Читать книгу Ежу понятно, а мне – нет! - Анабель Ли - Страница 3

– Какие классные подсвечники! – наманикюренный ноготь Анны с красным длиннющим ногтем указывал на полку позади меня.

Я оглянулась.

– Знаешь, я вообще удивляюсь, как мы подружились? У нас же вообще ничего общего нет, – ответила ей шутливо.

Анна рассмеялась, а я, глядя на нее, пыталась вспомнить, как вообще согласилась пойти в антикварную лавку, зная, что мы с пустыми руками не уйдем. Анна всегда отличалась любовью к шопингу, ее природное умение видеть во всем что-то полезное и необходимое по своей силе можно было сравнить только с моим врожденным отвращением ко всему бесполезному и ненужному.

– Я считаю, что выставлять такие громоздкие безвкусные изделия в любом интерьере – это преступление, – наконец резюмировала я.

– То есть то, что мы прогуливаем историю, – это не преступление? – голубые глаза подруги искрились весельем.

– Нет конечно! Нас оправдают. Это же в целях самозащиты. Мы просто пытались избежать неминуемой смерти от скуки.

И это правда, я ненавидела историю с того самого момента, как увидела первый учебник в первом классе, с изображением какого-то дяди в латах и с копьем.

Анна покачала головой в знак неодобрения и направилась к прилавку. Боже, она правда собиралась купить эти жуткие подсвечники. А главное, зачем они ей, у нее вся квартира как музей. Я уверена, это приобретение потеряется там так же быстро, как и на стеллажах этого жуткого магазинчика.

От нечего делать я решила отойти ближе к выходу, ожидая, пока подруга расплатится. Мой взгляд бесцельно блуждал по стеллажам и неожиданно остановился на книжных полках. Декоративные, что ли? Зачем книги в антикварной лавке? Я поразилась тому, как натурально состарены корешки изданий, и решила подойти познакомиться поближе с творческой задумкой дизайнера.

Посмотрев на названия, решила взять единственный не посвященный истории экземпляр.

«Теория сновидений» – гласило название. Честно признаться, я оценила подход автора, но при взгляде на заглавие уже возникал вопрос: как у сновидений может быть теория? Это же наше сознание их генерирует. Открыв книгу, пробежалась по содержанию: «Структура сновидений», «Насланные сновидения», «Посещения и незваные гости», «Переговоры и манипуляции», «Выходы из сновидений», «Умерщвление сознания». На последнем пункте у меня всё похолодело внутри, но потом я пожурила себя за впечатлительность. Боже, что за дрянь только не напишут… Когда я уже повернулась, чтобы запихать странную книгу на место, то чуть не подпрыгнула от возгласа подруги.

– О! Ринка! Неужели приглядела что-то? – Анна выхватила книгу из моих рук и повернула, чтобы прочитать название. Надо было видеть ее лицо, мягко говоря, шокированное; так выглядят дети, когда им говорят, что Санта-Клауса не существует. Надо отдать Анне должное, пришла она в себя достаточно быстро:

– Интересуемся любовными историями? Вот бы не подумала!

Я бы тоже не подумала и уже открыла рот, чтобы спросить, что за чушь она несет, но глянув на обложку книги, проглотила слова. На нежно-розовом, в сердечках фоне было написано: «Как понять, что нашел свою любовь».

Наверно, я таращилась на книгу слишком долго. Анна хмыкнула:

– Да не переживай ты так, я никому не скажу. Сохраним твой образ бессердечной стервы. Ты только на паре при Алексе ее не листай, а то ведь подумает, что у него есть шанс.

– Дай-ка мне, – я, конечно, что греха таить, впечатлительная, хоть и пытаюсь это скрывать от окружающих, но как-то не верилось, что у меня могли быть настолько реалистичные галлюцинации.

Анна протянула книгу мне, недоуменно глядя на мою дрожащую руку:

– Ты извини, если обидела, я пошутила про Алекса. Если он тебе нравится, так и скажи.

Выхватив книгу, я даже не пыталась услышать, что говорила подруга, ибо прямо у меня на глазах она снова стала синей с серебристыми буквами «Структура сновидений».

Посмотрела на Анну, она на меня, я на книгу:

– Ты что, не видишь?

Анна нахмурилась:

– Вижу! Вижу, что ты очень хочешь эту книгу. Не волнуйся, я сейчас ее тебе куплю.

Анна, схватив меня под локоть, стала толкать к кассе, при этом шепча:

– Рин, ты, конечно, извини, но ты бы уже признала, что ли, всё же я твоя подруга! Давно по Алексу сохнешь?

Пока Анна расплачивалась за книгу, я пыталась вспомнить, кто такой Алекс. Постепенно до меня дошло, кого она имела в виду: белобрысого амбала с параллельной группы. Я с трудом понимала, как Алекс доучился до третьего курса, ибо человека, более далекого от физики, еще надо было поискать. Но он каким-то образом до сих пор не вылетел, что могло означать только одно. Нет… не то, что вы подумали, точно не знания, просто его родители проплатились, видимо.

– Анна, только не вздумай в группе ничего об этом говорить, мне плевать на него, – попросила я.

Подруга пихнула мне в руки купленную книгу и чек и лукаво ухмыльнулась. Только этого мне и не хватало, теперь весь поток будет разводить сплетни. Ладно, справлюсь как-нибудь, а вечером дома в спокойной обстановке изучу эту странную книгу, не могу же я быть на всю голову нездоровой, может, там изображение голографическое, под разными углами разное. Я же будущий физик, а мысли о голограмме меня посетили только сейчас; неверно, я потеряна для науки.

– О боже, физика!!! – я, пихнув книгу в рюкзак, глянула на часы. – Анна, уже 14:00! Мы опоздаем на физику!

Мы пулей вылетели из лавки и припустили по улице. Сильный ветер и дождь, надо признать, не помогали нам выложиться по полной, и в универ мы влетели уже после звонка. Скинув плащи и лихорадочно пихнув их в гардероб, понеслись по коридору к аудитории. Я бежала впереди: всё же Анькины туфли на шпильке явно уступали моим ботинкам. Однако затормозить я не успела, поскользнувшись на луже с моих же ботинок, и, открыв дверь лбом, я, в прямом смысле слова, ввалилась в аудиторию без стука. Пытаясь поймать баланс, я схватилась за, как я думала, угол кафедры, а как в последствии выяснилось – коленку Усатыча (так мы ласково, правда, за глаза, называли мистера Макалистера – нашего преподавателя физики). К сожалению, осознав, что край кафедры слишком теплый и мягкий, я отдернула руку, но тут сзади в меня врезалась Анна, видимо, поскользнувшись на той же лужице, и через минуту я уже стояла на карачках перед преподавателем, уткнувшись носом в его коленки.

Надо признаться, что до этого момента самой позорной ситуацией в своей жизни я считала ту, когда, потянувшись за банкой с вареньем в свои пять лет, я ненароком вылила всё содержимое на себя. Но это было до. Я представила, как это всё сейчас выглядит со стороны, и даже моя хвалёная невозмутимость дала сбой, я отчаянно краснела.

Мистер Макалистер протянул свои руки, помогая мне подняться, и я в знак благодарности торжественно поклялась себе никогда более не обзывать его Усатычем.

– Корф и Триман, несмотря на ваше эффектное появление, мне всё же придется сообщить в деканат о систематических опозданиях и нарушениях дисциплины. Корф, это ваш второй выговор, если не ошибаюсь? – начал преподаватель.

Я мысленно пообещала придумать ему другое, более звучное прозвище.

– Да, сэр, – через секунду добавила я. – И последний.

– Надеюсь на это, Корина. А теперь идите на свое место. Триман, вас это тоже касается.

Занятие проходило достаточно увлекательно, я даже умудрилась несколько раз ответить на вопросы Усатыча и заработать лишнюю галочку к зачету. Анна выглядела расстроенной; как выяснилось, наше падение лишило ее одного из купленных подсвечников. Мы решили после пар пойти на чашечку кофе с кексиками, чтобы поднять ей настроение.

Я как раз размышляла, какой из чизкейков лучше заказать сегодня, как меня грубо ткнули ручкой в спину. Повернувшись, я встретилась с ухмыляющейся рожей Эндрю, который кинул нам на парту сложенный листок. Наградив его убийственным взглядом, я всё же развернула послание. Взору предстала прекрасная иллюстрация нашего с Анной появления в аудитории, вот только в эротическом контексте. Анна, которая тоже увидела иллюстрацию, схватила меня под столом за коленку и со словами «Рин, не надо, на сегодня достаточно» одарила меня умоляющим взглядом котика из «Шрека».

Я мысленно с ней согласилась, но я была бы не я, оставив оскорбление без ответа. Выхватив карандаш, я стала пририсовывать Эндрю, как новое действующее лицо в этом акте, сзади преподавателя. Хоть гнев и застилал мне глаза, мои уши всё же уловили поразительно притихшую аудиторию.

Когда я подняла глаза и увидела Усатыча у нашей парты, я буквально почувствовала, как сейчас мой зачет превращается в неуд.

– В деканат! Живо! – это было последнее, что сказал мне Усатыч.

О боже! И снова у меня появилась новая ситуация в номинации на самое позорное происшествие. И всё в течение одного дня.

Из деканата я вышла в самом отвратном настроении. Верная подруга ждала меня под дверями, но, думаю, даже она поняла, что чизкейки нам уже не помогут. Было решено идти по домам, чтобы быстрее забыть этот ужасный день.

Притащившись в общагу, я еще раз порадовалась, что соседка гостит у тети, мне так хотелось побыть одной. Быстро переодевшись и перекусив, я вытряхнула сегодняшние тетради, намереваясь сесть за домашку. Моя новоприобретенная книга приземлилась на пол. Я и совсем забыла про нее, господи, это с нее весь день не задался!

Повертев ее в руках и не найдя и намека на голограмму, я решила почитать первый раздел, дабы убедиться в смехотворности заявлений, упомянутых в книге.

Я очнулась в тот момент, когда мои глаза прочли: «Глава 6-я, заключительная. Умерщвление сознания», – это я всю книгу прочитала и не заметила. На одном дыхании прошло. А у авторов талант, и, главное, верится во всё, так грамотно написано. Шестая глава мне показалась самой интересной, при каждом описываемом обряде я представляла рожу Эндрю и злорадно похохатывала, упиваясь несбыточной мечтой его покарать. Прочитав шестую главу, поглядела на часы: полвторого, боже, завтра же первой парой физика. Домашку я так и не сделала, но решила всё же лечь, чтобы хотя бы не опоздать. В конце концов, спишу у Анны – не всё ей у меня списывать.