Читать книгу Истории 9 женщин - Анастасия Лисица - Страница 3

Небесный Бьюик Apollo 1908, неотразимый MAN и она, в черных очках, проскользнули по малюсеньким улицам прошлого. Она следовала к этому месту с будоражащими воспоминаниями и гордостью, та самая Эста, которая покорила сердце неприметного Раввина.

Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.

Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.

Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.

Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.

Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.

Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.

Она отворила дверь, забыв покрыть голову. Зал был пустой и свободный.

Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.

Она отворила дверь, забыв покрыть голову. Зал был пустой и свободный.

Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.

Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.

Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.

Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.

Она отворила дверь, забыв покрыть голову. Зал был пустой и свободный.

Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.

Она отворила дверь, забыв покрыть голову. Зал был пустой и свободный.

Эста прошла внутрь и вслушалась в чарующую тишину девственного зала, ауру которого никому еще не довелось испортить.

Воспоминания, связанные с его ароматами, чертами, сумасшедшей харизмой и скрытой сексуальностью под чернейшим, тайным одеянием, всплывали в мозгу Эсты.

Эта неоднозначность возбуждала, как и раньше, именно тут, посреди великой общины.

Она присела на скамью, сняла лиловый платок и немного раздвинула колени. Юбка легкого плетения непослушно раскрылась, ноги освободились от роли и правил. Эста вернулась в мир порочного детства. Тогда всё было по-другому – никаких контрактов, условий и масок. Всю эту радугу мыслей уловил легкий ветерок, вторгшийся без спросу сквозь открытые двери. Эсте хотелось отдаться молебной ауре и его духу, так откровенно впитавшемуся в эти стены.

– Сегодня вторник, и я ничего не знаю о его расписании, – прошептала Эста, едва сомкнув глаза. Она смотрелась так вычурно среди всего, что ее окружало. Эта эклектика в ее присутствии отдавала легким психологическим архаизмом, написанным кем-то на грани срыва.

– Эста, ты с ума сошла? Что ты делаешь в городе после скандала?

Он выпучил глаза. Мистер X. Так я буду продолжать свою повесть, дабы не затронуть чувства тех, кто посмеет узнать себя в этой истории.

Любимый Х! – Эста попыталась приблизиться, но он отступил.

– Я просил тебя никогда не возвращаться в город. Я дал тебе для этого все.

– Ты дал мне билет в один конец и убежище. Я ни о чем не жалею. Прошло уже 15 лет, поверь, я должна была тебя увидеть.

– Эста, я болен. Моя жизнь летит под откос, и я уверенно падаю вниз. Буду откровенен, я не вспоминаю о том, что однажды случилось. Это табу.

Солнце светило так ярко, что Х зажмурился, шляпа сползала с грязных волос, а запахи пота буквально сводили с ума юную Эсту.

Период овуляции, молодая упругая грудь и стройные ноги вскружили голову пожилому Раввину.

Они стояли друг напротив друга, в разных образах, и желали друг друга как никогда. Они были представителями разных социальных слоев, их профессии не соприкасались даже в мечтах, возникавших у тех, кто был под толстым слоем вранья.

Тем не менее, эти двое перемешались вместе со священными запахами почти затухших свечей, перемешались и их желания, воспоминания и та самая память тел, которую практически невозможно стереть временем. И плевать, на какой ступеньке социального слоя ты сейчас находишься.

– Х, я приехала за тобой. Я хочу быть с тобой. Теперь у меня достаточно возможности и денег. Ты даже не представляешь, сколько дал возможностей порнобизнес…

– Эста…

Он будто не реагировал на слова и звуки…

– Пошли со мной, водитель ждет нас. Пора покончить с тем, чему ты не принадлежишь…

Эста сняла с него шляпу, стянула черный пиджак, взъерошила волосы и непосредственно рассмеялась. Он молчал, тихо наслаждаясь моментом. Казалось, он ждал ее взросления, становления и принятие того, что она другая. Среди всех приходивших на службу детей, среди всех девочек, подавлявших своё естество, Эста смотрела вверх, выше всех людей и домов, построенных ими. У нее была цель, нарисованная таким же цветом, как небесный Бьюик Apollo.

– Прошу, не останавливайся, иди за мной, мы едем туда, где тебе не придется быть тем, кем ты не являешься. Но придется принять то, что я актриса взрослого кино с приличным годовым оборотом. Та мысль, что ты сможешь быть моей отдушиной, фантазией из детства, побуждает меня творить и любить…

Я хочу забыть то, что было, и начать делать то, чего не было. К чему все статусы, маски и грани…

Все это время Эста без умолку говорила, ведя Мистера Х за руку к авто.

Эста, как обычно, решила плюнуть прямо в лицо всем моралям и правилам. Она наконец-то почувствовала себя полноценной, однажды пообещав себе, что, когда разбогатеет, заберет любимого Раввина из плена людей, к которым он не принадлежал. Так и случилось, сегодня, 19 февраля 1999 года.

В 17.15 небесный Бьюик просвистел мимо преданной месту толпы, оставив привлекательные запахи тайны, покрытой сексуальным цветом легкого шлейфа. Со скоростью 120 км/ч нетрадиционная любовь эклектичных личностей неслась по трассе Pacific Coast Highway…