Читать книгу Заклинатели - Анастасия Андрианова - Страница 5

Авенум постепенно оживал. Люди больше не жались испуганно друг к другу в своих обгоревших домах, не втягивали головы в плечи, выходя на улицу, не боялись увидеть небо, объятое огнём, и чудовищ, сотканных из пламени. Жизнь возвращалась в привычное русло, улицы очистили от мусора, отмыли от копоти, перекрыли сгоревшие крыши, заменили испепелённые балки новыми, а то, что нельзя восстановить, принялись отстраивать заново.

Магистры осваивались во дворце, но Кайл слышал, что Волхвокс должен скоро отбыть обратно в Биунум, вернуться в Библиотеку и править там от имени короля Дивидуса. Из Биунума приходили письма: о том, что некоторые башни Библиотеки безнадёжно обгорели, белый камень и зелёные купола оплавились и почернели, вытягиваясь в небо угольными остовами, похожими на обожжённые молнией стволы деревьев. О том, что всё меньше сборщиков магии возвращались к воротам Библиотеки, о том, что всё меньше людей соглашались служить Магистрам даже за звонкое золото.

И Кайл с внутренним трепетом признавал, что отчасти эти люди правы. Ещё недавно Магистры виделись ему всемогущими колдунами, избранными среди смертных, которым подвластна магическая стихия. Но несколько дней назад эта иллюзия разбилась вдребезги, разлетелась дождём багряных искр, рассыпалась вместе с огненными птицами, которых демон уничтожил лишь мановением руки.

Перед глазами то и дело всплывала будоражащая картина: колдовские чудовища, уже спалившие половину города, взрываются красными брызгами, рассеивая по воздуху комья чёрного пепла и облака душного дыма, а в центре всего этого – статная, невозмутимая фигура, сила которой звенит и подрагивает, превращая площадь в колдовскую обитель.

Стоило Кайлу вспомнить это, как кончики пальцев начинало покалывать, дыхание перехватывало, а кровь будто быстрее бежала по жилам: неукротимая, горячая, подгоняемая волшбой. Ему больше не хотелось ни служить Магистрам, ни возвращаться в пыльные башни Библиотеки, ни встречать сборщиков магии с их никчёмными склянками, наполненными мутной субстанцией, вряд ли имеющей что-то общее с силой демона. Кайл не мог представить, каким образом эта странная, туманно-белёсая жижа трансформируется в ту мощь, что заставила птиц сгинуть и дрожью прокатилась по площади. Он понял лишь одно: что хочет, страстно хочет хоть на шаг приблизиться по могуществу к альюдам, жаждет хоть на день стать их слугой, постичь таинства их колдовства, прикоснуться к этой сокрушительной магии, впитать хоть каплю силы.

Магистры – люди, старые фокусники, а настоящее колдовство, пусть страшное и опасное, но влекущее и ставшее вдруг желанным – там, по другую сторону. Кайл боялся своих мыслей, боялся своих новых желаний, но больше не мог делать вид, что его ничто не беспокоит. Иногда ему казалось, что в тот роковой вечер какой-то невидимый яд проник в его сущность, заражая странными помыслами и отравляя разум. В висках теперь постоянно стучало, руки подрагивали, и даже Волхвокс заметил, что с юношей творится что-то не то.

– Волнуешься из-за всего этого, да? – Магистр подошёл к Кайлу и легонько потрепал его по плечу. – Немудрено. – Старик причмокнул, ковырнув большим пальцем между зубами: во дворце недавно подавали обед. – Не каждому выпадает такая честь: жить во дворце с коронованным правителем. Ничего. Привыкнешь. Если будешь хорошо служить, дворец станет твоим домом. Если нет – что ж, не буду пугать тебя раньше времени.

Старик ехидно ухмыльнулся в бороду и обвёл взглядом коридор. Дворец явно переживал не лучшие времена. Некогда величественный, он стоял, погрязнув в унынии и запустении. Гобелены и портьеры покрылись таким слоем пыли и паутины, что их цвет с трудом угадывался. Со светильников смахнули пыль, чтобы светили ярче, но лепнина под расписными потолками, скульптуры животных и воинов, массивная мебель, витрины с изящными безделушками – всё стало седым, словно скорбело вместе с обезумевшим королём, а теперь – скорбело по нему самому.

– Я не хочу… – попытался огрызнуться Кайл, имея в виду, что больше не жаждет оставаться у Магистров, но Волхвокс понял его по-своему.

– Конечно, мальчик, ты не хочешь жить в трущобах. Никто не хочет. Поэтому, чтобы не слонялся тут без дела, сходи-ка…

Волхвокс замялся, соображая, какое бы поручение придумать для Кайла. Юноша потряс головой. Что на него нашло? Нельзя сейчас перечить Магистрам. У него пока нет ничего – ни денег, ни дома, значит, нужно сохранить их доверие. А уж потом… Преисподняя знает, что может случиться потом, но Кайл уже догадывался, что вряд ли захочет связать своё будущее со служением слабым магам-людям.

– Сходи поищи, где купить тминного масла. Люблю, когда им заправляют свекольный салат.

Волхвокс улыбнулся, но Кайла эта улыбка заставила разозлиться. За кого он его держит? За кухарку? Почему бы не послать за проклятым маслом кого-нибудь ещё? В замке полно прислуги, а Кайл прибыл сюда на коронацию, он сопровождал Магистров, у него было особое поручение!

– Отварную свёклу порезать тонко, как соломку, добавить ломтики зрелого козьего сыра, орешки, немного трав и… – старик явно увлёкся, представляя излюбленное кушанье. Кайл стиснул зубы и сказал немного громче, чем рассчитывал:

– Я схожу за вашим маслом. Если вы мне заплатите.

Волхвокс замолк на полуслове и недоумённо сдвинул брови.

– Заплачу? Я? Тебе? Что ж… – Он накрутил кончик бороды на узловатый палец и вздохнул, глядя в потолок, на котором можно было различить выцветшую и местами осыпавшуюся фреску со сценой охоты на лося. – В общем, ты прав. Я заплачу тебе, но только если ты отыщешь для меня лучшее тминное масло во всём Королевстве.

– Как скажете. – Кайл кашлянул в кулак. Мимо них с хихиканьем пронеслась стайка девушек – простолюдинки, нанятые, чтобы выгрести всю грязь, вымыть полы да выбить перины во всём дворце.

– Вот и славно, – ободрился Волхвокс. – Пора за дело. И тебе, и мне. Когда становишься вторым человеком после короля, как-то особо некогда задерживаться за разговорами с простыми мальчиками. Иди.

Он снова похлопал Кайла по плечу – снисходительно, еле дотрагиваясь до его рубашки, словно брезгуя. Кайл фыркнул, развернулся на каблуках и поспешил прочь, сжимая кулаки так сильно, что ногти больно впивались в ладони.

«С простыми мальчиками» – эти слова горчили, когда Кайл повторял их одними губами, а лицо горело от стыда и гнева. Сам того не подозревая, Волхвокс надавил на самую больную рану Кайла Карло.

Седьмой ребёнок в семье, к тому же слишком болезненный и тщедушный, он никогда не был предметом гордости отца. Мать умерла, рожая Кайла на свет, старшие братья сумели поступить в Авенумский университет, Аяна, единственная сестра, удачно вышла замуж, ещё трое братьев, рослые и сильные, занялись земледелием и жили в достатке. Отец взял Кайла к себе на обучение, потому что слабый и вспыльчивый младший сын не годился для тяжёлой работы, да и не жаждал посвятить себя науке, поэтому засел за гончарный круг.

Кайл не любил ни отца, ни братьев. Лишь Аяна вызывала у него какое-то подобие тёплых чувств, но она уехала в Коргорт, едва Кайлу исполнилось одиннадцать. Братья задирали хилого младшего, а отец, хоть и не признавался в этом, всё же винил Кайла в гибели жены.

День, когда буря унесла отца, подарив ему птичьи крылья, а Кайлу – футляр со страницей, стал для младшего Карло счастливейшим в жизни: он обрёл свободу. Свободу от нелюбимого гончарного дела, свободу от собственной опостылевшей семьи, свободу от прошлого.

Кайл и помыслить не мог, что он, оказывается, потомок колдунов давно минувших дней. Он надеялся, что Магистры сделают Хранителей кем-то вроде собственных учеников: не зря ведь судьба привела их в Библиотеку! Не зря именно их семьи хранили страницы! Но старики думали лишь о собственной выгоде, о власти, о наживе, а к Хранителям относились почти как к слугам. Не гнали, не унижали, но смотрели сверху вниз, время от времени обременяя поручениями различной сложности.

Купить масла – пусть даже на стол новоявленного короля – разве это достойное поручение для бывшего Хранителя страницы Манускрипта, потомка древних колдовских семей? Когда Дивидус выбрал Кайла, чтобы растить огненных птиц, юноше казалось, что ещё немного, и Магистры сделают его своим приближённым, станут доверять более сложные поручения. Но после коронации на него совсем перестали обращать внимание. Да и о магии, казалось, старики думали всё меньше и меньше, упиваясь властью над простолюдинами.

Кайл вышел из дворца, свернул налево, не пересекая площадь, и двинулся мимо тополиной аллеи в сторону торговых рядов. Тополя ещё гордо зеленели, а кусты, остриженные в форме аккуратных кубов, уже начали менять окраску на охристую. С каждым днём темнело всё раньше, часы на ратуше едва пробили пять, а медный шар солнца уже катился к горизонту, раскрашивая свеженакрытые крыши в огненные цвета, словно потешаясь над городом, только-только отходящим от пожара.

Интересно, где сейчас демон? Вернулся в свой Чёрный Замок, засел в своей пещере? И чем он занят? Кайлу виделась тьма, которую демон пускал на Биунум, виделись огненные птицы, которых он развеял прахом, виделось, как он высасывает души из смертных, творя своё страшное и оттого манящее колдовство.

Людей на улицах было достаточно много – кто-то спешил по делам, толкая перед собой телеги с черепицей, побелкой, новыми оконными рамами и прочим; кто-то просто прогуливался; кто-то так же, как Кайл, держал путь в лавки и на рынки, сжимая в руках корзины и холщовые мешки для покупок.

Чем дальше от дворца, тем более простыми становились вывески магазинов, таверн и игорных домов. Улочки сужались, каменные дома сменялись наполовину сложенными из брёвен, от кафе тянуло запахом не роскошных блюд, а бесхитростной снеди.

Кайл сунул руки в карманы, втянул голову в плечи и двинулся быстрее, широкими размашистыми шагами меряя мостовую и хмуро поглядывая на прохожих и экипажи. Монеты, полученные от Волхвокса на покупку масла, чуть оттягивали карман. Сначала Кайл думал присвоить их и не возвращаться к старикам, заняться чем-то более стоящим, но денег было слишком мало даже чтобы пообедать в трактире, поэтому мысль о том, чтобы немедленно начать новую жизнь, пришлось отложить.

Он свернул в узкий переулок, который коричневые деревянные дома обступали с обеих сторон так плотно, что жители могли запросто заглядывать в окна соседям. Птицы здесь не пролетали, поэтому торговля в лавках на первых этажах шла бойко, из таверн пахло жареным мясом и чесночными гренками, а из игорных домов доносились возбуждённые голоса. Фонарщики уже зажгли огонь в фонарях, освещая вывески и входы в лавки, солнце укатилось за крыши, и длинные фиолетовые тени накрыли переулок. Вечер стоял прохладный, но душный. В небе собирались лиловые тучи, готовые вот-вот пролиться осенним дождём.

Кайл повертел головой, хмуро разглядывая вывески. Эта торговая улица располагалась недалеко от центра города, но в то же время находилась довольно близко к жилым кварталам простолюдинов, поэтому владельцы лавок и таверн, казалось, не могли договориться между собой, каких посетителей они ждут: аристократов или бедняков. Острый запах пряностей коснулся ноздрей Кайла, и он решительно зашагал к лавке под вывеской с изображением стручка перца и перекрещённых ступы и пестика.

Людей на улочке было немного: большинство всё-таки уже сидели в тавернах или развлекались по-другому, а может, и покупали что-то в кондитерских и чайных к ужину.

Вдруг Кайл ощутил кожей какое-то покалывание – воздух вокруг наэлектризовался, как перед сильной грозой. Юноша вскинул голову, насторожившись. Что-то было не так. Откуда-то доносился дух магии, почти неуловимый, но Кайл научился точно узнавать его среди привычных городских запахов.

– Иола! – властно крикнула какая-то девушка.

Кайл замер. По проулку быстро шагали две незнакомки, похожие друг на друга, как две капли воды: одна почти бежала, а вторая спешила за ней. Девушки были высокие, осанистые, необычайно красивые, с гладкими чёрными волосами, струящимися по спинам. Люди почтительно уступали им дорогу, и Кайл понял, что аура волшебства исходит именно от прекрасных девушек. Он спустился со ступенек лавки и пошёл за незнакомками, почти забыв о поручении Магистра. Колдуньи! А может, даже демоны-альюды? Кайла прошибла нетерпеливая дрожь. Что ещё можно считать провидением, если не эту случайную встречу на столичной улице?

– Иола, если ты продолжишь влюбляться в каждого смертного, с которым проведёшь время, хозяин останется ни с чем, – зашипела вторая девушка, поравнявшись с первой и схватив её за локоть.

– Ни в кого я не влюбляюсь! – возмутилась Иола и дёрнула рукой. – Просто он… такой милый. Можно использовать кого угодно, но Кимера оставить в покое…

– Если каждый из нас будет так подходить к делу, хозяин никогда не одержит верх!

Они пошли ещё быстрее, и Кайлу пришлось постараться, чтобы не потерять девушек из виду. Они свернули на ещё более узкую и тёмную улицу. Булыжники мостовой здесь были почти чёрными, кое-где покрытыми сизым мхом и чуть влажными: солнце заглядывало сюда только в полдень.

Сердце Кайла колотилось тревожно и радостно. Они говорили о каком-то хозяине, а кто может быть хозяином, как не чёрный демон, приглашённый на коронацию? Они связаны с ним, а значит, смогут и привести Кайла, если он изъявит готовность постигать их чёрную магию.

– Гвендэ, ты невыносима, – обронила Иола капризным тоном.

Гвендэ резко остановилась и дёрнула сестру за локоть. Обе девушки насторожились и замерли на тротуаре, загораживая немногочисленным прохожим путь.

– Вон тот юнец. Видишь? – произнесла Гвендэ, указывая белым пальцем прямо на Кайла. – Что-то с ним… не то.

Кайл приблизился к девушкам и криво улыбнулся. Он понятия не имел, как начать разговор, но чувствовал, что, если смалодушничает и пройдёт мимо, то упустит свой шанс. Иола и Гвендэ не были людьми. Их глаза сверкали, как поверхность озера в лунную ночь, а от стройных тел исходило незримое ощущение силы, которым не мог похвастаться ни один человек. Девушки переглянулись и едва заметно улыбнулись друг другу. В следующий миг Гвендэ шевельнула пальцами, и Кайл ощутил, как все уличные звуки исчезают один за другим, словно фонари, гасимые невидимым фонарщиком. На голову будто надели непроницаемый колпак. Мысли на миг растворились, как мёд в горячем чае, но скоро вернулись, став вялыми, медлительными, поверхностными. Не совсем понимая, что происходит, Кайл сделал несколько шагов вперёд и остановился прямо перед сёстрами. Девушки оказались почти на полголовы выше его.

– Пойдёшь с нами, красавчик, – небрежно произнесла Гвендэ. Они с Иолой зашли в кабак под почерневшей покосившейся вывеской, и Кайл поплёлся за ними, как привязанный.

В кабаке было тихо, Кайлу даже сначала показалось, что девушки-альюды снова что-то сделали с его слухом, но он убедился, что это не так, когда высокий широкоплечий управляющий с длинными волосами, убранными в хвост, распахнул объятия навстречу вошедшим.

– Гвендэ! Иола! Какая встреча! Не ждал вас раньше полуночи. – Мужчина чмокнул девушек в щёки и пожал обеим руки. – Кто это с вами?

Он сдвинул брови, рассматривая Кайла. Спустя несколько мгновений на лице мужчины проступило понимание, он сдержанно кивнул и указал на уединённый столик в дальнем конце помещения.

– Присаживайтесь, девочки. Стейк из тунца под картофельным соусом?

– И бутылку сливового вина, – кивнула Гвендэ.

Мужчина улыбнулся и скрылся за низкой дверью. Кайл присел на мягкое сиденье, сложил руки на чуть липковатой столешнице и рассеянно взглянул на своих спутниц. В голове у него гудело, как после стакана чего-то крепкого, зато нерешительность и нервозность ушли, уступив расслабленности.

– Что-то ты сильно его… – проворчала Иола.

– Ничего страшного, – отмахнулась Гвендэ. – Пройдёт. Зато легче согласится служить.

Девушка оправила тёмно-серое атласное платье так, чтобы вырез показал ложбинку на груди, перекинула волосы на одну сторону и заманчиво улыбнулась Кайлу.

– Ты ведь послушный мальчик?

Кайл машинально кивнул, не сводя глаз с красавицы.

– Тогда расскажешь нам, почему от тебя, смертного, так пахнет волшбой? Ты учишься колдовать?

Её голос был сладок, как дикий мёд, и лился плавно, как звонкий лесной ручей. Кайл мог бы слушать её вечно.

– Люди-колдуны пользовались моей помощью, – сказал он, распрямляя плечи. – Магистры. Я жил у них в Библиотеке, потом – во дворце. Без меня они вряд ли смогли бы прийти к власти в Королевстве.

– Маленький помощник колдунов! – притворно-восторженно ахнула Иола.

– Ну же, сестрёнка, какой же он маленький? – сощурилась Гвендэ. – Взрослый мужчина. Притом весьма привлекательный.

Иола едва слышно хихикнула, прикрыв рот рукой.

Кайл сонно поморгал. Он только сейчас заметил, что стены кабака выкрашены в тёмно-синий, вместо обычных светильников с потолка свисают бронзовые люстры с кристаллами из хрусталя, а свет свечей дробится в их гранях, рассыпаясь по стенам и потолку радужными отблесками. Сиденья и спинки стульев были обтянуты мягким плюшем, окно украшал витраж. Немудрено, что посетителей здесь почти нет: должно быть, с такой обстановкой и цены на выпивку соответствующие.

Владелец заведения довольно быстро вернулся с едой и напитками. Иола тут же вонзила вилку в тунца, но Гвендэ продолжала изучать Кайла.

– Тёмные материи, верно? Ты ведь имел с ними дело. Хозяину это понравится.

– Ему все нужны, – пожала плечами Иола, отпивая из бокала. – Доставим юнца хозяину. Кажется, пора отправить мальчишку на отдых. А то, чего доброго, захочет что-нибудь съесть или выпить. Я не собираюсь кормить смертных из своего кармана.

– Пожалуй, ты права, – кивнула Гвендэ. – Хозяин разберётся с тобой, смертный, пахнущий магией. А пока – поспи.

Она щёлкнула пальцами, и сознание Кайла заволок серый дурман. Последним, что он успел почувствовать, была смутная радость от того, что его приведут к верховному демону, который сможет, наконец, одарить его властью и силой – тем, в чём Кайл сейчас нуждался больше всего.

* * *

Алида уже несколько минут стояла, тяжело дыша, опёршись рукой о стол. Сначала перед глазами всё так вращалось, что пол и потолок готовы были поменяться местами, но теперь головокружение потихоньку унималось. Алида никогда не переносилась на такие большие расстояния, и за одно мгновение магического перемещения из замка в Птичьи Земли её успело ужасно укачать. Рич стоял рядом, его лицо приобрело оттенок весенней зелени, а волосы прилипли ко лбу. Мурмяуз спрятался под стул, чтобы его снова никуда не переправили, и раздражённо обмахивался хвостом. Только Вольфзунд оставался спокойным. Он присел на подоконник, скрестил руки на груди и с лёгким любопытством наблюдал за приходящими в себя путешественниками.

Алида сфокусировала взгляд на стрельчатом окне. В первую минуту ей показалось, что они почему-то вернулись в замок, но буйная лесная зелень за окном заставила её призадуматься. Алида опустилась на стул, под которым прятался Мурмяуз, и шумно вздохнула.

– Что это за место? – насупился Ричмольд.

– Моя уютная резиденция в Птичьих Землях, – будничным тоном пояснил Вольфзунд. – Скромная и небольшая. То, что нужно, когда хочется уединиться и подышать свежим воздухом.

– Мы будем здесь жить? И вы с нами? – спросила Алида.

Вольфзунд тихо фыркнул.

– Ну уж нет. Жить будете в деревне, я договорился, чтобы вам предоставили комнаты. А у меня по-прежнему остаются дела, которые никто, кроме меня, не разрешит, поэтому я вынужден покинуть вас, как только уверюсь, что вы меня правильно поняли и приступили к действиям.

– Всё-таки лучше бы мы полетели в карете, – буркнула Алида, расчёсывая спутавшиеся волосы пятернёй.

– Неужели? Пришлось бы трястись несколько часов кряду. С вашим слабым вестибулярным аппаратом, госпожа Фитцевт, это могло бы доставить уйму проблем. Мои кони, конечно, сильны и быстроноги, но не забывайте, что их осталось всего двое, а нас, не считая кота, трое – довольно ощутимая ноша для дальнего пути.

– Понятно, – вздохнула Алида.

– Давайте проговорим всё ещё раз, – встрепенулся Ричмольд и зашагал по комнате, которая служила одновременно и гостиной, и столовой. Алида закатила глаза.

– Охотно, – согласился Вольфзунд.

Он ещё раз кратко изложил, в чём заключается суть их пребывания в Птичьих Землях. По тому, как терпеливо Владыка альюдов объяснял дотошному астроному механизмы действия книг силы, было ясно, что исход мероприятия очень важен для Вольфзунда.

Алида и сама понимала, что от них снова многое зависит, и уже начала сильно волноваться. С другой стороны, доверие самого Вольфзунда придавало сил: если он рассчитывает именно на них, значит, они действительно справятся, иначе он не стал бы так рисковать.

– Значит, Эллекену не хватает сил, чтобы перенестись сюда, – кивнул Рич. – Но почему никто из его подданных не может переместиться и выкрасть книги для своего господина?

– Потому что мало кому известно о хранилище. Потому что туда нельзя проникнуть просто так. И – самое главное – потому что Эллекен не доверяет никому из своих шавок настолько, чтобы поручить им такую миссию. Это очень важно. Это то, что коренным образом отличает его от меня.

Вольфзунд по очереди посмотрел на Ричмольда и Алиду.

– А если мы погибнем? – спросила вдруг Алида.

На лице Вольфзунда проступило недоумение, но он быстро взял себя в руки.

– Не думай о худшем, маленькая травница. В Птичьих Землях столько растений, обладающих удивительными свойствами, что даже хрупкие смертные могут от многого вылечиться. Если хочешь, можешь остаться тут и даже перевезти сюда свою прародительницу, когда всё закончится и миру не будет ничего угрожать.

Вольфзунд бросил взгляд на настенные часы, корпус которых был выполнен в виде летящего филина, и цокнул языком.

– Надеюсь, вы уже достаточно пришли в себя и готовы приступить в ближайшее время. Книгохранилище находится в глубине Земель, к востоку от этого дома. Я предупредил сиринов, чтобы не трогали вас, но, знаете ли, эти красавицы отличаются своенравием. Если они начнут к вам приставать, спойте или сыграйте на чём-нибудь: они падки до музыки. Но не слушайте, если они сами начнут петь, иначе можете заснуть на несколько дней.

– Если я начну петь, Птичьи Земли сделают всё, чтобы я больше не издал ни звука, – предупредил Ричмольд.

– Значит, свисти, – посоветовал Вольфзунд.

Алиде было немного жаль, что Вольфзунд не разрешил им остаться в своей резиденции, но, с другой стороны, гораздо интереснее было пожить у древунов, поближе познакомиться с их бытом и привычками, а обстановка замка, очень похожая на обстановку этого дома, уже успела приесться.

Вольфзунд рассказал, что деревня, в которой Алида гостила у Лиссы – далеко не единственное поселение древунов, но их поселения, в отличие от человеческих, не имеют названий. Некоторые дворы, насчитывающие два-три дома, стояли особняком, в чащах и на полянах. Карта Птичьих Земель сейчас была у Рича, но Алида видела, что там по всем Землям разбросаны россыпи домишек, обозначенных неприметными квадратиками. Она и правда была не против остаться тут подольше, но снова надолго расставаться с бабушкой не хотелось.

Вольфзунд похлопал Алиду и Ричмольда по плечам на прощание, но не стал произносить долгие речи. Алида хотела попросить благословить их на путь, но замялась, потеряла момент и так и не решилась. Альюд покинул Птичьи Земли, оставив травницу, астронома и кота одних.

Они постояли несколько мгновений молча. Птичье многоголосье разливалось в древесных кронах, по земле плясали кружевные тени, а из оврага справа тянуло осенней сыростью. Алида взглянула на Ричмольда: друг чуть щурился на солнце, а заметив её взгляд, тепло улыбнулся.

– Тут легко дышится. Надеюсь, всё остальное тоже будет легко. Ты волнуешься?

– Немного, – призналась Алида. – Слишком много вопросов. Но если Вольфзунд решил так, значит, он точно знает, что делает. Мы быстро управимся. Правда?

– Правда. – Рич приобнял её за плечи, и Алиде действительно показалось, что они со всем-всем справятся, в Королевстве наступит мир и никто больше не узнает, как страшна бывает магия, попавшая не в те руки.

– Ты знаешь, куда нам идти? – Алида поправила сумку. Она собиралась впопыхах, но не забыла ничего из даров Симонисы: и волшебные носки-обувь, и аптечка, и игла были с собой.

– Да, – уверенно кивнул Рич. – Эта тропа пересекается с другой, более широкой, которая выводит в поселение. Оттуда мы продвинемся на восток. Хорошо бы заночевать где-нибудь в лесу, а не в доме. Не терпится увидеть местные созвездия.

Он улыбнулся так мечтательно, словно представил сладчайшее из блюд. Алида фыркнула.

– Ты как хочешь, а я буду искать семью древунов, которая пустит меня поспать на перине. Можешь прилечь в любом дворе, если звёзды дороже здорового сна.

– Прогрессом движут наблюдения и открытия, а отнюдь не здоровый сон. Будешь много спать – глаза слипнутся и однажды не раскроются. Так Герт говорит.

– Очень научное изречение, – рассмеялась Алида.

Тропа стелилась перед ними бурой лентой, деревья размахивали чуть желтеющими ветками, а небо разливало звенящую синь. Алида распрямила плечи и глубоко вдохнула хвойный воздух. Сейчас она ясно поняла, что хочет, чтобы они достигли книгохранилища как можно быстрее. Вольфзунду нужна их помощь, и они на самом деле постараются сделать всё, чтобы не подвести его.

– Как твои приступы? Больше не злишься? – спросил Рич.

Алида на секунду задумалась, но потом решительно мотнула головой.

– Нет. Совсем нет. Не пойму, – она сощурилась, глядя на друга. – Ты заботишься обо мне или о себе? Если я снова рассвирепею, тебе может не поздоровиться.

Рич улыбнулся.

– Думай как хочешь.

Лес густо зеленел, кое-где подёрнутый позолотой, высокие пушистые ели сизо-чёрными великанами вырастали вдоль тропы и тихо шелестели, будто были готовы вот-вот ожить и замахать руками-ветвями, прогоняя чужаков. Мурмяуз жался к ногам Алиды, не отваживаясь отправиться на охоту в этом душистом, полном шорохов лесу.

Иголки накололи стопы, и Алида натянула носки Симонисы, которые тут же превратились в мягкие, совсем невесомые тапочки из серой замши, отлично подходящие к её плотному серо-синему платью с узором из шишек по подолу.

– Что-то ветер поднялся, – поёжился Рич. – Слышишь?

Он вскинул голову, прислушиваясь. Алида замерла и тоже посмотрела вверх. Верхушки деревьев закачались, ветки заохали, загудели необъятные стволы. Охряные листья и бурые иглы посыпались на тропу, путаясь в волосах и оседая на плечах путников. Мурмяуз жалобно мяукнул, просясь на руки, и Алида с готовностью подхватила кота. Ветер гулял по макушкам леса как-то рассеянно, двигаясь по одной ему известной траектории. Алиде показалось, что где-то в вышине замелькали огромные пёстрые крылья, и она ахнула – испуганно и восторженно одновременно.

Прямо перед Ричем на землю спикировала полуженщина-полуптица, астроном вскрикнул и отступил назад. Алида вспомнила, что он ни разу ещё не видел сиринов, настоящих хозяек Птичьих Земель. Зрелище и правда было впечатляющим.

Огромная птица с женской головой перебирала исполинскими когтями дорожные камни, будто предупреждая, что не стоит её злить. Длинные тёмно-русые волосы были заплетены в тонкие косички у висков, а на концах чуть спутались и сбились колтунами. На голове сирина красовалась корона из сосновых шишек, замшелых веток и крупных кусков необработанного кварца. От шеи до живота её тело укрывало огромное колье из такого же кварца и мелкого янтаря, который подчёркивал золотистые искорки в карих глазах. Сирин сложила исполинские крылья, и в солнечном свете пёстрые перья отливали густо-фиолетовым и изумрудным.

Сверху послышались резкие скрежещущие звуки – не то карканье, не то человеческие вопли. На верхушках елей расселось ещё несколько сиринов, и с земли они выглядели, как гигантские шишки.

– Д-день добрый, – запнулась Алида. Суровое, но красивое лицо сирина так и притягивало к себе взгляд. Густые тёмные брови, длинный нос с острым кончиком, тонкие алые губы, недружелюбно поджатые.

– Будет ли он добрым для вас, чужаки? – грудным голосом произнесла женщина-птица. Алида бросила взгляд на её изогнутые когти и нервно сглотнула.

– Мы не чужаки, – возразил Ричмольд. – Мы посланники Вольфзунда. Он должен был сообщить вашему народу о нашем прибытии. Как ваше имя?

Сирин хищно сощурилась и облизнула губы красным языком.

– Слышала, как же. Но с вами нет вашего покровителя. Кто вступится за вас?

– Мы тут не просто прогуливаемся! – разозлилась Алида. – Мы по важному поручению. Если вы будете нам мешать, то Вольфзунду это не понравится!

Наверху захлопали крылья, и на тропу опустилась ещё одна женщина-птица: седоголовая, белокрылая, в короне из выбеленных солнцем костей и ожерелье из расколотых речных камней. Первая птица почтительно посторонилась перед старшей соплеменницей.

– Снова ты мелешь что ни попадя, Игварха, – проворчала седоголовая. – Ну?

Она воззрилась на путников мутно-серыми глазами. Алида покосилась на Ричмольда – пусть лучше он говорит, а то её эмоциональные речи скорее настроят сиринов против них.

– Мы должны попасть в книгохранилище, – произнёс Рич, чуть склонив голову перед сиринами. – В землях людей происходят страшные вещи. Старый владыка, Эллекен, готов залить Королевство кровью смертных, чтобы вернуть себе власть. Вольфзунд ищет способы победить его, а у нас есть собственное дело. Не менее важное.

– И что нам с того? – ощерилась Игварха. Перья на её шее чуть приподнялись.

Старшая сирин предупреждающе шикнула.

– Назови мне ваши имена.

Рич оглянулся на Алиду, и она, чуть поколебавшись, кивнула. Нет смысла скрывать истинные имена перед хозяйками Земель, особенно, если Вольфзунд уже рассказывал о них.

– Ричмольд Лаграсс, Алида Фитцевт и… Мурмяуз Фитцевт.

Алида хмыкнула. Ещё никто не присваивал коту её фамилию.

– Всё верно, – склонила голову старая сирин. – Вольфзунд называл те же имена. За исключением, пожалуй, кота. Я Гахрера, а эта склочная курица, как вы уже поняли, Игварха. Добро пожаловать в Птичьи Земли. Но сначала оплатите проход.

– Оплатить? – скривилась Алида. – Монетами?

Она уже полезла в сумку, но Гахрера хрипло, отрывисто рассмеялась и махнула крылом.

– Нет. Нам платят не так. Спойте нам и проходите дальше, идите в книгохранилище.

Алида сконфуженно замолчала и перевела беспомощный взгляд на Ричмольда. Этого-то они и опасались. Жаль, с ними нет Мела со свирелью! Вот кто может заставить сиринов позабыть обо всём на свете.

– И Мурмяуз тоже должен петь? – уточнила Алида.

– Может просто участвовать в представлении, – пожала плечами Игварха.

«Отлично, – мысленно застонала Алида. – Они ждут от нас не просто песни, а целого представления. От Мела они не требовали плясок!»

– Ладно, – сдалась она. – Я спою простенькую песенку, которой меня научила бабушка. Рич, помычи, пожалуйста. У тебя баритон, как раз то, что нужно.

– Помычать? – оскорбился Ричмольд. – Как корова?!

– Почти. Знаешь песню про травника, который отправился за цветком папоротника?

– Не уверен. Но подхвачу, если вспомню.

– Идёт.

Вверху снова зашелестело, остальные сирины спустились с макушек деревьев и расселись кто на земле, кто на нижних ветках. Под их цепкими взглядами Алида стушевалась, но всё-таки затянула песню:

К удивлению Алиды, Рич скоро узнал песню и стал подпевать красивым низким голосом. Алида почувствовала себя увереннее и даже улыбнулась сиринам, которые чуть покачивали головами в такт мелодии. Кажется, даже незамысловатые деревенские песни были им по нраву: так сильно хозяйки Птичьих Земель любили музыку.

Песня была довольно длинной: травник, отчаявшись найти нужное средство, отправился в самую тёмную чащу за цветком папоротника, который, по поверью давних лет, сулил исполнение желания. Травник прошёл через опасные испытания, нашёл цветок и спас жену, а заодно баснословно разбогател. Алида, разгорячившись, даже покружилась под конец, взметнув колоколом подол платья, а Мурмяуз протяжно мяукнул, завершая номер.

– Прелестно, – похвалила Гахрера, едва стихли голоса. – Не слишком изысканно, не слишком искусно, но весьма занятно. Это поют по ту сторону Большой Воды?

– Да. – Алида отбросила прилипшую к вспотевшему лбу прядь волос. – В деревнях.

– Любимцы Вольфзунда родом из деревень? – шепнул кто-то из сиринов.

– Травница и астроном, – уточнил Ричмольд, гордо вскинув голову. – Вольфзунду неважно, откуда мы родом. В Птичьих Землях, насколько я знаю, вообще нет ни одного города. Только деревушки.

Сирины замолчали. Гахрера махнула крылом, и остальные женщины-птицы взмыли ввысь.

– Благодарю, – произнесла старшая сирин. – Можете рассчитывать на благосклонность моих сестёр. Они бывают взбалмошными и невыносимыми, но посланникам Вольфзунда навредить не посмеют. Мягкого мха вашим ногам, а крыльям – попутного ветра.

– Спасибо, – Алида чуть присела. Ей показалось, что это будет выглядеть как проявление вежливости. – Если захотите послушать что-то ещё из деревенских песен – прилетайте.

– Обязательно.

Белым вихрем Гахрера взлетела и скоро скрылась в густом лесу, но в лохматых еловых ветвях ещё сидели две птицы с тёмным оперением и сурово сведёнными к переносицам бровями.

– Птица-Мать предрекала твой приход, – произнесла одна из птиц, пристально глядя Алиде в лицо. – Птица-Мать ждёт тебя.

От её слов повеяло холодом.

– Вы ошиблись, – поёжилась Алида. – Я здесь совсем для другого.

Ей совсем не хотелось выслушивать сейчас какие-то предречения сиринов и непонятной Птицы-Матери, о которой она и слышала-то впервые.

– Ты пока сама не знаешь, зачем ты здесь. И зачем ты вообще.

– Боюсь, она не понимает, о чём вы, – вмешался Рич. – Нам в самом деле пора. Если бы было какое-то – как вы сказали? Предречение? То Вольфзунд наверняка поставил бы нас в известность.

– Какой уверенный мальчик, – фыркнула сирин. – Ничего. Скоро ты увидишь, как твоя уверенность рассыпается прахом, развеивается по ветру, оставляя вместо себя лишь беспомощность и страх.

Рич что-то проворчал, но вовсе не выглядел напуганным или встревоженным. Алиде понравилось, как упрямо и открыто он отвечает на хитрые взгляды женщин-птиц. Сирины зашуршали могучими крыльями и скрылись среди переплетения ветвей, исчезли так ловко, словно вовсе растворились. Алида вздохнула и улыбнулась.

– Всё не так уж плохо. Как-нибудь справимся.

– Непременно, – заверил её Рич.

В залитой осенним солнцем роще, пахнущей грибами, мхом и поздними цветами, дышалось легко и свободно, и даже не верилось, что где-то за Большой Водой охотится Неистовая Стая и моуры топят путников в северных болотах.