Читать книгу Одноклассница. Дилогия - Anastasia Avi Samaeli - Страница 13

Вика

Посмотреть в глаза собственному страху. Вот что я сейчас испытывала, глядя на женщину, ставшую виновницей гибели нерожденного малыша моей мамы.

Как же ей должно было быть страшно, чтобы просто собрать немногочисленные вещи и сорваться с места.

И не куда-нибудь, а в столицу, где полно девчонок из маленьких городков бесследно исчезают.

Это маме просто повезло, что повстречала деда. А могло бы все закончиться печально.

Хотя счастья она так и не нашла.

Меня любила, но воспитывала строго. Иногда могла ударить, а отец заступался.

Не понимаю. Как живут люди вместе, спят в одной постели, а на деле терпеть друг друга не могут.

– День добрый, соседи, – весело махнула рукой мама Кирилла и бодрой походкой подошла к двери. – Мы к вам с гостинцами. Ты Вика? Ох и красавица! – красиво лжет. – Кирилл в девках толк знает.

– Не ори, Тонька, – одернул ее худощавый седовласый мужчина с усами. – Напугаешь девочку.

Ничего в нем не было необычного. Может, в молодости и был красивым, но сейчас стареющий мужичок.

Просто хотела понять, что такого в нем, если мать до последнего о нем думала. Но тут же сообразила, что сердцу не прикажешь. Если выбрало кого-то, то уже навсегда.

Мама действительно отличалась постоянством. Никогда не меняла парфюм или любимые драгоценности.

У нее был полон шкаф одежды, но постоянно таскала джинсы и пару свитеров.

Меркантильной не была. Напротив, всегда всем помогала. И соседям по лестничной клетке, и тем, что в поселке жили, где дача наша находилась.

– Семеновна, тащи свою наливку, помянем Свету. Упокой, Господи, душу ее, – мужчина опустил глаза, а женщина побледнела и как-то осунулась.

Вот оно. Чувство вины все-таки съедало.

– А вы в дом проходите, – улыбнулась бабушка. – Стоите, как не свои. Соседи ж все-таки. И ты, Тоня, дружила со Светой.

И сказано это было не для того, чтобы задеть. Злости в бабушке не водилось. Вот только мне сейчас было не по себе.

Словно из легких кислород весь выкачали, и я задыхаюсь. Ладони вспотели, а нога вдруг сильно заболела. Будто я ее вновь сломала.

– Вот, несушек принесли и петуха. Теперь не надо яйца покупать, – женщина отряхнула халат. – Я лучших своих выбрала. Надеюсь, впрок пойдет.

– А где ж их держать? – всплеснула руками бабушка. – Курятник бы хоть небольшой. А то по двору носиться будут.

И как только она произнесла это вслух, клетка открылась, и куры выпорхнули на землю.

Все разом.

Смешнее я еще ничего не видела. Птицы носились по огороду бабушки, а Виктор пытался их поймать и падал.

– Вот же зараза пернатая! – голосил отец Кирилла, в очередной раз уловив руками воздух. – А ну их. Потом словим.

– А давайте я попробую, – стало даже веселее. – Стоять! Курицы, стоять! – заливаясь смехом, я бежала по огороду, совсем не чувствуя боли в ноге.

До этого дня и развлечений не было. Лишь ужас и страх. Липкий, тягучий, всепоглощающий. Страх от того, что сиротой осталась. От того, что совсем не знаю свою бабушку. А еще потому, что считала себя уродом. И шрамы здесь были совсем не причем.

Родители Кира вошли в дом, бабушка за ними, а я осталась присматривать за новыми питомцами.

Щенки кружили вокруг курей, заливаясь громким звонким лаем и я поняла, что наконец-то страх отступил. Словно вновь ожила и взглянула на мир по другому.

Видимо, я должна была родиться в деревне. Ощущала себя дома. Впервые за два месяца после аварии. И сейчас я не хотела уезжать отсюда.

Мне нравился старенький дом бабушки. Нравилась моя маленькая спальня, в которой лишь кровать помещалась, а за вещами приходилось ходить в другую комнату, побольше.

Изначально бабушка мне ее предлагала, хотя порядки навела в маленькой. В той, что принадлежала маме. И я, естественно, предпочла ее.

– Вика, – за спиной послышались тихие шаги. – Я поговорить с тобой хочу.

Позади стояла мать Кирилла и внимательно разглядывала меня.

– О чем?

– О вас с Кириллом. Сразу скажу, я от такого союза не в восторге.

– Не подхожу вашему сыну? – вызов мною был принят.

Сейчас я почувствовала боль собственной матери. Этот страх был не моим. Я ощущала ее боль как свою.

– Лера девка видная. Родители у нее богатые, понимаешь?

– Еще бы. Выгодная партия, верно?

– Именно так. Мой сын о столице мечтает. Хочет поступить на экономический, а Рыковы в этом деле помочь могли бы.

Женщина притихла, словно ждала моей реплики, но я молчала.

– Ты же все понимаешь, Вика. Ну не пара ты ему. Свое ты обязательно отыщешь, а Кириллу жизнь не ломай.

И вот тут меня конкретно так накрыло.

– Вы слыхали о любви? Или вам нужно лишь то, что принадлежит кому-то?

– Ты сейчас о чем говоришь?

– О маме! – рявкнула, наступая. – Я знаю все. Как вы жениха у нее отбили, как пришли к ней с подружками. Вы же были в курсе, что она ребенка ждала?

– Какого ребенка?

– Обычного. Вы били ее беременной. Потому она и сбежала. Ответьте мне лишь на один вопрос. Вы счастливы? Ваша семья, она полноценная? Нет ни бед, ни печали, так?

– Ты, я посмотрю, не так проста, как кажешься.

– Я просто говорю с вами так, как вы заслужили. Вы боролись за того, кого считали своим. И я тоже буду бороться. Вам либо придется дружить со мной, либо найти сильнодействующий способ разлучить нас с Кириллом.

– А знаешь что? – женщина вдруг обхватила руками мои плечи. – Ты мне нравишься.

– Вы мне тоже, – ответила ей и не лгала. – Я зла на вас не держу. Я даже готова вас понять, но помните. Если только вы начнете козни строить, Кирилл узнает правду. Как в глаза ему смотреть-то будете? Как расскажете о том, что невинную душу сгубили?

– Он знает что-то?

– Лишь только то, что вы увели у мамы Виктора. И то потому, что сам догадался.

– Не сомневаюсь. Мальчишка умный не по годам. Рано вырос. Виктор пьет, поколачивает меня временами.

– А Кирилл? Не верю, что не заступается. Он у вас настоящим мужчиной растет. Есть чем гордиться.

– А пойдем ко мне, пока мужик мой наливкой накидывается. Я тебе кое-что отдам. Это по праву твое.

Взглянула на окна кухни. Отец Кирилла сидел с рюмкой в руке и внимательно слушал мою бабушку.

– Я с удовольствием, – и не лукавила. – Пойдемте.

Мы вышли со двора и прошли несколько метров до соседской калитки.

Двор у Луговых был большим. Рассмотрела и сад яблоневый. И курятник с десятком птиц.

– Как вы справляетесь? – я недоуменно развела руками. – Мне учиться нужно жить в деревне.

– Ни к чему тебе, Вика. Раз с Кириллом решила жизнь свою связать, то придется в столицу ехать. Слыхала, обобрали тебя до нитки.

– Люди злые стали. Скрывать не хочу, отец многим должен был. А вот за что – не знаю. Меня в эти подробности не посвящали. Берегли, наверное. А лучше бы рассказали.

Мы вошли в светлую и модно обставленную кухню, где почти на каждой полке стоял фарфор.

– Это моя придурь, – махнула рукой женщина. – Коллекция чайников и чашек. В каком городе была, оттуда и тащила.

– А мне нравится. Очень красиво и необычно.

– Выбирай. Один твой будет.

– Ой, не стоит, – я судорожно замотала головой и руками. – Это вам очень дорого. Вы же годами собирали эту красоту.

Женщина скрылась в гостиной и вышла через несколько минут с коробкой из-под ниток.

– Вот, возьми. Это тебе. Тут есть кое-что от мамы твоей. И от меня тоже. Я берегла для невестки, хотела Лерке подарить, но вижу, не нужна рыжая моему сыну.

– Спасибо, – дрожащей рукой взяла коробку из рук женщины и присела на табурет. – Можно открыть?

– Нужно, – голос Антонины дрогнул.

В коробке были фотографии. Я сразу узнала маму и женщину, что стояла рядом, заламывая руки.

Там же лежала порванная золотая цепочка и кольцо.

– Это мамы твоей. Цепочку порвали, когда дрались, я ей вернуть хотела, но она мне в рожу ее бросила. А кольцо ей Виктор подарил, а она мне, уезжая, отдала. Да только не мое оно.

На дне коробки лежал красивый браслет с изумрудами. Явно дорогой и точно не мамин.

– А это от меня. Он по наследству в нашей семье уже не одно поколение ходит. Еще в царские времена, говорят, у нас был, а откуда, кто ж его знает. Антикварная вещица. Носи с гордостью. Я Кирилла своего знаю. В лепешку разобьется, но ты станешь Луговой. А вот когда дочку родишь, потом ей передашь.

И это было важным. Дело не в том, сколько стоил браслет. Прямо сейчас Антонина Луговая принимала выбор сына.

– Спасибо, – прошептала.

Женщина достала браслет и застегнула на моем запястье рядом с лентой из джинса, которой я шрам прикрывала.

– Как думаешь? Простила меня Светка? Или так и ушла на тот Свет с камнем на душе?

– Простила, – и я была в этом уверена. – Она же добрая была.

Минут десять сидели в тишине, пока в дом не ввалился отец Кирилла.

– Ты заходи, Викусь, – женщина поняла, что я собираюсь домой. – Я чай сама делаю. Мыло варю.

– Правда? Научите?

– А чего ж нет. Только формочки б купить, а в нашем городе не сыскать.

Решено. Как только наступят каникулы, рванем с Кириллом в столицу. Куплю мольберт, краски, новые книги и формочки для мыловарения.

Вышла из калитки и наткнулась на одноклассника, который посмеялся надо мной в первый день.

– Привет, Данилова, – голос у парня показался приятным. – А я к тебе. По дому помочь. Меня Кир прислал.

– А сам он где? – прижимая коробку, почувствовала, как дрожат руки. – Что-то случилось? Правду говори! Я ведь все равно узнаю.

– Он башку мне оторвет, но лучше скажу. Чтобы потом не было поздно.

– Говори!

– Он с тренером своим, – парень оглянулся по сторонам. – Я разговор их подслушал. Ты знаешь, что такое бои без правил?

– Знаю, – в глазах потемнело.

Однажды я с Матвеем пошла на один такой, после месяц спать не могла. Потому что там спортом даже не пахло, а вот потом и кровью – сильно.

Люди обожали смотреть, как двое наносят друг другу беспорядочные удары. Ходили слухи, что иногда бойцы умирали, но правда это или выдумка, я точно не знала.

– Он поехал в качестве кого?

– Участника, – парень с жалостью посмотрел на меня. – Ты не волнуйся так. С ним все будет в порядке.

– Надеюсь, – ответила парню. – Пойдем в дом. Прости, я имени твоего не помню.

– Денис я. Помощь нужна?

– Курей поймать сможешь?

Парень нервно засмеялся.

– Ты пошутила?

– Если бы. Папа Кирилла мне подарил курей, а они по двору разбежались.

Рассмеявшись, вошли во двор. Я старалась не думать о том, что прямо сейчас, возможно, мой парень истекает кровью.

Говорят, что мысли материальны. Но как только он появится, скандала не минует.