Читать книгу Три повести. Вода - Анастасия Н. - Страница 4

Пару дней Машу никуда не водили и никто не звал. Ни в лабораторию, ни в другие места. Лаборант не заходил. Она побаивалась сама ходить по кораблю, но все же любопытство брало вверх. Тем боле, что постоянно находиться в закрытом пространстве было тяжело. Ей было интересно, на каком этаже она находилась, и она стала бродить по коридорам искать что-то похожее на лестницу. Мимо нее периодически проходили люди. Они не обращали на нее внимания, не останавливали, не смотрели на нее, будто она невидимка. Ей казалось, что она обходила все коридоры, но так и не увидела ничего, похожего на лестницу. На одном из завтраков она спросила у лаборанта, где можно найти проход на другой этаж. Он, на удивление, не спрашивая ничего, объяснил, что на пересечении главных коридоров есть двери со стрелками вверху и внизу. В них лифт. Хотя Маша не видела таких дверей, решила опять искать. Идя по коридору, в котором обычно тихо, она услышала, как кто-то выругался вдалеке. Она увидела, что впереди идет женщина в синей форме, а за ней кто-то плетется, наклонив голову. Когда они прошли мимо, у Риа ушла душа в пятки. Сзади плелся человек в серой форме, тощий, бледный, остриженный налысо. Его белую прозрачную кожу покрывали выпирающие синие вены. Когда он шел мимо Маши, он повернул к ней голову. Они встретились глаза в глаза. У него были затянутые белой пленкой глаза.

Маша отшатнулась и ударилась об стену. Она обернулась, рядом была дверь, но на ней не было значков. Она посмотрела в сторону уходящих людей, они уже скрылись за поворотом. Наконец, на одном из перекрестков она увидела двери, на которых были стрелки вверх и вниз. Они были едва заметны. Риа открыла дверь и оказалась в прозрачной капсуле без кнопок, с тусклым освещением. Она посмотрела вниз, там было темно, вверх – тоже темно. Не понимая, что делать, она ощупала стену, но ничего не нашла. Вдруг дверь опять открылась и в кабину зашел человек с бледной кожей. Маша прислонилась к стене. Человек не обратил на нее внимания. Он произнес:

– Цоколь, – и лифт поехал вверх.

Они вышли в месте, которое, по всей видимости, было похоже на чердак. Над головой была полусфера из воздуха. На этаже не было ничего, только пол. Сверху плавали рыбы. Они тучами разлетались в стороны, когда корабль приближался к ним. Маша застыла. Она даже в тоннелях не видела такого. Она подошла к краю, взглянула вниз. Корабль плыл не глубоко, виднелись водоросли и темное дно. Сверху, казалось, просвечивался свет. Значит, они были недалеко от одной из Башен.

– Там красиво? – спросил бледный человек.

– Где? – испуганно спросила Маша, на миг забыв о том, что кто-то рядом.

– Там, куда ты смотришь.

Маша замешкалась, она не ожидала разговора с этим человеком. На корабле с ней практически не разговаривали. Тем более не спрашивали, что она думает.

– Ну, не знаю. Там темно и совсем немного видно свет вверху, на поверхности. Много рыбы, она косяками плавает вокруг нас. Водоросли. Немного похоже на театр теней, – старалась Маша описать, что видит.

– Театр теней, – произнес человек, – два слова, описывающие мою жизнь. Когда я сюда попал, я хорошо видел, но с годами свет начал меркнуть. Подопытный кролик. Нас не убивают, потому что мы эксперимент. Они не убивают свои эксперименты.

Маша смотрела на бледного человека, потупившегося в пустоту. Тысячи вопросов летали в ее голове. Она хотела знать, куда попала, что за люди ее окружают. Что случилось с этим человеком.

– Как давно Вы здесь? – спросила она.

– Здесь не считают время. Здесь ничего не меняется. Здесь нет времени. Время там, где перемены. Там, где рождаются. Там, где умирают.

В помещение вошел еще один человек. Его шаги послышались сзади. Это была женщина в форме.

– Почему Вы не на своем месте? Вы должны делать свое задание, – обратилась она к бледному человеку.

Тот не сказал ни слова. Они вместе развернулись и скрылись в лифте. Стало очень тихо, так тихо, будто заложило уши. Косяки рыбы, ранее похожие на черные тучи, стали блестеть. Видимо корабль поднялся выше, и свет стал падать на чешую, которая, будто искры, отблескивала в разные стороны. Маша легла на пол и наблюдала за подводным представлением. По ощущению ей казалось, что время уже позднее, но тогда откуда свет? Она уже начала теряться во времени. Не просто в сутках. Она поняла, что уже не помнит, сколько она здесь дней. Подумав, она решила выпросить у лаборанта блокнот и ручку. Или что-то на это похожее. На мгновение ей показалось, что она может сойти с ума, если не будет записывать хотя бы дни. И этот бледный человек. Как его теперь найти? Нужно расспросить его обо всем, что он помнит. Что он знает об этом мире и о самом себе. Она почувствовала, что засыпает и решила вернуться в свою каюту. Открыв глаза Риа увидела, как стало темно. Отключился луч Башни или они погрузились глубже, она не поняла. Но время близилось к ночи. Когда она вошла в комнату, услышала отвратительный звук, означавший новые сутки.

Следующим утром Маша ждала, что ее опять отправят в лабораторию, но этого не произошло. Не произошло этого и на следующий день, и через неделю. Она тщетно пыталась выпросить блокнот у лаборанта за завтраком и ужином. Он практически не реагировал на нее и не разговаривал с ней. Риа дочитала свою книгу и начала читать ее вновь. Дни тянулись мучительно долго. Разговаривать было не с кем, что-то начать и к чему-то стремиться было невозможно. Она спрашивала о работе, но ей говорили, что ее работа не мешать. Забрав салфетку из столовой, она начала рвать ее на кусочки и выкладывать импровизированные дни в углу каюты, но через неделю их кто-то убрал. Это были мучительно тягостные дни ожидания неизвестности. Нельзя было надеяться ни на следующий день, ни на следующий час. На цокольном этаже редко удавалась увидеть что-нибудь интересное, корабль скользил по дну в темноте, будто червь под землей. Риа пыталась придумать разные игры с книгой, воображала себя на Островах, учила ее наизусть. Представляла, что Айзек все же выжил и вернулся туда, к своим родным. Вспоминала о подробностях их путешествия: кого встречали, чем занимались, что видели. Ее бросало то в ужас, то в печаль и уныние, то в безразличие, иногда наступало полное спокойствие.

В эти дни Машу часто посещали отчаяние и страх. Только через несколько недель ее опять повели в лабораторию. Опять поместили в капсулу. Их снова интересовали ее сны. И к своему удивлению, именно в этот день она увидела один из самых ярких снов. Во сне она была на островах. Словно реальными были заросли, по которым она шла. Тропинка вела между кустов, чуть вдали были высокие деревья, за которыми сложно было рассмотреть пейзаж. Но вот она окончательно вышла из этих зарослей. Тропинка спускалась вниз к воде. Это был океан, а рядом виднелось еще несколько островов. Было очень светло.

Когда Маша проснулась, увидела вдалеке ученых и лаборантов. Они были заняты, обсуждали свои вопросы, делали записи. Она ждала, но к ней никто не подошел. Тогда она сама выбралась из капсулы и собралась уходить, когда к ней обратился старший мужчина:

– Принеси сюда книгу, которую ты читала.

– Хорошо, – Маша сначала не поняла, зачем им это, но согласилась.

После того, как мужчина пролистал книгу и не нашел ни одной иллюстрации, подобной сну Риа, он спросил:

– В книге есть описание дороги, по которой ты шла?

– Нет. Я ее помню уже наизусть. Такого места там нет.

– Хорошо, ты свободна, – мужчина неоднозначно посмотрел на Машу, в руках он теребил книгу.

– Я бы хотела забрать книгу.

– Зачем? Ты же выучила ее наизусть.

– Она мне дорога как память. И доступа к другим книгам у меня нет.

– Память? – он ядовито ухмыльнулся. – А что ты хочешь найти в книгах?

– Общение. Мне здесь не с кем общаться, – Маша протянула руку за книгой, но тот не спешил отдавать ее. Он пристально смотрел на Машу несколько секунд и только потом вернул книгу.

– Из книг нужно брать суть и пользу, а не общаться с ними. Поверь, они тебе не ответят, – сказал вдогонку Маше мужчина, и вся компания дружно засмеялась.

– Если вы из них берете пользу, значит, у вас есть вопросы, на которые они отвечают, – ответила Маша, не оборачиваясь, и ушла в свою комнату. Она слышала, как за ее спиной начали что-то бурно обсуждать, но ей это было не интересно. Маша думала о том, как ей одиноко. Она могла что-то спросить у лаборанта или рассказать ему, она пару раз перекинулась фразами с бледным человеком. Но рядом не было того, от кого она могла получить настоящий отклик, с кем она могла молча переглянуться, не говоря ни слова и увидеть в глазах отражение своего состояния. Риа чувствовала себя лодкой без весел, без паруса. Она на озере, вокруг ни течения, ни ветра. «Кто меня придумал и зачем? Для чего я появилась в этом мире? Почему мне так пусто? Для чего я попала сюда, в этот странный подводный микромир, в котором я не то заключенный, не то очередной эксперимент с неизвестным исходом? Кто эти люди, которые окружают меня? Почему я встретила именно их и потеряла Айзека? Могла ли я остаться в Технополисе или в Порту?» Она лежала и смотрела на книгу, вспоминая странную книжную лавку, которая исчезла сразу же, как она из нее вышла. «Если бы она появилась вновь, можно было бы взять там книгу… И куда пропала книга из Технополиса? Утонула?»

Риа уснула болезненным беспокойным сном, несколько раз просыпалась, то от воя полуночной сирены, то от своих снов. Следующий день не принес ей облегчения. Она опять завтракала с лаборантом, который уткнулся в планшет, занимаясь своими научными делами и так и не доев свой завтрак, ушел увлеченно работать. Девушка видела в столовой несколько человек с поезда, ей хотелось с ними поговорить, но люди в серых одеждах не допускали такого контакта. Они были вроде обслуживающего персонала на корабле и постоянно наблюдали за ней.

Маша пошла бродить по одинаковым коридорам корабля. Хотя на дверях не было опознавательных знаков, она уже начала запоминать эти коридоры по щербинкам, царапинам, потертостям на дверях, стенах, полу. За неимением другого развлечения, она считала двери и пыталась запомнить их количество на каждом этаже и в каждом коридоре, следила, как проложены трубы и куда они могут уходить в каютах. Пыталась посчитать надзирателей и запомнить их в лица, хотя они были настолько одинаковы, что сделать это было очень сложно. В одном из коридоров она выбрала трубу, на нижней стороне начала делать засечки, считая дни, проведенные здесь, и старалась, чтобы ее не заметили, когда она это делает. Она точно не понимала, сколько она здесь, но по приблизительным подсчетам прошел уже месяц. От этого ей стало еще хуже, чем от прошлого дня и неудавшегося сна. Если она не понимала, что ей здесь делать месяц, то как быть, если она останется здесь надолго? Как ей не сойти с ума? Какое чудо ей может помочь? С этими мыслями она проходила несколько дней. Потом ее опять позвали в лабораторию, но не следить за снами. Она должна была нарисовать несколько рисунков. Первое, что придет в голову.

Маша сидела за столом перед чистым листом бумаги. Ей сказали нарисовать пять рисунков, но в голову ничего не приходило, и она начала смотреть по сторонам и присматриваться к людям. Некоторых она видела много раз, других впервые. Ей запомнился молодой человек, черноволосый, кареглазый, с правильными чертами лица. С виду он был одного возраста с лаборантом. Он был очень едкий, старался сказать какую-нибудь гадость, словно это его кредо. Сейчас он сидел и пристально смотрел на Машу, сжимая губы, а потом вытягивая и сворачивая их в дудочку, словно рыба.

Профессор, как его называли другие, тот старший мужчина из двух, не выдержал:

– Нам некогда с тобой играться, рисуй сейчас же первое, что приходит в голову.

– Там закрыто, ничего не приходит. Некуда, – хихикнул рыба-парень.

Маше захотелось побыстрее уйти, потому за минуту она набросала на пяти листах крепость, в которой жила; женщину, крест, костер и огромные пузыри воздуха, которые она видела, когда тонула. Они вдруг вынырнули из памяти вместе с тошнотой, которую она испытывала после того, как ее выловили.

Риа бросила карандаш, встала, слегка пошатнулась и пошла прочь из лаборатории. Она ненавидела то ощущение, которое у нее возникало, когда ее насильно заставляли что-то делать. Ей всегда казалось, что ее кожу выворачивают наизнанку.