Читать книгу Бракованные амбиции - Анастасия Исаева - Страница 6

В день проведения кастинга выпал первый снег. Не редкость для середины ноября, но это означало, что пришла пора шапок и прилизанных укладок. Чувствуя, как сбежавшие из пучка шпильки щекочут спину, Лира подошла к зданию клуба и отметила, что при белом свете фасад выглядит неказисто. В ночи неоновое яблоко, воткнутое в рожок факела известной статуи, зазывно переливалось, обещая массу развлечений.

– Извините-пропустите!

Молодой человек проскочил вперед Лиры, чуть не сбив ее с ног. Большая сумка, гибкая фигура и устремленность выдавали в нем танцовщика, спешившего на прослушивание.

– Никакого почтения к даме, – прокомментировал Влад, подгребавший к главному входу с парковки. – Я должен был догадаться, что танцуешь. Тащусь от того, как вы ходите.

– Доброе утро, – кивнула она боссу, раскрывшему для нее дверь, оставив сомнительный комплимент без реакции.

Вместо кожанки на нем был адекватный температуре пуховик и цвет лица, выдающий любителя ночного образа жизни. Она это знала, потому что сама полутра рисовала нежный румянец, чтобы замаскировать недостаточный сон. Две ночи подряд Лира бесновалась на сцене конкурентов. Никакие снулые топтания перед классом новичков не давали выхода сумасшедшей энергии, что бродила в ее теле. Должно быть, воздух в «Дениме» отравлен, иначе почему ее тянет снова забыться в шарообразном парике.

Вернув себя в реальность, Лира принялась разбирать прическу перед зеркалом в гардеробе. Под пристальным взглядом хозяина клуба она вытащила оставшиеся шпильки, растормошила копну и с удовлетворением отметила, что тот слегка помрачнел и убрался в какую-то служебную дверь.

Клуб было не узнать: всюду валялись сумки и уличная обувь; очумевший персонал посматривал на танцовщиков, без стеснения разминавшихся там, где нашли точку опоры. Все молодые, неустроенные, с горящими глазами. Некоторые девчонки сбились кучками, хохотали и помогали друг другу растянуться или завязать тесемки. Но стоит одной пройти конкурс, дружба мигом кончится. Она заметила Эдуарда, который что-то обсуждал с миниатюрной брюнеткой. По самодовольству в ее взгляде Лира угадала, что это Жанна, постановщик клубных танцев. Менеджер с приветливой улыбкой двинулся ей навстречу. Жанну на секундочку перекосило, но она быстро натянула маску принимающей стороны.

– Приятно познакомиться! Рада, что вы теперь с нами.

Еще одна стервозина, решившая, что блонди с наращенными ресницами ей не соперница.

«Приятного разочарования!»

– Мы поделили их на группы. Не думал, что народу будет так много. Можем начинать? – рассказывал ей менеджер, пока они шли в часть клуба, где располагалась сцена.

Это разве много? Едва три сотни наберется. Где же остальные выпускники училища последних лет? Не успели отреагировать на объявление? Встретятся ли ей девчонки из «Денима»?

– Я не нашел в сети фотографий, о которых ты говорила.

Она не заметила, как подкрался Влад.

– Их там нет, – ответила Лира, не удивленная, что его впечатлила информация про снимки без одежды.

– Зато вспомнил, где тебя видел. Лихо вы отплясывали с тем попсятником. Ты правда была его невестой?

– Раз в газетах писали, значит, была, – она закрылась улыбкой, не желая вспоминать, как пожалела приятеля альтернативных предпочтений и помогла спасти его имидж кумира старшеклассниц. Сейчас он поумнел и нанимает «подружек» с договором о неразглашении.

Группа девушек вышла на сцену, чтобы под музыкальный отрывок, уже порядком доставший, показать умения в заданном диапазоне.

– Почему ты бросила балет?

– М-м, все-таки прочитал «много букв»? – не отказала себе в удовольствии поехидничать.

– Подловила, – улыбнулся босс. – Ты всегда хотела свой луна-парк… с ди-джеем и танцами7?

– Вообще-то, это твой луна-парк, – с запинкой ответила девушка. Она не просто «хотела», а мечтала о том, что, когда повзрослеет, то непременно соберет команду быстроногих последователей Терпсихоры. Под ее руководством они вытопчут свои имена в сердцах зрителя, а те не услышат ни единого шороха, настолько невесомыми будут их шаги. Кто же знал, что судьба так скоро преподнесет ей демо-версию желаемого? Или это не демо?

– Ну нет, танцмейстер, не отмазывайся. Я лишь подкину немного деньжат, а дальше все зависит от вас. Не будете окупаться – сверну лавочку. Мое слово тут что-то решает? Надеюсь, ты возьмешь вон ту рыжую.

Девушка лет двадцати идеально попадала в такт. В движениях чувствовалась крепкая база. Не взять ее строго из вредности было бы глупостью. У них не такой шикарный каст, чтобы пренебрегать кандидатками в ведущие танцовщицы. Обладательница яркой внешности, она будет великолепно смотреться на промо. Вдруг Лира вспомнила слова бывшего, что оглянуться не успеешь, а вокруг молодые и талантливые.

По итогу прослушивания они с Жанной отобрали шестнадцать человек, среди которых оказались та рыжая и тот хам, встретившийся у входа. Оставалась мелочь – составить расписание и найти зал для занятий. Договорились, что основные задачи и репетиции на столичной штучке, а Жанна на подхвате. Ей пока не говорили, что Лира – временный руководитель. Хотелось в чистых условиях присмотреться к потенциальной замене.

* * *

– Это никуда не годится! С тобой мальчик совсем от рук отбился!

Лира отняла телефон от уха и проверила, точно ли ей звонит Ольга Федоровна. В прошлое воскресенье пришлось в последний момент поставить бабушку перед фактом, что они не смогут приехать на обед. Ее с трудом уговорили не навещать внука, у которого «неожиданно поднялась температура». Прошло несколько дней, казалось, что инцидент забыт.

– Что случилось? – заволновалась девушка, приваливаясь к стене в коридоре училища.

Им с луна-парком невероятно повезло, что Татьяна Петровна не восприняла как личную обиду то, что Лира вышла из тени, но не для рекламы школы танцев. Несмотря на учебный график, директор сдала им танцевальный зал. Это решение устраивало большинство. Многие ребята не так давно выпустились отсюда и вернулись в заведение своего детства в новой роли. Хореограф радовалась, что дневные репетиции проходят там же, где и ее вечерние занятия с учениками-любителями.

– Что случилось?! – буянила в трубку бабушка. – Он тебе не рассказал, так? Ты все танцами занимаешься, совсем ребенку внимания не уделяешь!

– Ольга Федоровна…

– Лёва отказывается навещать родителей на сорок дней!

Лопатки вдавились в холодную поверхность. Когда прошло столько времени? Что значит «навестить»?

– В-вы хотели бы поехать прямо туда? З-зимой?

– Конечно! Так положено! Это воскресенье, нужно свечку зажечь…

– Но Лёва…

– Да что Лёва! Поправится к концу недели! – неожиданно раздраженно сказала бабушка.

Заживление носа неизбежно проходило стадию пугающих синяков, расползающихся по лицу. Лира настояла, чтобы постреленок на учебу и домой ездил на такси. Лёва криво улыбался, страшно гордый свидетельствами своей смелости, но каждое утро послушно вызывал машину. А сестра ломала голову, как бы уберечь бабушку от подобного зрелища.

– Думаю, не стоит его заставлять.

– Пренебрегать традициями?! Что вы за поколение такое? Своего не построили, от прошлого отказываетесь. Не вами придумано – не вам и отменять. Забыть отца и мать!

– Прошу, не расстраивайтесь из-за нас. У вас ведь давление! Поймите, просто мы немного другие. У Лёвы характер такой, все в себе переживает. Правда, он их никогда не забудет. Оставьте его. Если вы позволите, я поеду с вами в воскресенье.

Высказав это на одном дыхании, девушка вдруг поняла, что нисколько не покривила душой. Она не умела жить, как спрашивала с них Ольга Федоровна. Мама не молилась Богу, не учила своих детей просить его о милости, никогда не водила их в церковь. До школьных уроков истории Лира не видела разницы между религией и мифами о греческих богах. Даже во взрослом возрасте гигантское сообщество верующих оставалось для нее загадкой. С молодых ногтей ей говорили, что есть одна дорога – труд. Позднее Москва внесла свои коррективы в представление о том, как устроен мир, но в общем и целом она всегда рассчитывала только на себя.

В церковь отправились вместе с бабушкой и теткой Лёвы. От своих спутниц девушка получила тычок за брюки в божьем доме, но удостоилась одобрительного взгляда за покрытую широким шарфом голову. Внутри Лире не понравилось: много свечей, мало кислорода, людно и скорбно. На нее не снизошло умиротворение, написанное на одухотворенных лицах прихожан. В какой-то момент от смеси вздохов, шепота и напевного голоса батюшки стало казаться, что ее здесь нет, и она смотрит на себя со стороны.

На могилах было еще хуже. Бабушка дала волю слезам и, несмотря на ледяной ветер, долго стояла и говорила с сыном и невесткой, словно они на самом деле могли ее услышать. Лира шмыгнула пару раз, но разреветься не смогла, хотя и терла сухие глаза в надежде, что комок из невыраженных эмоций перестанет давить на грудь. Ничего не помогло, домой она вернулась в совершенно разбитом состоянии.

– Ну как? – поинтересовался брат, пряча виноватые глаза. Бабушка не разговаривала с ним уже три дня.

Лира прошла на кухню, чтобы согреться горячим чаем после промозглого кладбища. Она не сердилась и в душе поддерживала его протест. Задействовав весь талант переговорщика, получилось донести до родственников, что не стоит собираться. Она пообещала, что сегодня на их столе будут блины. Купленные в ближайшей кулинарии солнца простояли пару дней, но никто не притронулся к ним.

– Нормально.

– Когда мы разгребем кабинет? Зря ты уволила домработницу, там пыли дофигища.

Третья комната оставалась закрытой с момента их переезда. Какой-то блок, вроде того, что не давал ей расплакаться, удерживал Лиру в стороне от материного кабинета. Не хотелось трогать те предметы, тем самым «присваивая» их, пусть они немного постоят, покинутые, но хранящие тонкую связь с Милой. А при мысли о том, что кроме этой комнаты у них на очереди целая квартира, опускались руки и ничего не хотелось делать.

– Не сегодня. У меня репетиция после обеда. Если хочешь, сам разгребай.

– Нет, – поспешно отказался Лёва. – А домработницу вернешь?

– Нет.

Лёва с ворчанием покинул кухню, оставив сестру наедине с чашкой ассама и размышлениями. Она не понимала, зачем им домработница, если они не готовят, носят немнущиеся вещи, а пол в квартире чистит жужжащий диск.

* * *

После репетиции Лира не поехала домой. Ей требовалось время на себя, что-то радостное, и она постаралась найти это в торговом центре. Прогуляв по магазинам до самого закрытия и купив лишь мелочевку вроде косметических расходников, она поехала в «Деним» – увольняться. На каждую встречу с ребятами из луна-парка она шла с воодушевлением, и ей хотелось сберечь позитив. Прокрадываясь на сцену «Денима», Ли рисковала всякий раз. Да и совесть окончательно замучила, убивая терапевтический эффект на корню. Кроме того, стоило признать, что в ее ситуации три работы – это слишком.

После второго выхода Лира почувствовала, что заболевает. Ветра, что хлестали их с Ольгой Федоровной, выдули остатки сил, и какая-то дремавшая инфекция развернула в организме боевой лагерь. Неподатливые мышцы плохо слушались, мерцающие лампы резали глаза и ход времени изменился. Она только присела передохнуть, как напарница в расплывающемся салатовом ореоле потянула ее за руку.

– Пора менять девчонок!

Тесная гримерка в ночном клубе видала всякое. Женские драчки, хищение ценностей, примеры истинной дружбы и проглоченные таблетки. Оттого ее обитательницы не удивлялись новенькой, весь перерыв глядящей в одну точку. У всех есть проблемы, каждый решает их как может. Или не решает.

«Всего тридцать минут. Потом я получу расчет и скажу Дэну, что больше не приду».

Внутренние часы подсказывали, что осталось совсем немного, когда случилось непредвиденное. Подвыпивший посетитель забрался на сцену к танцовщицам. На этот случай у девушек была инструкция: если гость не проявляет агрессии, не суетиться и позволить секьюрити делать свою работу. Но в тот момент, когда Лира надеялась, что обойдется без приключений, спроваживаемый мужчина сдернул ее на пол. Приземление с полутораметровой высоты напомнило о неудачных поддержках. Их учили группироваться при падении, чтобы минимизировать травмы: не выставлять кисти, завалиться на бок, не вставать сразу, оценивая состояние. Переведя дух, девушка успела немного порадоваться: никого не зашибла и сама цела.

– Встать можешь? – к ней бросился один из охранников. – Сломала что-нибудь?

– Могу. Все нормально, – поднялась с его помощью, придерживая левое плечо.

Уходя за сцену, Лира улыбалась зрителям через боль. Уже в раздевалке стянула парик и подумала, что это прекрасный повод для увольнения.

– Могла бы и правду сказать, Лира, – устало проговорил Денис, расплатившийся с ней минутой раньше.

– Вы знали? – опешила девушка, прижимая к себе куртку с капюшоном на искусственном меху. – И ничего не сказали…

– Теперь говорю. Тебя послал Аверин?

Она не сразу поняла, что речь о Владе, чью фамилию видела в договоре, который подписала на днях.

– Вы мне не поверите, но это не так. Если помните, вы сами предложили мне работу. Уже потом я попала в «Яблоко».

Сегодня его взгляд был чистым. Он долго смотрел на девушку, а потом откинулся на спинку стула.

– Иди, но не забывай, что у меня есть доказательства, что ты отплясывала за рубль в день. Если я посчитаю, что ты вредишь мне, скормлю эту новость блогерам, и не надейся, что светлая память мамочки спасет твою репутацию.

Она затолкала поглубже беспокойство и ушла из клуба, никого не предупредив, что больше не вернется. Было немного жаль оставлять это место. Только здесь она могла быть одной из коллектива, а не сестрой, решающей за брата; не руководителем проекта с десятками подчиненных; не учителем в классе танцев; не бестолковой выскочкой, отобравшей у бабушки внука. Без Мари она скучала по девчачьим разговорам, и товарки в «Дениме» отчасти закрывали эту потребность. С кем еще обсудишь, куда пойти на маникюр в чужом городе?

Только бы не отрубиться в такси, думала Лира, разыскивая на парковке приехавшую за ней Киа. Встряска не добавила здоровья измотанному организму, и судя по тому, что она дико мерзла, иммунитет призвал на помощь повышенную температуру. Неожиданно кто-то высокий преградил ей дорогу и сказал знакомым тембром:

– Надо поговорить. Прокатимся?

Ли остановилась, с испугом глядя на начальника, а он как будто не ждал ответа, подошел к такси и дернул переднюю дверь.

– Доброй ночи! Шеф, тут такое дело! Я смог пораньше освободиться и сам заберу свою ненаглядную! Держи за ложный вызов, – веселым тоном произнес Викинг и протянул несколько купюр.

Лира упала духом: босс не собирался прыгать в такси и наверняка решил отчитать проколовшегося хореографа в своей машине. Даже если он не узнал ее на сцене, не составит труда догадаться, почему она вышла из служебной двери с сумкой для тренировок. Вдруг подмога пришла от водителя:

– Посторонитесь, молодой человек.

Когда блондин отодвинулся, не забыв бросить на свою «ненаглядную» предупреждающий взгляд, прозвучал вопрос:

– Девушка, все хорошо?

Можно сбежать, но что это изменит? В последнее время случилось столько всего, что совсем не удивляло, что она попалась Владу в день увольнения из «Денима». Усталость превратилась в апатию. Логичнее дать ему высказаться сейчас, когда все равно, чем он будет ее распекать.

– Да, извините. Для меня это тоже сюрприз.

Водитель крякнул и принял компенсацию.

– Идем, – бросил Влад и направился к белому внедорожнику, не оглядываясь и не предлагая помощи с баулом.

Послав ему в спину пару ласковых, Лира поплелась следом. В придачу к неприятному ожиданию, чем обернется надвигающийся разговор, плечо заныло сильнее. Влад почти дошел до машины, но заметил, что жертва отстала, и развернулся. Фонарей по периметру парковки было не много, но ей почудилось, будто выражение его лица смягчилось, когда он увидел, с какой осторожностью девушка ступает по снегу.

– Что с тобой?

На своих длинных ножищах он быстро оказался перед ней и отобрал сумку. Она не отвечала и старалась скрыть разочарование – только сейчас рассмотрела, что он нетрезв.

– Что в сумке? – спросил незнакомый голос.

Лира не заметила, как из белой Ауди вышел кто-то большой. Не просто водитель. И зачем Викингу телохранитель? А машина бронированная? С такими лучше не ехидничать, поэтому обошлась честным ответом.

– Спортивная форма и косметика.

Влад передал ему поклажу и открыл пассажирскую дверь слева. Не рискнув спорить и пересаживаться на правую сторону, она пристегнулась, надеясь, что, в случае чего, пуховик ослабит давление ремня на поврежденное плечо. Пока они с водителем оставались снаружи, Лира выбросила из головы все мысли и просто наслаждалась подогретым сиденьем и тишиной. От температуры плавились кости, не получалось заставить себя выпрямить спину. Плюхнувшийся рядом с ней мужчина принес с улицы морозный сигаретный запах, и девушка поморщилась. После ночных клубов и других прокуренных помещений табачный дым въедался в кожу и волосы, но только что куривший человек пахнет совсем иначе. Заметив ее гримасу, он неопределенно хмыкнул и сказал:

– Можешь начинать оправдываться.

– Я, конечно, не юрист, но в кино видела, что сначала предъявляют обвинение.

– Не терпится услышать, как ты объяснишь злостное нарушение пункта о неконкуренции, – со слышимым удовольствием в голосе произнес Влад.

– Я не нарушаю.

– Я видел другое, но дам тебе шанс оправдаться. Или сразу уволить?

По всем признакам, жар усилился, и скоро грянет озноб. Может, попросить отсрочку? Он ведь не чудовище, поймет, что она плохо себя чувствует. Но не хотелось обнаруживать перед ним свою слабость. После аэропорта было непросто вырулить на дорожку профессиональных отношений. От этого разговора зависит, сохранит ли она работу с приличной зарплатой. Столичный денежный буфер не бесконечный, а расходов хватает. Бабушка пока так и не выбила официального содержание для Лёвы от предприятия. Для этого требовалось вступить в наследство. Борис предлагал «подкинуть в счет будущих выплат», но Лев, не советуясь с сестрой, гордо отказался «брать подачки». Еще помнилось, что социальная служба в любой момент может устроить проверку. Поводов для беспокойства достаточно, и, увидев местность за окном, Лира нашла еще один.

– Куда мы едем? Я живу в другой стороне.

– Мне нужно в клуб. Потом тебя отвезут домой. Не меняй тему.

– Я уже ответила на твой вопрос: я не нарушаю тот пункт о неконкуренции.

– А я заканчивал юридический и знаю, что нужен развернутый ответ.

Обидно, когда шутка работает против тебя. Она понятия не имела, где он учился, и не имела привычку собирать на знакомых информацию, так как предпочитала судить по поступкам. Лира не успела ответить: ее бросило вперед и левое плечо сдавило огненной лентой. От резкой боли она потеряла самоконтроль, и страдальческий стон услышал каждый в машине.

– Извините, какой-то баран перебегал дорогу, – объяснил водитель. – Все живы?

– Почти.

Влад с недовольством на нее уставился.

– Вот об этом я и говорю: видел в твоем исполнении номер с приземлением на танцпол. У тебя точно ничего не сломано?

– Точно. Как ты меня узнал?

– По манере задирать нос. Давай ближе к теме: какого черта выступаешь в этом гадюшнике?

Лира медленно выдохнула: страшно только выходить на сцену, а потом оказывается, что помнишь партию до последнего движения. Хоть его настойчивость и бесила, пенять в этой ситуации можно только на себя.

– Во-первых, «Деним» твоему клубу не конкурент.

– Лесть тебя не спасет, но спасибо, – хохотнул Викинг с гордостью в голосе. Его заведение оставалось популярным, несмотря на строгий фейс-контроль и высокие цены. Пожалуй, недоступность и была залогом успеха: охрана пропускала далеко не всех желающих, отчего попавшие на вечеринку посетители чувствовали принадлежность к избранному обществу.

– Во-вторых, исполнение клубных танцев и руководство труппой – это разные виды деятельности.

– Не лезла бы ты в дебри определений. В нашем контракте сказано «…и иные действия, способствующие выгоде конкурентов».

Складывалось впечатление, что ему привычно вести переговоры в нетрезвом состоянии.

– А что ты там делал? Что-то разведывал?

– Встречное обвинение? – восхищенно присвистнул юрист со столичным дипломом. – Смело, но ты не вправе этого делать. А есть «в-третьих»?

– Я там больше не работаю, – выдала Лира самый слабый аргумент, не отменявший факта, что нарушение условий все-таки было.

– Почему ты оказалась в подтанцовке?

– Я получила их предложение раньше твоего. Потом решила уйти и дорабатывала неделю, чтобы у них было время найти замену. Я не вижу, чем это может повредить нашему проекту. Любая шумиха будет полезна.

– Это мы потом узнаем. Так почему?

Лира не могла взять в толк, зачем ему докапываться до причин. Хочет уволить – пожалуйста. Но она не расскажет о том, что пыталась справиться с грызущей тоской.

– Ты на чем-то сидишь? – поинтересовался шеф и, не слушая ее протесты, продолжил: – Я тебя видел. Тот чувак едва тебя задел, а ты ничего не успела сделать.

Конечно, что еще он мог подумать, учитывая репутацию «Денима»!

– Я успела! Я умею группироваться при падении.

– Ты потеряла равновесие. Дурь влияет на координацию.

– Я ничего не принимаю, – спокойнее сказала Лира.

– Допустим. Тогда почему ты устроилась к Дэну?

– Работа есть работа.

– Он платит копейки. Точно не из-за денег.

– Может, перейдем к части, где зачитывают приговор?

– Деньги у тебя должны быть. Разве нет? Наследство – штука сложная, но под твоей опекой Ричи Рич8…

– Хватит! – вспылила девушка и медленно подалась вперед, чтобы ремень безопасности не заблокировало. Дотянувшись до водительского сиденья, коснулась плеча мужчины за рулем. – Извините, остановитесь, пожалуйста…

Неважно, который час, какая погода за окном и где ее высадят. Она не собиралась слушать догадки о том, сколько денег им досталось после смерти родных.

– Спокойно, – мягко сказал Викинг, перехватывая ее руку. – Не отвлекай Колю… почему ты горячая?

Его пальцы скользнули под манжету куртки, и вскоре ладонь легла на Лирин лоб.

– У тебя температура, – озадаченно пробормотал Викинг. – Ударялась головой?

– Нет. Думаю, я простудилась.

Он без промедления сказал телохранителю:

– Поворачиваем на второй адрес, – и потом ей: – или в больницу?

– Нет-нет, не нужно в больницу, – запротестовала Лира, едва успевшая обрадоваться, что скоро окажется дома. – Я отдохну, и все пройдет.

Влад придвинулся ближе, в тишине щелкнула пряжка, и тканая змейка с легким шуршанием вернулась на исходную точку.

– Он только мешает. Тебе лучше лечь.

В голове сработала тревожная сирена: ремень нужно вернуть. Пульс участился, когда Влад взялся за конец ее бело-серого шарфа, стянул его и пристроил на своем плече.

– Давай, – предложил он и слегка взбил шерстяную подушку.

– Н-нельзя без ремня.

– Тихо, я буду тебя держать.

И в доказательство своих слов просунул ладонь под ее спину и соединил руки в кольцо.

– Я не могу… нельзя… Мама разбилась сорок дней назад. Они не были пристегнуты, – с нотками истерики в голосе объяснила Лира.

– Ш-ш, все хорошо. Здесь посередине есть еще один ремень. Он пройдет по здоровому плечу. Облокотись на меня, – убаюкивающим тоном произнес Влад, не разжимая рук.

Глупые, глупые инстинкты, они призывали хозяйку повиноваться и не усложнять ситуацию размышлениями. Собравшись силами, девушка отодвинулась, почти распластавшись по дверце.

– Лучше не надо. Я простужена, вдруг ты тоже заболеешь.

– За последние двадцать минут мы все могли заразиться. Но уговорила, от поцелуев воздержимся.

Вместо ответа она выдала нервный смешок и посмотрела в окно – до дома еще минут пятнадцать. Нужно что-то решать.

– У меня прохладные ладони.

Оборона растаяла, голова Лиры опустилась на скомканный шарф и каждая мышца ее тела превратилась в желе. Одна рука Влада приятной тяжестью давила в области талии, не позволяя сползти с сиденья. А вторую он охладил на стекле и положил ей на лоб, чтобы погасить пожар. Веки сами собой сомкнулись, и дыхание стало глубже.

Когда выпадает одно чувство, остальные обостряются. Запах сигарет и нота виски сплетались с чем-то пряно-древесным, мучительно знакомым. В закоулках памяти нашлась нужная полка – в первую встречу у него был этот парфюм. Не совсем типичное положение в машине, помноженное на температуру, странным образом влияло на вестибулярный аппарат. Лире казалось, что она парит в трех плоскостях, и каждый поворот отзывался головокружительной волной во всем теле, будто кто-то дергал ниточку, привязанную к воздушному змею. Легкое прикосновение к носу остановило полет, и картинка рассыпалась в одно мгновение.

– Ли, приехали.

Автомобиль не двигался, в салоне кроме них никого не было. Со второй попытки получилось подняться, но не удавалось сморгнуть песок, мешающий рассмотреть хоть что-нибудь.

– Не спеши. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше бы ты меня не будил, – проскрипела Лира, а Влад тем временем наматывал на нее шарф.

– Ты не носишь шапку, поэтому простужаешься. У тебя дома есть парацетамол?

– Да, а что? – она не стала оправдываться, что дело не в шапке, которую не стала надевать с учетом, что до такси было два шага.

– Прими его. Сейчас ходит грипп, при нем аспирин нельзя.

– Спасибо. Я знаю про синдром Рея.

Николай ждал их снаружи с сумкой наготове, которую босс забрал, проводил Лиру до лестницы и вошел за ней в подъезд. Почему-то захотелось извиниться за состояние стен и грязь на полу. Должно быть, он живет в приличном месте и забыл, что так тоже бывает. Но Влад и виду не подал, что его удивляет среднестатистическая площадка возле лифта. В кабине Лира брезгливо косилась на новые надписи и разводы неясного происхождения, а он молча поддерживал покачивающуюся девушку.

– Я уволена?

– Да, если еще раз попадешься на подобном или если провалишь премьеру. Выздоравливай.

Потом долго гадала: показалось, или Влад и правда нарушил слово, поцеловав ее горячую щеку.