Читать книгу Кошка под такси. Для чтения и кино - Амвросий Светлогорский - Страница 3

Небольшая сильно освещённая сцена. В центре стоит необычного вида белый рояль, рядом на пятачке, вполне пригодном для танца, замерла Балерина в печальном образе умирающего лебедя.

Стена в мастерской неожиданно поднимается вверх, как театральный занавес, открывая зал, откуда к подмосткам сцены, улюлюкая, бросается ненасытная толпа, предвкушая и требуя развлекательного зрелища. Он уже видел эти изъеденные пороком и страстями лица с алчущим взглядом суетливых глаз; все они – пассажиры Корабля дураков.

Подчиняясь желанию невидимого кукловода, Он в костюме Пьеро вошёл в луч света, поклонился зрителям и, предприняв несколько безуспешных попыток оживить Балерину, подойдя к роялю, взял печальный аккорд. Танцовщица встрепенулась и начала танец, органично дополняя спокойную мелодию пластичным движением тела и рук.

Сила искусства была столь чиста и сильна, что чудесным образом воздействовала не только на Балерину, но и на заблудшие души смотрящих, уродливые лица которых стали преображаться, приобретая нормальный человеческий облик; в глазах появились искры благодарности и благородства, а у некоторых – даже раскаяния.

Но это преображение не понравилось кукловоду, желающему приучить публику к наркотику пошлости и разврата, безверия и сатанизма. Кукловод заменил спокойные белоснежно-голубые световые фильтры на прожекторах на будоражащие коричнево-жёлто-красные; и белоснежное платье Балерины, белый костюм Пьеро и даже белый рояль – всё приобрело пёструю арлекинскую раскраску.

Пьеро в новом костюме моментально изменился: стал нервным и возбуждённым; отбросив ногой стульчик, откалывал всевозможные танцевальные коленца и вместо высокой классической музыки извлекал из осатаневшего и приплясывавшего рояля непотребные пошловатые звуки.

Балерина быстро вошла в раж, прыгала в канкане, садилась на шпагат, вожделенно извивалась всем телом и бросала во тьму сладострастные взгляды, явно кого-то уже приворожив; время от времени она срывала с себя что-нибудь из одежды и швыряла сорванное в зал, пока не осталась в одних трусиках; но и тогда – не успокоилась, умудряясь, отрывать от трусиков лоскутки и кидать их в извергающую ругательства, дико раскрытую пасть обезумевшей толпы, беснующейся в партере.

В увешанном металлическими побрякушками красном куске материи, полуприкрывающем обнажённое холёное с белым холодным мраморным оттенком тело, иудейский мессия-Антихрист наблюдал из тёмной полуразрушенной центральной ложи за разворачивающимся на подмостках сцены действием. На голову Антихриста была надета корона, отлитая в виде тернового венка и увенчанная металлическим стаканом с острыми как бритва краями, в котором стоял цветок смерти с маленькими шарообразными плодами ядовитого тёмно-синего цвета.

Когда Балерина в экстазе, запрыгнув на крышку рояля, начала откровенно мастурбировать, одновременно дирижируя публикой, вызывая мощные «охи» и «ахи», пульсацией пальцев свободной руки, которую держала вверху так, чтобы все наглядно видели её эротические переживания, Пьеро понял, что именно он обязан любой ценой остановить воцаряющийся из-за происходящего на сцене бедлам в партере. Но что он мог сделать – только молиться, держа все эмоции внутри без выплеска в действие, потому как им полностью повелевал кукловод.

Заметив в углу куклу-марионетку, неподвижно лежащую с оборванными ниточками и не подвластную уже кукловоду, он вспомнил свой сон и решил оборвать нити, которыми кукловод управлял экзальтированной танцовщицей. Запрыгнув на рояль к полуобнажённой Балерине, он схватился за эти нити, но пытаясь их разорвать, невольно прижал её к себе, будто желая поцелуя. А она, решив, что с его стороны это есть признание в любви, опередила его дальнейшие действия, заключив в свои объятия и припав в страстном поцелуе к его онемевшим от неожиданности губам.

Понимая, что медлить нельзя, он не тратил времени на разъяснения, а тщетно силился разорвать злосчастные нити, да только в кровь разрезал пальцы и всё крепче прижимал её к себе, больше и больше запутываясь в нитях.

Публика, вожделенно жаждавшая непристойной сцены, и решив, что, наконец-то, дождалась, внезапно затихла, бесстыдно впиваясь взглядами маслянистых глаз в живую роденовскую скульптуру, стоящую на рояле.

Полнота и искренность чувств была столь сильна и невинна, что зал залюбовался красотой лучезарного счастья Пьеро и Балерины. И слёзы, очищающие замутнённые души, появились на глазах у людей, только что улюлюкавших и выкрикивавших пошлости. И лица их моментально стали чище и добрее.

Даже кукловод растерялся и, онемев, застыл, почти выпустив управляющие нити из рук и полностью потеряв контроль над залом; он смотрел в темноту центральной ложи в надежде там найти помощь. И помощь пришла именно оттуда.

Как опытный режиссёр, чувствующий кульминацию спектакля, мессия-Антихрист, уловив внезапную шаткость своего положения на троне, решил вмешаться в действие, чтобы предотвратить нежелательный ход событий, и сорвав с себя корону, с силой бросил её во влюблённых. Пролетев через весь зал, корона воткнулась остриём стакана в крышку рояля, который, получив сатанинскую инъекцию, неожиданно, как буйный конь встающий на дыбы от резкого укола шпор, вдруг ожил и вновь пустился в дьявольский пляс под шальные аккорды самопроизвольно вылетающие из его музыкального корпуса-чрева.