Читать книгу Моя родина – провинция - Анастасия Фокина - Страница 6

Эти мальчишки приехали к нам в деревню впервые. Для нас это было примерно так же неожиданно, как если бы с неба упал метеорит. Дома в деревнях тогда еще не начали скупать под дачи, и каждый год у нас собиралась одна и та же компания. А эти ребята приехали из далекого города, я даже не очень хорошо представляла себе, где это, знала только, что где-то на севере. Впрочем, в то время мне казалось, что Сибирь – тоже север.

Один из ребят, Вовка, переезжал в наши края насовсем. Здесь была малая родина его матери. Мы узнали, что когда-то она вышла замуж за военного, успела помотаться с ним по стране, а теперь, когда муж вышел в отставку, они всей семьей решили осесть в родных местах. Второй парень, Юрик, поехал с ними погостить на лето.

Все это было для меня чем-то невероятным. Как родители отпустили 14-летнего Юрика за полторы тысячи километров одного? Нет, конечно, он ехал с другом и его родителями, но все же… На дворе стоял 2001 год. Об интернете тогда еще никто и не слышал. Сотовая связь была нереально дорогим удовольствием. Сейчас я с удивлением вспоминаю, что всего через пару лет сотовые телефоны появились в кармане едва ли не у каждого школьника. Но тогда мобильная эпидемия еще не захлестнула наш мир. Нельзя было позвонить друзьям, чтобы позвать их погулять. Нужно было одеться, обуться, выйти из дома, постучать в дверь и спросить у открывшей бабушки: «А Юля выйдет?» Ответ иногда был отрицательным: Юля могла заболеть или быть наказанной, или только вернуться из бани – словом, даже если гулять было не с кем, все равно приходилось одеваться и выходить на улицу, чтобы просто узнать об этом.

Но в этом был и огромный плюс! Любая мелочь становилась для нас новостью. Я заходила к Юльке, узнавала, что она заболела, а значит, нужно было бежать к Валюхе и рассказать об этом ей. Потом каждый день по 2-3 раза мы ходили навещать подружку, общались с ней через окно, узнавали, как у нее дела и когда она, наконец, пойдет с нами гулять. Так продолжалось до тех пор, когда однажды с самого утра меня будил настойчивый стук: дорвавшаяся до свободы Юлька колошматила в окно, чтобы сообщить радостную новость – она наконец-то выздоровела и теперь снова будет с нами гулять. И это опять становилось настоящей сенсацией, которой хватало на целый день.

Все в деревне знали друг друга. И новости разлетались очень быстро. О любой мало-мальской болезни ребенка за пару часов узнавали все соседки. Бабушке заболевшего начинали давать множество ценных советов, как и чем его лечить. Самые сердобольные могли принести бесплатно немножко молочка или меда, чтобы процесс выздоровления пошел быстрее. А уж когда кто-то впервые выходил на улицу после болезни, в деревне он становился практически народным героем: все окрестные бабушки расспрашивали, как он себя чувствует, переживали за него и нередко чем-нибудь угощали. И каждый день таил для нас новые маленькие события, делиться которыми мы вновь и вновь бежали друг к другу.

Вернемся к нашим мальчишкам. Не менее удивляло меня и то, что их иногда оставляли в деревне совсем одних. Могли даже на целую неделю. Родители оставляли им продукты и немного денег, перед отъездом готовили еды и уезжали в город на работу. Иногда ребята уезжали вместе с ними, иногда оставались и делали что хотели. Для меня было непривычно и то, насколько по-взрослому они себя при этом вели: зная, что готовая еда заканчивается, отменяли гулянки, чтобы сварить себе обед.

Еще в начале лета Юрик обратился ко мне с просьбой взять для него в библиотеке книги по школьной программе и, к моему большому удивлению, действительно их читал! Среди всех наших друзей читала книжки, по-моему, только я. Тем более по школьной программе. Тем более летом. И вот я впервые вижу другого человека (да еще мальчишку!), который тоже читает книги.

***

С пацанами мы подружились сразу. Познакомились в первый же день их приезда. Стали вместе гулять и ходить на озеро купаться. Они рассказывали нам о своем городе, о своей школе, о компании друзей. У нас же в этом отношении было серьезное преимущество: мы могли не только рассказывать, но и показывать. И мы показывали им наши озера и леса, иногда ходили прогуляться до соседних деревень, рассказывали, как называются растения, которых они никогда не видели прежде.

Однажды мы пошли собирать луговую клубнику. В наших краях это было привычное занятие – мы выбирались за клубникой каждый год. В тот год нас позвала с собой моя родственница. Именно к ней и приехали в гости Вовка и Юрик. Выходить решили в 4 часа утра, пока солнце еще не печет и можно спокойно ползать по склону в поисках ягод. Ягод на бугре за деревней всегда росло вдоволь. Хватало на всех. Я не помню, как проснулась в тот день. Будильника у меня в деревне не было, и летом я обычно отсыпалась. Но в ту ночь, зная, что за ягодами пойдем веселой компанией, я вскакивала каждые полчаса. Боялась опоздать. А в 3:40 в дверь осторожно постучала Валентина, чтобы узнать, не сплю ли я.

Солнце только показалось из-за соседней горы, когда мы двинулись в сторону пригорка. Вовка, который накануне собирался идти вместе со всеми, в 4 часа утра почему-то резко передумал. А вот Юрик был непреклонен. Собирать ягоды для мужчин обычно не самое приятное занятие. Но этот парень умел удивлять! Вместе с нами он провел на склоне все утро, пока не набрал целое ведерко незнакомых для него ягод. Все мы, как могли, помогали единственному в нашей компании мужчине. А за шутками и смехом время пролетело незаметно. Когда мы возвращались домой, уставшие, но счастливые, солнце стояло уже высоко. И хотя это был день моего рождения, сейчас я не помню ни подарков, ни поздравлений, ни чаепитий – все на свете затмило это ощущение легкого летнего праздника, когда мы собирали ягоды в росистой траве на бугре.

***

Порядки в деревне были довольно строгие. И когда однажды Вовка и Юрик, в очередной раз оставшись одни, позвали нас посмотреть фильм, нам проще было отказаться. Мальчики и девочки подросткового возраста, сидящие вместе в доме, где нет взрослых, для всех соседок были поводом для пересудов. Никого не интересовало, что мы просто играли в карты или смотрели телевизор: у каждого было свое представление, чем могут заниматься юные барышни с кавалерами без присмотра. Наши бабушки тоже опасались слухов, и в первую очередь мы рисковали навлечь на себя их гнев, если бы решились зайти в гости к ребятам.

В целом деревенским летом в большинстве семей царил дух либерализма. Даже маленьким детям разрешали задерживаться на улице, уходить из поля зрения, заходить в гости к друзьям или купаться без присмотра взрослых. Нет, лет до семи на речку нас провожали бабушки, потом строгий наказ присматривать за младшими выдавался старшим братьям и сестрам, а ближе к десяти годам можно было и совсем не отпрашиваться. Но были моменты, за которыми с годами следили только строже.

Например, когда я в возрасте начальной школы шла погулять с деревенскими мальчишками, это было в порядке вещей. Лет в 12, если кто-то из пацанов заходил, чтобы позвать купаться, можно было столкнуться с насмешками от бабушки, а к мальчишке до конца лета приклеивалось дурацкое прозвище «жених». В более старшем возрасте от нас начинали требовать невозможного: чтобы никто из деревенских жителей не видел нас в паре с кем бы то ни было мужского пола. Отругать могли уже за то, что по пути, например, из магазина меня догнал сосед и дальше мы шли до дома вместе. Мы могли идти и болтать ни о чем, рассказывать друг другу анекдоты или просто молчать. Могли переброситься буквально парой слов: допустим, сосед спросил у меня, дома ли сейчас мой брат. А я его – дома ли его сестра. Этим все и ограничивалось. Причем только это нас в тот момент и интересовало. Однако бабушку все это не интересовало совсем. Если юная девушка идет по деревне вдвоем с парнем, значит, соседки могут начать судачить. Допустить такое никак нельзя, поэтому с возрастом надзор над нами становился все строже. Хотя и этот контроль был относительным: ведь по вечерам нам позволяли задерживаться допоздна, и никого не волновало, чем мы будем заниматься, когда пожилые соседки покинут свои «наблюдательные пункты».

Что говорить о том, чтобы зайти в гости к ребятам, которые – вся деревня это знала – живут без взрослых, да еще и в такое время, когда большинство бабушек сидят на своих завалинках? Это было просто немыслимо. Но посмотреть кино хотелось. Из нашей троицы телевизор был только у меня, но бабушка и дедушка смотрели на нем новости, мексиканские сериалы и «Поле чудес». Пришлось включить находчивость: мы заходили в дом по очереди, менялись в рекламную паузу и быстренько пересказывали друг другу, что там произошло в фильме за эти несколько минут. Тот, кто оставался на улице, должен был зорко следить, чтобы в поле зрения не появлялся никто из знакомых, и в случае чего предупреждать. Это был целый шпионский замысел. При том что мы действительно не делали ничего запретного, просто смотрели фильм. Никто в нашей компании не проявлял друг к другу никакого двусмысленного интереса. Однако иногда взрослые в своем рвении контролировать и наказывать заходят так далеко, что дети действительно готовы подвергать себя опасности. Ведь трем девочкам зайти в дом к двоим мальчишкам было бы намного безопаснее, чем ходить туда по одной. На наше счастье, эти ребята были очень порядочными, и у нас на их счет не возникало никаких дурных мыслей. За лето мы успели познакомиться достаточно близко, так что понемногу общаемся до сих пор.

***

Это был нелегкий вечер. Мы, как всегда, собирались идти гулять. К мальчишкам приехали родители и другие родственники. Среди них был молодой парень Серега, недавно вернувшийся из армии. И хотя он приезжал не первый раз, мы с ним почти не общались: он был старше лет на восемь, и ничего общего у нас не было. Мы разве что мимоходом здоровались.

Ребята еще ужинали, а мы с Валентиной кружили неподалеку от их дома в ожидании, когда можно будет всей гурьбой пойти гулять. В тот момент все и произошло. Серега вышел на крыльцо покурить. Он был уже «под градусом» и в прекрасном расположении духа. Чего еще пожелать молодому поддатому парню, отдыхающему на даче с шашлычком и водочкой? Только общения с симпатичными девушками…

Но это же была наша деревня. Где девушек днем с огнем не сыщешь. Нет, пара девчонок, конечно, была. Только они уже ушли гулять с нашими деревенскими ребятами. Куда-то за пределы деревни. Да и вряд ли они стали бы кокетничать и заигрывать с незнакомым пьяным парнем, невесть откуда свалившимся на их головы. И тут в его замутненное алкоголем поле зрения попала я…

Нет, конечно, я его не боялась. И когда он подозвал, спокойно подошла. Туда-сюда все время ходили взрослые, рядом стояла моя подруга – чего здесь страшного? И то, что произошло дальше, стало для меня полнейшей неожиданностью.

Итак, я подошла к Сереге, думая, что он хочет что-то у меня спросить. Но в этот момент он схватил меня в охапку и усадил к себе на колени. И все. Тянулись мучительные минуты, ничего больше не происходило. Я сидела у него на коленях, боясь шелохнуться. Его сильные руки крепко удерживали меня. Встать не было никакой возможности. Если бы в этот миг он сделал какое-нибудь движение в мою сторону, я бы, наверное, закричала. Но он только молча сидел, удерживая меня на своих коленях. Кричать и звать на помощь казалось мне в таких обстоятельствах нелепым.

К тому моменту уже стемнело. Подвыпившие люди, отдыхавшие вместе с ним, пробегали из дома в машину и обратно, но на нас не обращали никакого внимания. Моя подруга, стоявшая в пяти шагах, очевидно, тоже не понимала, что происходит. Мне же становилось по-настоящему страшно. При этом я не понимала, чего именно боюсь. Вряд ли Серега будет насиловать меня прямо здесь, на крыльце дома своей тети. Утащить меня куда бы то ни было он тоже не сможет: вокруг постоянно крутятся люди. И все же ситуация вызывала у меня панику. Я не могу вырваться, я не могу расцепить его руки. Говоря откровенно, я даже боялась сопротивляться, боялась, что он усилит хватку или сделает мне больно. Обмякнув от страха, я продолжала сидеть, не шевелясь, и лихорадочно искать пути спасения.

«Подожди, сейчас все уйдут», – внезапно шепнул мне на ухо Серега. Для меня его шепот был, как удар колокола. Действовать нужно прямо сейчас, пока все не ушли! Так же тихо, на ушко, я шепнула ему, что у меня сводит ногу. Видимо, приняв всерьез мой сокровенный тон, этот уже совсем взрослый мужик ослабил хватку, и я смогла встать на ноги. Для вида потянувшись и сделав шага два, я шепнула на ухо подруге: «Я смываюсь», – и помчала оттуда со всех ног.

Да, бежать сейчас с этой освещенной площадки, где ходили люди, в кромешную темноту было, возможно, даже опаснее, чем остаться. В любую минуту он мог меня догнать. И тогда, где-нибудь на окраине деревни, где в этот час совсем никого не было… Что гадать? Это была МОЯ деревня, МОЯ Родина, МОЯ земля, где я знала каждый куст, каждый угол, каждую травинку. А он приехал сюда в первый раз и был здесь чужаком. Вряд ли он даже помнил, где находится мой дом. А я убежала гораздо дальше. У него не было шансов меня найти.

Выбежав с деревенской улицы, я спряталась за высоким забором крайнего дома. Вокруг густо росли кусты. Сердце в груди стучало, как бешеное. Ночь была темной, безлунной. Сам черт, если бы захотел, ни за что не нашел бы меня в этих дремучих кустах за забором. Но мне все равно было очень страшно. Я боялась, что меня найдет Серега. А еще что сюда забредут какие-нибудь наркоманы или охотники за металлом, которых в те годы по чужим огородам шастало немало. В конце концов, я боялась темных сил, привидений и покойников, которые внезапно могли возникнуть передо мной и свести меня с ума до конца моих дней. И… чего там еще может бояться 13-летняя девочка, притаившаяся ночью в кустах на окраине деревни?

Вскоре я услышала звуки шагов. Видно не было ничего. Но я поняла: это он, и он ищет меня. Кажется, он никуда не спешил, наощупь искал дорогу в кромешной тьме, периодически вкрадчиво подзывая: «Настя, Насть…» Ага, сейчас, так я тебе и откликнулась. Я продолжала сидеть тихо, почти не шевелясь. Выдать меня мог разве что стук сердца. Но Серега был не в том состоянии, чтобы различить в этой глуши и тьме такую мелочь. Постояв у крайнего дома, буквально в двух десятках шагов от меня, он позвал еще раз и ушел. Убедившись, что его шаги звучат все дальше, я осторожно вылезла из своего укрытия. Что было делать? Я совершенно не знала, куда направиться теперь.

Идти к дому? А вдруг он ждет меня там… Да и спали мы с братом в то лето в амбаре, а он стоял немного поодаль от дома. Было просто немыслимо сейчас идти в амбар и ложиться спать. Там найти меня проще всего. То, что одурманенный водкой Серега давно забыл про меня и сам завалился спать, мне даже в голову не приходило. Нет, я была уверена, что мне грозит опасность. И путь в сторону деревни для меня пока закрыт. Сидеть в кустах под забором до утра удовольствие тоже сомнительное.

Где-то вдалеке звучали веселые голоса и играла гитара. Прислушавшись, я поняла, что звук доносится с озера. Ну что ж, это лучше, чем ничего! Значит, наши деревенские ребята сегодня гуляют у озера, а не в роще, как обычно. Пробраться в рощу я бы сейчас не рискнула: для этого нужно было пройти через всю деревню. А озеро было в низине, как раз в той стороне, где сейчас пряталась я. Конечно, это могла оказаться и другая компания. Озеро пользовалось популярностью у всех жителей окрестных деревень. Но чтобы с гитарой и такое многоголосье… Нет, это точно должны быть наши!

Размышлять дольше было нельзя. Я боялась, что Серега может передумать и вернуться, чтобы поискать меня еще раз. Поэтому я со всех ног побежала к озеру. Эх, российские грунтовки! Суровые и беспощадные. Темной ночью на дороге совсем ничего не видно. В своей деревне я знала каждый куст. Но выучить каждую кочку на грунтовой дороге через сады было мне не по силам. Тем более рельеф этой дороги видоизменялся после каждого дождя. Так и получилось, что в темноте я на полной скорости кувыркнулась через одну из таких кочек. Разлеживаться было некогда, и я, как гуттаперчевый мячик, подскочила и помчалась дальше. От страха в глазах стояли слезы, этот вечер стал для меня настолько трудным, что сейчас я мечтала только об одном: чтобы он поскорее закончился! Были последние выходные лета. Завтра вся молодежь уедет по домам. Останутся только те, кто живет неподалеку. Например, мы с братом и Валя. Сегодня мы должны были попрощаться с Вовкой и Юриком, которые тоже завтра уезжают. Мы даже не успели обменяться адресами. Кто же знал, что мне придется спасаться бегством? У деревенских ребят сегодня тоже своего рода «прощальный вечер». До следующего года. Но когда я бежала в этой кромешной тьме, вся в слезах, спасаясь от невидимой погони, я об этом не думала. У меня была лишь одна цель – добежать!

Я даже не вспомнила о том, что брат, скорее всего, снова меня прогонит. Что его друзья не захотят и слышать о том, что я не могу вернуться в деревню. Что я буду лишней. Я чувствовала, что буду в безопасности только рядом с другими людьми. И все действительно пошло совсем не так, как бывало прежде.

Увидев меня, ребята сначала оторопели. Нет, иногда я приходила к местам их гулянок, но обычно украдкой или с кем-нибудь из старших. Сейчас же я одна прибежала ночью на озеро, растрепанная и заплаканная. Уже по моему внешнему виду было понятно, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Выгонять меня не стали. Наоборот, окружили со всех сторон, а брата, направившегося ко мне с намерением немедленно выставить меня из компании, попросили подождать. Все наперебой стали расспрашивать меня, что случилось. Один из парней участливо спросил, где это я так порвала джинсы. Лишь в этот момент я обратила внимание на свое саднящее колено и увидела разорванные джинсы и содранную кожу под ними. Падение на кочке не прошло бесследно. И все же здесь, у костра, в окружении знакомых лиц, под действием доброжелательных голосов, я окончательно пришла в себя. Мне стало тепло, уютно и не страшно. Впервые за весь этот долгий сумасшедший вечер я почувствовала себя в безопасности.

Я рассказала все, как было. Девочки проявили к истории повышенный интерес, одна из них пару раз предложила отойти с ней ото всех и рассказать поподробнее, вдруг я что-то утаиваю от парней. В глазах же у нее читалось не столько участие, сколько неуемное девчачье любопытство. Отходить и делиться «подробностями» я с ней не стала. Да и добавлять там было нечего. По кругу, как всегда, ходила бутыль самогона. Успокоившись, ребята выпили еще по одной и… напрочь забыли про меня. Нет, мне помогли промыть рану водой из озера, усадили поближе к огню, дали погрызть что-то из закуски и попить водички, а потом вообще перестали замечать меня, словно я всегда была тут. Никто не прогонял меня домой! Никто не стеснялся петь при мне песни под гитару, даже матерные. Никто не переживал, что я могу рассказать о чем-то бабушке. Им вообще не хотелось прерывать свою гулянку. И я осталась.