Читать книгу Блуждая в тумане - Анастасия Константиновна Дока - Страница 6

Вспомни. Все началось с исчезновения.

Помню, как в семь утра зазвонил будильник на мобильном, и я вскочила так резко, что закружилась голова. В семь пятнадцать я стояла под душем и пыталась справиться с подачей холодной воды: кран, как всегда, барахлил, и я боялась, что держатель отвалится. Ему пора уже отвалиться, возможно тогда ты наконец починишь этот чертов кран, но, видимо, не сегодня – он все еще на месте. И да, я так и не смогла справиться с водой и теперь у меня покраснела кожа на большом пальце левой ноги.

В семь сорок я поставила яблочный пирог в микроволновку, ведь сегодня у тебя был важный день и помочь снять стресс мог только он – теплый бисквит с ароматными дольками.

В восемь ты так и не вышел из спальни, и я пошла тебя будить. Наши комнаты располагаются напротив, и сначала я заглянула к себе проверить не проснулась ли Катюшка, но она, как всегда, спала так крепко, что вряд ли бы проснулась, даже начнись война: это умение досталось ей от моего отца. У него был сон, которому мы с мамой всегда завидовали. Затем я накрыла Катюшку красным одеяльцем с белыми слониками, тем самым, что мы купили на хендмэйд-ярмарке неделю назад. Она его так любит: не заснет пока не укутается наподобие кокона и раскрывается только утром. Наша бабочка…

Бросаю взгляд на дисплей телефона – восемь десять. Иду в твою спальню. Пора просыпаться, а то ты опоздаешь на новую работу, а я не хочу, чтобы у тебя начались проблемы в первую же неделю.

Медленно поворачиваю ручку и слышу голос старины Элтона Джона: его рок-н-ролл всегда вызывает у меня улыбку, ведь он пел в день нашего знакомства. Мелодия не замолкает и меня немного настораживает то, что ты не берешь телефон. Ну же, ответь на звонок.

Я приоткрываю дверь и первое, что мне попадается на глаза это мобильник: он лежит на полу рядом с прикроватным столиком кофейного цвета. Вспоминаю, что не сварила тебе кофе, но ведь даже самый вкусный яблочный пирог потеряет долю своего очарования без чашечки ароматного напитка. Закрываю дверь и бегу вниз по ступенькам.

Восемь пятнадцать. Пирог давно остыл, кофе готов и его аромат будоражит мои нервные окончания. Как давно я не пила кофе! Ты все не спускаешься. Слышу, как к дому подъезжает машина и выглядываю в окно – это синий «датсун». Алексей приехал. Машу ему рукой и снова смотрю на часы – восемь семнадцать. Наконец раздаются шаги. Оборачиваюсь. Наверху стоит Катюшка: надела твои тапки и с важным видом спускается с лестницы. На последней ступеньке я ловлю ее в свои объятия. Она смеется, и я в очередной раз отмечаю насколько она похожа на тебя. Твой цвет глаз. Серый. Твоя улыбка. Смех. Мне даже кажется, что у нее твой овал лица. Ничего моего. Забавно.

– А где папочка? – спрашивает она с легкой обидой в голосе, и я понимаю, что у нее есть право на эту обиду. Из-за работы ты так редко проводишь с ней время, но теперь все изменится и уже к вечеру Катюшка перестанет дуться, а завтра, возможно, ты сам сможешь забрать ее из садика. Я знаю, она об этом мечтает.

Отодвигаю стул, а Катюшка уже тянется за остывшим пирогом, хватает самый большой кусок и смеется. Я любуюсь на нашу дочь – на нее невозможно не любоваться. Она даже ест в привычной тебе манере: быстро, толком не разжевывая. Каждый раз я боюсь, что она подавится. Я все время за нее боюсь.

Катюшка доедает кусок и тянется за следующим. В такие минуты мне кажется, будто время останавливается. Может так оно и есть? Но тут раздается звонок в дверь.

– Это папочка? – спрашивает Катюшка.

– Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, – отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? В голову лезут какие-то нелепые мысли о привидениях и человеке – невидимке, но мне не до смеха. Не успев открыть входную дверь, я бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Конечно, ты мог быть в ванной, но пройти в нее можно только через мою спальню, а сегодня ты туда не заходил. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял?

– Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится?

Слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты, наверно, в гараже и бегу туда прямо в тапочках, хотя и не понимаю, что тебе может там понадобиться, ведь у нас нет машины. Пахнет краской и бензином, но там пусто: может, ты как-то сумел незаметно пройти в гостиную?

Несусь обратно в дом, бегу в гостиную. В глаза бросается диван со слегка обшарпанной зеленой обивкой – я никогда не любила этот диван. Мы должны были его выбросить, но тебя все время что-то останавливало. Совершенно не вовремя я думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь.

Пробегаю глазами по стеклянному столику – здесь мы всегда играем в карты. В голову лезут воспоминания о нашей последней игре. Кажется, я выиграла или ты? И эта была игра на желание? Или на раздевание? Да, кажется, Катюшка тогда спала, на мне было жемчужное белье и мы… Что за мысли?! Зачем-то заглядываю под диван: тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. Ее Алексей подарил на наш первый юбилей и красными буквами на ней выведены слова «МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!»

Я думаю о том, что мои мечты давно сбылись и сейчас мне нужно только одно – найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки!

Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Помню, как у тебя разболелась голова. Я лично помогла тебе лечь в постель и ночью, когда ходила в туалет, заходила и проверяла, спишь ты или нет, ведь я знаю, что ты по ночам всегда работаешь, но накануне такого важного дня ты должен был хоть немного поспать. И ты спал! Спал, черт возьми!

– Мама, мамочка, что с тобой?

Я не знаю что ответить. Просто не понимаю, что происходит. Может Алексей знает, что за шутку ты придумал? Оборачиваюсь и вижу Катюшку: она напугана и теребит меня за подол халата.

– А где дядя Леша? – спрашиваю я и вижу ее теперь уже растерянное личико.

И только теперь замечаю еще одного человека – мужчину в полицейской форме.

…

Мария проснулась посреди ночи на мокрой от слез подушке и со спутанными от беспокойного сна волосами. За окном полная луна изменчиво глядела с небосклона. Она то появлялась, то исчезала в дымных облаках. Это было волшебство современного мира – наблюдать за жизнью ночного неба. Мария разглядела несколько маленьких звездочек, похожих на песчинки небесного океана и, наконец, смогла успокоиться. Сердце забилось в привычном ритме, а дрожь сошла на нет, и лишь слезы по-прежнему стекали по щекам: молчаливые и невероятно холодные.

Память возвращалась резко, скачками, но она уже могла точно сказать, что дом из сна настоящий так же, как и гараж, принадлежавший бывшему владельцу. Она не помнила ни его имени, ни фамилии, но знала, что он продал этот дом со скидкой. Цена была снижена из-за неудобства расположения ванной комнаты: мало кому понравится, когда твоя спальня совмещена с туалетом и душем. Ее это не беспокоило. Она просто хотела иметь возможность выезжать на свежий воздух – все остальное мелочи. Мария вспомнила и ожог. Палец действительно жутко ныл и пришлось, претерпевая боль, готовить завтрак. Это были гренки, и она помнила их вкус.

Вспомнила и расположение комнат, и поскрипывающую лестницу, и кремовые обои, и корзину с искусственными розами, и даже фотографию в рамке. Эти мужские глаза серого цвета волновали ее, заставляли сердце вновь сбиваться со своего ритма. Но как она ни пыталась, никак не могла вспомнить кем могли оказаться люди из сна, ведь она никогда не была замужем и у нее не было детей. Так кто же эти двое? И кто такой Алексей?

Сознание порой играет злые шутки и позволяет воображению путать настоящее и фантазии. Так подумала и Мария. Мужчина и девочка из сна лишь плод ее мечты. Она ведь не могла забыть, что у нее есть семья, правда? А внутренний голос настойчиво шептал: «Вспомни. Вспомни».

Но у нее не получалось.

Умывшись теплой водой и завязав волосы резинкой, она прошла на кухню и решила попытаться поесть. Последнее, что она ела это бутерброд с сыром и было это давно – перед походом к психологу. Это воспоминание ужасом отозвалось в каждом из ее нервных окончаний. Виктор Андреевич был убит. Убита была и администратор Ольга. Это словно кошмар, сквозь который не может пробиться даже тоненький луч света. Вся ее жизнь после аварии – это кошмар. Аппетит разом пропал, и она тяжело опустилась на табурет у окна. На кухне было прохладно: отопление еще не включили после лета, но холод, царивший в ее памяти был куда сильнее.

Так она и просидела до самого утра напуганная, растерянная и бесконечно одинокая.