Читать книгу Лампа для джинна. Книга 2 - Анастасия Евлахова - Страница 2

На остановке Лёля с Федей и правда сошли, но только для того, чтобы заскочить в привокзальное кафе и накупить шоколадок.

– Там и пирожки были, – пояснила Лёля. – Но какие-то стремные. Так что мы решили, что лучше уж такое. В упаковке.

– Да нормальные там пирожки, – пробурчал Федя, вываливая на столик шоколадные батончики и вафли. – Но Лёлькин носоконтроль не прошли. «А это у вас что? С картошкой? А почему пахнет тухлым мясом? Ах, это с мясом? С тухлым, значит?», – передразнил он.

– А ты, я смотрю, захотел остаток дороги провести на толчке, – огрызнулась Лёля, пересчитывая батончики. – С этими хоть никаких сюрпризов. А те беляши вообще лепили неизвестно из чего. Вот, по две шоколадки каждому.

– Лучше бы вы вернулись домой, – забираясь в свой угол у окна, заметила Вовка.

– Это ты что, и правда нам предлагаешь вылезти и торчать тут, пока мимо не поедет встречный? «Дяденька машинист, заберите нас обратно, мы передумали».

– Можно хотя бы посмотреть билеты, – отозвалась Вовка.

– Слушай, хватит уже, – оборвала Лёля. – Одна ты никуда не поедешь.

– Но ты же сама сказала: мой Джинн – ерунда! – вскинулась Вовка.

Лёля придвинула к ней шоколадку.

– Ерунда или нет, а разобраться нужно. На, поешь.

Поезд тронулся, и в купе сосредоточенно зашуршали. Вовка куснула свой батончик и только теперь поняла, как проголодалась.

– Жалко, что пирожки были стремные, – с набитым ртом сообщила Лёля. – Я бы сейчас и супа навернула, и котлет каких-нибудь.

– Супа, – фыркнул, осыпав сестру крошками, Федя. – Я бы сейчас пару бургеров заточил. Двойных. А лучше тройных.

– В поезде же вагон-ресторан есть, – заикнулся Илья. – Можно пойти.

– Угу, и там все денежки просадить. Нет уж, спасибо, – отозвался Федя. – Ты, конечно, можешь нас пригласить. Если хочешь не по-походному жрать.

Илья смерил его не особенно дружелюбным взглядом, но не ответил. Вовка проглотила вторую шоколадку и зевнула. Веки отяжелели.

– Давайте мы верхние полки опустим? – предложила Лёля. – Ехать еще долго.

Вовка про себя усмехнулась: Лёлю хлебом не корми, дай поруководить. Но ребята послушались.

– Меня укачивает, – напомнил Федя.

– Я тоже тут останусь, если вам нормально.

Лёля словно бы виновато сжала Вовкину руку, а та вымучила улыбку:

– Нормально.

Она забралась наверх, Илья тоже улегся напротив на животе и выглянул в свой уголок окна.

– Еще что, десять часов ехать? – спросил он.

– Да, – отозвалась Вовка.

– А кажется, что уже целый день едем.

– Ага.

– И белья нам не выдали.

– Угу.

– Ну и ладно, можно и так лежать.

Вовка не ответила. Перед глазами плясали краски, мелькали солнечные пятна. Стучали колеса, позвякивали на столике подстаканники. Пролетел мимо другой поезд, блеснул снежно-белыми занавесками. Обертка от шоколадки соскользнула на ковер.

– Ты что, спать там собралась? – спросил Илья.

Вовка хотела помотать головой, но не смогла: ее сморило окончательно.

Когда Вовка проснулась, в купе царила удивительная тишина. Колеса постукивали на рельсах ватно, издалека, как будто звуки прикрутили, отодвинули. Вовка глянула на окно: плотно заперто. Наверное, поэтому.

Она повернулась на бок. Илья мирно посапывал, ладонь свесилась с края и чуть покачивалась. Федя развалился на нижней полке, раскинув руки и ноги, распахнул рот и слегка похрапывал. Лёля лежала на своей, свернувшись калачиком. Солнце за окном давно перевалило через зенит.

Вовка аккуратно съехала с полки, нащупала кроссовки и на цыпочках выползла в коридор, только бы никого не разбудить. Тихо задвинула дверь и, подпрыгивая на обутой ноге, принялась натягивать кроссовок на другую.

Надо же как их всех сморило! Спят как миленькие, и это посреди бела дня… Но мерное покачивание вагона убаюкивало, а ехать было далеко.

Вовка зашнуровала, наконец, кроссовки и потопала по коридорному ковру вдоль вагона. Поле за окном сменилось черным еловым лесом, и через вентиляцию повеяло сыростью. Вовка невольно зевнула, прогоняя остатки сна. Вот бы проводница оказалась на месте, Вовка с удовольствием попросила бы еще чаю.

Пока шла, заглядывала в купе. Кое-где двери приоткрыли или даже распахнули настежь. Пассажиров было немного: по двое на купе, иногда по одному. Вяло копались в телефонах, читали. Большинство растянулось на своих полках и дремало. Видно, вагонное оцепенение охватило всех.

Глаза слипались, веки щипало. Вовка потерла их кулаками и снова широко зевнула. А может, в чай здесь подсыпают снотворное? Чтобы скучная дорога побыстрее осталась позади?

Вовка вздрогнула. Ей почудилось, что следующее купе набито папиными черными костюмами для конференции, но она проморгалась, и костюмы слились в один-единственный коричневый плащ, повешенный у самого входа. Хозяйка плаща играла сама с собой в шашки. Крутила бумажное поле туда-обратно, передвигая пуговки-фишки, и что-то шептала себе под нос. Вовка зашагала дальше.

А в следующем купе она уже совершенно отчетливо различила тени. Исчезли они не сразу – помаячили, сужая кольцо вокруг полного старика с влажной лысиной, и растворились, оставив после себя едва уловимый аромат горелого.

Вовка снова протерла глаза кулаками и уставилась на тучного пассажира. Он склонялся над газетой, отмечая себе строки линейкой, и Вовку не видел. Вокруг него еще колыхались остатки грязноватого тумана, но и они понемногу рассеивались.

Вовку так и подмывало спросить увлеченного газетой пассажира, не чувствует ли он странный запах гари, но она промолчала. Запах исчез, а вместе с ним и тени.

Рассматривая ковровую дорожку у себя под ногами, Вовка поплелась дальше. Заглядывать в купе ее больше не тянуло. Она не понимала, что увидела. Не понимала и не хотела понимать. Ей тут же вспомнился папин костюм, который ей чудился дома, вспомнились тени в заброшенном бизнес-центре, и теперь она была уверена: они связаны, все эти тени. И они ей не кажутся.

К такому выводу Вовка пришла окончательно, когда добрела до купе проводницы. Дверь была прикрыта, и Вовка хотела постучать, но, глянув в щель, похолодела.

Напялив на нос очки с толстенными стеклами, проводница склонялась над цветастым журналом. На столике лежала вскрытая пачка шоколадного печенья, за ней стояла кружка с бежевой бурдой – то ли кофе, то ли чай с молоком. В воздухе витал аромат крепкого, дешевого дезодоранта. А вокруг проводницы, заглядывая через плечи, наклоняясь над столиком и толпясь в проходе у полки, колыхались тени.

Они походили на отрезы черного тюля: дырчатые, узорные, полупрозрачные. Они легко пропускали свет, но все-таки держали форму неясных фигур с человеческий рост. Вовка принялась выискивать очертания голов и рук, но тени скорее походили на кляксы, и только по их позам – если их положения в пространстве вообще можно было назвать позами – можно было заподозрить в них людей или то, что от них осталось.

Неужели призраки?..

Вовка чуть отступила, и тени подернулись дымкой. Зашевелились, заколыхались, будто она их вспугнула, и стали потихоньку таять.

Проводница вздохнула, будто у нее груз с плеч свалился, поправила на носу очки и подняла голову.

– Проходите, проходите!

Она расплылась в улыбке, стянула очки, встала и поскорее отодвинула дверь.

– Вы что-то хотели?

Вовка потопталась. Она уже и забыла, зачем пришла.

– Да я… – заикнулась она. – Да нет, я просто прогуливаюсь. Ноги разминаю.

– Вот и правильно, – одобрила проводница и снова ласково улыбнулась. – Если что понадобится – заходите.

Вовка улыбнулась ей в ответ, но вышло как-то сконфуженно.

На пути назад она нащупала в кармане жетон. Уже без удивления вытащила его, полюбовалась на выцарапанный треугольник и качнула головой.

– Да что же вам нужно-то, а?

В коридоре вагона было зябко, но монетка грела ладонь, как будто внутри нее спрятали микроскопическую батарейку.

Заглянула в купе, Вовка задела Федину ногу, тот всхрапнул и дернул ее на себя.

– Ты чего? – спросонья вскинулся он. – Ты куда?

Вовка только шлепнула на столик жетон.

– Вот, смотри.

Федя потер лицо, встряхнулся, зевнул, а потом привстал, чтобы глянуть, что она такое принесла.

– Да ты чо, – нахмурился он, подцепляя жетон. – Погоди-ка…

Вовка присела на его полку и сжала ладони меж коленей. Уж теперь-то поверит…

– Да не, – фыркнул Федя. – Ты, наверное, дома таких наделала…

У Вовки полезли на лоб глаза.

– Мне что, заняться больше нечем?

Крутя в пальцах жетон, Федя мотал головой.

– Не-не-не, не поверю. Похож. Но не факт, что он же. Вообще ни разу не факт.

Вовка вздохнула.

– Ну ладно. Выбрасывай и этот. Кстати, можешь мои карманы проверить. И рюкзак.

Она потянулась за вещами.

– На, не стесняйся. Ты же мне не веришь.

– Не буду я у тебя в шмотках копаться. – Федя смущенно взлохматил себе волосы.

Но Вовка вывернула карманы джинсов и вывалила все содержимое рюкзака на его полку.

– Вот, смотри. В кошельке тоже пусто.

Она продемонстрировала его содержимое.

– Да ладно тебе, чо ты, – пробормотал Федя.

Вовка забрала у него жетон, сама привстала, потянулась открыть окно и вышвырнула монетку.

– Увидишь, – пожала она плечами.

– Вы чего там?

От ветра и грохота из распахнутого окошка проснулась Лёля. Потянулась, похрустывая косточками и сонно уставилась на то, как Вовка скидывает вещи обратно в рюкзак.

Сверху свесилась голова Ильи: сначала челка и только потом лоб, нос и рот.

– Чего замышляете? – поинтересовался он.

Вовка пожала плечами.

– Пойду погуляю. Нет сил сидеть на месте.

– Я с тобой, – Илья полез спускаться.

Вовка хотела отказаться: она втайне надеясь увидеть тени снова. Боялась и одновременно надеялась – может, узнает о них побольше? Но страх пересилил, да и с Ильей гулять было куда интереснее.

Они перешли в соседний вагон. Вовка украдкой присматривалась к пассажирам, заглядывала в двери, но ничего странного больше не видела.

– Так непривычно на поезде ехать, – признался Илья. – Это ж только подумай – целый день в пути…

Вовка улыбнулась.

– А на юг как ездят? По двое суток!

– Я никогда не ездил. Летал на самолете. Я такого не понимаю: потратить на дорогу четыре дня. А если у тебя отпуск всего неделя? Даже две! Это же такая трата времени…

Вовка только повела плечом.

– Самолеты не всем по карману.

Илья поморщился.

– Лучше уж немного переплатить, чем вот так вот.

Он неопределенно кивнул в даль пустого коридора.

– А некоторым нравится.

– Тебе нравится?

– Да не очень.

– Понятное дело. Ты ж не знаешь, что там будет дальше.

– Лёлька уверена, что ничего не будет. – Вовка вздохнула. – А хорошо бы!

– Так что, ты теперь, считай, не поступила? – помолчав, спросил Илья.

Вовка отвернулась.

– Видимо, нет.

– Что-то мало у тебя в голосе отчаяния.

– Я еще ничего не поняла.

– А по срокам куда-нибудь еще податься не успеешь?

– Куда?.. – безнадежно протянула Вовка. – Я ж ничего кроме музыки не умею. И то играю так себе. С листа разбираю через пень колоду. Сама себе почти не аккомпанирую. Легче минус включить, чем еще в пальцах путаться.

– А петь-то хочешь?

Вовка опять пожала плечами. При мысли, что «творческий» вуз ей не светит, внутри ничего не шевелилось. Ни печали, ни сожалений.

– Честно говоря, не знаю, – отозвалась она. – Ничего теперь не знаю. Вся эта история меня так запутала…

– А может, наоборот, распутала? – улыбнулся Илья. – Может, тебе и не нужно туда поступать. Только раньше у тебя выбора не было.

– Ну конечно, – фыркнула Вовка. – Куда же мне теперь деваться? Если не поступать.

– Поработаешь годик. Делов-то.

– Делов? – рассмеялась Вовка. – Как же у тебя все просто!

– А ты не усложняй, – как-то доверительно буркнул Илья и тронул ее за руку.

Вовка хотела спросить, зачем он это сделал, но решила промолчать. Так они и топтались бок о бок, старательно следя за сменой пейзажей, а поезд все мчался и мчался. Вовке хотелось, чтобы они стояли так всю дорогу, но ее вдруг обуяла неловкость, и она отодвинулась. Нет-нет, они же просто друзья, он не имел в виду ничего такого!

– А почему ты так боишься разговоров про деньги? – зачем-то ляпнула Вовка.

Ну вот зачем, зачем ей вообще понадобилось что-то говорить?.. Тем более про это…

Илья помрачнел и тоже чуточку отодвинулся.

– Прости, я хотела… Не знаю. – Она закусила губу. – Не люблю молчать.

– Так себе тему ты выбрала, – качнул головой Илья.

– Нет, если ты не хочешь…

Он смерил ее внимательным взглядом, прищурился, а потом невесело улыбнулся.

– Вроде и не хочу. Но тебе бы я рассказал.

– Именно мне? – удивилась Вовка.

– Ага. Ты такая… Понятная, что ли. Не в том смысле, что тебя насквозь видно… С тобой просто. Ты без закидонов.

Вовка зарделась.

– Без закидонов…

Теперь Илья смешался, тряхнул головой и заулыбался.

– Ну, наговорил ерунды всякой. Не люблю я про деньги… У моего отца, понимаешь…

Он помолчал. Вовка не перебивала.

– У отца какая-то женщина есть, вот, – выложил он и отвернулся. – Я узнал случайно. Маме, конечно, не говорил. Она вообще не догадывается. А он уже много лет как… Когда узнал, что я в курсе… Сразу меня «полюбил». Задаривал подарками. Предлагал купить машину. Вон в универ я поступил на платное… На отцовские денежки.

Вовка нахмурилась. Илья на нее не оглядывался, говорил как-то тускло.

– У меня вся жизнь на его деньги. Комп, телефон, какие хочешь карманные деньги. Летом отправлял меня на море. Почти насильно. Когда еще, говорит, загоришь. В нашем-то климате. Подружку, говорит, бери и дуй куда хочешь. А мне вообще никуда не хотелось. Я в прошлом году купил билеты, все дела, а сам не поехал. То есть вещи собрал и свалил к другану на дачу. Через две недели вернулся. Отец думал, что я был в Черногории.

– А мама? – тихонько спросила Вовка.

– А что мама?

– Ну… Он и ее в отпуска так отправляет?

– Бывает. У нас вообще все ездят раздельно. Кто куда. Но мама про отца точно не знает.

Илья скосил взгляд на Вовку.

– Ну ладно, давай, спрашивай. Я же вижу, интересно.

– Не хочу я спрашивать. Я все понимаю, тема-то нелегкая, – пробормотала она.

– О’кей, я сам расскажу. Никому не рассказывал, веришь? А сейчас начал – и сразу как-то легко, что ли. Я же говорю, это все ты. Аура у тебя такая.

Вовка фыркнула.

– Аура!

– Ну. Тебе в психологи надо идти. Лицо у тебя такое… вызывает доверие.

– Ага, конечно! – засмеялась Вовка. – Психологи знаешь сколько должны выучить? Лица будет маловато.

– Лицо – уже хорошо, – хмыкнул в ответ Илья. – У меня дома нет таких лиц. С мамой не поговоришь, с отцом вообще даже рядом сидеть не хочу, а сестер-братьев у меня нет. Вот ты когда про свои традиции рассказывала… Ну, семейные. Про утренний кофе по воскресеньям, про всякие собрания…

Вовка снова заулыбалась.

– У меня, короче, такого никогда не было, – неловко объяснил Илья. – Всем друг на друга плевать. У мамы – маркетинговое агентство, она вся в проектах. У отца – автомобильная фирма. Да еще и женщина эта. А разводиться он не хочет. Мне такой говорил: «Маму я твою люблю и ни за что не брошу». Ага, а мозги он ей пудрить готов…

Илья вздохнул.

– Ну вот, короче, так. Очень весело у нас. Все по комнатам. У мамы отдельная, у меня, у отца… Хорошо живем.

– Странно как-то, – заикнулась Вовка. – Я про то, что если у вас все так раздельно… Ну правда же, зачем так жить? Ушел бы твой отец к этой женщине… Ты прости, – тут же оговорилась она. – Я чисто теоретически.

Илья пожал плечами.

– Да я тоже уже так думал. Мне не пять лет, как-нибудь переживу. Вон у пацанов в классе половина родаков развелась, и ничего. Как-то живут. А я один как дурак хожу и не могу смотреть в глаза матери. Каждый раз думаю: как выглядит эта другая женщина? Чем лучше?

– Они взрослые люди, твои родители. Может, тебе лучше просто забыть? И не принимать от отца деньги. Скажи ему, что секрет не выдашь, а денег больше не нужно.

– Я так и хотел. – Илья шумно выдохнул. – Вот честно, хотел! И все еще хочу. Но то одно, то другое… А универ? Я же не прошел на бюджет. Баллы у меня так себе. А учиться надо…

Вовка переступила с ноги на ногу, пробуя носком кроссовки ковер.

– Ну, вот я, похоже, учиться в этом году не буду.

Илья зажмурился.

– Прости. Я не это хотел сказать.

– Какой ты обходительный. Я прямо не думала… Что ты вот такой.

– А каким должен быть? – глаза у Ильи засмеялись.

– Ну, по тебе же все девчонки сохли, – сказала Вовка и тут же пожалела.

Илья рассмеялся.

– Серьезно? Прямо все-все? А тебе откуда знать?

– Я в том смысле… – Вовка повысила голос. – Я в том смысле, что такие, как ты, должны быть высокомерными. Не должны извиняться и джентльменствовать.

– Ух, слова-то какие, – утирая глаза, выдохнул Илья. – Ладно тебе придумывать. Девчонки вообще ни разу не мерило.

– А что тогда?..

– Ну… – Илья почесал затылок. – Ум, например. Образование.

– Ну и как ты ум измерять собрался? Ты в курсе, что тесты на ай-кью смысла не имеют? Что они не интеллект меряют, а способность логически мыслить и выявлять закономерности?

– Может, это и есть интеллект?

– Часть его – наверное. Но не все.

– Ну ладно, согласен. Но девчонки точно не аргумент. Вот правда. Расскажи мне, например, про себя. Сколько у тебя сейчас поклонников?

Вовка окончательно стушевалась и отвернулась.

– Вот еще. Буду я тебе такое личное про себя рассказывать.

Поклонники! Во множественном числе! Как будто ей и единственного было бы мало…

А может, Федя считается? Он ведь явно заинтересовался Вовкой. Комплименты отвешивал, смотрел на нее так внимательно. Но Федька, конечно, клоун и Лёлькин брат – а этих двух аргументов уже более чем достаточно, чтобы не рассматривать его как потенциального ухажера.

– Ладно-ладно, не говори, – махнул рукой Илья. – И правда, что это я? Про своих же поклонниц я тебе не рассказываю. Про Машку из теперешнего одиннадцатого «В», про Катьку – она дочка маминой подруги… Про Юлю тоже не рассказываю – она мне такие письма пишет, закачаешься, рухнешь и обратно не встанешь. Или вот, например, про Милу…

Вовка поджала губы и обернулась.

– Издеваешься?

– Да ты чего! – засмеялся Илья. – А вот про рыжую Таньку могу рассказать, она учит французский и хочет на следующий год уехать в универ во Францию…

Вовка сложила руки на груди.

– А ты-то сам почему не с Танькой этот ее французский учишь? Интересно, наверное. Поперся вместо этого в какой-то… – она фыркнула, – Краснокумск!

– Ну так что мне с Танькой-то делать, если она мне не нравится? – моргнул Илья.

Опять эта косая улыбочка, и внутри вдруг так тепло…

– А Машка?

– Тоже не нравится.

– А Катька?

– Не нравится.

– И Юлька тоже?

– И Юлька.

– Да кто ж тебе тогда нравится-то? – выпалила Вовка.

И когда она успела так обнаглеть? Она бы раньше ни за что… ни за что…

– Ты, – ответил Илья.

Вовка сощурилась.

– Я, – повторила она тем же тоном.

– Ты, – отозвался Илья.

– Ну конечно, – протянула Вовка.

– Ну конечно, – кивнул он.

Вовка не запомнила, сколько они вот так стояли в коридорчике и целовались. Мимо проходили какие-то люди, пробренчала подстаканниками проводница, кто-то запнулся о ковер, охнул и чуть не упал, потом кто-то толкнул Вовку локтем и, кажется, даже наступил ей на ногу.

Она ничего не замечала.