Читать книгу Bad idea - Ана Эспехо - Страница 3

Студенческая жизнь – не такая приятная и доброжелательная как многие думают. Они выстраивают свои представления о взрослой, свободной и самостоятельной жизни только на основе книг и фильмов. На самом деле всё гораздо сложнее. По крайней мере так было у меня…

Факультет журналистики Калифорнийского университета в Беркли считается одним из самых престижных и востребованных, попасть в которой мечтают многие, а везет лишь избранным. Я заслужила своё место в рядах студентов ежедневным трудом и стремлением доказать, в первую очередь, самой себе, что могу это сделать, получив полную стипендию.

Первый курс встретил меня давлением и проверкой на прочность. Интересные дисциплины моей специальности, несмотря на всю их информативность, не всегда давались мне легко. Сутки напролет я проводила время в библиотеке среди пыльных томов, которые до меня никто не открывал. Бессонные ночи за выполнением заданий и подготовкам к семинарам сменялись длинными лекционными днями со стопроцентной посещаемостью. На всех практических занятиях я старалась проявить и показать себя. Моя поднятая всегда вверх рука радовала преподавателей и раздражала сокурсников. И спустя несколько изнурительных месяцев в университете за мной закрепилось дурацкое прозвище: зубрила Беркли. Оно меня не обижало. В институтских коридорах ходили прозвища и похуже, но сам факт того, что моё стремление хорошо учиться высмеивали и не принимали всерьез, задевал.

Первый год обучения в Беркли превратился в войну за выживание: мне приходилось конкурировать со старшекурсниками на круглых столах и отстаивать свою точку зрения. Иногда, я проигрывала и достойно признавала поражение, а иногда, мне удавалось одерживать вверх над всезнайками, задравшими нос и возомнившими себя местными гениями. Мои успехи воспринимались с неохотой, но и не замечать конкурента в моём лице тоже было нельзя. Я завоевала особое уважение каждого студента и сыскала славу в вопросах обучения. Ко мне обращались за советом и помощью, студентке первого курса, что мне безумно льстило. Зарекомендовав себя в учебе как ответственного и исполнительного человека, я забыла о самых главных вещах, ради которых порой и стремятся поступить в университет: о друзьях и первой влюбленности.

Поглощенная конспектами, семинарами и покрытая вся книжной пылью, вечно спешащая и рвущаяся с места, чтобы ответить на вопрос преподавателя, я не завела ни одного друга за целый год. Я знала по именам всех одногруппников, но дальше приветствий наше общение никогда не заходило. Задрав планку в учебе меня считали занудной и скучной. Дружба со мной определялась высоким интеллектом и определенными успехами, о которых можно рассказать на первой полосе местной студенческой газеты. И закончив первый курс, я вдруг поняла, что невыносимая пустота и тоска по тому, чего у меня никогда не было, настолько острая, что я возненавидела своё стремление быть первой всегда и во всем… Ко второму курса я подошла рука об руку с одиночеством…

Первый день в новом учебном году – это всегда волнительно, но только для меня. Если бы я сказала своим сокурсникам, что переживаю, они приняли бы меня за сумасшедшую. Может быть именно поэтому мне не удается завести друзей: никто не понимает и не разделяет моего помешательства на учебе. Интереснее обсуждать в чьей постели прошли летние каникулы и с какой регулярностью заправлялась кровать, чем слушать основы журналистики.

Толкаю плечом дверь и захожу в главное лекционное здание. Ощущение, что это мой первый день в незнакомом месте. «Твоя жизнь была бы легче, заведи ты хоть одного друга. Кого угодно». Я закатываю глаза, игнорируя нравоучения своего язвительного подсознания, которое сидит в углу и ждет удобного случая, чтобы заткнуть меня. Но как бы мне не хотелось поспорить, оно право.

По дороге в университет я приняла решение изменить свою жизнь в стенах Беркли, сделав ее более похожей на то яркое представление о студенческой жизни, что любят показывать в молодежных фильмах. «Ты просто боишься участи Елизаветы Тюдор»1.

– Править сорок пять лет? – я частенько вступаю в беседу со своим подсознанием. Особенно когда нервничаю или не знаю, как поступить.

«Нет, умереть девственницей!»2. Маленькое, заносчивое существо в моём обличии в моей голове, но бесстрашное и полное жизни, гогочет от смеха.

Я поправляю лямку рюкзака и по коридору направляюсь на кафедру журналистики. Свои глобальные перемены в жизни решаю начать с выбора факультатива. Предсказуемо, знаю. Но учеба меня успокаивает, когда я нервничаю.

– Миссис Кёртис, – предварительно стучу в дверь и захожу в кабинет. Аманда Кёртис – заведующая кафедрой журналистики, располагающая женщина средних лет с добрым и понимающим взглядом, что большая редкость для столь престижного высшего учебного заведения. Она любит носить исключительно деловые костюмы и обязательно туфли на высоком каблуке. Её каштановые волосы всегда уложены и лишь за редким исключением мисс Кёртис собирает их в объемный пучок на макушке. Серые глаза, обрамленные длинными ресницами, наполнены мудростью и пониманием, порой такими необходимыми в стенах университета. Аманда всегда отдавала предпочтение естественной красоте, именно поэтому только блеск на губах и тушь на ресницах дополняли её красоту, дарованную природой.

До моего поступления в Беркли мне казалось, что университетский состав преподавателей – неприступная стена, которую никогда не покорить, но мои старания и заслуги снискали их уважение.

– Здравствуй, Майя, – мисс Кёртис приветливо улыбается и предлагает мне присесть на кресло. – Готова к покорению новых вершин? – Один из недостатков прилежного обучения в том, что с каждым годом от тебя ждут все больше.

– Мисс Кёртис, я хотела записаться на факультатив, но не связанный с моей специальностью, – она понимающе покачивает головой и переключает внимание на голубой экран ноутбука, параллельно подыскивая новое занятие, что по достоинству раскроет меня. В очередной раз.

– Что ты скажешь о живописи? – Аманда загадочно улыбается, а мои брови взмывают вверх от удивления. – Способ самовыражения и возможность взглянуть на мир под другим углом.

Я задумчиво смотрю в окно, наблюдая за движением тонких штор от дуновения легкого ветерка. Замечаю яркую, аляпистую картину неизвестного художника, выбивающуюся из общей палитры строгого и утонченного стиля кабинета, над столиком с графином воды и двумя бокалами.

Кабинет мисс Кёртис больше похож на маленькую, уютную комнатку, в которую хочется заглянуть после лекций и вздремнуть в перерывах под шум, доносившийся с улицы. Окно в кабинете всегда открыто. У Аманды была странная привычка, не свойственная людям, занимающих такие должности, окрикивать других преподавателей и вести с ними долгие беседы: она из своего кабинета, а они с улицы, разделяемые одним окном.

Перед распахнутыми настежь оконными рамами стоит дубовый стол, покрытый лаком светло-орехового цвета и кожаное кресло с высокой спинкой. Стол мисс Кёртис всегда усыпан документами, расписаниями лекций и выполненными практическими занятиями студентов. В исключительном порядке и отдельной стопке она хранит наши эссе и сочинения, тематика которых взрывает нам мозг своей противоречивостью и неоднозначностью. Два кресла, обтянутых серой обивкой и на небольших ножках, всегда стоят напротив в ожидании.

Вдоль окна на левой стене Аманда установила кожаный диван и время от времени, когда задерживается на работе, она перебирается с неудобного кресла от которого затекают шея и спина, на мягкий и комфортный диван, а свежесть вечернего воздуха задувает в помещение.

– Что-то типо этого…– скептически указываю на картину, не внушающего доверия и не прививающую дикую страсть к искусству, и поглядываю на довольную мисс Кёртис.

– Попробуй, Майя. Я обещаю, ты не пожалеешь, – не дожидаясь моего ответа она вбивает моё имя в списки и новый факультатив появляется в моей жизни сам по себе. Ну, я же хотела изменений.

– Майя, возьми расписание на этот семестр, – она протягивает мне листок бумаги и сейчас где-то мои сокурсники бьются в припадочном смехе от комичности ситуации. Не успела начаться учеба, как Майя Льюис в курсе всех событий и знает расписание на весь семестр.

Я любезно улыбаюсь и выхожу из кабинета. По пути достаю из рюкзака блокнот с ручкой и держа во рту расписание, делаю заметку в ежедневнике о новом факультативе. На автомате иду по коридору и не смотрю под ноги, исписывая один чистый лист бумаги. Кто-то вне поле моего зрения грубо задевает меня плечом, вышибая блокнот из рук. С тупым звуком он падает на пол, а виновник моей испорченный записи даже не останавливается, щеголяя по коридорам как модель по подиуму.

– Эй! Не хочешь поднять? – рявкаю на весь коридор, заставляя любопытных студентов замолкнуть от удивления и восхищения. Мои слова впечатываются в спину этой скотины. Брюнет останавливается и медленно оборачивается с такой ленью и неохотой, словно делает мне одолжение, показывая, что слышит меня. Хочется треснуть рюкзаком по его кучерявой башке, встряхнуть за грудки и швырнуть об шкафчики. Не замечаю, как сжимаю кулаки, готовясь к сражению. Пульсирующая тишина вокруг давит на барабанные перепонки. Мне даже кажется, что я отчетливо слышу взмахи ресниц каждого студента, наблюдающих за разворачивающейся драмой у них на глазах. И это в первый день нового учебного года.

– Что, твою самооценку? – Кареглазый оскаливается в улыбке, побеждая меня одной чертовой фразой и теряет интерес к девушке, которая не смогла поставить его на место. Я порываюсь сорваться с места и все-таки хорошенько врезать ему рюкзаком для успокоения души, но кто-то хватает меня за локоть и останавливает от глупого поступка.

– Полегче, подруга, это же Хард. Чего от него еще ждать?

Томас Хард – выпускник и самый желанный парень Беркли. Любая девушка мечтает провести хотя бы одну ночь в его постели, насладившись сексуальными способностями этого похотливого козла. Хард и его друзья считаются местными легендами, а девушки воспринимают эту троицу извращенцев как святых, наделенных великим даром доставлять им райское наслаждение. Похоже на рекламу Баунти!

Моя спасительница трогает меня за плечо, возвращая в реальность и протягивает утерянный блокнот. Мы вместе ходим на историю. Я хорошо знаю девушку в лицо, как и многих остальных с других факультетов, но не знаю их имен.

– Я – Кэт, – она мило улыбается. – Знаю, ты не забиваешь свою гениальную голову ненужными именами, но моё запомни, – она хихикает и трогает меня за руку.

– Конечно, я знаю тебя, но все не представлялся удобный случай для знакомства, – чушь! Просто мне тяжело даются новые знакомства. Я не тот человек, который найдет себе место в любой компании. Скорее я буду сидеть одна и молиться, чтобы никому в голову не пришло подойди ко мне и заговорить. В этом плане одиночество – удобная штука. Нет лишних тревог, а твои надежды и ожидания никогда не разобьются о жестокую реальность и бесчувственность людей.

– Поблагодарим Харда за наше знакомство, – у меня лицо сводит от отвращения, а Кэт задорно хохочет над моей физиономией. Когда девушка перестает смеяться, замечаю на её правой щеке неровный шрам в виде полумесяца и понимаю, что бессовестно пялюсь. Мысленно выругиваюсь и отвожу взгляд.

Кэт не замечает моей сконфуженности или любезно делает вид. Добрая улыбка остается на ее губах, а глаз задорно горит. Кажется, она по истине впечатлена моим страстным порывом повоевать с Хардом.

– Никогда не сдавайся, подруга, – обладательница боевого раскраса заговорщицки подмигивает мне, и доброжелательная улыбка на губах трансформируется в загадочную ухмылку со скрытым подтекстом, а серебряное колечко на нижней губе вдруг превращается в маленькое холодное оружие.

Зеленые глаза моей спасительницы сияют изумрудным блеском, и я не знаю, чем заслужила такое внимание и что послужило резкой смене ее настроения: новое знакомство с умной студенткой, что поможет закрыть долги и натаскает в учебе или моё поведение с самым отвратительным парнем Беркли.

Кэт ободряюще похлопывает меня по плечу и направляется к кабинету мисс Кёртис. Возможно, мне повезет, и Аманда предложит ей в качестве дополнительного факультатива мой и будет хоть один знакомый человек на занятиях, не смыслящий в живописи так же, как и я.

Улыбаюсь на прощанье своей новой знакомой, ощущая медленно нарастающее раздражение и желание совершить несусветную глупость… Не знаю, что злит меня больше: поведение Харда или отсутствие его реакции на мою попытку защититься. Мне нужно было успокоить и привести мысли в порядок.

Библиотека – моё убежище. Книжные стеллажи, заставленные художественными произведениями и научной литературой. Вымышленные, прекрасные миры переплетаются с научными фактами, опровергающие домыслы. Маленький дом для бумажных жильцов, через которых можно путешествовать в разные миры, только переворачивая страницы.

Я испытываю успокоение, благоговение и умиротворение, стоит мне перешагнуть порог и ступить в мир, где все возможно. Стресс от неприятной встречи с Хардом испаряется, когда я захожу в родную обитель и чувствую себя как дома среди бумажных, но самых приятных собеседников.

Стеллажи, плотно укомплектованные книгами по жанрам, расположены на левой стороне длинного читального зала. Для чтения и работы с книгами отведена светлая зона, что тянется вдоль панорамных, высоких окон из которых открывается прекрасный вид на сад. Массивные дубовые столы со светильниками и стульями стоят около каждого окна.