Читать книгу Ангельская справедливость - Анастасия Чинякова - Страница 4

Когда мы добрались до Суда, в первую очередь нас с Тилроном отправили в медчасть, а остальные увели оборотня к тюремщикам.

Рука у Тилрона уже не кровоточила, но заживала очень медленно. Медики смазали рану какими-то зельями и перебинтовали, заверив, что завтра все точно заживет.

Удивительно, но я проторчала у врачей дольше всех. Меня осмотрели и при помощи магии, и какими-то приборами, как в больницах в Поспадему, и даже психолог задушевно побеседовал со мной… Выясняли, что я думаю о произошедшем и как гипноз отразился на моем здоровье.

Тилрон давно уже ушел, а меня все мучали и мучали, пока наконец не поняли, что ничего толкового им не добиться и, кажется, психокинезитическое влияние никак не сказалось на моем здоровье.

Когда меня выпустили из медчасти, было уже четыре утра. За окном все еще была безлунная ночь, но этот город никогда не спал, улицы были ярко освещены, магазины работали, а из ближайшего бара вывалилась какая-то пьяная компания…

Тяжело вздохнув, я оторвалась от вида из окна и направилась к лифтам. После всех этих бесед и обследований я чувствовала себя как выжатый лимон. Сколько у них могло бы выйти лимонада?.. Обещали проверять мое психологическое состояние каждые два дня. Морока, и только.

Несмотря на то, что абсолютно все свои эмоции и мысли я выложила как есть, а затем беспристрастный мужчина-психолог разложил их по полочкам, на душе все равно было тяжело. От холодных, вызубренных до автоматизма слов врача легче не стало. Я отчаянно нуждалась в поддержке кого-нибудь, кому я важна.

– Так, а ну-ка приди в себя, тряпка! – строго сказала я самой себе, подкрепив слова звонкими хлопками по щекам.

Двери открылись. Я быстро вышла из лифта, пропуская незнакомую группу в полном обмундировании.

Не без труда и с помощью встретившихся мне коллег, я отыскала наш кабинет. Там был только Тилрон, сосредоточенно работающий за компьютером.

– Где все? – с наигранной бодростью осведомилась я.

– Отправились на следующее задание, – ответил Тилрон, поднимая на меня глаза, линзы очков зловеще блеснули синим, отражая экран монитора, и вампир дружелюбно добавил: – Мы с тобой на больничном, остались за главных в офисе.

– Понятно, – упавшим голосом произнесла я, направляясь к своему столу.

Проходя мимо Тилрона, я обратила внимание, что он уже сменил рабочий костюм на повседневную одежду, а рукав свободной темно-синей рубашки закатал, чтобы не испачкать ее об мокрую от зелья повязку. Я же, погруженная в свои мысли, так и пришла в кабинет в чешуйчатом комбинезоне.

– Знаешь, – обратился он ко мне, – думаю, на сегодня с тебя хватит. Напиши отчет и отправляйся домой, хорошо?

Меня словно окатило ледяной водой. Обреченно опустившись на стул, я подумала, что, наверное, во всех мирах нет бесполезнее существа, чем я. Первый рабочий день, а я проявила себя хуже некуда и так толком ничего полезного и не сделала. Отсиживалась, пока ребята трудились, да еще и с преступником какая-то ерунда вышла.

– Хорошо, – наконец ответила я. – Прости, что от меня так мало толку…

Слова вырвались у меня против воли, и их сопровождала кривая печальная усмешка. Тилрон резко повернулся ко мне и внимательно посмотрел. Я потупилась и поспешила заняться работой.

– Что сказали врачи? С тобой все в порядке? – спросил он, не сводя с меня глаз.

– Да, в полном, – проворчала я, пытаясь спрятаться за монитором от пытливого взгляда вампира.

– Тогда почему ты несешь такую ерунду? – немного раздраженно спросил Тилрон.

В полном недоумении я вылезла из-за монитора и посмотрела на него круглыми от удивления глазами. Тилрон хмурился, но стоило ему увидеть мое лицо, как он засмеялся в голос и сказал:

– Анжелика, мне показалось, что ты слишком большая и самостоятельная девочка для того, чтобы хвалить тебя вслух, но, видимо, ошибся… В деле с оборотнем ты сработала отлично. Мало того, что ты быстро справилась с наложенными чарами, так еще и сумела замедлить преступника с помощью отравленных игл, которые, между прочим, задели важные нервные окончания. И к тому же ваш с Дилярой защитный контур получился очень мощным, одна она никогда такой не поставила бы. Я думаю, ты замечательный специалист и очень полезный член нашей команды. И мне бы хотелось, чтобы ты перестала переживать из-за всякой ерунды и написала хороший отчет. Мы поняли друг друга?

Я робко улыбнулась:

– Спасибо. Да. Прости, пожалуйста.

Тилрон улыбнулся мне в ответ.

– Ничего. Я рад. За работу?

Я кивнула, повеселев от его слов, и принялась за отчет.

Справилась я где-то за час. Ребята так и не появились, и мне ничего не оставалось, кроме как отправиться домой. Переодевшись под заинтересованными взглядами женщин из других опергрупп, я молча поплелась к выходу из Суда.

Квартира встретила меня неприятной сумеречной пустотой. Я устало швырнула сумку на тумбочку у двери и, прислонившись к холодной стене, сползла на пол.

В комнатах стояла гробовая тишина. Пластиковые окна не пропускали шум с улицы. Я вспомнила, что в родительском доме никогда не было по-настоящему тихо: мяукала кошка, капала вода из-под крана, соседи громко слушали музыку…

Медленно поднявшись, я отправилась в душ. Теплая вода помогла расслабиться мышцам и развязала жгут, в который скрутились мои нервы, но стоило мне лечь, как сон отказался приходить. Кровать натужно скрипела каждый раз, когда я переворачивалась с бока на бок.

За окном между серо-черными высотками распускался бледный белесый рассвет, окрашивая комнату в такие же блеклые тона.

Я давно оставила попытки уснуть, лежала поперек кровати, обняв подушку и закинув ноги на стену, и прислушивалась к тишине в доме.

Наконец, в тамбуре послышались шаги.

Кубарем скатившись с кровати, я босиком рванула к входной двери, напрочь забыв, что на мне одна пижама. Дверной замок с непривычки никак не желал поддаваться, и, когда дверь в конце концов распахнулась, я боялась, что мой сосед уже давно зашел к себе домой. Но нет, он все еще стоял в коридоре, повернувшись в мою сторону с озадаченным выражением лица.

Я шумно выдохнула. Эльф неопределенно хмыкнул.

– Доброе утро, – брякнула я.

– Доброе, – ответил Лучезар. – Не спится?

– Ага, – с готовностью призналась я.

– Зайдешь? – предложил он, распахивая входную дверь.

Я обрадованно кивнула и, совершенно забывая о правилах приличия, проскользнула к Лучезару в квартиру.

– Проходи на кухню и располагайся, – сказал он. Сняв обувь и куртку, Лучезар проследовал за мной. – Чаю?

– Да, спасибо.

– И тосты с вареньем?

– Не откажусь.

– Сейчас организуем. – Он улыбнулся, поворачиваясь к раковине и кухонным полкам.

Я умиротворенно вздохнула, положив голову поверх рук на стол.

Это было так странно. Лучезар ничего у меня не спросил, не разозлился на мою наглость, пустил к себе в дом… Не сказал, что я как-то странно себя веду. Почему?

Прикрыв глаза, я слушала, как Лучезар возится с чаем и тостами, как шумит вода в чайнике, как стучит ложка о край чашки, шуршит нож по хлебу и чавкает крышка банки с вареньем… Это были настолько родные домашние звуки, что, слушая их, я не заметила, как уснула.

Мне снились ласковые руки мамы, которые укладывали меня в душистую прохладу простыней и приглаживали мои растрепанные волосы. Было так тепло и хорошо, будто я никуда и не уезжала, а вчерашний день оказался просто дурным сном.

***

Пахло жареным.

В прямом смысле этого слова.

Я блаженно вытянулась, разминая затекшее тело и мурлыкая себе что-то под нос. Принюхалась еще раз. Пахло жареной курочкой. Она аппетитно скворчала, где-то шумела вода. Протерев заспанные глаза, я села и осмотрелась.

Лучше бы я этого не делала.

Незнакомые сине-серые обои, светлая мебель, на приоткрытой дверце платяного шкафа небрежно висят мужские рубашки и пара галстуков, стол занят ноутбуком, бумажками и чашкой с недопитым чаем, на стенах – фотографии каких-то светловолосых созданий.

Это была явно не моя квартира.

Осознание произошедшего оглушающе бухнулось прямо мне на голову.

Если сейчас я в постели Лучезара, то где спал он? Рядом со мной?! И почему он не разбудил меня и не попросил уйти?!

Вскочив с кровати, я кинулась на кухню за ответами на свои вопросы, но в коридоре столкнулась с ответчиком и тут же растеряла половину решимости.

– Уже проснулась? Хорошо спалось? – дружелюбно поинтересовался он.

– Прости, мне так стыдно, так неудобно… – промямлила я.

– Неудобно штаны через голову надевать, – усмехнулся Лучезар, оттесняя меня обратно в комнату.

На нем были растянутые спортивные штаны и порванная у ворота темно-зеленая футболка, на ногах – серые клетчатые тапки. Я была босиком, потому что утром выскочила к Лучезару так стремительно, что даже квартиру не закрыла, что уж говорить про тапочки…

– Почему ты меня не разбудил? Я бы ушла к себе! – со смущением и недовольством спросила я.

– Ты так безмятежно спала, у меня рука не поднялась. А к тебе не отнес, потому что подумал, что точно разбужу, пока нести буду, – обезоруживающе честно ответил Лучезар и тут же добавил: – Не переживай, я спал под отдельным одеялом.

Я в исступлении приподняла руки, но тут же обреченно их опустила, не находя достойных аргументов.

– Не понимаю. Это не нормально… – тихо произнесла я, пытаясь донести до эльфа все свое смятение.

– Почему не нормально? – так же тихо поинтересовался он. – Что ненормального в том, чтобы желать не быть одиноким?

Этот осторожно заданный вопрос будто ударил меня. Пронзил насквозь, и все эмоции вылетели из меня, как воздух из воздушного шарика. Осталось только безграничное удивление. Я смотрела на Лучезара, выпучив глаза, и он решил пояснить:

– Послушай, я не хочу, чтобы ты подумала что-то плохое обо мне. Я не извращенец и не маньяк, и не имею никаких видов на тебя или твое тело. Но когда вчера мы ужинали вдвоем, было так здорово. Квартира наполнилась теплом и уютом. Разве ты этого не заметила? Знаешь, я единственный ребенок в семье. Эльфы долго живут, но наши женщины не могут иметь больше двух детей, это своеобразный баланс в природе. Может, поэтому мы часто живем большими дружными кланами. Я рос вместе с двоюродными и троюродными братьями и сестрами. В доме всегда бурлила жизнь. А с тех пор, как я работаю в Суде, от этой жизни я оторван. Но тут появилась ты. Такая уютная и теплая, совсем как дома… И я подумал, может быть, если ты не против, мы поможем друг другу? Станем командой не только на заданиях?

Наверное, если бы кто-нибудь сейчас дал мне подзатыльник, мои глаза чпокнув выпрыгнули бы из орбит прямо на пол и закатились под кровать.

Пятидесятичетырехлетний эльф смотрел на меня смущенно и виновато, явно понимая, как наивно звучит его предложение, но и дать заднюю не пытался. Лучезар молчал, смотрел и ждал, что я отвечу. Мысль, что это неудачный розыгрыш или какое-то специфическое посвящение в оперативники, промелькнула и исчезла. Нет, эльф не шутил. Потеряю ли я что-то, согласившись с его по-детски наивным предложением? Нет. Только приобрету. Почувствовав себя прагматичной сволочью, я моргнула, возвращая глаза на место, и сказала, как можно мягче:

– Эм-м-м, я даже не знаю, что тебе ответить…

– Давай вначале позавтракаем, – подсказал Лучезар. – Правда, время уже скорее обеденное, но когда проснулся тогда и утро, так ведь?

Я выдавила улыбку и с легкой досадой проворчала:

– Опять я тебя объедаю! Все! Сегодняшний ужин с меня!

– Договорились. После еды сходим в магазин, пополним твои запасы, м? – Лучезар сказал это так легко и непринужденно, будто не было только что этого странного предложения, будто мы знакомы не два дня, а сотню лет.

А затем он протянул мне руку.

Таким отеческим жестом, что у меня перехватило дыхание. И, без раздумий вложив свою ладонь в ладонь эльфа, я позволила увести себя на кухню.

***

Дождь шел давно. Судя по всему, еще с вечера, то набирая силу, то ослабевая до легкой мороси. Покрытый водой асфальт, будто лакированный, дрожал под сотнями бегущих по нему ног, но через секунду снова замирал, становился блестящим и гладким. Люди спешили по делам, укрыв головы зонтами и совсем не замечая странную компанию у автобусного депо.

Я постоянно зевала в кулак, то и дело поправляя слетающий с головы капюшон из драконьей кожи – дополнение к рабочему костюму в связи с погодными условиями. Было примерно восемь тридцать утра, час пик, дороги стояли, люди бежали. Наша оперативная группа ютилась возле новенького серебристого автобуса. С нами была еще одна группа, и вместе мы ждали третью.

Стояла середина сентября, деревья неохотно теряли пеструю листву, подкидывая работы дворникам. Возможно, будь погода хоть немного лучше, город показался бы мне красивым. Но погода была кошмарной, серой и мрачной. Поспадему сегодня напоминал Тенебрис больше, чем обычно.

Спать хотелось неимоверно. В очередной раз зевнув так, что затрещала челюсть, я привалилась к плечу Лучезара. Он толкнул меня в ответ и спросил:

– Ну, ты чего?

– Спа-а-ать хочу-у-у-у-у, – заканючила я.

– Терпи! – отрезал он, но тем не менее приобнял меня за плечи, позволив навалиться на него всем телом.

Я блаженно прикрыла глаза.

Прошло целых две недели с моего первого задания, но мне казалось, что время летит, как сумасшедшее. Каждую новую смену происходило что-то интересное, хотя ребята уверяли, что все задания просто скука смертная. Мы действительно не делали ничего особенного с точки зрения бывалых оперативников: усмиряли упырей, зачищали территорию от привидений, убивали разбуянившихся вурдалаков… Несколько раз мы работали с другими опергруппами, один раз даже с группой Архипа. Кстати, со своими сокурсниками я пересекалась довольно часто. Сейчас мы как раз ждали двести девяносто пятую оперативную группу, в которой был Никита.

– Сколько можно, а-а-а? – громко возмутилась Тая, лидер сто сорок седьмой группы и нашей сегодняшней операции в целом. – Мы из-за них выбиваемся из графика.

Таисия Хильдчук была из рода валькирий, ростом не уступала Лучезару, а мускулатурой могла потягаться с Драгомиром и Брониславом. Мне казалось, что в ее рабочем костюме могли бы поместиться мы с Дилярой одновременно, настолько он был огромен. Смуглая кожа, узкое лицо с глубоко посаженными черными глазами, орлиный нос, короткие волосы – настоящая грозная воительница.

Обычно во время совместных заданий лидерами становились оперативники с самым большим опытом работы. Сегодня это была Тая.

Группа Никиты, возглавляемая дворфом Валентином Редбирдом, действительно сильно опаздывала, из-за чего нам всем приходилось мерзнуть и мокнуть на улице, то и дело со злостью высматривая фигуры, выходящие из небольшого, обшитого синим пластиком здания. Оно принадлежало депо, там водители отмечались о прибытии и отдыхали между сменами. Здание хоть и было небольшим, но имело свою точку телепорта из-за удачного расположения на окраине города.

– Ладно, загружаемся, нет времени их ждать. Догонят, – наконец решила валькирия, снимая автобус с сигнализации и открывая дверь.

И стоило нам дружной гурьбой ввалиться в теплый сухой салон, как из дверей депо вышла компания в серых костюмах из драконьей кожи.

– Не прошло и сто лет, – фыркнула Таисия, когда дворф Валентин вместе с командой поднялся по ступенькам в автобус.

– Женщина, не буянь, – привычно отмахнулся от нее Валентин. – Ничего криминального не произошло.

Опергруппа номер двести девяносто пять быстренько заняла свободные места и автобус тронулся. За рулем был Сеня, усатый, как Тарас Бульба, мужчина средних лет. Ну, то есть на вид, конечно, а по глазам я бы дала ему не меньше ста.

Я пошире раздвинула пыльные синие занавески на окнах, желая пустить в салон побольше света, но это не помогло, и внутри все равно был сонный полумрак. Через проход от меня сидел Никита со своей вечно растрепанной косой. Выглядел он как обычно, только очки сменил на более практичные контактные линзы. Рядом с ним у окна пристроилась серая мышка Истома Фазанова.

– Вы чего опаздываете? – поинтересовалась я, подавшись вперед и чуть не завалившись животом на колени Лучезара, сидящего рядом.

– Да тут целая история была! – заговорчески прошептал Никита. – Нас заперло в оружейной! Сломался кодовый замок, еле выбрались. Ты же знаешь, какая там звуконепроницаемость… Хорошо, что кто-то еще ехал на задание в такую же рань…

– Ого! Первый раз такое слышу! – ахнула я. – У нас же техники так следят за исправностью всего!

– В том-то и дело, – хмыкнул Ник.

– Перестарались, – предположил эльф.

– Сегодня вообще день не заладился, – тихонько вздохнула Истома.

– Уж кто бы говорил, Тома, – криво усмехнулся Никита. – Сегодня какой-то не мой день: то трамвай сломается, то двери заклинит… Утром кофе на себя пролил! Думал, кожа прям там и слезет! Слава Богам, сработал рефлекс, и я себя быстренько подлечил!..

– Значит, день будет удачным! – уверенно заявила я, улыбаясь. – У меня всегда так: чем паршивее утро, тем лучше день. Вот сегодня смена раньше началась, значит, вечер будет клевый…

Пока мы беззаботно болтали, наш шустрый, напичканный магией и магами автобус несся по мокрым улицам города в область к намеченной цели. Сегодняшнее задание было предельно простым: зачистить территорию. В подвальных катакомбах под одной из областных железнодорожных платформ обнаружился притон навок.

Навки относятся к классу живых мертвецов, однако в отличие от упырей, зомби или умертвий могут быть сотворены только навом. Навки – слуги навов. Не путайте с мавками – духами самоубийц или нерожденных детей, которые заманивают живых в трясины и омуты. Навы – ночной народ, сами по себе не злые, но темная магия слушается их лучше других рас. Благодаря этой особенности они очень востребованы во многих профессиях, связанных с темными науками. В том числе и в Межмирном Суде. Например, в отделе допросов навы помогают следователям раскрывать дела: штатный некромант легко разговорит даже мертвого свидетеля.

В Поспадему навов часто путают с вампирами из-за их бледной кожи и темных волос. В принципе, что-то общее с вампирами из кино у них есть. Навы не любят дневной свет, их белая кожа очень чувствительна к ультрафиолету и легко обгорает. Но это скорее эстетическая проблема, чем вопрос жизни и смерти. С фольклорными вампирами навов роднит и использование кровавых обрядов. Например, таких, где создаются их рабы – навки. В современном магическом сообществе создание навок строго запрещено и преследуется законом, но, естественно, все равно находятся нарушители, которые не устояли перед таким искушением. Даже самому законопослушному наву хотя бы раз в жизни приходила в голову мысль о создании армии собственных рабов…

Нав создает навку, используя собственную кровь. Рождается такая навка не из пустоты, конечно, а на основе живого создания. Причем именно живого, так как для обряда создания навки живое создание необходимо умертвить. Подойдет любая биологическая форма жизни, хоть двуногая, хоть четвероногая. Несмотря на то, что создание навок —очень затратная в плане сил и энергии процедура, больше одной навки создавать в принципе и не нужно. Слюна навок ядовита. Она срабатывает быстрее яда змеи, проникая в кровь и обращая создание в такую же навку, подчиняющуюся наву-хозяину. Вот и выходит, что для создания личной армии монстров вполне достаточно одного обряда. За много лет противоядие так и не нашли. Единственное, что может спасти инфицированного, – это мгновенная ампутация укушенной конечности. Но даже так вероятность спастись очень невелика.

Навки живучи, как и любая другая нежить. Убить их можно только уничтожив мозг. Даже отрубленная голова навки может быть опасна, если мозг останется неповрежден. Навьим рабам не нужно питаться, в отличии от тех же упырей, они кусают или убивают только по приказу своего хозяина. Их второе слабое место – дневной свет, от которого они слепнут. Днем они обычно пребывают в чем-то вроде анабиоза.

А еще навки отлично видят даже в кромешной темноте. Именно поэтому сегодня мы начинаем операцию в такую рань. Притон может оказаться немаленьким, и если на зачистку понадобится много времени, нужно успеть дотемна, пока преимущество на нашей стороне.

Автобус круто повернул, заскользил шинами по мокрому асфальту и остановился. Из окна я видела только редеющую зелено-желтую листву и часть длинной серой платформы где-то сверху, ближе к хмурому небу.

Дождь, казалось, стал еще сильнее. Крупные капли неприятно стучали по голове даже через капюшон. Изо рта шли облачка пара. В области было прохладнее, чем в городе, несмотря на то, что мы отъехали всего на пару километров. Сеня закрыл автобус, пикнула сигнализация, и наша команда направилась в сторону платформы на пригорке у шоссе. Под толстыми непромокаемыми подошвами сапог неприятно хлюпала жидкая грязь. Безуспешно пытаясь укрыть лицо от холодных капель, я рассматривала нашу цель.

На вид это была обычная платформа, стоящая на искусственной насыпи. С той стороны, с которой мы подъехали, на ней ничего не было. Сама насыпь заросла деревьями и кустарниками, у подножья грудой был свален бытовой мусор. Я раздраженно пнула выгоревший пакет из-под молока. Люди только и умеют, что гадить у себя под носом…

Мы углубились в заросли и почти уперлись в плешивый, словно лысеющая голова, склон с клоками пожухлой травы.

Только теперь я заметила вход.

Он был виден только где-то на периферии зрения. Большое темное пятно. Такие вещи, сдобренные хорошей порцией защитной магии, чаще всего замечаются именно так: мельком и случайно. Если попытаешься поискать их внимательно, присмотреться, они обязательно ускользнут от тебя. Обычный человек увидит здесь, к примеру, дверь в рабочую землянку или сарай. Я тоже видела ее, простую маленькую деревянную дверку с облупившейся коричневой краской. Но чем сильнее я игнорировала эту дверь, тем быстрее начинали проступать очертания другой двери, которая будто пряталась за множеством других сменяющих друг друга картинок. Дверь была высокой и широкой, с рисунком из замысловатых древних рун, и выглядела она неприятно и даже отталкивающе. Она словно немного оскверняла все самим своим существованием.

– Вот зараза! – в сердцах топнула ногой Тая. – Такое сильное искажение пространства… Чуете?

Народ слаженно засопел. Ничего хорошего это не предвещало.

– Давно он тут засел, наш дружочек нав, – хмыкнул Валя.

– Ладно. Готовимся к операции, – скомандовала валькирия. – У вас пять минут.

Сегодня в каждой команде был медик, который раздавал заранее приготовленные зелья и проверял их действие. Получив от Диляры свою порцию допинга, я залпом его выпила, по собственному опыту зная, что лучше не смотреть, из чего оно состоит. Зелья действовали практически мгновенно, поэтому пяти минут на подготовку к операции хватало с головой.

– Так, все в порядке, – приговаривала Ляра, заставляя нас делать те или иные действия для проверки. – Рон, а тебе нужно еще немного. Вот, держи. Ага… Анжел, люцерна. Хорошо. Луч, размахнись-ка рукой… Нормально…

Пока она осматривала остальных, я проверила свою экипировку. Оружие – на месте. Пистолет на поясе, несколько запасных магазинов в кармане. По паре кинжалов в голенищах сапог. На руках – перчатки, защищающие кожу от опасных челюстей противника. Шея до самого подбородка закрыта воротником с толстыми пластинами драконьих чешуек. Голову покрывать не стала, откинула капюшон за плечи: он только помешает обзору и подвижности.

– Двести девяносто пятая опергруппа готова, – тихонько сказала Истома.

– Триста тринадцатая готова, – кивнула Диляра.

– Сто сорок седьмая тоже, – подытожила Таисия. – Команда такая: запускаем люцерны, оружие в руки, когда зайдем – разделяемся, не путаемся друг у друга под ногами. Конечная цель – найти их хозяина. В живых не оставить никого. Команда ясна?

– Да, лидер! – в один голос отрапортовали мы.

И валькирия одним мощным ударом ноги распахнула зловещую дверь, выпуская всепоглощающую тьму наружу. Один за другим, действуя как единый живой организм, мы начали входить внутрь. За каждым оперативником неотрывно следовал парящий в воздухе и ослепительно сияющий шарик света величиной со среднее яблоко. Благодаря усиливающим зельям люцерны светились ярче, чем обычно, что должно было дезориентировать навок и дать нам преимущество. В таком деле действовать нужно точно и быстро, поэтому у многих из нас были пистолеты. Тут они практически незаменимы: один выстрел в голову – и навка обезврежена.

Принятые зелья сделали меня ловчее и быстрее, обострили слух и зрение. Конечно, нам всем придется несладко, когда эффект зелья пройдет, – усилители в таком количестве становятся токсичны. Но пока польза от зелий превышает вред от них, мы будем использовать и это преимущество.

Войдя в распахнутую дверь, я оказалась перед несколькими расходящимися в разные стороны коридорами, а затем заметила на полу сваленные в кучу лопаты, грабли и метелки, которые отбрасывали жутковатые тени в холодном свете люцерны. Значит, когда-то это место действительно использовалось как служебное помещение, а присутствие в нем нава-затворника превратило его в сплошной жуткий лабиринт. Долго же он ломал и строил это пространство под себя…

Я наугад выбрала один из коридоров и пошла по нему, ступая быстро и не особенно стараясь быть тихой. Навки не реагируют на звук или запах, они просто чувствуют присутствие жизни рядом с собой. Первая навка не заставила себя долго ждать. Взвизгнув и зашипев, она сначала отшатнулась от яркого света, а затем накинулась на меня, слепо тараща глаза и раззявив зубастую пасть.

Выстрел. Убита. Идем дальше.

Адреналин в крови зашкаливал, мне хотелось сорваться с места и пуститься вскачь. Через пару сотен метров встретилась целая стая тварей. Две мелких, явно бывших при жизни детьми, и одна крупная особь в ярко-оранжевом жилете рабочего. В голову вдруг пришло осознание, сколько же здесь нежити… Дверь сюда была открыта, и многие заглядывали в нее, а затем навсегда здесь и оставались, превратившись в чудовищ… Но теперь души, запертые в обезображенных телах, наконец-то упокоятся с миром…

В зависимости от того, кем были навки при жизни они могут быть умнее, быстрее и ловчее друг друга. Это с одной стороны усложняет задачу оперативников, но с другой, делает интереснее.

Мелкие навки с ужасающей скоростью одновременно бросились ко мне с двух сторон. Рабочий попер напролом, раскинув на весь коридор когтистые белые лапищи, будто желая меня обнять.

– Э-э-э, нет, дорогуша, с такими, как ты, я не дружу! – заявила я, всаживая громиле пулю в лоб.

Ошметки мозгов и кровь забрызгали серые стены коридора. Между мелкими пришлось выбирать, и правой досталась пуля, а левой пинок. Восстановив равновесие, отброшенная навка через мгновение снова ринулась в бой, но мгновения для пули было вполне достаточно. Брезгливо стряхнув с рукава ее кровь, я двинулась дальше.

Чем глубже я пробиралась, тем больше ощущался смрад подземелья и разлагающейся плоти. К нему примешивался еще какой-то запах, который я не могла узнать. Было похоже на пары бензина. Я озадаченно остановилась и принюхалась, но запах исчез, будто мне показалось.

Ладно, разберусь по ходу.

Я продвигалась вперед среди одинаковых серых стен. Коридор то расширялся, то сужался. Благодаря хорошему освещению, парящему точно над моей головой, ничто в радиусе десятка метров не могло укрыться от моего пытливого взгляда. Однако тьма была впереди и позади, словно убегая от меня и преследуя одновременно.

Интересно, как далеко остальные уже продвинулись по этому лабиринту?

По сути все эти подземные коридоры существуют вне Поспадему. Трудно точно сказать, находимся ли мы все еще за той темной дверью или уже в другом мире, созданном магом навом.

Что же могло послужить поводом для такой жуткой затворнической жизни? Ведь навам, несмотря на их нелюбовь к солнечному свету, необходим свежий воздух и природа, они, как и все живые существа, не могут нормально существовать в четырех стенах.

«Сколько у тебя?» – внезапно раздался в моей голове голос Лучезара.

То есть, конечно, это был не голос, а просто мое сознание озвучивало мысли его голосом, но я все равно вздрогнула и сбилась с шага.

«Четыре», – сдержав поток брани, ответила я.

«Не густо», – разочарованно протянул эльф. – «У меня уже с десяток»

«Хвастун!» – фыркнула я.

«Завистница!», – парировал он.

«Ты чувствуешь запах?» – спросила я.

«Какой?», – удивился Луч.

«Бензина».

«Нет, вроде все как обычно. Гнильцой отвратно несет только…»

Вдруг из темноты коридора на меня вдруг выскочило две навки. Радостно тявкнув словно щенок, выпущенный на улицу после долгого дня взаперти, я рванула к ним навстречу, по пути быстро сообщив Лучезару:

«У меня появились дела!»

Эти навки оказались умнее и проворнее предыдущих, что только подстегнуло мой азарт. Одна из них, судя по всему, при жизни была женщиной, а другая – мужчиной. Наверное, подростки, влезшие сюда в поисках укромного местечка или из интереса к неизведанному… Сталкеры? Физически они были явно неплохо подготовлены. Женская особь, шипя и скаля на меня острые зубы, рванула вперед, намереваясь цапнуть. Я увернулась и попыталась ударить ее ногой, но изворотливая нежить ухитрилась впиться зубами в мой сапог. Благо, сапоги рабочие, и готовы к такому повороту событий. В следующий момент голова чудовища разбилась о стену коридора. На голенище в память о встрече остались лишь глубокие царапины от зубов, наполненные прозрачным зеленым ядом. Мужская особь оказалась сообразительнее. Увидев неудачу своей спутницы, навка не спешила нападать. Надрывно порыкивая и с упоением вдыхая запах моей плоти, нечисть припала к полу, повернув голову под неестественным углом.

Выискиваешь мои слабые места? Давай-давай, попробуй!

Стрелять не было смысла: тварь была сосредоточена на мне одной и легко увернулась бы от пули. Поэтому я намеренно открылась для удара. Навка только этого и ждала, и стремительно кинулась к моему лицу, безошибочно определив самое уязвимое место. Я пригнулась и уклонилась в последний момент. Зубастая пасть монстра прощелкала в каком-то сантиметре от моего лица, в нос ударил тошнотворный запах протухшего мяса.

Пастью навке не удалось меня зацепить, зато она ухватила меня руками, и мы рухнули на пол. Я потянулась одной рукой к спрятанному в голенище сапога кинжалу, а второй, словно давнего друга, обняла навку за шею, чтобы она не сбежала в последний момент. В ярком свете люцерны блеснуло лезвие – и в следующую секунду глубоко вонзилось в затылок монстра. Когтистые лапы, мгновение назад до боли впивающиеся в мои ребра, обмякли. Я с отвращением сбросила с себя тушу и поднялась. Отерла щеку от бурой крови, сплюнула. Кровь навок не ядовита, но, как и все, что касается нежити, была давно сгнившей, отвратительной на вкус и на запах, и могла отбить аппетит на несколько долгих и мучительных дней.

«Шесть», – мысленно сказала я Лучезару.

«Двенадцать», – не скрывая торжества, ответил эльф.

«Гори в аду».

«Не буду», – беззаботно отозвался Луч.

«Что слышно от остальных?» – спросила я.

Телепатическая связь у меня была только с нашей опергруппой, а Тилрон мог «разговаривать» с лидерами других команд.

«Пока тихо, – ответил Лучезар. – Тилрон говорит, что у остальных те же коридоры. Думаю, они рано или поздно приведут нас к хозяину навок. У него было много времени на создание лабиринта, но не бесконечный же он…»

«Твой коридор пересекался с другими?»

«Да, пару раз. А твой?»

«Пока нет».

Лучезар замолчал. И я тут же снова учуяла запах бензина. Намного сильнее, чем в прошлый раз. Может быть, Луч не чуял его, потому что в его коридоре лучше вентиляция? Из-за сквозняков запах мог развеяться.

Внезапно тьма впереди ухнула вниз, взлетела вверх и расползлась вширь. А внутри нее показался нечеткий силуэт. Коридор слегка вильнул, и я увидела знакомый источающий свет шар, а под ним фигуру в костюме из драконьей кожи. Пол круто уходил вниз ступеньками, которые вели в большой круглый зал, куда, судя по всему, сходились все коридоры. Только один из проходов был закрыт дверью с деревянной обшивкой. Мое приближение разумеется заметили, и коллега радушно поприветствовал меня дулом пистолета.

– Свои! Свои, – предупредила я, поднимая руки над головой.

Оперативник опустил оружие, и я узнала светло-карие глаза и растрепанные волосы Никиты.

– Подкралась почти незаметно, – с легкой завистью сказал он.

– Старалась, – улыбнулась я, спускаясь по лестнице в круглый зал.

Пол здесь был бетонным, а под ногами хлюпала непонятная жижа.

– Странное местечко… – озвучила я свои мысли.

– Ага, но, судя по всему, сюда ведут все коридоры от входной двери, – подтвердил мои догадки Ник. – Думаю, это помещение – часть той комнаты, что мы видели вначале. Той, которая с лопатами и граблями была…

– Значит, хозяин где-то здесь?!

Я уставилась на единственную дверь в этом помещении. Она была очень старой, местами хлопьями отходили слои бурой краски, ручка болталась на одном гвозде. Казалось, тронь – и дверь рассыплется в труху. Но зуб даю, впечатление это было обманчивым.

– Наверное, он за этой дверью, больше ему некуда бежать, – рассуждал Никита, осматривая щиток слева от двери. – Но она заперта, причем не магией…

– Магнитный замок? – удивилась я, разглядывая дверь все с большим интересом.

– Видимо, – подтвердил мои догадки Никита. Он взял в руки маленький ножичек. – Тут есть кодовый замок, но все провода перерезаны… Хочу попробовать соединить их.

– Может, дождемся остальных, а затем сломаем дверь телекинезом? – предложила я, наблюдая, как Ник осторожно зачищает ножиком обрывки проводов.

– Это тоже вариант, – согласился он. – Но не стоять же без дела?

Я прикоснулась рукой к шершавой поверхности двери и с удивлением поняла, что она влажная. Растерев в пальцах маслянистую жидкость, я поднесла ладонь к носу, и ужасная догадка поразила меня:

– Бензин! Тут все облито бензином!

Значит, в коридоре мне не показалось! Вонь от разлагающихся трупов так забила нос, что я даже не сразу поняла, чем еще тут пахнет. Может, даже на запах бензина был наложен морок…

– Что? – переспросил Никита, продолжая свои манипуляции в щитке.

– Никита! Тут все в бензине! Стой! – заорала я, подскакивая к нему и хватая за руки.

Но было уже поздно. Два блестящих медных проводка соприкоснулись. Что-то закоротило, искры посыпались, как конфетти… Я с силой рванула Ника от щитка к ближайшему проходу. Если бы не зелья, сделавшие наши тела сверхъестественно быстрыми и ловкими, мы с ним погибли бы мучительной смертью во всепоглощающем огне.

Зал вспыхнул, как факел.

Не помня себя от страха, я тащила друга за собой по лестнице в первый попавшийся коридор. Прошло всего пара мгновений с тех пор, как полетели искры, но для меня время словно остановилось. Я будто в замедленной съемке наблюдала, как огонь пожирает все вокруг, быстро догоняя нас.

Взобравшись по лестнице, я выпустила руку Никиты и осмотрелась. Ник, забыв обо всем на свете, стянул с одной руки перчатку и пытался сбить ею огонь с загоревшегося колена. За ним тянулась неровная дорожка из горящих капель бензина, которую я тут же затоптала.

Костюмы, конечно, жароустойчивые, и сами по себе не горят, но если бросить кого-то в таком костюме в раскаленную печь, то даже кожа дракона не спасет от превращения в запеченную человечину.

Позади бушевал пожар. Оранжевые пальцы тянулись сквозь арку коридора, как лапы кошки, которая пытается словить спрятавшуюся в норе мышь. Сразу же стало жарко, помещение наполнилось едким дымом. Сигнал тревоги, за время работы доведенный до полного автоматизма, я послала еще при побеге из зала. Никита, без сомнений, сделал то же самое. Но как быстро остальные успеют сюда добраться? Можно попытаться остановить пожар вдвоем, но на такой большой пожар уйдут почти все наши силы, а то, может, и из ауры позаимствовать придется…

С каждой секундой дышать становилось все труднее. Мы судорожно кашляли, прикрывая рты ладонями.

– Надо тушить! – заорал Никита, пытаясь перекричать рев пламени.

Я кивнула ему в ответ.

«Я на месте!» – вдруг раздался у меня в голове голос Лучезара.

«Мы с Тилроном тоже!» – отозвалась Диляра.

«Остальные на подходе. Давайте!» – скомандовал Тилрон.

По тому, как Никита задумался на мгновение, словно прислушиваясь к себе, я поняла, что его команда тоже связалась с ним и, скорее всего, они тоже уже рядом. Мы подошли как можно ближе к бушующему пламени, горячему, как в доменной печи, выставили перед собой ладони с растопыренными пальцами и стали читать заклинание. Собственно говоря, вслух читать его было не обязательно, но так эффект обычно усиливается, а потушить пожар нужно было очень быстро.

С трудом сдерживая удушливый кашель, я медленно сжимала пальцы в кулак в такт речитативу заклинания, лишая огонь кислорода и убивая его. Рядом со мной те же манипуляции проделывал Никита, а в соседних коридорах, выходящих в пылающий зал, его команда уже начала нам помогать. Через пару мучительных минут огонь практически сошел на нет. Выгорая, бензин выпускал клубы черного густого дыма. Сначала он клубился над нашими головами, но когда последнее шипение умирающего пожара стихло, стал опускаться ниже. Из зала с нескольких сторон сразу послышался надрывный кашель.

– Ни черта не видно! – послышался мужской голос.

– Нужно подождать! Сейчас сквозняк унесет дым дальше по коридорам! – давясь кашлем, тоненько крикнула Истома.

Дым и правда вроде бы уносило куда-то, но шел он плотной стеной от пола до потолка. У меня слезились глаза, и я ничего не могла рассмотреть. Тихо ругаясь, я терла веки, стараясь унять зуд. Рядом хрипло дышал Никита, то и дело коротко закашливаясь.

После недавнего гула и треска пламени, тишина резала слух. Казалось, я слышу все, что творится вокруг. Где-то в завесе дыма кашляли, сипели, стучали подошвами по земляному полу ослепшие от дыма и дезориентированные оперативники.

С моих пальцев, словно молочные капли, сорвались поисковые импульсы. Им дым не помешал, но они давали весьма смутное представление о происходящем. Я понимала только, далеко или близко находится от меня цель, а также жива она или мертва. Кто-то из коллег уже спустился в сгоревший зал, кто-то еще мешкал в ответвлениях. Дым медленно рассеивался, позволяя мне разглядеть неясные мутные пятна парящих люцерн и темные тени их владельцев. И тут поисковые импульсы в глубине одного из коридоров наткнулись на что-то стремительно приближающееся. И живым оно не было.

– Навки!

Одновременно со мной воскликнуло еще несколько голосов.

В сером мутном тумане раздались выстрелы, свист рассекаемого клинками воздуха, жуткий хрип и рев нежити. Рядом со мной блеснуло в свете люцерны изогнутое лезвие Никитиного тесака. Холодное оружие в условиях плохой видимости было лучшим вариантом, поэтому я отступила в глубь коридора, чтобы прикрыть Ника, но не мешать ему.

Несмотря на улучшенный слух, зрение и обоняние, несмотря на скорость в это задымленном темном помещении, задыхающиеся и почти ослепленные мы были беззащитные, как обычные люди.

И навки воспользовались этим сполна.

Дым почти рассеялся, я уже могла различать Никиту, который стоял спиной ко мне, когда вдруг откуда-то резко выскочила оскаленная морда навки. Цокнули смыкающиеся челюсти нежити, Никита отскочил, казалось, за долю секунды до укуса. Клинок со свистом разрезал воздух, чавкнула плоть, и уже по-настоящему мертвое тело по инерции пролетело вперед к моим ногам. Тут же за спиной Никиты выросла зловещая тень, но не успела она раззявить пасть, как ее настиг мой выстрел. Тварь упала на пол, и Никита удивленно оглянулся. Воцарилась тишина. Всех напавших перебили. На всякий случай ребята принялись отправлять поисковые импульсы, которые сталкивались друг с другом, больше мешая, чем помогая…

– Все целы? – спросила Тая громко.

Послышались неуверенные ответы.

– Вро… – я подавилась словами, глядя на Никиту, поднимающего к глазам окровавленную ладонь.

На левой руке не хватало примерно половины безымянного пальца.

Снятая во время пожара перчатка валялась у ног.

Ник так и не надел ее обратно после того, как потушил штанину.

Кожа на руке уже приобрела характерную для навок бледность, по венам на тыльной стороне ладони бежал смертельный яд.

Никите понадобилась всего доля секунды: он размахнулся правой рукой и что есть силы рубанул тесаком по предплечью левой.

Я взвизгнула и дернулась, с ужасом замечая безумный взгляд Никиты. Он даже не закричал, только зашипел, сжав зубы. Отрубленная рука с глухим звуком упала на пол. Беззвучно потекла из косой раны черная в холодном свете люцерн кровь.

Кажется, прошла пара мучительных мгновений в ожидании приговора. Я смотрела в его светло-карие, полные ужаса глаза и не узнавала их. Они блестели, как уличные фонари, на грязном от копоти лице. Я решила, что опасность миновала, и хотела броситься к нему, чтобы оказать первую помощь, но тут заметила, как по шее быстро поднимается вверх мертвенная бледность вместе с проталкивающимися по венам сгустками яда.

Он все понял по выражению моего лица.

– Стреляй.

– Нет, – в ужасе прошептала я. – Нет! Помогите!!!

Мой отчаянный крик разнесся по лабиринту коридоров. Кто-то шел, перешептывался и громко задавал вопросы, но я ничего не могла разобрать.

Оторопевшая от шока и страха я смотрела, как быстро изменяются до боли знакомые черты лица. Как заплывает бельмом левый глаз, как выдвигается и увеличивается челюсть, как сыплются на пол человеческие зубы, и на их месте вырастают острые смертоносные клыки…

– Убей… меня, – взмолился Никита до неузнаваемости изменившимся голосом.

– Нет! – снова вскрикнула я, но все равно подняла руку с пистолетом на изготовку.

– Молю… – прошептало чудовище.

– Не-е-ет… – протянула я, давясь рыданиями.

Позади Никиты с лестницы выскочили коллеги, и в этот самый момент почти полностью обратившийся Никита сделал выпад в мою сторону.

Я вскрикнула от неожиданности и пальцы сами нажали на курок отработанным привычным движением, разбрызгивая мозги моего друга по стенам и униформе других оперативников.

Пуля попала точно между светлых бровей.

Кто-то жутко и протяжно завопил.

Я смотрела, как закатывается тот другой, человеческий, так и оставшийся светло-карим глаз Никиты и как его изуродованное тело падает на пол. Смотрела и не могла отвести взгляд. Затем отшвырнула пистолет. Ноги словно подкосились, и я с размаху упала на колени, даже не почувствовав боли от удара. Согнувшись будто от физической боли и обхватив себя руками за плечи, я молча глотала слезы.

– Тур, вынеси тело Никиты, – негромко раздавала приказы Таисия. – Диляра, выведи Истому и дай ей успокоительное. Потом вернешься за Анжеликой. Остальные – быстро в зал! Хозяин все еще на свободе. Сеня, Валя, Аким, осмотрите коридоры, вдруг там остались еще навки…

Вокруг продолжилась работа, зазвучали шаги, короткие переговоры.

Мимо меня провели кого-то рыдающего и беспорядочно всхлипывающего, грузно протопал кто-то крупный. Чья-то ладонь опустилась на мое вздрагивающее плечо. Я подняла голову и увидела только размытый светловолосый образ.

– Лу-у-уч, – завыла я.

Эльф, взяв мое лицо в свои ладони, терпеливо стирал слезы с моих грязных щек. Я всхлипнула и убрала его руки.

– Я сама, – прошептала я, тыльной стороной ладоней вытирая лицо.

– Ты все сделала правильно, – тихо сказал Лучезар, поднимаясь с колен.

Я не стала с ним спорить. Мне было все равно, правильный или неправильный я совершила поступок. Все равно. Ведь жизнь уже отнята.

Слезы перестали литься из глаз. Щеки высохли. За мной вернулась Диляра.

– Пойдем, Лика, вставай, – ласково обратилась она ко мне, пытаясь поднять меня на ноги.

Я грубо сбросила ее руки.

– Я никуда не пойду.

– Тебе надо отдохнуть, – настойчиво повторила Диляра все тем же мягким успокаивающим голоском.

– Я в порядке.

В черном от копоти, обгоревшем зале сновали оперативники. Тело Никиты уже унесли. О его присутствии напоминали только кровавые разводы на стенах и полу и черная тряпка – так не вовремя снятая Никитой слегка обуглившаяся перчатка. Решительно повернувшись к Диляре, я сказала:

– Мы еще не закончили здесь. Займешься мной позже.

– Ладно… – пробормотала она, растерянно глядя на меня.

Мной овладела странная холодная решимость. Где бы ни был этот проклятый нав, я достану его.

Обходя тела убитых навок, я спустилась в зал. Там ребята осматривали стены в поисках двери. Никита сообщил им о ней, но только я одна видела ее точное расположение. Сейчас стены были черными и ровными, огонь сожрал всю деревянную обшивку, полностью замаскировав дверной проем. Уверенно направившись к выгоревшему провалу, где недавно был щиток, я стянула перчатки и принялась ощупывать стену справа от нее, не обращая внимания на удивленные взгляды коллег.

Оп! Ногти провалились в едва заметную щель.

Не щадя пальцев, я стирала копоть по периметру двери, пока наконец полностью не обрисовался ее контур. К этому времени остальные присутствующие молча собрались вокруг.

– Приготовились, – мрачно скомандовала Тая. – Давай!

Коллективный телекинез всегда очень мощный, он может сломать практически любую преграду. Тут даже ломать не приходилось: нужно было только оторвать держащийся на магните кусок металла. Дверь поддалась через минуту и, увлекаемая несколькими парами магических рук, слетела с петель, с оглушающим грохотом влетев в бетонную стену.

Я ворвалась в помещение первой.

Это была маленькая комнатушка без окон. Здесь был туалет и душ, старые и грязные, отгороженные тонкой брезентовой перегородкой. На полу валялись пустые пластиковые канистры. У противоположной от входа стены стояла кровать и тумбочка. На грязном, покрытом разводами одеяле свернулся в клубок небольшой высохший старик. Его свалявшиеся волосы торчали колтунами, подслеповатые глаза отливали красным. Из одежды на нем была только сильно потрепанная рубаха. В помещении помимо всего прочего ужасно воняло тухлятиной, немытым телом и испражнениями. Сейчас меня все это мало заботило. Это сморщенное существо передо мной погубило десятки невинных ради своей никчемной жизни. И теперь оно должно умереть.

Наконец осознав, что последняя преграда между оперативниками и ним пала, старик страшно заорал и кинулся в нашу сторону с вилкой, зажатой в хилом кулачке.

Я только этого и ждала.

Со звериным рыком я бросилась ему на встречу, увернулась от зубьев вилки, и, схватив старика за голову, переломила хрупкую шею. Легкое тело обмякло. Я разжала руки, и старик, как тряпичная кукла, упал на пол.

Все произошло так быстро, что я даже не почувствовала облегчения. Такая смерть была слишком легкой для отмщения.

Я стояла и смотрела на остывающий у моих ног труп, мучительно размышляя о том, что еще я могу сделать для того, чтобы искупить смерть Никиты. Но о чем бы я ни думала, всего этого казалось как будто недостаточно.

– Хорошая работа, – сказала Таисия, кладя тяжелую руку мне на плечо. – А теперь пошли. Дальше работа группы зачистки…

Я послушно развернулась, с трудом оторвав взгляд от мертвого нава, и вышла из комнатушки вслед за валькирией. Я шла по коридорам вместе со всеми. Они молчали, подавленные произошедшим, и вряд ли я могла бы с уверенностью сказать, кому из нас было хуже всех.

Выйдя из черных дверей последней, я погасила люцерну и зажмурилась от яркого дневного света. Когда глаза привыкли и я могла рассмотреть происходящее вокруг, ответ на вопрос, кому из нас хуже, стал очевиден.

Хуже всех было мне.

Дождь кончился. Через темные тучи местами пробивалось яркое теплое солнце. Его лучи слепили, а редеющие крон рисовали причудливые тени на земле.

Вечер обещал быть лучше, чем утро.