Читать книгу Шоколадные сигареты - Анастасия Андреевна Киденко - Страница 2

Будто в слоу-мо Ева падала в его объятия и жадно прижималась к груди. Он смотрел на неё сверху вниз непривычно добрым, но тем же надменным взглядом. Своей широкой спиной он словно ограждал Еву от враждебного и опасного мира – так она себя чувствовала рядом с Павликом. Прижавшись друг к другу, они стояли посреди еле различаемого в ночи то ли поля, то ли какой-то дороги, пока Ева, наконец, не открыла глаза и не осознала, что всё это время спала. Она стремительно накинула на плечи джинсовую куртку и вышла. Стены общежития, побелка на которых осыпалась на разбитую коричневую плитку, расплывались в сонных глазах Евы и далеко тянулись к балкону. Она с силой толкнула дверь и, ощутив удар прохладного осеннего ветра, села на поломанную сидушку стула. В тишине громко раздалось чирканье зажигалки, и балкон быстро заполнился табачным дымом. Задрав к небу голову, Ева бесцельно шарила глазами по созвездиям, пока сигарета в её руке не стала окурком. Она нехотя вернулась в комнату и долго ворочалась прежде чем, наконец, уснуть.

Будильник прозвенел в 6:40. Разбитая, Ева медленно натянула на себя колготы, платье, пальто и выскочила в холодную осень. 4, 3, 2, 1… На «зелёный» девушка перешла дорогу и встала под крышу ярко-оранжевой остановки. Редкие капли дождя громко били по металлу, звук удара смешивался с шумом проезжающих нескончаемым потоком машин. Ева села в подъехавшую грязную маршрутку и двинулась по утопающему в липких жёлтых листьях городу.

– На пригородном, – бросила девушка водителю и вышла на своей остановке.

Ева прошла контроль на входе вокзала и поспешила купить билет. Не найдя свободного места, она вышла на перрон и вскоре пожалела об этом: тело задрожало от пронизывающего холодного ветра. Ева обняла себя за локти и бросила в толпу взгляд – среди незнакомых лиц оказалось одно, черты которого она знала наизусть. Девушка растерялась. Павлик в упор смотрел на неё своими зелёными глазами, пока она в панике пыталась совладать с собственным телом. Вдруг послышался спасительный сигнал поезда, и она поспешила затеряться среди других студентов, запрыгнув в ближайший вагон.

– Осторожно, двери закрываются, – заиграло из динамика, и электричка тронулась.

Он вошёл в вагон, когда Ева протягивала свой билет проводнице. Столкнувшись из-за спины контролёрши с Евой взглядом, он решительно двинулся навстречу и сел напротив. Они молчали. Павлик выставил свою ногу вперёд и протиснул колено между её колен. Вдавившись в кресло, она смотрела куда-то перед собой: от возбуждения глаза Евы были томными и мутными. Она услышала знакомый уже ей треск раскрывающегося канцелярского ножа и, не сопротивляясь, позволила ему сделать на своей бледной ладони надрез. Девушка застонала от боли и вида выступившей из раны крови.

– Пойдём, – прошептал Павлик, и Ева неуверенно поплелась за ним.

Тамбур был пустым. Он с силой толкнул Еву к стенке и плотно прижался к её обмякшему телу. Губы Павлика впивались в шею, холодные руки грубо шарили по оголённой груди. Ева задыхалась и жадно цеплялась за его волосы. Вдруг послышался скрип, и Павлик замер, заслоняя её собой, пока дверь не заскрипела снова. Он отпрянул и взглянул на неё: разгоряченная и потрёпанная, Ева напрасно пыталась удержать равновесие. Он поймал её и, поцеловав, вышел. «Не прислоняться» – прочитала Ева надпись с окна поезда, застёгивая верхние пуговицы платья. Девушка часто-часто дышала и сосредоточенно думала о чём-то, пока не решила всё-таки вернуться в свой вагон уже в одиночестве.

На вокзале её встретили родители. Они спрашивали об оценках и успеваемости, о еде и погоде. Ева отвечала не впопад и всюду искала его. Павлик шёл сзади рядом с матерью и о чём-то с ней говорил. Он увидел обернувшуюся Еву и тут же возникший её затылок.

– Мы тебя месяц не видели, ты слушаешь меня? – нервно обратился к Еве отец, закидывая в багажник её дорожную сумку и усаживаясь за руль.

Она поспешила оправдаться, рассказывая о навалившейся на неё учёбе, недосыпе. Её нескладную речь прервало оповещение о сообщении – Павлик просил о встрече.

– Боже, я выкину твой телефон на хрен! – Евин отец смотрел на неё через зеркало заднего вида.

Ева отвернулась к окну и уставилась в него, наблюдая за мелькающими голыми деревьями.

Вечер настал для неё быстро, и Ева стала собираться. Она облокотилась о свой трельяж, и красила губы сливовой помадой, когда в комнату ворвалась нервная мама.

– Ты что, куда-то собираешься?

– С Надькой договорились встретиться, – неуверенно начала Ева, предчувствуя надвигающийся скандал. – Я ненадол…

– Понятно! – воскликнула Марина Сергеевна и, громко хлопнув дверью, вышла.

Ева наскоро накинула на себя шифоновое платье, пальто и поспешила выбежать на улицу, где в конце квартала, переминаясь с ноги на ногу, её уже ждал Павлик. Девушка поравнялась с ним, и они двинулись вперёд.

– Ты похорошела, – Павлик первым нарушил молчание и, преграждая путь Еве, остановился.

Он прислонился своей жилистой рукой к её скуле и провёл пальцами невидимую линию до губ.

– Я скучал.

Они долго шли, изредка роняя пустые фразы, пока не упёрлись в речной берег. Павлик схватил Еву за талию и стал грубо срывать поцелуи, стискивая руки и больно сжимая бёдра.

– Убей меня, – сбивчиво прошептала девушка и почувствовала, как сильные пальцы крепко вцепились в её шею.

Евины веки медленно опустились, и она обмякла. Паша продолжал душить её, борясь с каким-то животным желанием, пока, наконец, испугавшись, не ослабил хватку. Он уложил её к себе на колени и судорожно ударил по лицу.

– Ева.

Девушка очнулась не сразу и, пытаясь подняться, раскатисто рассмеялась. Павлик не дал ей встать.

– Я уж думал, ты того… Давай так посидим, – с этими словами он достал из кармана пачку сигарет и закурил.

Сквозь спустившийся сумрак они смотрели на неспокойные волны и молчали. Павлик вынул изо рта сигарету и приложил к её губам. Она набрала дыма и, чуть приоткрыв рот, сделала плавный вдох как бы в воздух. Ева закашляла.

– Они крепкие, – с усмешкой промолвил Павлик. – Надо же, в твоих глазах отражается луна, или это сигарета, – парень сделал ещё одну затяжку и после длинной паузы продолжил: – Ев, тебя так кто-нибудь когда-нибудь убьёт. Кстати, я как-то уходил от одной девки и увидел валявшуюся на полу зарядку. Я спросил её: «Тебя когда-нибудь душили?» и напал на неё с этим проводом. Она так долго валялась в отключке, что я успел знатно испугаться.

– Почему год назад ты признался мне в любви и бросил? – вдруг невпопад спросила девушка.

Павлик удивлённо посмотрел на неё.

– Это же приятно услышать – что тебя любят, – в воздухе повисла пауза, и он продолжил: – я много думал о том, что случилось тогда. Это была не любовь, но что-то очень сильное.

– Ты сказал это, чтобы я не повесилась. Это типа: «я разъебал твою психику, и теперь хочу аккуратно положить тебя на место, откуда взял, потому что ты приносишь проблемы». И вообще, ты такой лютый бред нёс: «Я люблю тебя, но мы не можем быть вместе», – кривляясь, заявила Ева, – неужели ты, такой великий и ужасный, не мог придумать что-нибудь получше?

– Да. Я боялся, что меня посадят за доведение до самоубийства, – нервно рассмеялся Павлик. – Ты принесла мне нож, Ева, и попросила прикончить тебя. Ты была неадекватна! – почти закричал Павлик. – Со мной тоже что-то происходило – это работало в обе стороны. А потом твой отец позвонил мне и сказал отвалить. Я так злился на тебя, Ева. Я трахнул мамашу того пацана, с которым ты пошла гулять.

Ева вдруг отстранилась и пристально на него взглянула. Её лицо исказило изумление.

– Она стонала на мне как последняя шлюха на заднем сидении своего авто и повторяла, как она устала от мужа.

– Дай мне сигарету, – перебила его девушка.

Парень протянул ей одну, и она закурила.

– Я везде искала тебя. Нашла страничку в интернете с видосами – ты там выкладываешь безумные мультики, склеенные из каких-то уродливых картинок. Я сразу поняла, что это ты! Там наверняка зашифровано что-нибудь заумное, но я ни хрена не поняла, если честно.

– Чё, серьёзно? – самодовольно усмехнулся Паша, – а я думал, это никому не надо, и я зря стараюсь.

Павлик отобрал у неё сигарету и сделал затяжку. Снизу-вверх Ева наблюдала за ним: с тех пор, как они целовались под школьной лестницей, он осунулся и выглядел изнемождённым. Надменный, с оскалом и отрешённым взглядом – в нём было что-то жуткое.

– Мне скучно, – он снова затянулся, – я так хочу полюбить, Ева, я так устал от этой огромной пустой дыры во мне.

– А как же твой гедонизм? – она усмехнулась, – мы с тобой похожи, – сказала ему девушка и вернула себе скуренную почти до фильтра сигарету.

Потушив о траву окурок, она поднялась.

– Пошли, Паш. Меня дома ждут.

Павлик встал на ноги и плотно прижался к ней.

– Я хочу тебя, – в исступлении прошептал он и схватил её за шею.

– Ччч… Паш, пошли домой.

Одержимым взглядом Павлик посмотрел в её глаза.

– Паш, возьми меня за руку, – настойчиво попросила его Ева.

Он нехотя выпустил из тисков её шею и грубо схватил ладонь.

– Я люблю тебя, – вдруг прошептала девушка и поцеловала его в губы.

Павлик ответил на её поцелуй и зарылся в тёмно-русой шевелюре.

– Ты единственная понимаешь меня, Ева, – невнятно прошептал Павлик. – Ева, моя милая Ева, я стану великим?

– Конечно станешь, мой любимый папочка, – девушка подняла голову и улыбнулась ему.

Вместе с отрешённостью в его глазах Ева увидела несвойственную ему печаль. Она крепко обняла бывшего одноклассника, после чего нехотя отстранилась, и, впервые держась за руки, они медленно пошли прочь и расстались на том самом углу, где недавно встретились. Попутный ноябрьский ветер подгонял Еву к дому, но, осознавая неизбежность семейных разборок, она возвращаться не спешила. Девушка закинула к небу голову и глазами нашла выученное когда-то созвездие Кассиопеи. Глядя на него, девушка о чём-то сосредоточенно думала, пока не оказалась на пороге дома.