Читать книгу История становления и особенности развития взаимодействия высшего образования и производства в Восточной Сибири во второй половине ХХ столетия - Анастасия Арасланова - Страница 3

К настоящему времени накоплен значительный объем исследований, посвященных оценке развития высшего образования в СССР в 60-80-е годы прошлого столетия. Учитывая, что выходившая в свет литература неотделима от времени своего издания, среди разнообразных публикаций условно можно выделить работы советского и постсоветского времени. Исследования же советского времени условно можно разделить на опубликованные в Советском Союзе и вышедшие за рубежом.

В многочисленных работах советских исследователей [7; 17; 18; 40; 69; 77; 80] различные аспекты деятельности высшей школы рассмотрены на основе марксистко-ленинской концепции общественного развития через призму идеологических установок, предполагающих приоритет передового опыта перед недостатками и отсутствие надлежащей критики. В данных исследованиях с характерной для советского времени убежденностью описывается «самая передовая» социалистическая система хозяйствования, в которой высшее образование, а в особенности инженерное, развивается уверенно и стремительно, способствует развитию плановой экономики, доказывая всему миру преимущества социалистической системы хозяйствования. При этом полностью игнорируются вопросы обращения к процессам самоопределения и саморазвития человека: студента, молодого специалиста, преподавателя вуза; не принимаются во внимание значимые материально-технические и кадровые проблемы, имеющиеся трудности социального обеспечения высшей школы. Процесс развития высшей школы представляется только в позитивном контексте. Господствует убеждение, что все преобразования в системе подготовки специалистов, происходящие под чутким руководством правящей партии и советского правительства, способствуют укреплению государства, в котором жизнь людей, согласно многочисленным статистическим отчетам, становится всё лучше и лучше, по сравнению с капиталистическими странами.

Коренным образом отличаются немногочисленные работы, изданные в советский период за рубежом [76], в которых представлен абсолютно противоположный взгляд на высшее советское образование: развеиваются популярные мифы и дается независимая от идеологического контекста оценка процессов, происходящих в стране Советов.

Исследования постсоветского времени различаются в оценке деятельности советской высшей школы. В конце прошлого столетия и в начале 2000-х годов появилось достаточно большое количество публикаций, в которых резкой критике подвергнуты все аспекты деятельности советской административно-плановой системы хозяйствования и высшей школы как части данной системы. В многочисленных работах постсоветского времени [8; 9; 12; 13; 32; 36] подробно описываются факторы, приведшие к краху всей социально-политической системы, рассматриваются причины возникших в высшей школе многочисленных проблем. Работы отечественных исследователей, посвященные анализу различных аспектов жизнедеятельности советского общества, опубликованные в этот период, изобилуют критикой, жесткой, порой циничной. Большинство исследователей описывает только недостатки и значимые отрицательные стороны советской системы. Только в «черных тонах» описывается вся советская административно-плановая система и система подготовки специалиста для рынка труда как её составляющая. Многочисленная критика в исследованиях постсоветского времени подчеркивает отрицательные стороны, игнорирует вместе с тем позитивные начинания, которые имели место и доказали свою состоятельность.

В современных публикациях, посвященных анализу советской системы хозяйствования [26; 31; 74; 61], и др. рассмотрены как позитивные, так и негативные стороны жизнедеятельности всего советского общества. На примере конкретных регионов функционирование советской высшей школы достаточно подробно изучено в работах В.В. Петрика и В.М.Кононеко [25; 43], конкретный вид развития высшего образования проанализирован в исследовании К.А.Ушмаевой [72]. Авторы как выделяют негативные моменты в развитии высшего советского образования, так и изучают традиции, оказавшие положительное влияние на его развитие.

Советская высшая школа в период 60-80-х годов существовала в рамках тоталитарной административно-плановой системы, обладала характерными признаками данной системы и готовила кадры, способные к профессиональной деятельности в созданном обществе. В этих условиях административно-плановая система решала за человека очень многое: где учиться, где работать, что производить, что покупать и потреблять. Руководящие кадры для хозяйственной, партийной, государственной, дипломатической, военной и всей общественной деятельности страна черпала из числа специалистов, подготовленных высшей школой. КПСС и советское правительство на протяжении всей истории советской власти уделяли высшей школе неослабное внимание. Вопросы реформирования советского высшего образования неотделимы от вопросов развития советского общества в целом.

Экономика советской эпохи строилась на планировании государственными органами ассортимента и объемов производства всех товаров и услуг, строгом регулировании командными методами цен на производимые продукты и величины заработных плат, централизованном принятии всех инвестиционных решений. Госплан СССР, регулируя экономику, разрабатывал проекты на пятилетку. Высшая школа, с одной стороны, обладала всеми характерными признаками административно-плановой экономики: плановое управление, однопартийность, идеологизация и др., а с другой стороны, была призвана обеспечивать режим высококвалифицированными кадрами, способными реализовывать данную государственную политику в жизни.

Главным инструментом управления высшим образованием в СССР являлась система директивного планирования и централизованного распределения специалистов: Госплан СССР разрабатывал проекты перспективных планов, а Госэкономкомиссия СССР – годовые планы подготовки специалистов с высшим образованием и среднеспециальным образованием по группам специальностей по каждому министерству (ведомству) СССР и союзной республики в соответствии с потребностями народного хозяйства. Таким образом, советское высшее образование являлось частью государственного механизма по выпуску специалистов в соответствии со строго заданным государственным заказом. «Сверху» определялось, каких специалистов нужно готовить для народного хозяйства, в каких количествах, как осуществлять процесс подготовки, какими качествами должен обладать выпускник и где конкретно он будет работать по окончании вуза.

Развитие высшей школы осуществлялось в условиях отсутствия какой-либо конкуренции. Деятельность каждого вуза страны была всецело подчинена общим задачам социалистического строительства и осуществлялась под жестким партийным руководством через государственные структуры и общественные организации.

Сложившаяся система предполагала учебно-познавательную деятельность в рамках строго заданных извне условий, ограничивала свободу и преподавателя и студента в процессе приобщения к знанию, подавляла индивидуальность всех участников образовательного процесса. Ни студент, ни его преподаватель не имели возможности влиять на процесс обучения: четко было задано содержание образования, его формы и методы. Государство и партия знали лучше любого жителя страны не только что ему надо в плане потребления товаров и услуг, в плане реализации духовных потребностей, но и в плане получения образования.

В этих условиях руководство высшим образованием превратилось в исполнителя требований вышестоящих государственных органов [15]. Деятельность вузов абсолютно по всем вопросам была неотделима от деятельности руководящей партии. Государство же, в лице партийных органов, выступало хозяином, требующим неукоснительного выполнения своих указаний по всем направлениям деятельности вузов. Центральный комитет партии ставил приоритетные задачи перед высшим образованием страны, а обкомы и крайкомы партии курировали реализацию поставленных задач: на партийных конференциях, на заседаниях бюро рассматривали вопросы научной и учебной работы, состояние материально-технической базы, кадровые проблемы, особое внимание партийные органы уделяли организации коммунистического воспитания студентов, формированию взглядов и убеждений молодежи. Горкомы партии также не оставались безучастными к деятельности вузов, заслушивая на заседаниях бюро и городских партийных конференциях представителей вузов по различным вопросам организации учебно-воспитательного процесса в высшей школе, например: сотрудничество вузов с предприятиями города, оказание помощи молодым вузам в создании материально-технической базы.

Таким образом, в принятии абсолютно всех решений вузы были несвободны, полностью зависели от партийных органов власти, гарантирующих им необходимое финансирование и покровительство. В данной ситуации полностью исключались самостоятельность в принятии любых решений, свободомыслие, независимость в суждениях и оценке происходящего. При обсуждении вопросов вузовской жизни на заседаниях бюро и партконференциях допускалась некоторая критика сложившейся ситуации, выявлялись кадровые, материально-технические и др. проблемы, но обсуждение велось в строго допустимых рамках, не дозволялась никоим образом критика существующей административно-плановой системы, условий, в которых существовала высшая школа.

Взяв вузы под свое покровительство, партийное руководство способствовало утверждению социалистической системы хозяйствования, самой передовой и прогрессивной. Глубоким было убеждение среди руководства и всех участников учебно-воспитательного процесса в правильности выбранного партией курса, в непоколебимости идеалов коммунистического воспитания. Созданная система жестко регулировала преданность коммунистическим идеалам через созданную систему управления вузами: должность ректора считалась номенклатурой областного комитета КПСС, проректора – номенклатурой городского комитета КПССС, а должности деканов и заведующих кафедрами – районного комитета КПСС. Большинство советских вузов входило в систему министерства высшего и среднего специального образования (МВ и ССО СССР) и соответствующих республиканских министерств и ведомств, при МВ и ССО СССР функционировал Совет по высшей школе, а в крупных городах формировались специальные отделы науки и учебных заведений. Данный подход способствовал укреплению административно-командной системы управления, всё более отчетливым становился курс всей вузовской жизни на единообразие и унификацию, определивший содержание деятельности и структуру высшего советского профессионального образования, которые, в сущности, не менялись на протяжении 30 лет.

В отношении процессов, происходящих в высшем профессиональном образовании, 60-80-е годы – период сложный и неоднозначный. Несмотря на то, что советский период в развитии высшей школы имел немало отрицательного, отличаясь чрезмерной политизацией, гипертрофированной ориентацией на материалы съездов КПСС и партийно-государственные решения, излишним преувеличением значимости партийности научных кадров, избыточным вниманием к их идейной подготовке, советское высшее образование имело в своем развитии и позитивное. Советское высшее образование было хорошим в том смысле, что оно соответствовало задачам своего времени, удовлетворяло особенностям существующей социально-политической системы, являлось составной частью данной системы.

Соглашаясь с Н.В. Кулипановой, отметим, что «профессиональное образование в СССР, несмотря на ряд недостатков, характерных для любой развивающейся системы, тем не менее, представляло собой мощный учебно-научный комплекс, расположенный на огромной территории и обслуживающий практически все звенья, науки, культуры и социального быта населения» [8, с.12). В советском высшем образовании сложились следующие значимые традиции: формирование идеала общественного служения, обучение на базе получения фундаментальных знаний, включение трудового обучения в образовательный процесс, высокий уровень воспитательной составляющей образовательного процесса.

Общепризнанное главное достижение советского высшего образования – это достаточно высокий уровень базового фундаментального образования в области естественных наук. Показателен факт: после запуска СССР спутника Земли конгресс США провел расследование причин, по которым СССР обогнал США в освоение космоса. Доклад комиссии определил, что главным фактором успеха СССР в развитии ракетной и космической техники является советская система образования, а именно советская школа подготовки инженеров. Данный факт и послужил толчком к тому, чтобы Вашингтон поставил перед собой задачу помочь американским студентам конкурировать с Советами [51].

Советское высшее, в особенности техническое образование вполне заслуженно ценилось во всем мире. В СССР сведения о значимых достижениях высшей школы стали неотъемлемой частью пропаганды [4, с. 407; 14, с. 259). В современной литературе по истории советской высшей школы также утверждается, что «к началу 60-х годов страна занимала одно из ведущих мест в мире по числу студентов на 10 тыс. жителей и по качеству подготовки специалистов» [40].

Позитивная статистика количества обучающихся в высшей школе по разным формам обучения скрывала реальные проблемы, которые становились все болезненнее. В немногочисленных исследованиях, находящихся вне советской идеологии, развеивается миф о «самом передовом» советском образовании. Так, Т.К. Чугунов анализирует статистические данные немецкой печати, результаты исследований, опубликованные «национальным научным фондом США» в 1960 году о сети высших учебных заведений, о части молодежи, обучающейся в высшей школе в СССР и за рубежом и делает вывод, что «факты совершенно опровергают утверждение советской литературы о том, что Советский Союз будто бы и по абсолютным показателям и по темпам развития высшего образования занял первое место в мире» [76, с.17]. Советское высшее, в особенности техническое образование являлось быстро развивающимся, имело позитивные результаты по ряду показателей, но оно не было лучшим в мире, в чем пытались убедить всё советское общество. Таким образом, многое, отраженное в советской литературе и публицистике, может быть подвержено сомнению: не исключено, что провозглашенные позитивные результаты деятельности вузов часто являлись популярной пропагандой и искажением истины в угоду правящей партии.

Бесспорным является факт, что 60-е годы характеризуются расширением системы высшего образования, увеличением приема в вузы, особенно на специальности, связанные с новой техникой и новыми отраслями народного хозяйства и науки, расширением заочной и вечерних форм обучения. О быстром росте количества вузов и контингента студентов свидетельствуют статистические данные, приведенные в сборнике «Страна Советов за 50 лет». Так, на начало 1960/61 уч. года в стране насчитывалось 739 вузов, с общей численностью студентов 2396 тыс. чел., а на начало 1966/67 уч. года вузов в стране было уже 767, с численностью студентов 4123 тыс. чел. Приведенные данные свидетельствуют о стремительном развитии высшего образования в стране.

Но такой значимый прирост количественных показателей был обеспечен популяризацией вечерней и заочной форм обучения, менее затратных для государства, позволяющих сохранять на рабочих местах столь необходимые трудовые ресурсы. Статистические данные подтверждают это: в 1960/61 г. на вечерних и заочных отделениях в СССР обучалось 245 тыс. чел. и 995 тыс. чел., в 1966/67 г. – 618 тыс. и 1765 тыс. соответственно [60, с.276].

Аналогичные тенденции расширения высшего образования через популяризацию вечерней и заочной форм обучения отмечались и в отдельно взятых регионах страны, особенно в регионах со стремительным ростом промышленности. Показателен пример Иркутской области: на начало 1960/61 г. в области насчитывалось 24148 студентов, из них на дневных отделениях – 13707, 1701 – на вечерних отделениях, 8740 – обучающихся заочно; на начало 1969/70 г. всего студентов насчитывалось 57184 человека, на дневных отделениях – 28659 студентов, 7766 – на вечерних отделениях, 20759 – обучающихся заочно [62, с.246]. Таким образом, наиболее существенным оказался рост численности студентов, обучающихся на вечерних отделениях (увеличение составило в 4,5 раза) и студентов-заочников (2,4 раза).

В настоящее время все более доказательной является точка зрения, согласно которой данным, предоставляемым официальной советской статистикой, не всегда стоит доверять. В центральном статистическом управлении (ЦСУ) формировалось два вида отчетности: один предназначался для пропаганды, а другой – для внутреннего анализа [57]. «Советская статистика служила партии и часто приписывала советской экономике несуществующие заслуги, ни для кого не секрет, но масштабы приписок ошеломляют» [23].

В СССР действительно в исторически короткие сроки были созданы могучие производительные силы. Вместе с тем целенаправленно создавался и культивировался миф о высоких темпах развития страны, о том, что советская экономика развивается по пути неуклонного технического прогресса, успешно решает задачу создания материально-технической базы коммунизма. Это было необходимо правящей партии и советскому правительству для дальнейшей мобилизации людей на последующую сложную, трудоёмкую работу, предполагающую освоение новых территорий. Главное – создание и поддержка образа страны, вступившей в фазу строительства коммунизма, страны успешной, по многим значимым показателям догнавшей и перегнавшей капиталистические страны.

Если принимать данные советской статистики как верные, то их анализ позволяет утверждать, что уже в период 60-х годов, в «пик расцвета высшей школы», имелись существенные проблемы. Средняя продолжительность обучения в вузе в СССР составляла 5 лет. Как указывалось ранее, общая численность студентов всех курсов обучения в 1960/61 учебном году составляла 2396 тыс. чел., эти студенты должны были окончить вуз в период 1961–1965 гг. Однако этот показатель, согласно статистическим данным, равен 1732 тыс. выпускников [68, с.278], т. е. составляет около 2/3 от общего числа студентов. Аналогичная тенденция прослеживается и при анализе показателей по регионам. В Иркутской области в 1960 г. в высшие учебные заведения было принято 6127 студентов, а в 1965 году выпущено 4459 специалистов [38, с. 248–249].

Увеличение числа поступивших в вузы прежде всего за счет увеличения доли обучающихся без отрыва от производства привело к … большему отсеву студентов. Проведенный анализ средних показателей выпуска по годам свидетельствует о том, что 1/3 студентов не заканчивали учебное заведение. Такие показатели свидетельствует о серьезных проблемах в организации и содержании высшего советского образования, ставших актуальными уже в 60-е годы и сохранившихся вплоть до распада СССР.

Административно-плановая система хозяйствования повлекла за собой несоответствие количественных и качественных показателей выпуска специалистов реальным потребностям производства. Производственная сфера в большей степени нуждалась в специалистах рабочих специальностей, а система высшего образования продолжала наращивать показатели численности студентов и выпускников, которые в дальнейшем не всегда могли трудоустроиться по специальности. Свою мощь и динамичное развитие СССР партия и правительство доказывали всему капиталистическому миру постоянно увеличивающимися показателями выпуска инженеров. По всеобщему глубокому убеждению, этот показатель был в числе значимых, свидетельствующих о научно-техническом прогрессе в стране.

Курс развития Советского Союза оставался неизменным на протяжении десятилетий. Несоответствие содержания подготовки специалистов потребностям экономики страны, наращивание количества обучающихся по заочной и вечерней формам, излишняя идеологизированность процесса обучения – вот перечень наиболее очевидных проблем, свойственных советской высшей школе. «Начиная с конца 60-х годов, в развитии высшей школы стали накапливаться негативы. В первую очередь, они были связаны с понижением темпов развития высшей школы в СССР по сравнению с развитыми странами» [61, с. 532–533]. Высшему образованию, как и всей административно-плановой системе, становились всё более свойственны валовый подход и гонка за количественными показателями (общая численность ученых, специалистов и студентов). Оценка эффективности деятельности всей высшей школы велась через оценку выполнения плановых количественных показателей.

Советской высшей школе была присуща гонка за увеличением, быстрым ростом, оперированием большими цифрами. Так, например, на XXIII съезде КПСС звучало: «В 1965/66 учебном году в советской высшей школе обучается 3 миллиона 830 тысяч студентов. К концу новой пятилетки ежегодный приём на первые курсы вузов намечено довести до 940 тысяч человек. Всего же в вузах страны будет обучаться около 5 миллионов студентов» [84, с. 55]. Как справедливо отметил В.С. Лельчук, «при более детальном рассмотрении эти же количественные показатели свидетельствовали, что при декларируемом курсе на интенсификацию СССР продолжал развиваться за счет максимально возможного, а не оптимального вовлечения материальных и человеческих ресурсов в сферу экономики и занятости» [32, с.215].

Советская высшая школа стала заложником административно-плановой системы, в рамках которой она существовала. Высшее образование не могло влиять на общество, «подстраивать» под себя окружающее пространство, активно изменять социальную среду, создавая новую элиту с качественно более высоким уровнем образования. Напротив, соответствуя заданным извне стандартам, высшее образование из года в год становилось всё более инертным, идеологизированным, не способным к изменениям внутри себя и тем более к качественным изменениям в социуме. Высшее образование, по сути, являлось уменьшенной копией авторитарного общества, в котором оно существовало, со всеми свойственными ему характеристиками.

В исследованиях, посвященных вопросам функционирования советской высшей школы, изданных в 60-80-ые годы прошлого столетия, создавалась полностью противоположная описанной выше, но угодная правящей партии и советскому правительству картина. Деятельность высшей школы была подчинена главной идее – созданию мировой социалистической системы.

Хотя в работах советских исследователей значимое внимание уделено вопросам качества высшего профессионального образования, в них полностью отсутствует обращение к вопросам личностного развития субъектов образовательного процесса. Так, например, А.А.Владимирова [7], С.Н.Еремин и Е.В.Семенов [18], Э.Н.Камышев [24], В.Н.Турченко [69], И.П.Яковлев [80] и др. анализировали теоретические возможности повышения качества работы отечественной высшей школы за счет актуализации учебных курсов, развития материальной базы учебных заведений, более тесного взаимодействия с научно-исследовательскими организациями и промышленностью, дифференциации системы вузов. Во многих работах, посвященных экономическим, социологическим и педагогическим аспектам развития высшего образования, подчеркивалась значимость повышения качества подготовки специалистов с высшим образованием (В.П.Елютин [17], И.Ф.Образцов [40], А.С.Шуруев и Ф.С.Рябков [77] и др.). Но вопросы качества обучения в вузах справедливо связывали с возрастанием социальной роли высшей школы в жизни общества, более тесным взаимодействием с практикой, в отрыве от изучения личностного аспекта.

В советской системе высшего образования были вузы, в которых создавались некоторые условия индивидуализации обучения, учитывающие потребности участников образовательного процесса. Показательным примером может служить Московский физико-технический институт, созданный на рубеже 1950-х годов с целью догнать и перегнать Запад в прорывных областях технического и естественнонаучного знания. Как указывает в аналитических воспоминаниях Л. Усыкин, к 70-м годам данный вуз хоть и слился до некоторой степени с общей системой советского высшего технического образования, он сохранил самосознание собственной исключительности. В вузе практиковалось невиданное для советского высшего образования проявление свободы: «студент уже с третьего-четвертого курса попадает в заботливые руки ученых-практиков, которые привлекают его к реальным исследованиям, а заодно и формируют для него едва ли не персональный список изучаемых предметов..», позже «эта самая индивидуальность лишь принципиально допускалась» [71]. Но такие вузы в условиях административно-плановой системы хозяйствования были исключением из правил. Допустимые в данных вузах прогрессивные нововведения связывались с творческими личностями видных преподавателей, ученых, имевших возможность в силу своего статуса вносить изменения в организацию и содержание процесса подготовки специалиста, либо с особым статусом отдельно взятого вуза.

Официальный взгляд на пути реформирования высшего советского образования представлен в работах государственных лидеров изучаемого исторического периода: В.П. Елютина – министра высшего и среднего специального образования СССР и И.Ф. Образцова – министра высшего и среднего специального образования РСФСР. В духе советской идеологии во всех своих работах министры значительное внимание уделяют многочисленным «позитивным» изменениям в сфере высшего образования по сравнению с традиционной Россией, при этом, как и во всех отчетах, справках, исследованиях советской эпохи, внимание прежде всего уделяется количественным изменениям. Как утверждают высшие партийные лидеры, вузы в СССР стали центрами передовой научной мысли, в которых широко развиваются научные исследования, играющие значимую роль не только для повышения уровня подготовки молодых специалистов, но и для решения актуальных проблем научного и технического прогресса. Основная идея всех проводимых реформ в области высшего образования связана с тем, что наука в вузах стала считаться важной производственной силой, способной оказать позитивное влияние на развитие экономики огромной страны.

Но данные прогрессивные идеи в реальности не имели конкретного практического значения, не были полностью успешно реализованы. Главная причина возникших сложностей на пути реализации, казалось бы, прогрессивных идей состояла в том что, вузы в своей деятельности были несвободны, зависимы от правящей партии и вынуждены реализовывать «передовые научные мысли», заданные извне и строго контролируемые. А если к данной ситуации добавить свойственную советскому обществу гонку за количественными показателями и полную изолированность от европейского контекста, то можно предугадать заранее то затруднительное положение, в котором оказалось всё высшее советское образование.

В советской же литературе, посвященной вопросам высшей школы, неизменно подчеркивается значение таких социалистических завоеваний, как бесплатность и доступность высшего образования, гарантированное трудоустройство выпускников. О существовавших «социалистических правилах» невнимания к внутренним потребностям личности, о несоответствии количества подготовки выпускников реальным потребностям производства, о низком статусе инженера, о существовании привилегированного класса партийной элиты советская пропаганда умалчивала. Между тем именно это имело большое значение для развития высшей школы в условиях реального социализма, когда не допускалось какое-либо инакомыслие; любая независимая от власти организация находилась под подозрением; и абсолютно все, начиная от абитуриента и заканчивая ректором, осуществляли деятельность, направленную на социалистическое строительство. Добавим к этому, что вся советская идеология являлась обезличенной, государственные интересы ставились выше потребностей частного человека; в теоретических исследованиях по вузовской педагогике и на практике отсутствовало обращение к индивидуальности участников образовательного процесса. Таким образом, вся система подготовки кадров не работала на формирование конкурентоспособного, востребованного человека, который в процессе получения образования стремится к самореализации, является «творцом» собственной жизни.

Необходимость повышения уровня подготовки специалиста, продиктованная жизнью, развитием производства, научно-техническим прогрессом, актуализировала задачу: «вооружать своих воспитанников марксистко-ленинским мировоззрением, глубокими теоретическими и практическими знаниями» [84, с.56). В этих условиях проще было быть несамостоятельным, послушным, живущим «по команде сверху», безынициативным. Советская высшая школа из своих стен выпускала человека, абсолютно готового к «успешной жизни» в условиях социалистического общества. Она выполняла заказ, который был нужен данному советскому обществу.

Обобщая всё вышеизложенное, отметим, что советская высшая школа в большей степени формировала профессионалов, не способных самостоятельно принимать решения и анализировать действительность. Пожалуй, исключение составляли энергичные, рьяно поддерживающие существующий режим будущие номенклатурные работники, стремящиеся к партийной работе, к власти.

В большинстве советских вузов были созданы условия, не допускающие какую-либо самоорганизацию вузовского обучения. Советской высшей школе были присуще:

• единое обязательное содержание образования, отраженное в унифицированных учебниках и учебных программах;

• регламентированный состав библиотек вузов страны;

• директивно предписанный набор учебных дисциплин (среди которых до 1/3 всех часов составляли дисциплины идеологической направленности),

• осуществление постоянного партийного контроля над деятельностью администрации, преподавателей и студентов.

Вузовское обучение способствовало созданию особого типа человека системы, за которого многое решает государство и партия, собственная траектория жизни которого предопределена свыше. Важно проявлять политическую сознательность и следовать нормам и правилам поведения. В этом случае жизнь будет комфортной, такой же, как и у большинства подобных членов общества. Данный подход, с одной стороны, создавал условия социальной защищенности человека, гарантировал приобщение к материальным благам в процессе продвижения по строго заданной извне линии развития, давал некую стабильность, но полностью нивелировал индивидуальность, с другой стороны.

Уравнивая людей между собой, система работала не на потребности человека, а на сохранение плановой экономики, на реализацию идеи развитого социализма. О качестве конкретного продукта, будь то выпускник вуза либо результат какого-либо производства, судили по соответствию либо несоответствию плановым количественным показателям. Как следствие, несмотря на кажущуюся позитивной картину, представленную в отчетной документации, на пристальное внимание партии и государства к разрешению проблем подготовки современных востребованных кадров, экономика страны входила на экстенсивный путь развития. Создавалось ощущение, что преобразования, происходящие в высшей школе, носят продуктивный характер и должны оказать значимое положительное влияние на развитие производства в стране, однако в реальности оказывалось, что нужды потребителей не удовлетворялись, производство по многим показателям отставало от мирового сообщества.

Невнимание государственных органов к проблемам страны в целом и к проблемам высшего образования, в частности, в заданных условиях год от года усиливало отставание от развитых стран. Сравнивая особенности функционирования высшего профессионального образования в СССР и ведущих западных странах, Д.Б. Михайлов отмечает, что «формы его финансирования и хозяйственной деятельности, структура учебного процесса практически не изменялись на протяжении 30 лет (с середины 1950-х до середины 1980-х годов).

Отсутствие социального заказа на инновации, невосприимчивость к новому, характерные для всех сфер общественной жизни периода «застоя», привели к тому, что Советский Союз постепенно стал утрачивать лидирующие позиции в сфере образования, которые он занимал. Стало очевидно, что по качественным (экономическим и социальным) параметрам, уровню жизни населения СССР не смог реализовать лозунг «Догнать и перегнать!» в отношении ведущих западных стран» [37 с.59]. «При увеличении численности студентов в СССР с 1960 по 1985 год в 2,4 раза относительная доля расходов на высшее образование сократилась почти на 30 %» [37, с.60].

Руководство страны, являясь выразителем интересов партийно-государственного аппарата и военно-промышленного комплекса, все в большей степени перераспределяло ассигнования в их пользу. Важнейшие отрасли индустрии остро нуждались в модернизации, в применении на производстве новейших технологий, внедрении научных открытий: в стране нарастали кризисные явления. Но действительно продуктивное сотрудничество между высшим образованием и производством как потребителем услуг, производимых вузами, не могло быть установлено в условиях административно-плановой экономики. Все производимые продукты, будь то выпускник вуза, научное изобретение либо товар народного потребления, оценивались в зависимости от соответствия либо несоответствия количественным плановым показателям и никак не связывались с потреблением рынком товаров и услуг.

Административно-плановая система создавала условия комфортного существования независимо от качества произведенного продукта, которое должно оцениваться с учетом главного критерия – востребованности рынком. В этих условиях нуждалась в реформировании вся административно-плановая система и система профессионального образования как ее составная часть. Но руководство страны делало вид, что не замечает растущее отставание от Запада и, при кажущемся внимании к проблемам высшей школы, решить их в отрыве от решения значимых проблем существующего общества не могло.

Государственные и партийные органы осознавали, что далеко не всё идет гладко, согласно намеченному ранее сценарию, и направляли свои усилия на реформирование высшего образования в рамках существующей административно-плановой системы. Но реформы, проводившиеся административными методами, и сохранявшаяся при этом громоздкая бюрократическая структура управления высшим образованием не могли принести реальных изменений. Главная проблема системы высшего профессионального образования заключалась в том, что оно обслуживало экономику страны, которая к 70-80-м годам развивалась преимущественно экстенсивным путем.

Исследователи постсоветского времени сходятся во мнении о наличии многочисленных противоречий в развитии высшего профессионального образования, которые в 80-е годы привели его к кризису. По мнению Н.К. Гуркиной, «престиж высшего образования падал, кадры использовались нерационально, уровень подготовки специалистов был невысоким… В 80-е годы назрело противоречие между возросшим размахом высшего образования и отставанием в экономической и социальной отдаче» [13]. Как справедливо утверждают В.Н.Лукин, Т.В.Мусиенко и Т.Н. Федорова, «к 1980-м гг. советское общество подошло со всеми признаками растущего дефицита образованности и профессионализма: явными были недостаток квалифицированных кадров, особенно в сфере управления, падение престижа знаний по сравнению с утилитарными ценностями, снижение уровня эффективности обучения всех ступеней, углубление разрыва между образованием и практической деятельностью, рост сопротивления новаторству в методике обучения и воспитания» [36]. Время 1970-1980-х годов справедливо оценено Г.И. Ханиным как время «самоуспокоенности верхов советского общества и недооценки ими в 1970-1980-е годы значения высшего образования» [74].

Подводя итоги реформ высшей школы на рубеже XX и XXI веков, А.И. Субетто отмечает: «До конца 70-х годов развитие образования в России не отставало, а на ряде направлений и опережало мировую практику образовательных реформ». И лишь с 1984 года, а особенно в 90-е годы, на фоне катастрофического ухудшения финансового положения учебных заведений и соответственно социального и экономического положения всех категорий педагогического персонала, как общеобразовательная школа, так и профессиональная школа во всех отношениях пошла вниз, только первая по крутой, а вторая по более пологой и долгой траектории» [61, с. 668–669].

В работе Л. Гудкова «Кризис высшего образования в России: конец советской модели» указано, что «советский социально-антропологический проект представлял собой чисто функциональное понимание человека, обеспечивающего воспроизводство системы в ее минимальных параметрах, и только…». Способности к самоорганизации и самоконституированию, опиравшиеся на частные интересы людей, их желания и ориентации, по мнению автора, со временем оборачивалось крайней непродуктивностью управления, пассивностью системы, фобией ко всему новому, высокой терпимостью массы и ее зависимостью от властей. Патерналистское отношение государства к человеку влекло за собой отсутствие механизмов связи с рынком труда, игнорирование учета спроса на необходимые специальности, отсутствие учета «интереса» участников образовательного процесса [12, с.38].