Читать книгу Ректор по семейным обстоятельствам - Анастасия Никитина, Елена Серая - Страница 8

А дома вовсю воняло. И чем бы вы думали? Правильно! Именно тухлыми яйцами! Это уже становится традицией. Отвратительной традицией!

Мое обозленное высочество, пнув тюк с одеждой для мелкой, рвануло в коридор и чуть не сшибло приблуду с ног.

– Это не я! – тут же завопила Оли, не дав мне вставить ни слова.

– А кто тогда?

– Оно само, – она развела руками с самым невинным видом.

Мне даже на мгновенье стало стыдно: почему я во всем виню мелкую? Мало ли что могло произойти. А то, что до ее появления в этом доме тридцать лет вообще ничего не случалось, это, разумеется, чистая случайность. Ага… А я – наивная незабудка.

– Показывай, где и что оно само? – вздохнула я.

Пятнадцать минут и десяток «оно само» спустя мне удалось выяснить, что, собственно, произошло. Найденыш опять хотела как лучше, а получилось… Получилось то, что у нее обычно получается. Оли решила сделать госпоже магичке приятное и навести порядок в лаборатории. Æелание вполне объяснимое, так как по моему приказу духи туда не суются, а после наших ночных изысканий помещение напоминало сто лет не чищенный хлев. Все бы хорошо, но результаты наших неудачных экспериментов она, не задумываясь, слила в одно ведро! Что там с чем среагировало, не возьмусь теперь разобраться даже я. Но, когда перепуганная приблуда сбежала с места преступления, радужной пены с резким запахом тухлых яиц натекло уже по щиколотку.

Отослав найденыша отмываться, я с некоторой опаской пошла в лабораторию. За дверью что-то подозрительно побулькивало. Встав сбоку, мое наученное горьким опытом высочество осторожно приоткрыло створку. Предосторожность оказалась нелишней. Тухлятиной шибануло так, что у меня потемнело в глазах, а радужная пена полноводной рекой потекла в коридор, закручиваясь у моих ног мелкими водоворотами.

– Убрать! – рявкнула я, призывая домашних духов. – Хоть в Бездну отправьте эту субстанцию, но чтоб я ее больше не видела!

Секунду спустя я пожалела о своих опрометчивых словах. Духи – хорошие слуги, но у них есть один недостаток – любой приказ они воспринимают буквально. Не успело мое одуревшее от вони высочество договорить, как посреди коридора образовалась иссиня-черная воронка. Минуты три я с отвисшей челюстью наблюдала, как потоки радужной пены со свистом исчезают в ее недрах. Наконец дыра с грохотом, от которого заложило уши, схлопнулась, и наступила тишина.

На подгибающихся ногах я подошла к двери и заглянула в лабораторию. Нигде не осталось даже микроскопической капли радужной пены. Только густой запах тухлых яиц напоминал, что здесь творилось еще пять минут назад.

Нервно захихикав, я представила себе Безымянную на туманном троне, с ног до головы облитую совместным творением дочери правителя, студиозов и мелкой приблуды. Поверьте, святым кругом я осенила себя вполне искренне. Кто знает, как Безымянная воспримет появление в своих владениях помоев из мира живых, если духи действительно их туда отправили. Словно в подтверждение моим мыслям окна на мгновенье осветились и ударил гром. Я подскочила: неужели мое тупоголовое высочество умудрилось угадать?!

Думаю, никогда еще в этом доме хозяева не поднимались с такой скоростью на астрономическую башенку. Тяжело дыша и держась за сердце, я уставилась сквозь хрусталь окна на потоки воды, хлещущие с черного неба.

– С новым годом! – раздался голос мелкой у меня за спиной.

– Спасибо! – машинально отозвалась я, и только тут до меня дошло, что происходит.

Середина осени. Неделя гроз. В селениях считается, что это Создатели омывают мир от старого, чтобы дать место новому году. Глупость, конечно. По календарю новый год наступает в середине зимы. Но осенние грозы приходят каждый год с завидной регулярностью. Поэтому-то я чаще всего вспоминаю о своем высоком происхождении именно осенью: в сезон гроз тракт не самое гостеприимное место. И то, что происходит за окном, не кара Безымянной для одной тупой магички, а всего лишь ежегодное явление!

С облегчением выдохнув, я притянула к себе мелкую и погладила ее по лохматой голове.

– Пошли. Переоденешься, и будем ужинать.

– А во что? – тут же потребовала конкретики приблуда, подтягивая сползший рукав халата. – Я свое постирала, но оно еще мокрое. В доме повесить негде, а на двор я дверь открыть не смогла.

– Есть во что, – усмехнулась я. – Не переживай. А старье твое духи выбросят.

Оставив Оли копаться в мешке с тряпками, который так и валялся в прихожей рядом с порталом, я отправилась в библиотеку. Надо все-таки разобраться с дурацким ученичеством. Если там что-то не так, то глупые слухи стоило пресечь раньше, чем они дойдут до ушей моего драгоценного Па.

Но добраться до книжных полок мне в очередной раз не дали: по холлу прокатился удар колокола. Я удивленно глянула на часы. Гости? В такое время? А самое главное… Здесь?! Мой дом – моя крепость. Для моего потрепанного трактом высочества это не пустые слова. Тех, кто знает, чей это дом, очень мало. А уж тех, кого я рада увидеть на пороге, и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки. Еще и лишние останутся. Штук пять…

Тихо ругаясь сквозь зубы, я выглянула в потайное окошко. Но у ворот никого не оказалось. Мало того, даже сканирующее плетение не нашло позднего гостя. Не считать же гостем здоровенную вазу, из которой торчал какой-то цветочный веник. Не раздумывая, я прямо из окошка пульнула по ней слабым огненным шариком.

– На нас напали, да? – восторженно прошептала неслышно подошедшая Оли.

– Угу, – проворчала я, не оборачиваясь. – Очень агрессивный букет. Прям и не знаю, как удалось с ним справиться.

– Букет? – явно опешила приблуда.

– Шучу, – отмахнулось мое недоверчивое высочество. – Это известная уловка городских воров. Оставят под дверью какую-нибудь заговоренную дрянь, и если глупые хозяева заберут подарочек в дом, то ночью их ждет крепкий и здоровый сон. Только проснутся они гораздо беднее, чем засыпали.

– Понятно.

– Ладно. Вряд ли они сегодня еще сунутся, – пробормотала я, в последний раз окинув взглядом пустынную улицу, и обернулась. И чуть не села прямо на пол. – Ты переоделась…

– Ага, – поморщилась Оли, зябко поводя плечами, и тут же, спохватившись, добавила: – Мне нравится. Красиво, но…

Она примолкла, видимо, решая, стоит ли высказывать свои претензии непредсказуемой хозяйке. Сама же хозяйка давилась еле сдерживаемым смехом.

– Но… – подбодрила я, загоняя неприличный хохот обратно в горло.

– Но юбка кривая: тут длиннее, там короче. Я на этот хвост наступаю постоянно. И накидка сверху неудобная. Хоть бы дырки какие для рук… А без нее – спина мерзнет.

Я еще раз окинула девчонку быстрым взглядом. Да уж. Платье со шлейфом надеть задом наперед, это еще полбеды, но использовать вместо пелеринки полупрозрачную нижнюю юбку…

– Так… – мое побагровевшее высочество прикусило губу.

– Я что-то не так сделала? – насторожилась приблуда.

Я мысленно отвесила себе оплеуху: ну откуда сельской сироте знать, как надевать подобные вещи?

– Все нормально. А тебе самой нравится?

– Да, – она опустила голову и уставилась в пол. Ну что ж. Врать мой найденыш пока не научился и, будем надеяться, не научится.

– А если честно?

– Платье красивое, честно! Только можно я потом свои портки надену? – выпалила она и с опаской глянула в мою сторону.

– А среди обновок… порток не было?

– Были. Токмо они срамные: короткие, белые и все в бантиках-кружавчиках. А ну как зацеплюсь за что?

Вздохнув, я искоркой подняла приблуду в воздух: непонятно, как девчонка не пересчитала носом все ступеньки, поднимаясь сюда, и мне совсем не хотелось, чтоб она сделала это, спускаясь. Неожиданно взлетев, Оли охнула, но на лице отразился скорее восторг, чем страх.

В холле у портала мое окончательно развеселившееся высочество переворошило полтора десятка различных тряпок, в большинстве своем еще менее практичных, чем та, что нацепила приблуда. Судя по этой подборке, о детях мой услужливый ассистент имел еще более смутное представление, чем я сама. Впрочем, портниха, пожалуй, дала бы фору нам обоим. Какому идиоту могло прийти в голову шить на десятилетнюю девчонку платья со шлейфом и застежкой-шнуровкой на спине?! Это же неудобно! А тут таких было целых три, не считая того, что на Оли. Мало того. Все они были с обширным декольте! Что такое может уложить в это декольте моя приблуда? Два апельсина?

Тихо сатанея, я отбрасывала в сторону одну бесполезную тряпку за другой. Наконец, попалось что-то приемлемое: темно-зеленая амазонка для верховой езды. Кожаные брючки и замшевый жакет до середины бедра. Выбрав из кучи салатовую блузу, я секущим плетением укоротила рукава до приемлемой длины: никогда не понимала моду на манжеты из вороха пышных кружев, свисающих чуть ли не до колен. Так. Теперь белье. Еще несколько искорок, и панталоны лишились большинства украшений, зато их стало возможно надеть под что-то менее обширное, чем тент для грузовой повозки. Единственной покупкой, обошедшейся без моих усовершенствований, оказались мягкие замшевые полусапожки, пришедшиеся девчонке точно по ноге.

Объяснив приблуде, что за чем надевать, я вышла в столовую. На столе тут же начали появляться блюда с заказанным ужином. С громким вздохом облегчения мое затурканное высочество уселось в кресло и вытянуло гудящие ноги.

Появившаяся пять минут спустя Оли также выглядела куда веселее. Отмытая, в красивой одежде, девчонка ничем не отличалась от дочерей аристократов, которых я изредка видела на официальных приемах. Только торчавшие в разные стороны вихры немного портили впечатление, но это дело поправимое: отрастут. «Может, найти ей приемную семью? – задумалась я. – Зачем ей в этот Приют?»

– Госпожа магичка, а вы меня еще учить будете? – с набитым ртом проговорила она.

– А надо? – усмехнулась я, обсасывая куриную косточку.

Оли неожиданно смутилась:

– Если можно… Вы хорошая и линейкой не деретесь, как учитель Ронд, даже когда в кабаке переберете!

Я чуть не подавилась… Какой наблюдательный ребенок! Ну и как ее, такую наблюдательную, куда-то отправить?!

– А я тоже хорошая буду! Честно-честно! – продолжала убеждать Оли, не подозревая, какие мысли бродят в моей бедовой голове. – Слушаться буду! И ем я мало! А еще убирать могу…

– Вот убирать, наверное, все-таки не стоит, – усмехнулась я, припомнив разгромленную лабораторию.

– Я вам во всем, во всем помогать буду!

– Ну хорошо, хорошо, – я невольно рассмеялась над такой горячностью. Ишь, как понравилось приблуде: глазищи сверкают, моська умильная. Разве что не мурлыкает, а так – чистый котенок. Можно и поучить немного. Все равно в Приют ей пока нельзя.

– Честно? Берете меня в ученицы?

– Честно. Беру тебя в ученицы, – усмехнулось мое расслабившееся от сытного ужина высочество. – Ешь давай.

Ответом мне послужил радостный визг. Пожалуй, только стол помешал найденышу немедленно повиснуть у меня на шее. «От этих прыжков ее, кстати, надо будет отучить в первую очередь», – подумала я, лениво почесывая предплечье.

– Я буду все-все делать! – вещала она, пока я потягивала вино. – Все книжки выучу!

– Посмотрим.

– Честно-честно! – Оли энергично закивала.

«И за столом себя вести тоже придется учить, – мысленно добавила я, глядя как девчонка огромными кусками заталкивает в рот хлеб, умудряясь одновременно еще что-то говорить и чесаться. – Кстати, что это мы чесаться начали в унисон? Приблуда притащила в мой дом паразитов?!»

Мое обеспокоенное высочество незаметно стряхнуло с пальцев несколько плетений, но никаких кровососов в радиусе десяти метров не оказалось. Я облегченно выдохнула: только блохастого ректора в Академии стихий и не хватало.

Поймав себя на том, что начинаю клевать носом прямо за столом под щебетание мелкой, я отослала ее спать и, велев духам прибраться, поплелась в спальню. В ифитовы кущи все дурацкие ректорские дела. Кому я что докажу, если завтра отрублюсь в кабинете?

* * *

День не задался с самого утра. Для начала я умудрилась проспать. Потом мое сонное высочество, начисто позабыв о раскиданном в холле тряпье, запуталось в каких-то лентах и в портальную арку влетело головой вперед. Хорошо, хоть волочащиеся за мной кружевные панталончики я заметила до того, как открыть дверь явившейся Карне. Она, всем своим видом демонстрируя оскорбленную невинность, положила на мой стол очередную охапку свитков и гордо удалилась. Не успела я обрадоваться, что сегодня обошлось без нудной лекции о «бедных» чернаках, как пришел мой горе-ассистент. Этот крутился вокруг меня минут сорок, мыча что-то невразумительное и заглядывая в глаза, пока я не указала на дверь в довольно грубой форме.

Избавившись от зануды, мое скворчащее от злости, как сало на сковородке, высочество снова уселось за стол и развернуло первый свиток.

– Нумерология. Гадость какая, – бормотала я себе под нос, просматривая планы лекций, принесенные Карной на утверждение. – Психоматрица… Кармические числа… Нумерологический анализ слов… Кармическая ось… Кармический домкрат… Стоп! Какой еще домкрат?! А… Это квадрат…

Я никак не могла сосредоточиться. Мало того что мое склерозное высочество давно позабыло те ничтожные крупицы нумерологии, которые, впрочем, никогда толком и не знало, так еще и где-то в затылке угнездилась тянущая, неприятная боль. И ни обезболивающее зелье, ни аналогичное плетение на нее не действовали.

Продираясь сквозь полупонятные термины нумерологии, я невольно потирала больное место, но боль и не думала уходить, скорее, усиливалась. Поэтому, когда на высокой ноте вдруг запищал кристалл связи, мое одуревшее высочество чуть не взвыло. Естественно, мой ответ был далек от норм светских приличий:

– Что?!

– Твои манеры, дорогая сестра, ухудшаются с каждым днем, – насмешливо проговорил Макса.

– А не надо было сажать дорогую сестру на ректорскую цепь, – огрызнулась я. – С кем поведешься, как говорится. А манеры – последнее, чего можно набраться у студиозов.

– И ты, похоже, набралась на всю оставшуюся жизнь, еще когда сама носила мантию студиоза, – рассмеялся брат.

Типично братец. С ним невозможно поссориться. На моей памяти это удавалось только зануде Алеку.

– Ну уж какая есть, – невольно усмехнулась я. – Зачем тебе вдруг неотесанная сестрица понадобилась, государь-наследник?

– Ладно-ладно, неотесанная. Советую по-быстрому отесаться, потому что государь-правитель ждет твое обнаглевшее высочество к обеду.

– А если у меня аппетита нет?

– Тогда можешь не есть, но явиться обязана, – хохотнул Макса и посерьезнел: – Па желает видеть твою ученицу.

– Мою… Да откуда… Зачем?! – подскочила я, едва не перевернув кресло.

– Это ты у него спроси, – братец понизил голос и добавил: – Па, конечно, впрямую не говорит, но, по-моему, он доволен, что ты за ум взялась. Хотя сперва и обалдел, что сразу так масштабно. Даже проверять бегал. Так что не дрейфь, сестренка, сегодня тебя не только замуж не погонят, но даже под стражу не заключат.

«Какая же сволочь уже доложить успела? – лихорадочно думала я, не вникая в дальнейшие слова брата. – И как теперь выкручиваться?! Да и вообще, что такого масштабного в этом ученичестве?!»

– Ал! – ввинтился в мои мысли голос Максы. – Ты меня слушаешь?

– Да, разумеется, – отозвалась я, беря себя в руки. Что-что, а из безвыходной ситуации мое бедовое высочество всегда умело быстро находить выход, иначе бы давно свернуло царственную шейку на тракте. А то, что этот выход порой оказывался входом в ситуацию еще более безвыходную – не в счет. – Просто пыталась сообразить, как явиться вовремя, и поняла, что такой возможности нет.

– Не зарывайся, Ал, – насторожился братец. – Па это не понравится.

– Я же не отказываюсь. Просто у меня сейчас проверка, которую я, как ты помнишь, нашему царственному родителю обещала. По этой… Как ее… – Я заметалась взглядом по столу, пытаясь сообразить, что могу так срочно проверять. – По нумерологии, вот!

– Так ты же в ней ничего не смыслишь, – удивился Макса.

– Ну и что? – уровень апломба в голосе моего окончательно зарвавшегося высочества превысил все допустимые нормы. – Проверяющий препода должен уметь проверять, а не преподавать!

– Да ну – с легким недоверием протянул братец.

– Ну да! А теперь извини. Надо еще подготовиться к проверке и все такое. Передай Па, что буду к ужину.

– Смотри, про ученицу не забудь, – напомнил Макса.

– Только о ней и буду думать, – фыркнула я, деактивируя кристалл.

Вопросы роились в голове, как взбешенные пчелы в закрытом улье: «Кто докладывает Па не только о каждом моем шаге, но даже слове? Как привести вчерашнюю деревенскую побирушку пред очи царственного родителя и при этом не огрести? И что за ифитовы тайны с проклятым ученичеством?!»

Удар гонга напомнил мне, что лекция по нумерологии, которую я якобы проверяю, вот-вот начнется. У меня и в мыслях не было идти туда контролировать то, в чем мое замороченное высочество смыслит меньше, чем ифит в мороженом. Но, вспомнив о неизвестном «докладчике», я бодро вылезла из ректорского кресла: за вранье Па наказывал гораздо серьезнее, чем за любые другие провинности.

Я вошла в лекторий одновременно с ударом гонга.

– Я не буду вам мешать, – кивнула высокой пожилой профессорше.

Она явно занервничала, но ничего не сказала, и мое затюканное противоречивыми идеями высочество скромно пристроилось в последнем ряду за спинами студиозов.

Уж не знаю, насколько хорошо профессор нумерологии знала свой предмет, но студиозов она держала в руках виртуозно. Никаких шепотков, болтовни, шалостей. Даже на непрошеную гостью в моем лице почти никто не оглядывался. Да и голосок у лерры нумеролога был самый подходящий для лекций: высокий, взвизгивающий в самый неподходящий момент. Под такой речитатив точно не заснешь, даже если тебе просто зачитывают список жителей Белого континента. Впрочем, для меня ее лекция по информативности явно уступала подобному списку.

– Как мы можем предположить с высокой степенью достоверности, вся физическая реальность, в отличие от астральной, расположена внутри Пространства и Времени. Нумерология есть учение о количественных характеристиках Пространства и закономерностях развития Бытия в соответствии с этими характеристиками. Она подразумевает под собой набор универсальных шаблонов, которые используются для построения всего физического сущего. Истинные нумерологические формы никогда не являются жестко фиксированными.

В конце концов я провалилась в какой-то транс, слушая, но не слыша, что там втолковывает студиозам лерра профессор.

– Они находятся в состоянии постоянного перехода от одной формы к другой со своей собственной скоростью и частотой. Таким образом, в общем случае нашей задачей должно являться выделить момент перехода, построить на его основе аналитическую модель и использовать в дальнейшем в качестве шаблона, в зависимости от наших задач эволюционного или регрессивного.

Создатели, главное, не заснуть. Если лерра ректор захрапит посреди лекции, это станет новостью похлеще, чем появление у меня мнимой ученицы. Как бы так без потерь объяснить Па, что это – недоразумение? Хороший вопрос. Но у меня есть еще лучше. Все мои последние проблемы так или иначе появились из-за ректорского кресла. Так как же мне из него выбраться, чтоб его ифиты сожрали? Отправить в Бездну всю Академию, как давеча радужное зелье?!

– Ответ неверный! – в очередной раз взвизгнула лерра нумеролог, нервным жестом усаживая на место неудачливого студиоза.

«И какой же верный?» – невольно подумало мое загнанное в угол высочество, так удачно вписался в мои мысли этот возглас.

– Объясняю в последний раз! Для самых глухих! В этой позиции цифра три возводит в степень положительные качества! И, таким образом, превращает их в отрицательные! Приведите примеры!

Дальнейшего я уже не слышала, с трудом удержавшись от победного вопля. Вот оно, идеальное решение моей должностной проблемы. Любое полезное качество, увеличенное в разы и доведенное до абсурда, становится отрицательным! И никто не сможет меня упрекнуть в чем-нибудь нехорошем! Я же хочу как лучше! На благо дорогой академии!

Что бы такое выбрать? Читать все лекции, потому что преподаватели паршивые и студиозы ничего не знают? Ну уж нет! Во-первых, я все-таки не тысячелетний маг-универсал из древних сказаний. А во-вторых, с такой тактикой я загнусь раньше, чем Па надоест мое рвение…

Экономить на всем? Как же, берегу казну, и все такое… Хотя нет. Тоже не годится. Тут и так, похоже, на всем экономят, судя по антуражу.

Значит, наоборот! Тратить деньги. И побольше! И все на благо Академии. Начать можно с корпуса целителей. Там лаборатория явно требует пополнения. Па и так рычит, что дотации огромные. Так я ему их удвою. Или утрою…

От раскрывающихся перспектив у моего счастливого до безумия высочества перехватило дыхание. Да, чтоб избавиться от такого активного ректора, Па сделает что угодно! Тракт! Рагетта идет к тебе!