Читать книгу Муза в хрущевке. Сборник стихотворений - Анастасия Расевич - Страница 9

Мы снова с тобой на вокзале,

И дождь смывает лицо,

Мы в северный ветер попали,

Хотя обещали тепло.

Платформа почти опустела,

Бедняк считает гроши.

Я помню, как много хотела

И не совсем для души.

Ты тоже летела на солнце,

Теперь, опалив два крыла,

Смотришь на мир сквозь оконце,

Что своею рукой возвела.

Мы снова с тобой на вокзале

И дым сигаретный в мечты.

Мы купили билеты и ждали

Поезда счастья от доброй судьбы.

***

Чистая, светлая грусть

Жжет слезою глаза.

На все вопросы – «ПУСТЬ».

На все ответы – «ДА».

Я не живу… Я парю!

О, васильковость небес,

Хочешь тебе подарю

Добрых слов целый лес?!

Хочешь песню мою

Про летний, поспешный рассвет,

Про того, кого я люблю,

Не помня, сколько мне лет…

***

Моя разбуженная грусть,

Прости, давно не заходила.

Я не любима…

Ну и пусть!

Все мимолетно, повторимо.

Моя беспечная, привет!

Жаль, отреченье неизбежно.

Я ухожу – один ответ.

Гляжу с тоской. Целую нежно.

***

Никто не поймет этих слов,

В глазах не увидит мольбы.

Из тысячи тысяч оков

Все судьбы в одно сплетены.

Но единство спичкой сожгут,

Растопчут большим каблуком.

А где любят? Где ждут?

Та страна – под замком.

Нет билетов на обратную дорогу,

Телефоны сдохли все.

Я молюсь на небо Богу,

С Ним я счастлива везде!

И в степях казахских далей,

И в морях пшеничных тел,

И в лесах сосновых талий,

И в горах, где снег, как мел.

Под Его десницей славной

Я прошла легко дожди,

Потому, не быть мне старой,

Вечность – путь. И вечно – жди.

***

Я вернулась с праздника.

Был день солнечный.

В окна, из пластика,

Залезал луч сочинский.

Как хорошо. Одиночество.

Едкая пыль прошлого…

Больше нет отчества,

Больше нет пошлого.

Стало темно. Холодно.

Последний фонарь выбили.

Без тепла – голодно,

Всю любовь выпили.

Умрем с идеалами,

Не жди! Не отцепимся!

Называли нас талыми,

А мы травой стелемся.

***

Черный бархат – это ночь.

Разноцветный улей – день.

Утро – вечера ли дочь?

Вечером, как утром, лень.

Много, много лоскутков,

Все в едино Бог сложил.

Мир – из ярких лепестков,

Но цветок всегда один.

***

Пенное море шепчет волнами,

Ласкает прибрежный песок…

Губы танцуют с губами…

Быть не с тобой – это мой рок.

Чужие объятья все крепче,

И волосы тонут в волне…

С морем становится легче,

Особенно легче на дне.

***

Чужие глаза вальсируют молча,

Чужие глаза не терпят хороших.

А я так люблю родные глаза…

В столичном железе живет его сердце,

Взгляд отдает тишиной.

А я живу в уличной песне

И вечно – с пустою рукой.

Ничего, конечно, не случится.

Выпал снег. И больше не проси.

В мою дверь лишь ветер постучится,

Оседая тонким холодом в груди.

Эта ночь – прекрасная ужасница

С восковой пятнистою свечой.

Не язык у ней, а темная напраслица,

Беспрерывный, одинокий вой.

Ничего, конечно… Все потеряно,

Все зарыто в гиблые мечты.

И не знаю, сколько мне отмерено

Ждать, когда случишься ты.

 ***

Я падаю в звездное небо,

Кружусь там, как в молоке.

Мой голос -волшебное эхо,

Поющее лишь о Земле.

Я очень хочу забыться!

Проникнуть в звездный кружок,

И вдоволь свободой напиться,

Как месяц – медовый рожок.

Мне скажут, что утро приходит,

А я не открою глаза.

Я очень хочу падать в небо,

Но это только мечта.

Я не хочу возвращаться

В РЕАЛЬНОСТЬ

Слишком много в ней букв.

У нее больная тональность,

Как гарантия жизненных мук.

Да и что такое реальность?

В каждом – своя Земля.

И это совсем не банальность!

Банальность – не помнить себя.

Банальность – забыть свою Землю

Детских мечт, абсолютов, Любви!

Закутаться в панцирь материй,

Отказавшись от творчеств,

По асфальту пойти…

***

Давай, как в детстве —

Горка, санки, алмазы снега…

Румяные щеки от кудесника-Деда.

Давай смеяться, ныряя в сугробы!

Мы – дети! Мы – дети!

А не заложники робы!

Нет цели, нет мнений,

Нет денег, нет формы!

Давай же смеяться, ныряя в сугробы!

В этом клубном дыму

Не найдешь наших лиц.

Мы оставили их на пороге,

Превратились в легких девиц.

Я курю и танцую!

Я пою и кричу!

Мы выпили море,

Но я еще море хочу!

Чтоб оно перекрыло память,

Чтоб оно стерло дни

О плесени быта,

О несчастной любви.

Чтоб море накрыло

Нас с головой!

Ты тоже любила?

Тогда просто пой.

А когда кончатся песни,

Мы сядем на знакомый порог.

Заложены уши, потеряны мысли,

Нет сигарет – печальный итог.

Но уже все равно…

Клубное утро похоже на ночь.

Только тише, грустнее,

И тот парень не прочь…

Хотя он не выпил моря,

Даже не видел его,

Он – преобычный Толя,

А ты для него – никто.

Одна легкая из десятка легких,

Ему не важно, кто ты.

Он пробовал толстых и тонких,

Их рвал и топтал, как цветы.

А в тебе – море…

Море нерастраченной любви,

Вперемешку с дымом

Из вина и табачной смолы.

***

Вот смотрю я песню,

А в песне – нет сердца.

Вот слушаю я картину,

А в ней – звуки прогнили.

И давясь красотой искусства,

Как кошка, я выгнула спину,

Оскалила рот, вцепилась

За то, что в вас не влюбилась.

Не в ваши звуки,

Не в ваши краски…

Всё мимо. Глухо. Уныло.

Я махнула шерстью

На бесцветье ваше.

Прощайте, КАРАндашные!

Мне – слезами краше.

Брюнетка волосы мертвит,

Ждут мертвые листья поэты,

Так красота в смерти парит,

Как дым от моей сигареты.

Мебель из трупов дерев,

Тающий снег на дорогах —

Смерти унылый напев

Или жизни порогов?

Странный, придуманный мир,

Красивый в коже и мехе!

Гербарии лета хранит,

Как жизнь в сдавленном эхе.

– Как твое имя?

И как твое отчество?

– Одиночество. Одиночество.

– Где ты бываешь вечером?

Где засыпаешь раненым?

– Я всегда за тобой

Клубком из туманов сваленным,

Бродячей собакой,

Приставшею ниткой,

Видимкою иль невидимкою…

Белое платье метели