Читать книгу Неудачница - Анастасия Медведева - Страница 4

Глава 4. Вот и сказочке конец

Оглавление

Просыпаться не хочется… Бог мой, как не хочется просыпаться! Я несколько раз выплывала к самой грани реальности, но вновь возвращалась в объятия сна. Словно что-то держало меня, не давая проснуться; не позволяя вернуться туда, где…

Я резко распахнула глаза. Мир вокруг слегка плыл, но это было нормально – после крепкого алкоголя я всегда отхожу долго. Осматриваюсь по сторонам. И не могу идентифицировать помещение: просторная спальня с минимумом мебели, зато с огромной постелью – на которой я и лежала. За окном явно не раннее утро, но плотно задвинутые шторы скрывают от меня время суток, погружая комнату в приятный полумрак.

Пожалуйста, только не это.

Пожалуйста, только не это!

Я отодвигаю одеяло и обнаруживаю на себе вчерашнее платье.

Спасибо тебе, Боженька…

Осторожно спускаю ноги на пол и встаю; в дальнем углу просторной комнаты стояло огромное зеркало в полный рост – двигаюсь к нему, застываю.

Да за что ж мне всё это?!. Как я могла в ЭТОМ вообще вчера ходить?.. Как меня в клуб-то пропустили?!?!?! Ладно, вру сама себе – в клуб пропустили спокойно, там как раз место таким, как та девица, что смотрела на меня из отражения. А в следующее мгновение мою голову поразила другая мысль: платье уничтожено безвозвратно! Я не смогу пришить подол, постирать и сказать, что так и было! Чёрт! Черт-черт-черт! Как я позволила сделать это?! Я что, вообще страх вчера потеряла? Выходит, потеряла…

Начинаю быстро проматывать в голове, где мог оказаться внушительный кусок самой дорогой в моей жизни ткани… Выходит плохо, помню только как Лина резвым движением оторвала его прямо на мне перед клубом, а в клубе…

Танцы… виски… поцелуй…

Я села прямо на пол.

Нельзя, нельзя быть такой неудачницей! Я запустила руки в волосы: не помню момента, когда лишилась прически, но, кажется, это произошло до того, как меня уложили на эту кровать. Хорошо. Потому как, засни я со всеми теми шпильками – и голова сейчас болела бы адски…

Ха. Как будто она может болеть сильнее…

Медленно поднимаюсь с пола и осторожно иду к двери. Не могу даже мечтать, что эта квартира не Его. Что я вчера наговорила?.. Воистину, бесстрашие должно быть записано, как восьмой смертный грех. Особенно бесстрашие, подогретое алкоголем.

Я тихонько приоткрыла дверь и огляделась – никого. Крадусь по просторному коридору в поисках ванной комнаты, таковая находится довольно быстро; стараясь не смотреть по сторонам и не дивиться внутреннему убранству данного помещения, быстро делаю все свои дела, умываюсь и вытираюсь Его полотенцем. Смотрю на себя в зеркало: без макияжа лицо выглядит безобразно детским в обрамлении пышных (после причёски у меня прям грива) волос и при наличии на теле такого яркого и короткого платья, слегка растянутого после сна. Я в лёгкой панике – косметики у меня с собой нет, новая сумочка смогла вместить в себя лишь ключи, блеск для губ и телефон. Телефон!

Медленно отступаю к двери, прислушиваюсь к звукам: ощущение, что квартира пуста. Что ж, это вполне возможно. Вряд ли Глеб Самойлович остался дома в рабочий день – сторожить мой сон. Уже смелее выхожу в коридор и исследую пространство на наличие прихожей. Где-то же она должна быть, в конце концов? Раз моя сумка не обнаружилась в спальне, значит, она должна быть в прихожей… Вот только комнат в этой квартире было столько, что я искренне опасалась, что попала в кроличью нору, и теперь надо мной тихо ржёт безумный шляпник, наблюдая, как я блуждаю по зачарованному коридору.

Подхожу к концу этой бесконечной площадки и облегчённо вздыхаю – прямо передо мной лестница на первый этаж. По ходу, меня отправили ночевать на второй уровень. Даже думать не хочу, как тяжело было тащить моё спящее тело наверх… Тихонько спускаюсь, всё ещё ожидая, что злой брюнет выскочит из любого угла и начнёт мстить за вчерашнее. Как он будет мстить, я почему-то не задумываюсь – страшен сам факт.

Но нет, первый этаж его апартаментов так же пуст. Я нахожу сумочку с телефоном на широкой барной стойке посреди кухни студии, быстро достаю девайс и осознаю сразу несколько вещей.

Во-первых, сейчас почти час дня…

Во-вторых, судя по пропущенным от Лины – мой босс на работе, в отличие от меня. И моя фея не знает, что я в данный момент нахожусь в его квартире: в достоверности данного факта (что квартира принадлежит Глебу) я убедилась, обнаружив на диване папку с документами из приёмной…

И, наконец, в-третьих – я абсолютно точно лишилась подруги. Пропущенный от Ленки заставил меня вспомнить, что я предложила ей провести вечер вместе и постараться вспомнить, почему мы раньше дружили и почему решили жить вместе… Но сообщение, пришедшее через пять минут после звонка, расставило всё по местам. Оно было длинным и гласило дословно: «Мила, я всё понимаю, твоя новая работа не дает тебе и шанса снизойти до нас, смертных. Но встречу назначала не я, а ты. А, раз ты такая занятая, да и ночевать тебе явно есть – где, я решила не откладывать новость и сообщить тебе прямо так: мы с Ваней решили жить вместе. В моей съёмной квартире. И да, я говорю «моей», потому как, ты должна помнить, что не заплатила за неё ни разу: ни в прошлый месяц, когда ты только устроилась на работу, и я позволила тебе отдать деньги позже, ни в этот месяц, когда зарплату ты уже получила, но вкладываться за аренду не пожелала. В общем, вещи твои собраны и ждут тебя в коробках в коридоре – ключ оставь в прихожей, а дверь захлопни. Удачи тебе на новом месте»

Последние слова меня добили. Я даже чуть не сломала телефон, крепко сжав его в руке, но сдержалась – в моём нынешнем положении я не имела права на порчу собственного имущества. И так от этого самого имущества ничего не осталось.

Рассеянно смотрю по сторонам, обнаруживаю кофе машину, решаю, что добрая порция кофеина мне не помешает. В холодильнике обнаруживаю сливки, в шкафу – приправы, среди которых нахожу корицу; делаю себе горячий напиток. Затем подхожу к барной стойке и начинаю тихонько потреблять внутрь, думая о своей несчастной жизни, о грядущих сложностях в поиске работы, о долговой яме, почему-то о Бунине, потом о Горьком с его персонажами пьесы «На дне»… Тру слегка замерзшую ступню о голень другой ноги, ощущаю тяжесть пышных волос на спине, чувствую приятный вкус корицы на кончике языка – вот оно, моё похмелье. Все чувства обостряются, но голова почти не способна генерировать рабочих идей. Опасное состояние.

Потому, когда входная дверь открывается, я даже не шевелюсь. Просто знаю, что если позволю себе запаниковать, то побегом с кухни и прятками в ванной всё не обойдётся. Неее, даже самой страшно, чего я могу учудить – потому стою спокойно, продолжая пить кофе и тереть замёрзшую ступню о теплую голень. Поворачиваю голову к зашедшему Глебу и несмело улыбаюсь.

В этот момент в строгих прищуренных глазах шефа что-то меняется…

Однако, зафиксировать изменение я не успеваю, потому что следом за Глебом в квартиру заходит Лина.

– Ну, здравствуй, спящая красавица, – пропела фея, подплывая ко мне с полным пакетом еды и с увесистой косметичкой. Моей косметичкой, которую мне подарили вчера за количество приобретенной косметики, – Видок у тебя, конечно, тот ещё, – оставляя косметичку на барной стойке и уходя вглубь кухни, замечает Лина, – Прям, ночная бабочка.

– В таком случае ты – её создательница, – грубовато отвечает Глеб, который, с момента своего прихода не отрывает от меня глаз.

Вновь недовольных глаз.

– Каюсь, перебрала вчера, – сознаётся Лина, ничуть не испытывая мук совести.

– Когда наряжала её или когда напивалась в клубе? – Глеб бросил на фею холодный взгляд, затем кивнул мне, чтоб шла за ним.

Ну, вот она, расплата. Сейчас мне скажут всё, что обо мне думают, а я даже ответить не смогу, потому как действительно виновата.

Эта мысль загорелась желтой лампочкой в моем в мозгу, потому я решила идти на опережение – как только Глеб сел на широкий белый диван и рукой предложил занять место рядом, я аккуратно опустилась на самый краешек в самой дальней части предмета мебели и тихо, чтобы Лина не услышала, сказала:

– Простите меня, пожалуйста.

Даже голову опустила, потому как стыдно было и вообще… кротость – наше всё. Особенно ввиду грозящих кредитов и поиска новой работы.

Поднимаю голову, так и не дождавшись ответа, и вижу странную картину: на лице у Глеба ходят желваки, да и сам шеф выглядит так, словно я его только что волчьей ягодой накормила.

Плохо, Мила, плохо… монстры не любят слова «пожалуйста», они понимают только язык силы. Уже собралась, было, использовать вариант «атакуй в наглую, заявляя, что он сам во всём виноват», как шеф склоняет голову набок, как-то странно заглядывая в мои глаза, и спрашивает тихим таким, страаашненьким голосом:

– А за что именно вы, Мила Георгиевна, сейчас просите прощения?

На «вы» стал обращаться.

Не просто «плохо». Хуже некуда!

– За то, что я так внезапно напилась и начала буянить, – отвечаю тихо-тихо, так, что шефу даже приходится наклониться ко мне, чтобы расслышать.

– То есть за то, что вы не давали мне прикоснуться к спиртному, мотивируя это наказом от моей бывшей личной помощницы, вы извиняться не думаете?

Я вновь опустила голову, пытаясь скрыть румянец. Конечно, не думаю! Там я была абсолютно права! И поступила так, как должно было поступить хорошей работнице.

– Что-то в вашем лице наталкивает меня на мысль, что нет, – продолжил шеф опасным, предостерегающим голосом, – Вы также не собираетесь просить у меня прощения за то, что сорвали мне несколько встреч на приёме губернатора, напившись с четырёх бокалов и угрожая здоровью всех особей мужского пола своей обувкой?

Что-то в его словах начало сильно меня напрягать, но я не стала заострять внимание, потому как всё моё существо отозвалось в протесте на его заявление: он ведь сам не хотел идти на этот прием! И напилась я лишь потому, что спасала его от неизвестных последствий после употребления алкоголя!

А Глеб Самойлович тем временем продолжил:

– Также, чувствую я, вы не собираетесь просить прощения за то, что поцеловали меня?

Ой, как жарко!

Я сижу, ни жива, ни мертва, опустив голову, с ручками, сложенными на коленях, и не знаю, что сказать.

Это был самый спорный момент в моих рассуждениях – должна ли я была просить у него прощения за Это? Если рассуждать здраво (а сегодня с похмелья у меня получается крайне плохо), то он сам усадил меня на себя! Даже самая глупая девушка в таком случае задалась бы вопросом, зачем он это сделал? А я глупой не была. По крайней мере, не всегда. Да, сегодня у меня с соображалкой туго, но, в конце концов, красный диплом университета о чём-то да говорит?..

Мотнула головой, запутавшись в своих мыслях.

– То есть, не собираетесь? – ещё тише и ещё мягче спросил шеф.

Ой! Я ведь не с ним разговаривала!

Поднимаю голову, испуганной ланью смотрю на него. Выдавливаю первое, что пришло в голову:

– Вы сами виноваты.

На лице Глеба появляется выражение, опознать которое я не в силах.

– И в чём же я виноват? – медленно переспрашивает он.

– Хватит мучить девочку! – неожиданно ворвалась в наш разговор Лина с лопаткой и бутылкой оливкового масла в руках, причём лопатка была вытянута вперёд в обвинительном жесте, – В начале заставил её пройти через весь этот ад, а теперь пытаешь её за то, что девочка слегка расслабилась!

– Слегка расслабилась? – Глеб поднял брови вверх, – Она чуть не опозорила меня на приёме губернатора, – напомнил он холодным, как лёд, голосом.

– На который ты потащил её в первый рабочий день! – Лина взмахнула руками, – Глеб, будь снисходителен – от тебя не убудет!

– А с чего это ты вдруг так её защищаешь? – шеф перевёл недовольные очи на Лину, – Мне напомнить, кто виноват в том, что она напилась?

– Ты будешь мясо или рыбу? – фея тут же упорхала на кухню, только пятки сверкали.

А я смотрела на это и дивилась – а что вообще происходит?..

– Значит, так, Мила Георгиевна, – начал, было, шеф, как я вновь его перебила:

– Перед тем, как погоните меня из своего дома, пожалуйста, выполните три последние просьбы!

Глеб замер, недоверчиво глядя на меня. Причём я никак не могла понять, от чего он больше удивлен: от того, что я заранее знаю, что он меня погонит, или от моей наглости, что попросила выполнения сразу трёх желаний.

– Слушаю, – кажется, чисто из любопытства спросил он.

Фффух, а теперь собрать всю волю в кулак…

Я подняла на него глаза и заговорила со всей убедительностью, на которую была способна:

– Я уверена, что моя первая просьба для вас достаточно ожидаема, но я всё же попрошу – не требуйте с меня деньги прямо сейчас. Я знаю, вы принципиальный человек, но заплатить за платье и туфли в данный момент – я просто не в состоянии: мне не дадут кредит, пока я не найду новую работу, – протараторила, сжав руки в кулачки, затем, не давая ему опомниться, продолжила, – Моя вторая просьба связана с первой: пожалуйста, скажите, не видели ли вы подол от моего платья – я потеряла его на вчерашнем… – замолкла, едва не сказав «балу», но тут же исправилась, – мероприятии, кажется, где-то перед клубом… Я понимаю, вам не до того было, но, может, я смогу пришить подол обратно и отнести в химчистку – а после этого сдать обратно в магазин, потому что двухсот тысяч у меня в кармане точно не завалялось. Вдруг примут? – и я с такой надеждой посмотрела на шефа, что тот вынужден был как-то неловко пожать плечами, не желая расстраивать меня, разрушая мои надежды, – И моя третья просьба, и последняя, пожалуйста, не гоните меня на улицу прямо сейчас – мне нужно всего лишь полчаса, чтобы найти в интернете новую квартиру, я обещаю, что не буду вам мешать – посижу где-нибудь в уголке, вы меня и не заметите, просто на данный момент у меня нет места, куда бы я могла уехать, а все мои тёплые вещи находятся на другом конце города, в квартире, из которой меня только что выселили.

Держаться. Держаться. Держаться, не плакать! Смотреть ему в глаза и не плакать! Ты сильная, Мила! Ты не покажешь ему своей слабости!

– Вас… выгнали из квартиры? – медленно переспросил Глеб Самойлович.

– Я забыла оплатить аренду за два месяца, а подруга… – я сжала челюсть – Лена больше не заслуживала такого статуса, – Она решила жить в квартире со своим парнем. Так что я вроде как… бездомная.

– Это та самая фифа с четырнадцатого этажа? – подала голос Лина, которая, как выяснилось, всё это время слушала мой монолог, – Я ж говорила – гнать её надо было.

– Почему? – слегка обиделась за бывшую подругу я.

– Да её оставили-то только из-за тебя, – отмахнулась фея, облокотившись о барную стойку.

– Лина! – жестко одернул её Глеб, после чего фея с невинным видом упорхала обратно в глубину кухни; затем шеф вновь перевёл взгляд на меня, – Ты хочешь сказать, что сейчас тебе некуда идти? – медленно переспросил он.

Я подобралась. Признаваться в этом было неприятно.

– Да, – кивнула, стараясь не раскваситься от собственной неудачливости.

Даже интересно, куда она в очередной раз меня заведет?..

В глазах Глеба мелькнуло что-то очень подозрительное. Искорка легкого триумфа. Но она исчезла также быстро, как появилась, сменившись привычным высокомерием.

– У меня есть к тебе предложение, Мила, – вольготно перешёл на «ты» мой чудовищный шеф.

И как-то мне сразу так нехорошо стало… от такого его предложения.

– Слушаю, – совсем тихим голосом сказала ему.

– То, что ты вчера вычудила… – голос Глеба тоже зазвучал тише, словно он не хотел, чтобы Лина слышала его слова, – за это, как ты понимаешь, полагается увольнение.

Я поникла. Конечно, я понимала это! Зачем озвучивать вслух очевидное?..

– Но я готов в первый – и в последний! – раз закрыть глаза на твой проступок… и не наказывать тебя… – продолжил шеф, а я недоверчиво взглянула на него; неужели он проникся моей речью, вырвавшейся из меня экспромтом в момент глубокого отчаяния?.. неужели моя пресловутая удача всё ещё при мне?.. В это время Глеб продолжил: – Я оставлю тебя в компании на должности моей личной помощницы, – (тут надо обязательно пояснить, что в этот момент мои глаза по форме начали напоминать два очаровательных мимимишных блюдца, а шеф все продолжал…), – И не буду штрафовать тебя за сорванные на приёме встречи. Как не буду выписывать тебе выговор за неприемлемое поведение, порочащее имя компании. И даже не буду напоминать о том, что произошло в клубе…

– Правда, не будете? – тут уж не выдержав, искренне изумилась я.

На лице Глеба мелькнула неопознанная реакция, словно с последним своим обещанием он слегка поторопился, но шеф быстро взял себя в руки, и его лицо вновь стало слепком из нечитаемых эмоций:

– Не буду… – ответил он, почему-то проигнорировав подтверждение слова «правда».

– Но… у всего этого есть своя цена, – вновь тихо произнесла я.

Ясен пень, что есть цена! Как бы теперь не попасть к Глебу Самойловичу в ещё большее рабство…

Я прикусила губу, представляя, что может предложить мне монстр, искренне полагающий, что он – Носитель Правды. А в том, что сын гендиректора явно ошибается в оценке себя, я вчера убедилась абсолютно точно: вот уж про кого выражение «в чужом глазу соринку видим, в своём – бревна не замечаем».

– Я так понимаю, что в данный момент ты испытываешь проблемы с жильем, – протянул Глеб, осторожно косясь в сторону Лины.

– Да, – вновь пришлось кивнуть мне.

Он что, мне сейчас предложит квартиру снять за счёт фирмы? Неееет, рождество ещё не скоро, да и день рождения мой только через пару недель. Мне просто не может так подфартить!

Смотрю на него с ожиданием, сама, не веря в своё счастье…

– А я испытываю проблемы с поиском домработницы, – тем временем продолжил шеф, слегка сбивая меня с толку, – Лина, конечно, выручает меня, но я не могу требовать от неё постоянного присутствия…

– А почему вы испытываете проблемы с их поиском? – недоуменно спросила я.

Сейчас столько агентств, предлагающих свои услуги, а у шефа столько денег, – что это кажется невероятным.

– Они слишком часто увольняются, поработав с месяц и получив приличную зарплату, – откинувшись на спинку дивана, недовольно протянул он, – Мне нужен кто-то на постоянной основе, – и Глеб перевёл взгляд на меня.

Э…

Мм…

Чего?

– Вы хотите, чтобы днём я была вашей личной помощницей, а вечером… домработницей? – недоверчиво переспросила, надеясь, что мой мозг меня подводит, и выводы, которые я сделала – лишь плод моей фантазии… но Глеб Самойлович продолжал смотреть в мои глаза, никак не опровергая сказанное, – Как вы это себе представляете?.. – искренне изумилась.

– При неукоснительном соблюдении правил субординации – очень даже просто, – спокойно отвечает шеф.

– А что, по-вашему, должна представлять собой эта самая субординация? – ещё больше изумилась, – На работе ни слова о доме, а дома – ни слова о работе? А вы подумали, как я вам в офисе буду в глаза смотреть после того, как постираю пару ваших трусов? – я настолько ошалела от его предложения, что вся моя кротость и покорность быстро вылетели в трубу, смещённые природным сарказмом и абсолютным недоумением.

– Поверьте, Мила Георгиевна, стирать за собой я приучен. А вообще – машинка в помощь, – огрызнулся шеф, а я поняла, что-таки смогла вывести его из себя.

Но он сам виноват!

– И вот это ваше постоянное перескакивание с «ты» на «вы», – тут же заметила я, коротко потыкав в него пальцем, – Где здесь граница той самой субординации, которой вы требуете от меня?

– Стирка моих трусов – единственное, что влияет на принятие вами решения? – холодно уточнил Глеб Самойлович, проигнорировав мой вопрос.

– Да, – почему-то покраснев, сказала я.

Здраво оценить его предложение мне мешало похмелье, так что на данный момент его нижнее бельё волновало меня больше всего. Уж не знаю почему.

– Тогда идёмте в кабинет, – он резко поднялся на ноги и, не дожидаясь меня, пошёл в дальнюю комнату первого этажа.

– А зачем нам в кабинет? – начиная нервничать от всей этой «внезапности», тут же спросила я, тем не менее, посеменив следом.

– Подписать контракт и отправить его моим юристам, – бросил через плечо Глеб, проходя по коридору, затем открыл дверь в кабинет и впустил меня внутрь.

Я с удивлением осмотрелась по сторонам, отмечая хороший вкус хозяина квартиры: полки с книгами, широкий стол из темного дерева, удобное кресло, мягкий ворсистый ковёр кофейного цвета, торшер в углу и приятный терпкий запах, витавший в кабинете – всё это создавало неповторимый уют в рабочем помещении.

Лично я бы работала здесь день и ночь!

Украдкой смотрю на Глеба, который по-хозяйски устроился в своём удобном черном кожаном кресле и включил компьютер, выжидательно глядя на экран.

– А зачем нам подписывать договор? – осторожно спрашиваю, припоминая, что свой договор о вступлении в должность я так и не подписала.

Единственная бумажка, где я ставила подпись после появления в моей жизни сына гендиректора – это заявление о переходе в штат Глеба. Да и должность всё ещё не моя: Лина вчера очень четко дала понять, что я только стажируюсь… Вообще со всеми этими новыми событиями я так и не удосужилась узнать о своих перспективах. Ровно, как и о сроке стажировки. И о зарплате… И я все ещё не проверила состояние счета на своей карте, ведь мобильный банк отключила ещё месяц назад в целях экономии.

– Со всей своей прислугой я всегда подписывал договор о найме. Ставя свою подпись, вы обязуетесь не распространять какую бы то ни было информацию обо мне посторонним лицам.

– А зачем мне её распространять? – вновь искренне изумилась я.

Неужели он думает, что за дверью квартиры его ждёт орава влюбленных поклонниц, желающих узнать размер его носков?

Или я чего-то не понимаю?

– Вам, может, и не за чем, но охочие до подробностей моей личной жизни журналисты периодически находят способы выйти на связь с моей прислугой. Однако, желтая пресса – это не то, что заботит меня в первую очередь. Своей подписью вы также обязуетесь не распространять информацию о компании, которую сможете услышать случайно во время моих переговоров по телефону. Я не собираюсь прятаться по комнатам во время важных звонков, – он так выразительно посмотрел на меня, что я смутилась – не думает же он, что я буду подслушивать! тем временем Глеб продолжил: – это мой дом, и здесь действуют свои правила.

– Хорошо, – кивнула, принимая к сведению, что мой шеф ещё и параноик, – И на какой срок вы хотите подписать контракт?

– Думаю, три месяца – самый оптимальный вариант, – уходя с головой в файлы на рабочем столе, словно в проброс, сказал Глеб.

– Три месяца?! – я уставилась на него, как на сумасшедшего, – А если я раньше уволюсь из вашей компании? Или не смогу соответствовать вашим ожиданиям? Вы же даже не пробовали моей готовки! – всплеснула руками, не найдя аргумента убедительней.

– Ваш контракт в компании в качестве моей личной помощницы будет тесно связан с новым контрактом в качестве прислуги в моём доме, – вновь не глядя на меня, а уставившись в экран, сказал Глеб, чуть прищурив глаза и выбивая на клавиатуре какой-то запредельный ритм.

– Но…

Я замолчала. Сказать мне было просто нечего: его предложение хоть и было убийственным по неожиданности содержания, тем не менее, мгновенно решало сразу несколько моих проблем – вопрос денег, вопрос жилья, вопрос трудоустройства. И хоть я мало представляла, какую работу смогу делать по дому, если буду возвращаться с работы так же поздно, а уходить на неё также рано, я не могла не признать – это реально выход. А три месяца в компании дают мне гарантию того, что я смогу накопить достаточно средств, чтобы расплатиться с Линой за свой сказочный наряд… Кстати, о наряде…

Я неловко пригладила несуществующие складки на платье и хотела, было, озвучить новую просьбу вслух, как принтер в углу неожиданно ожил, рождая на свет прямое доказательство конца моей сказки…

– Мила, распишись здесь, здесь и здесь, – Глеб тут же подал мне ручку и заставил поставить подпись сразу не нескольких листках, не давая возможности ознакомиться с контрактом.

– А я… – я потянула, было, руки за бумагами, как они тут же были отправлены шефом в сканер.

– Я отправлю их своему юристу, чтобы закончить с этим делом как можно быстрее, – сказал он, вновь с головой уходя в процесс на этот раз уже сканирования контракта.

– Но… – заметила, как бы, между прочим.

– Отправляйся к Лине, она покажет тебе, где что находится на кухне. Чуть позже я проведу экскурсию по квартире, а сейчас мне нужно разобраться со всей работой, которую я сегодня взял на дом, – и он вновь так выразительно посмотрел на меня, что на моих щеках расцвел румянец: ну, да, я сегодня проспала и на работу не вышла… надеяться, что он спустит мне этот прогул, было бы глупо, так что лучше не раздражать его по пустякам и по возможности выполнять его просьбы…

– Скажите хотя бы, когда я смогу ознакомиться с содержанием контракта? – собрав все свои растёкшиеся по полу мозги в кучку, настойчиво уточнила я, остановившись у самых дверей.

Думала ли я, что там будет пара пунктов, которые мне, мягко говоря, не понравятся? Думала. Допускала ли мысль, что Глеб захочет отыграться на мне за моё поведение на приеме и в клубе? Допускала. Но срок контракта говорил о том, что он не рассматривает вариант «довести до бешенства и дьявольски хохотать, глядя в след убегающей и давящейся от слез – мне»… Да и вряд ли мой контракт будет чем-то отличаться от тех, что подписывали другие домработницы. К тому же, он не сможет заставить меня делать что-то, чего я не хочу, – так что паниковать заранее было бы глупо.

Но почитать условия я просто обязана! Причём в ближайшее время.

– Я распечатаю его для вас вечером, – глядя мне в глаза, отрезал Глеб, и я тут же ретировалась из его кабинета – переход на «вы» всегда означал крайнюю степень недовольства шефа…

Таааак. А теперь – Лина.

Неудачница

Подняться наверх