Читать книгу Служебно-разыскной оборотень - Анастасия Деева - Страница 3

В воздухе витал пряный, чуть терпкий запах прелой осенней листвы. На покрытой свежими цветами и венками могиле лежала оборотень. Случайным прохожим могло бы показаться, что на кладбище забрела пьяная женщина, только посторонних не было.

Совсем недалеко, у ворот припарковался «джип» Магической Службы Безопасности. Подполковник Савушкин, поправив синее пальто, вышел из служебной машины и раскрыл большой зонт.

– Артур Олегович! – окликнул его с водительского кресла Тимур. – Мне с вами?

 Савушкин не ответил, его мысли были заняты другим. Пока он шёл, обходя лужи на раскисшей кладбищенской тропке, придумывал подходящие слова соболезнования. От этого зависело многое, в том числе и государственные интересы. Не даром в Москве заинтересовались последними событиями, связанными с убийством подполковника КГБ в отставке Федота Максимовича Золотаева.

Артур Олегович понимал: если внутренняя сущность собаки в его сотруднице возьмёт верх – пиши пропало. Зачем ребята из отдела в такой момент оставили её без присмотра? С одной стороны, он их понимал: надо дать человеку побыть один на один со своим горем. Только в случае с Мартой Золотаевой всё в разы сложнее.

Офицер МСБ подошёл к могиле и специально наступил на упавшую ветку сосны, чтобы хрустом привлечь внимание. Звук извлечь получилось, но лежавшая на могиле женщина не отреагировала. Она лежал навзничь, среди венков, уткнув лицо в вытянутые руки. С коричневой кожаной куртки стекали на искусственные цветы ручейки воды.

– Марта Максимовна, – откашлявшись, произнёс Савушкин. – Ну что же вы так… Вы же совсем… промокли…

Ни малейшего движения в ответ.

«Не хватало, чтобы мой сотрудник издох на могиле!» – подполковник дернул щекой. У него это выходило непроизвольно в минуты замешательства.

Он перевёл взгляд на портрет коллеги. Несмотря на недавние похороны, памятник уже поставили, использовав сваи и немного магии, укрепляющей землю. С огромной фотографии на Савушкина с ласковой хитринкой в глазах глядел седовласый дед с окладистой бородой. Судя по обозначенным на табличке датам, на момент смерти ему исполнилось восемьдесят пять лет.

«Ну да… – мелькнула мысль. – Напиши его настоящие годы жизни, было бы слишком много вопросов. Люди до ста двадцати пяти не доживают».

Подполковник немного потоптался, оглянулся, словно пытаясь понять, не наблюдает ли кто за ними. Кладбище по-прежнему было пустынно. Савушкин быстро нагнулся, взяв за локоток лежащую на могиле женщину.

– Товарищ Золотаева! Надо идти.

Вытянутая, поросшая шерстью голова овчарки-оборотня подняла морду из искусственных цветов. Савушкин невольно отпрянул и перевёл взгляд на её кисти. Тут он с облегчением отметил, что те ещё не превратились в лапы.

– Марта Максимовна, только не это! Только не сейчас… – пробормотал он.

Как остановить начавшийся процесс превращения оборотня? Золотаевой и в нормальном состоянии эти моменты давались с огромным трудом. Охваченная горем и тоской, Марта могла не справиться с сущностью зверя.

Савушкин знал её с того периода, как весёлый восьмимесячный щенок первые пронёсся по служебным коридорам. Как служебная собака, Марта была идеально выдрессирована. С тех пор, как она стала человеком, её хозяин, Федот Максимович, запрещал ей обратные превращения. Дело в том, что ей комфортно было оставаться зверем, и в этом была главная проблема.

Подполковник ещё раз тревожно осмотрел ряды могил. Внезапно он порадовался непогоде, разогнавшей всех с кладбища. Как бы удалось соблюсти Магическую Тайну, если рядом – человек с собачьей мордой?

– Нариев, Золотаева на грани превращения! – сказал он в едва заметный микрофон служебной гарнитуры.

 Через деревья он увидел, что водитель вышел из машины и быстро направился в их сторону. Тимур был штатным киборгом Магической Службы Безопасности, и всегда обеспечивал силовую и оперативную поддержку.

– Марта Ма… – глядя в карие, полные невыразимой тоски собачьи глаза, Савушкин внезапно изменил голос, и сказал твердо, отрывисто, словно рапортуя: – Товарищ Золотаева! Мы взяли их след. Угнанная «Нива», на которой скрылись преступники, найдена два часа назад брошенной в лесу. Это недалеко от поселка Первомайский.

Собачья голова чуть склонилась, приподняв одно отросшее, покрытое шерстью ухо. Глухое, сдавленное рычание раздалось в ответ.

– Вы сейчас очень нужны нам, товарищ капитан… Вернитесь!

Оборотень снова положила голову на руки.

Полковник внезапно разозлился:

– Хватит скулить, капитан Золотаева. В МСБ рук не хватает! Кто работать будет? Вы что, хотите, чтобы дело всей его жизни, – он кивнул на портрет на памятнике, – пошло коту под хвост? Чтобы те, кто его убил, опередили нас?

Марта лежала несколько секунд неподвижно, но внезапно резко поднялась на четвереньки. Было жутковато наблюдать за тем, как медленно морда овчарки втягивается внутрь, а волоски на коже пропадают.

Савушкин не был специалистом по оборотням, но слышал, что трансформация – в некотором роде болезненный процесс для тех, кто не умеет его сознательно контролировать. У Золотаевой был тот самый случай. Из-за этого просить её перейти из одного состояния в другое было практически невозможно. Если в теле человека она могла заставить себя превратиться усилием воли в животное, то обратный процесс тормозили инстинкты собаки. Та, боясь естественных болевых ощущений, на уровне рефлексов блокировала любую попытку перехода.

Раздался легкий, едва слышный хлопок и свист. Марта удивлённо уставилась на предплечье, из которого торчал дротик со снотворным. Карие глаза метнулись в сторону подбегающего Тимура, который произвел выстрел. Золотаева хотела что-то сказать, но её гортань, ещё не вернувшаяся полностью к состоянию, в котором возможна человеческая речь, так и не смогла произнести ни слова.

Савушкин укоризненно взглянул на лейтенанта. Тот едва заметно пожал плечами. Тимур не стал объяснять, что боялся, что она снова превратиться в собаку. Только вернуть её в обратное состояние уже больше никто не сможет.

Подполковник и перевёл взгляд на Золотаеву.

Пока ампула со снотворным не подействовала окончательно, собачья морда продолжала сминаться, как пластилин, возвращаясь к привычному человеческому облику.

У Марты был нордический тип лица, светлая кожа. Это было немного странно, так как в генах породистой суки, матери Марты, не было крови германских вервольфов. Да и откуда ей взяться? Немецкая овчарка – порода молодая, ей чуть больше полутора веков. К оборотням этот вид собак отношения не имеет.

Скорее всего скандинавский тип лица пришёл по линии отца. Марта его никогда не видела, но знала, что тот был южнорусским волколаком. Тот считал себя потомственным славянином, но его прабабка до революции крутила роман не то со шведом, не то с норвежцем. Судя по всему, это повлияло на генетику потомков.

Впрочем, сказать, что у Золотаевой проявился чистый скандинавский тип внешности, было сложно. Глаза в любом обличии оставались карими. Рыжие, с черным подпалом короткие волосы никогда не отрастали длиннее, чем естественный шерстяной покров овчарки. Светлая кожа к концу лета загорела, приобретя смугловатый оттенок на открытых солнцу частях тела.

– Все будет хорошо, Марта Максимовна, – Савушкин обнял Золотаеву за тонкую талию, чтобы та, под действием снотворного, не упала.

Тимур подбежал, перехватил оседающее тело из рук подполковника, бережно поднял женщину на руки. После замены рук он почти не замечал веса.

– За снотворное простите. Хотел остановить превращение, – сказал Нариев.

– Правильно сделал, – кивнул начальник уголовного отдела, выдирая дротик из предплечья Марты. – Товарищ капитан почти вернулась в нормальное состояние… По крайней мере – внешне. Но здоровый сон ей сейчас не повредит.

Тимур легко, без напряжения, зашагал в сторону машины.

– Маня, прости… Я такой дурак, – тихо шептал он, пряча губы в её рыжих с черным подпалом волосах.

Но она уже крепко спала, положив голову на его плечо, и ничего не слышала.

Артур Олегович двигался следом, задумчиво разглядывая осеннее кладбище. Они проходили район, где негласно хоронили силовиков. С памятников и надгробий на Савушкина взирала немало знакомых лиц.

«В батальоне погибших офицеров прибыло. На этот раз подполковник Золотаев. Теперь его «внучка» на моем попечении. Максимыч просил заботиться о Марте, когда его не станет. Задача не из простых. С обычными оборотнями не легко работать, а с этой собачкой из пробирки – ещё сложнее!» – думал он.