Читать книгу Студенты по обмену. Староста – Чужая Академия - Анастасия Бартенева - Страница 10

Первая лекция была посвящена ментальной связи и подробному рассказу, а точнее, пошаговой инструкции, как эту связь навесить на весь отряд. Ведь Айны, что раньше, что сейчас идут в разведку или защиту небольшими группами, и, не имея обилия переговорных устройств, как в Сальярисе, без труда объединяют ментальные линии и общаются друг с другом мысленно.

«Всё гениальное просто! Кому вообще нужны артефакты связи?!»

Сальярийцы же от новой информации были в шоке, что и транслировали в окружение. Ведь мы для них и так странные: общаемся ментально со своими Кхелами, так ещё и разрешаем другим Покорителям залезать в голову и видеть сокровенные мысли, желания, чувства.

«Сумасшедшие не иначе! Да мы как бы и не отрицаем…»

Второй и последней парой была практика по этой самой ментальной связи, что мы непременно должны были установить с гостями. И поскольку сил она пожрёт очень много у новичков – пара была последней, и сразу после неё был плотный обед и отдых до рассвета.

Куратор практики, леди Варис, разделила нас на две группы, посчитав, что гостям хватит и половины эмоций на первый раз. Мы расселись вдоль длинного стола, чередуясь Айн – Сальяриец. И я вновь пожалел, что Аррангу мало досталось в тот вечер и что он сейчас не отсыпается у лекарей! Ведь он, зараза, уселся между Густавом и Лай. Мне же досталось место напротив Старосты, и я по глазам видел, как ей «нравится» сидеть с Орено рядом. Одногруппник сжимал её ладонь и гладил большим пальцем остренькие костяшки принцессы, пытаясь поймать её взгляд.

И это меня бесило. Люто бесило!

«Если к концу занятия она не оторвёт ему руку – это сделаю я!»

Леди Варис подробно стала объяснять гостям, что после произнесённого заклинания они должны открыть по одной самой яркой эмоции: страх, гнев, боль, отчаянье, любовь, страсть.

«Интересно узнать – чего боится моя девочка? И что она любит?»

Айны дружно положили свои руки на стол ладонями кверху и выжидательно посмотрели на Сальярийцев. Куратор же попутно объяснила, что все должны держаться за руки, пока не установится связь на всю группу.

И практика объединения началась.

Первые пять Айнов, сидевшие во главе стола, стали делиться самыми яркими эмоциями. Сальярийцы вздрагивали на каждое вплетённое воспоминание в их сознание, Лай же сидела, не двигаясь, и смотрела в пустоту, слишком остро реагирую на чужую боль и страх, но из всех сил старалась не показывать это. Выдавали, как всегда, эмоции. Сдерживаемые, но проскакивающие, что никогда не укроются от сильного эмпата.

Мы же, пятикурсники, уже давно привыкли к объединению. Для нас это было легко. Чужие чувства уже не причиняли той боли, что мы испытывали когда-то, проходя это впервые. Хотя признаю – первые разы ментальной связи были ужасны! Ощущать чужие мысли, боль, отчаяние, видеть не своими глазами со стороны и прочувствовать всё эмоции на собственной шкуре… ДИКО. Ты попадаешь в водоворот и не можешь отличить свои мысли от других. Словно становишься частью роя, теряя своё Я. И нужно время, сноровка, характер, чтобы научиться выстраивать стену, смотреть на всё сквозь пальцы, вбрасывать мысли, не сболтнув лишнего. На это ушли долгие месяцы ежедневной тренировки. Теперь же чужие эмоции привычны, блёклы и не так остры для нашего сознания. Ведь всё со временем стирается и притупляется. Проходит обида, забывается боль…

Мы и вовсе с ребятами частенько объединяли силы на практиках, на групповых спаррингах, да и просто, когда гуляем по оживлённому городу, чтобы не потерять сестру в толпе. Но то, что легко и привычно для нас, для наших гостей стало сущим адским испытанием.

Очередь дошла до Густава – первого из Сальярийцев, и он попытался открыть нам воспоминания. Чувства нового человека очень остро полоснули по мозгам. Перед глазами встала картина его страха. Его воспоминания.

Горел дом. Его дом. А внутри были родители и младший брат. В ту ночь его Стихия пробудилась из-за ссоры с роднёй, и он не удержал её в руках. Гнев кипел в нём на брошенные слова отца, а дальше… взрыв. Пожар и отчаяние.

Но на этом его воспоминание не оборвалось, показав нам исход той ночи.

Полыхающий дом так и стоял перед внутренним взором. На безоблачном небе сверкнула неестественно зелёная молния, ударившая прямо в дом, и огонь стал угасать. Его словно что-то всасывало в себя, а вскоре в пламени показалась высокая фигура карателя, что поглощал необузданную Стихию. Он делал это так же легко, играючи, как когда-то на полигоне сие проделала Лай, желая защитить дурней-адептов.

Дом погас, остался лишь запах гари в носу. Мужчина подошёл к неопытному сопляку и, посмотрев на дом, спросил:

– Не удержал?

Русоволосый парнишка закивал и хлюпнул носом, а в голове тогда стучало вместе с сердцем лишь облегчение.

«Родные живы… живы и здоровы. Он ещё сможет сказать отцу своё слово, обнять мать, посмеяться вместе с братом… А ведь могли умереть… просто сгинуть в огне…»

– Вывели из себя? – уточнил хмурый каратель.

– Да. Повздорил с отцом… вырвалось… я не хотел! – стал оправдываться юнец.

Каратель подошёл ближе и, встав совсем рядом, сцапал его подбородок, заглядывая ядовито-зелёным взором в его глаза.

– Запомни! Ты носитель самой безжалостной Стихии – юный огненный маг. Ты должен всегда держать себя в руках, чтобы не творилось вокруг. Иначе твои любимые умрут! При вспышке злости выдыхай, не заводись и лучше уходи от ссоры. Переводи всё в шутку – будет легче. Поступи в Стихийную Академию. А лучше в боевую «Эолзера». Мне бы такой напарник пригодился на границе! – проговорил смутно знакомый голос, и, открыв портал, скрылся в нём.

Следующая эмоция была любовь. Видимо первая любовь.

Перед глазами появилась наша Лай в чёрном облегающем платье, с оголённой спиной до самых ямочек Афродиты. Она танцевала с Правителем Сальярии, улыбалась всем юноша, пока её громко по имени не позвал Ричард де К`ярг и не увёл в неизвестном направлении, не забыв наградить Динара взглядом победителя.

Далее была страсть.

Густав зажимал в углу красивую девушку и неистово целовал её губы. Сначала я дёрнулся от увиденного, но после выдохнул с облегчением. Дорес целовал хрупкую Магиану с чёрными волосами и зелёными глазами, но это была не Лай, а девушка очень на неё похожая. И хоть Густав скрыл свои чувства глубоко внутри себя, сейчас же он признался всем Покорителям, что когда-то желал Старосту и даже искал в любовницах схожие черты.

Следующим на очереди был Орено, и он, как обычно, стал транслировать свои эмоции, вплетая их в общий поток связей. Лай от каждого нового сюжета вздрагивала, как от удара. Орено показывал войну с Сальярией – отчаянье, утрату, кровь, смерть и… ненавистных карателей. Тьма и ни одного просвета, ни единой надежды… Тут Лай не выдержала и выдернула руку из его хватки, разорвав уже выстроенную цепь.

Староста подорвалась со скамьи и выскочила в проход.

– Адептка Эолзер? – обратилась леди Варис к её Высочеству.

– Я больше не могу! Не могу и всё!! – шептала Лай, но её слышали все наши адепты.

– Лай?! – позвал я, поднимаясь с места.

– Затрясу к чёрту! – отозвалась она и открыла портал.

«Стоит ли говорить, что вся получасовая работа от её выходки пошла под хвост выверны?»

Леди Варис вытащила из кармана артефакт связи и спокойным голосом заговорила с собеседником:

– Леди Эолзер покинула Академию, прервав практику без веской причины. Полагаю, она вообще переместилась из АйнКрада на родину!

Я прислушался к себе, снова улавливая её магию.

– Не покинула. Она на нашей территории… – отозвался я и обернулся к тонкому вертикальному окну. Как раз в этот момент среди снежной пустыни появился клубящийся огненный переход и из него вышла чёрная фигура.

Призвав Мрака, усилил зрение и стал разглядывать, что же делает переодевшаяся Староста. А она… она срывала злость на просторах чужой Академии. Она метала огненные сферы. Выпускала из ладоней пламя и заставляла огонь плясать вокруг неё.

Рядом встали Густав и Марко, что устремили взгляд туда же.

– Бесится! – выдал русоволосый.

– Я бы назвал это «спускает пар». И лучше так, чем на нас! – уточнил Горелли.

– И часто у неё такие приступы агрессии? – приподнимая брови, попытался выяснить у Сальярийцев.

– Нечасто… – отозвалась из-за спины Снежка.

– А с учётом того, что сейчас она разносит полигон и прогревает землю… она не просто так взбесилась! Она что-то увидела или почувствовала? – добавила Тамара, вставая рядом с парнями и заглядывая в соседнее окошко.

Я глянул через плечо на Орено, что всё так же сидел на своём месте и тоже недоумевал, что такого он мог показать гостям. Глаз зацепился за кулак Густава. Перед внутренним взором всплыла картинка чужих воспоминаний: «Дорес, что сдерживает огненную силу, рвущуюся с ладоней, и спокойно выдыхает, когда грудь начинает печь».

– Дорес, открой портал к ней! – попросил я.

– Ты чокнулся? Она в бешенстве!! В таком состоянии к ней лучше не подходить! – стал отговаривать меня русый.

– Открывай! – настаивал на своём.

– Нет! Это опасно! – качал Огненный маг головой.

– Тогда я туда пешком дойду. Просто это долго и нудно, и не прибавит мне позитива. А значит, сцеплюсь со Старостой словесно, как только дотопаю!

– Адепт Зерхо, занятие не закончено! Вернитесь на своё место! – позвала Куратор, призывая к порядку.

Пока мы глазели в окно, она всё же успела наябедничать ректору на молодую карательницу.

– Простите, леди Варис, я сейчас нужен не здесь! – переведя глаза с Куратора на Дореса, вновь изогнул бровь, давая понять, что «Я всё равно туда пойду, и никто меня не остановит!».

Густав только покачал головой, глянул иным зрением в окно, но всё-таки щёлкнул пальцами. Огненная воронка закружилась прямо передо мной и засосала внутрь, перекидывая на территорию Академии, на тот самый полигон, где уже почти не осталось снега.

ЛайЛиоНетти.

Первая практика стала для меня настоящим испытанием. И нет, я знала, что мы будем налаживать ментальную связь и учиться объединять мысли, чтобы в бою могли общаться на расстоянии. Но я не думала, что их воспоминания будут проецироваться прямо в голову и картинки прошлого оживут перед глазами. Не предполагала, что прочувствую на своей шкуре их боль, отчаянье, гнев и другие эмоции. Что почти потеряю себя…

Сильнее всего по нервам ударили утраты десятилетней давности. Кто похоронил отца, кто брата, кто полсемьи. Страх войны с Сальярией и каратели, которых боялись дети, ставшие сейчас выпускниками «Деймоса».

В их воспоминаниях я видела себя со стороны. Себя и своих братьев, не отдающих себе отчёта в происходящем.

Это самое страшное время в моей жизни.

Самая грязная глава нашей истории.

Но её не стереть, не обелить и не исправить.

Прошлого не вернуть… их родных и любимых не вернуть…

«Всё что могла я сделала! Я выжила. Я вернула своих любимых братьев к жизни. Я свободна…»

Просто увидеть чужими глазами прошлое было как получить отрыв конечности. Всех сразу! И ведь не объяснишь всем, что мы тоже в той войне были далеко не победителями. Мы были сильными пешками в играх королей. Но только я смогла дойти до конца чужого поля и стать «королевой», что ходит не только назад, но и непредсказуемо для всех.

«Я никому ничего не должна объяснять! Лучше, как и раньше, огрызаться, выпускать колючки, а не раскрывать перед свиньями душу. Они всё равно не поймут…»

Голова пухла от воспоминаний, гнев бурлил через край, затапливая по самую макушку, глаза стреляли молниями и, казалось, как и раньше, перед взором от злости всплывала кровавая пелена – крайняя степень взбешённости! Сила желала выхода. Желала мести обидчикам, угнетателям, тиранам…

Чтобы не лопнуть от злости, крушила всё без разбору на чужом полигоне Стихией огня, что ещё не полностью подчинялась мне. А выброс эмоций и простор – лучший способ вновь показать Стихии кто главный. Пока же она слушалась ещё не идеально. Огненные снопы срывались с рук разных размеров, неровные и словно шипастые, как и мой внутренний раздрай. То не долетали по цели, угасая по пути, то выжигали слишком много и глубоко. Струи пламени тоже не хотели плавно слетать с пальцев, напор то увеличивался, то уменьшался.

За время каникул я смогла полностью обуздать лишь Землю и вернуть себе полный контроль. Как и сказал брат: «моя первая Стихия земля и она лучше остальных меня слушается». Хотя по мне сразу и не скажешь, что я – уравновешенный человек, подобно Земным магам. Хотя и по Риду тоже не скажешь. Сжигает отчёты карателей на раз, заставляя переписывать без грамматических ошибок и сложно излагаемой информации стоя над душой в пылающем виде. Краткость – сестра таланта, короче.

Шею обожгло, и чутьё подсказало уворачиваться в сторону. Как раз вовремя – рядом с головой пролетел чужой фаэр-болл. И нет, не стихийный – демонический. Резко развернувшись, увидела на полигоне незваного гостя, но хотя бы знакомого. Тайрен Зерхо стоял далеко, почти в начале поля, что с моей подачи сегодня потерял весь снежный покров.

– Деревья и снег не лучшие противники! Они не могут дать сдачи! Борись со мной! – выкрикнул Вишенка, создавая на ладони ещё один огненный шар.

– Какого беса? Зерхо, ты должен быть на занятии! – попыталась упрекнуть несносного парня, возомнившего себя достойным противником.

– Справятся без меня. Я же могу пригодиться тебе здесь. Что думаешь? Спарринг?

– Ну, если ты настаиваешь! – поддалась на провокацию. – Посмотрим на что ты годишься! – в запале выдала я.

– Утяжелители сними! – крикнул мне Покоритель, скидывая с плеч меховую накидку и заставляя по-другому взглянуть на себя.

«Но нет, об этом сейчас я думать не буду! Позже вспомню вид широких плеч на фоне заснеженной Академии.»

Стоило освободить руки, так в меня тут же полетело боевое заклинание Вишенки. И судя по сгустку энергии, что я ощутила, – нифига недетское!

Уклон, атака, оборона.

Всё закрутилось перед глазами подобно снежному вихрю. Тайрен же не отставал и двигался также быстро сколь я. Его полутрансформация меня будоражила. Чёрные линии на лице и запястьях, белоснежная рубашка, что обтянула расширившиеся плечи и сила… Сила Покорителя демона, что обволакивала и заставляла воспринимать всерьёз противника. Тело горело от адреналина и азарта.

Хотелось наконец хорошей драки, и он мне её дал.

Я усиливала натиск, он подстраивался и уклонялся. Скользил по мёрзлой земле и чувствовал себя здесь хозяином. Наконец, он не сдерживал своего Кхела, как тогда в Сальярисе, и дрался в полную силу. В какой-то момент поняла, что уступаю ему. Но я это не специально! Зерхо просто стал более сильным и проворным соперником.

«Кхелы дают силы. Если враг крупнее и сильнее, то и демон даёт больше, подстраивая их под один уровень!» – пронеслось в голове, сказанное Зерхо когда-то давно за чашкой чая.

Когда же после очередного удара он оказался рядом, я не успела среагировать. Захват руки и нешуточный бросок через поле в надежде, видимо, вырвать её с корнем. В полёте успела перевернуться и приземлиться на полусогнутые колени. Глаза резало от молний, что выходили из-под контроля, говоря противнику о крайней степени моего негодования.

«Когда ты успел стать сильней? Меньше двух месяцев не виделись ведь!» – вновь мелькнуло в голове.

Сомкнув ладони, резко развела их в стороны, заставляя огненную волну сорваться с цепи и поразить противника. Но пламя вновь вырвалось хаотичным водоворотом. Слишком сильным… слишком опасным…

Хотела уже снизить силу атаки, чтобы не причинить Тайрену вреда, но не успела. Я просто онемела, когда Вишенка прорвался через Стихию, нисколько не обгорев, и, схватив за обе руки, повалил на спину, припечатывая к мокрой земле и подминая под себя, как хищник.

«Кхелы огня не бояться!» – не вовремя пронеслись слова Ричарда в памяти.

«А он ведь предупреждал! Дьявол!»

– Попалась! – довольно возвестил Зерхо и лукаво улыбнулся. – Теперь ты моя!

– Что? Выполнил мечту – «уложил меня на лопатки»?! – съехидничала я.

– Почти… – отозвался победитель и, сверкая красным огнём в глазах, резко припал к моим губам. Поцелуй был неожиданным, но приятным. Тайрен не раз доказывал своё умение в ласках. Не раз смог вскружить мне голову таким простым касанием.

Горячие ладони отпустили мои запястья, даруя свободу. Вот только какую свободу? Свободу выбора? Я могла оттолкнуть его. Встать и уйти, а могла продолжить начатую игру. И я выбрала второе. Положила руки на его широкие плечи, сминая часть формы чужой Академии под пальцами, пока его разгорячённые ладони скользили по моему телу, вновь заточённое в карательную экипировку.

«Как давно я этого хотела, кто бы знал?! С его ухода на родину? Да нет! Раньше. С того дня как стёрла ему память, воспользовавшись проклятым даром отца.»

Все полтора месяца я думала о несносном Покорителе, что осмелился при всех украсть последний поцелуй. О мальчишке, что залез мне под кожу и снился в ночи. Он отвлекал меня от миссий. От отдыха. Его слова, брошенные в пещере, я вспоминала, ругаясь с венценосным братом. Его вспоминала, но не упоминала, греясь в объятьях Рида и рассказывая ему о том, что сделала. Но не говорила правду, лишь обрывки, за которые нельзя уцепиться, а только додумать – не оставляя даже шанса найти моего любовника.

Зерхо оторвался от меня и заглянул в глаза. Дыхание сбито, на лице победа, в глазах дьявол пляшет, а с чуть припухших сладких губ срывается это:

– Вот теперь доволен. Ты бы знала, как я тебя желал всё это время! Мой ходячий соблазн!

– Уверен, что меня? Вокруг тебя полно ходячих соблазнов!

Тайрен приподнял с издёвкой одну бровь.

– Шутишь? Только ты будишь желание после Сальярии… – недоговорив Тайрен вновь напал на мои губы, сжимая талию, обхватывая туловище руками и пытаясь пробраться шаловливыми ручонками под кофту.

Я потерялась в своих желаниях. Я хотела всего и сразу как ненормальная. И все мои потаённые, запретные мечты Зерхо выполнял, нависая сверху и лаская тело, просто согревая его после долгой разлуки. Я ведь тосковала по нему, а оказавшись в его руках, не смогла оттолкнуть.

«Это неправильно, Нетти!» – шептал разум.

«Заткнись!» – кричало необласканное тело. А сердце, вновь сбившись с ритма, решило промолчать и повременить с открытием дверей для моего Покорителя.

Идиллию нарушили громким кашлем где-то сбоку. Я рефлекторно, чтобы оторвать от себя Айна или хоть как-то прекратить непотребство, выбросила ногу вверх и попала в яблочко. Зерхо охнул, разрывая поцелуй и качнувшись вперёд.

«Ну не мог он так же увлечься, как я, и не услышать приближения гостя?! Он же Айн!» –но чёрные глаза, что смотрели на меня с упрёком и обидой говорили об обратном.

«Он увлёкся также сильно и ничегошеньки не заметил!»

Негромкий настойчивый кашель вновь послышался совсем рядом. Мы синхронно повернули голову в сторону и увидели ректора «Деймос» собственной персоной. Магистр Сайленс стоял в нескольких шагах от нас, сложа руки за спиной и с неприкрытым интересом рассматривая развернувшиеся перед ним действие. Не каждый же день видишь, как первая броня соседнего государства даёт трещину и растекается ванильным мороженым в вековых сугробах АйнКрада от рук молодого, цука настойчивого, Покорителя.

– Адепт Эолзер, адепт Зерхо, в мой кабинет! ЖИВО! – выдал ректор и, развернувшись, медленно пошёл в сторону припорошённой снегом Академии.

«Выпустила пар, называется?!»

Тайрен Зерхо.

Я много раз бывал на ковре у Сайленса, но за поцелуй девушки, причём любимой – впервые. Покоритель сначала в красках отчитал меня за соблазнение гостьи и несанкционированный спарринг, а затем пришёл черёд Лай. Но Цербер был умнее. Сальярийка навесила купол безмолвия и выслушала все претензии Сайленса. А отчитывал он её долго и явно не только за поцелуй. Он махал руками, злился столь остро, что не укрывал это даже отражающий барьер, и говорил-говорил-говорил. Лай же стояла прямо всё это время, сложив руки за спиной, и даже не шелохнулась, когда ректор ударил кулаком по столу. На все его слова Лай выдала не больше двух предложений и вмиг утихомирила разгневанного Покорителя.

Ректор устало упал в своё кресло и лёгким жестом, сняв полог, отпустил нас, кинув нам напоследок:

– Я всё понимаю и увеличу количество часов по «ментальной связке» в вашей группе, остальное зависит от вас. Постарайтесь открыться хотя бы вашим друзьям, леди Эолзер. Постарайтесь и станет легче.

Правительница стремительно покинула кабинет и зашагала по коридорам, излучая уязвимость, мне же пришлось догонять карательницу почти бегом.

– Лай! – ухватив её за локоть, развернул мою девочку к себе лицом. – Что он тебе наплёл?

– Тебя это не касается, Зерхо! Разговор на то и приватный, чтобы о нём никто посторонний не узнал!

– Опять, Зерхо?! Может уже хватит звать меня по фамилии после всего, что между нами было? – протянул я к ней другую ладонь и положил на изгиб бедра.

– А может хватит видеть то, чего нет?! – резко скинула она мою пятерню. – Да, целовались! Да, зажимались! И да, переспали! Но это не говорит о том, что я теперь буду прыгать в твою постель по щелчку пальцев. Зерхо, я – Сальярийка, причём обручённая! А у тебя баб целая туча: студентки, преподши, персонал – выбирай не хочу!

– Мне никто не нужен! Когда до тебя уже это дойдёт?! – вёлся я на её слова и заводился вместе с Мраком.

– Не нужен? Уверен? Твой заинтересованный взгляд на Айн говорит об обратном!

– Ревнуешь? – не удержался и улыбнулся я.

«Всё-таки приятно чувствовать её эмоции, хоть и не совсем те, что ожидаешь.»

– Зерхо, повторюсь – кому ты нужен? Мне точно нет! – рыкнула на меня Лай и, вырвав руку, сделала шаг вниз по лестнице.

Я улыбался ей в спину всего мгновение. Чутьё завизжало на всю катушку об опасности. Перед внутренним взором встала пелена, и я видел всё как не своими глазами. Староста делает шаг, неестественно оступается, не успевает сгруппироваться и защитить голову – падает. Виском ударяется о каменные ступени и летит кубарем дальше. Ещё мгновение и девушка оказывается уже на моих руках. Точнее, не в моих руках, а в лапах Мрака.

Всего мгновение, но я вижу разделённую реальность. Я стою наверху и с ужасом смотрю на Цербера, только готовясь идти на помощь, и вот уже в конце лестницы разрывается пространство и к нашей девочке тянутся огненные лапищи демона. Моргнул и картинка вновь стала единой. Но ощущение двойной реальности осталось. Но теперь уже всё относительно хорошо. Лай на моих руках, жива, но еле дышит и заливает кровью ступени.

Мрак ревёт внутри, привлекая внимание к важной детали. Нога Лай оплетена магическим арканом. И не простым, а нашим. И я только что своим перемещением разорвал нить, что могла бы привести к напавшему. Острое зрение Кхела цепляет тень, мелькнувшую сверху, а тонкий слух улавливает затихающий топот, что скрывается в глубине Академии.

«Нужно помочь нашей малышке! Она важнее! Гадину потом поймаем!» – проноситься в голове, прежде чем Мрак разрезает пространство вновь, выводя нас в целительное крыло…