не видел.

– Поужинаем? – Флинн посмотрел в окно. – Сейчас же рассвет.

– Сейчас закатный рассвет, тут такое часто бывает. Господин Аяк опять что-то напортачил со временем, поэтому вечер и утро слились воедино. Прямо сейчас на западе садится солнце, а на востоке оно же встает. – Тайло потянулся, а затем похлопал себя по щекам, чтобы взбодриться.

– Теперь на небе два солнца? – спросил Флинн, накинув куртку на плечи.

– Свихнуться можно, правда? Но это еще цветочки! В прошлый раз было почти то же самое, но с лунным затмением посреди неба. Эон тогда рассердился не на шутку! Он пожаловался Танату, но наказание обошло господина Аяка стороной.

– Танату? Моей Смерти?

– Да, так зовут Властелина Смерти. Но Танат, о котором говорю я, не совсем тот, который забрал тебя из мира живых. – Тайло промычал что-то нечленораздельное. – Короче, это сложно пояснить, так что не забивай себе голову, – торопливо завершил он.

– Нет уж! Рассказывай! – потребовал Флинн. – Я уже сыт недомолвками по горло.

– Как бы тебе разжевать так, чтобы ты проглотить смог?.. Короче! Есть только один Властелин Смерти, и он никогда не покидает то место, в котором находится, посылая в мир живых собственные тени – нечто вроде призрачных двойников. Они делают всю работу и вновь возвращаются к хозяину, сливаясь с ним воедино. У всех теней одно имя и внешне они очень похожи, но все равно разные. – Тайло почесал затылок. – Сам подумай, как одна сущность, пусть и обладающая огромной силой, может самостоятельно со всем справиться? Ведь умирают не только люди, но и животные, города, звезды. Смерть забирает все, что перестает существовать в мире живых.

– Так вот что имел в виду Танат, когда говорил, что он один, но для каждого он разный…

Теперь многое для Флинна стало на свои места.

Столовая, как и остальная часть дома, производила удручающее впечатление. Сырая, мрачная, пропитанная прогорклым жиром, с наспех сбитыми столами и стульями.

Заправляла здесь госпожа Эфония – тучная дама в засаленном фартуке. Маленькими поросячьими глазками она впилась в Флинна и Тайло, которые топтались на пороге и никак не решались войти.

– Новенькие, быстро садитесь и ждите, – гаркнула госпожа Эфония. – Столпотворение мне тут не нужно.

Они подошли к первому свободному столику, еле отодвинули тяжелые стулья – те прилипли к жирному полу – и сели. На ужин подавали картофель и печень с луком, весьма сносные на вкус, но Флинн все равно ковырялся в тарелке – аппетит пропал. Тайло же уплетал за обе щеки, будто не ел с позапрошлой недели.

В столовой Флинн впервые увидел других жильцов дома, общаться с которыми ему не захотелось. Они выглядели настолько поникшими, что казалось, сядешь рядом и вместе с ними упадешь в глубокую депрессию, из которой уже не выберешься.

Оставив пустые тарелки (Тайло умял обе порции), они быстро покинули столовую и вышли через черный ход.

По городу разлился закатный рассвет или рассветный закат – не понять. Было так странно видеть вечер и утро вместе, но Флинн быстро привык к двум солнцам: оранжевому на востоке и малиновому на западе. Когда чудеса происходят на каждом шагу, перестаешь удивляться.

Чистилище было одним из городов Потусторонья – мира мертвых. Здесь обитали души людей, ожидавшие суда. В Потусторонье, как сказал Тайло, было еще много разных городов, но попасть в них Флинн никак не мог.

Экскурсия заняла кучу времени. Нити улиц соединяли между собой разномастные кварталы, которых было так много, что город казался бесконечным: куда ни кинь взгляд, везде перекрестки, проулки и маленькие площади, зажатые между обветшалыми домами.

Они прошли мимо библиотеки Прошлого – высокого здания, отделанного лепниной. Все, что когда-либо происходило в мире живых, было запечатлено на страницах огромных фолиантов и хранилось тут. На другой стороне улицы находилось похожее здание – библиотека Будущего, но, увы, она была закрыта для посещения. Та площадь, на которую выбросила Флинна золотая река, называлась площадью Ангелов. Отсюда каждую ночь на воздушных шарах счастливчики отправлялись в Небесные Чертоги. От площади поднималась широкая мраморная лестница, примыкавшая к загробному суду – белоснежному зданию с массивными колоннами. На нем висели часы Страшных Перемен. Почему-то они показывали без четверти двенадцать. Флинн решил не думать об этом. Вдруг сломались?

Квартал Сплетников окутывала гробовая тишина. Тайло рассказал, что души здесь не могут вымолвить и слова, потому что при жизни не умели держать язык за зубами. В квартале Притворщиков все оборачивалось ложью, если человек начинал врать: дороги вели не туда, на домах менялись номера, а на магазинах вывески. Аптека оказывалась кондитерской, а малиновый кекс – карамельным. Даже окна могли привирать: показывали солнечную погоду, когда снаружи лил дождь как из ведра. Если ты врал, то квартал врал тебе в ответ. Мир мертвых изо всех сил старался быть справедливым.

В квартале Самовлюбленных никто не мог видеть собственное отражение. Люди здесь были одеты скромно, и, судя по их кислым минам, восторга от этого они не испытывали.

Квартал Скорбящих встретил их мрачным зданием с вывеской «Антидепрессантная». Флинн долго гадал, что же это такое, но в итоге это оказалось обычное кафе, где подавали горячее какао и шоколад всех видов. Жители квартала Гневных выглядели очень нервными, шли они размашисто, напряженно. Когда кто-то из толпы не выдерживал и начинал беситься, его сразу же сковывала белая смирительная рубашка.

– Интересно у вас тут все устроено, – сказал Флинн.

– Да, все продумано до мелочей, – закивал Тайло. – Мы, конечно, не звери, но как-то вразумить людей надо. Например, в квартале Завистников души начинают задыхаться, когда их переполняет зависть. Они, ясное дело, уже не умрут, но чувство удушения само по себе неприятное, согласись. И пока не перестанут завидовать – не отпустит. У каждого в Чистилище свое наказание.

– А что насчет меня? Какое наказание ждет меня? – просипел Флинн, у него почему-то пропал голос.

– Ты такой рассеянный, что даже не заметил его, – вздохнул Тайло.

– Что? – ошеломленно спросил Флинн, ведь ничего необычного с ним не происходило.

– Советую внимательно осмотреться, когда вернешься в свою комнату.

Квартал Одурманенных утопал в сладком тумане, от которого щипало в носу. Души здесь бесцельно бродили, глубоко погрузившись в мир грез. От вида их блаженных улыбок и пустых глаз по спине пробегал неприятный холодок.

– Сколько тебе было, когда ты умер? – Флинна давно интересовал этот вопрос, но он никак не решался спросить.

– Семь, – на выдохе ответил Тайло.

– Всего семь лет? Так мало…

– Семь часов, – поправил Тайло. – Все, что у меня было в том мире, – уместилось в семь часов.

Флинн не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. Теперь его собственные почти семнадцать лет жизни казались более весомыми, чем раньше. Да, он прожил немного, но у него были хотя бы годы, а у других – всего лишь часы, а иногда и минуты.

Дальше они шли в полной тишине, каждый хотел побыть наедине со своими мыслями.

– Смотри, – подал голос Тайло, нарушая безмолвие. – Это бесконечный колодец.

– Ты хотел сказать бездонный?

Флинн подошел ближе и заглянул в колодец, все-таки надеясь обнаружить дно, но нашел лишь плотную тьму.

– Нет, именно бесконечный. Тут начинается сама Бесконечность.

– Серьезно? – недоверчиво хмыкнул Флинн. – Я думал, что у Бесконечности нет ни конца, ни начала.

– Конца нет, а начало есть. Это же Бесконечность, а не Безначальность, – подметил Тайло.

– А что будет, если туда кинуть камень? Он будет лететь вечность?

– Нет. Он будет лететь очень-очень-очень долго, пока не превратится в пыль. Камни ведь не бессмертны, они тоже исчезают в потоке времени. Бесконечность – это слишком длинный путь для маленького камешка.

– А что будет с этим колодцем, когда наступит конец света? – Флинн внимательно смотрел во тьму, и ему показалось, что тьма тоже с интересом наблюдала за ним.

– Бесконечность будет ждать рождение нового мира, вот и все. Она никуда не денется, – сказал Тайло.

Флинн оперся руками о край колодца и крикнул во мрак Бесконечности, но эха не последовало.

– Бесконечность – молчаливая дама, она не ответит, так что не старайся.

– А так хотелось перекинуться словечком. – Флинн отряхнул ладони и отошел от колодца.

– Не думаю, что у вас найдутся общие темы для разговора, – улыбнулся Тайло.

Небо ожило. Оба солнца, до сих пор неподвижно висевшие над горизонтом, стремительно заскользили вверх. Встретившись высоко в небе, они недолго «пообщались» и разошлись в разные стороны. Одно из светил теперь двигалось на запад, а другое на восток, и на этот раз они не застыли над горизонтом, а покатились куда-то вниз, отдавая небосвод во власть чернильной тьме и звездам.

– О, наконец-то Эон починил время, – сказал Тайло и поднялся над землей.

Флинн вдруг почувствовал тепло, исходившее от кармана его куртки. Это нагрелся ключ – подарок Всевидящего. На овальном брелоке сияло число 92.

– Началось! – взбудораженно воскликнул Тайло. – Дом Испытаний ждет нас!