Читать книгу Мерзавец на порше - Анастасия Сергеевна Кольцова - Страница 3

Лера

Мало того, что этот мерзавец Беркутов учится со мной в одной группе, так ещё и живёт в соседнем доме! Когда я вчера вышла поплавать в бассейне, не сразу заметила, что он и его дружок пялятся на меня с веранды. А когда заметила, была просто в бешенстве.

Поэтому, когда сегодня с утра пошла плавать, первым делом проверила, не следит ли кто за мной. Ни Беркутова, ни его дружка не увидела, поэтому спокойно зашла в воду, и начала плескаться. Не прошло и пяти минут, как я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, подняла глаза, и увидела его. Игоря Беркутова.

Стоит на веранде с голым торсом и с чашечкой кофе и беззастенчиво на меня пялится. Вот же нахал!

Сделала вид, что не замечаю Игоря, а то такими темпами средний палец отвалится, если постоянно его Беркутову показывать. Немного ещё поплавала, вышла из бассейна, поскорее завернулась в полотенце, и, чтобы больше не доставлять однокурснику удовольствия, поспешила домой. Сходила в душ, повесила купальник сушиться, и в махровом халатике вышла на кухню, чуть не врезавшись в… Игоря Беркутова. К счастью, уже не с голым торсом, а в красиво оттеняющей загар белой футболке.

– Папа, а что он здесь делает? – возмущённо спрашиваю я, когда моя отвисшая челюсть встаёт на место. – Этот извращенец следил за мной, когда я плавала, скажи ему, чтобы он прекратил!

– Лера, успокойся, это сейчас не главная наша проблема, – папа смотрит на меня таким уставшим постаревшим взглядом, что я начинаю опасаться, не заболел ли он.

– Не главная? У нас с этим мерзавцем ещё какие-то проблемы? – спрашиваю я, глядя, как Беркутов по-хозяйски вальяжно усаживается напротив папы за столом.

– Расскажите ей, – усмехается Беркутов.

Папа мнётся, опускает глаза, и я вообще перестаю понимать, что здесь происходит. Я сошла с ума, или мой папа боится какого-то зазнавшегося мажора?

– Папа, объясни! Что этот придурок делает у нас дом, почему ты так странно себя ведёшь? – не выдерживаю я.

– Понимаешь, дочка, времена в девяностые были тяжёлые. Я хотел заняться бизнесом, занял у одного человека. У отца Игоря, – папа кивнул на моего мерзкого однокурсника. – Бизнес мой прогорел, деньги я отдать не смог.

– И?

– Отец Игоря умер, и Игорь как наследник решил забрать долг.

– Папа, какой ещё долг! Если ты столько лет его не отдавал, значит, никаких записей нет! Просто пошли нафиг этого придурка, и дело с концом! – я начинаю терять терпение.

В самом деле, почему папа просто не вышвырнет этого нахала за дверь? Смог же он заставить меня поступить на мерзкий экономический факультет, почему тогда сейчас ведёт себя так безвольно?

– Какая борзая у вас дочка, Андрей Юрьевич. А отдайте-ка вы мне её в уплату долга, а? – усмехается обнаглевший однокурсник. – Что, Лерочка, поможешь своему папе? Давай так – ты на протяжении года будешь выполнять все мои прихоти, а я прощу твоему папочке долг. Идёт?

– Я сейчас прибью тебя, идиот! – кричу я и с кулаками набрасываюсь на Беркутова, но папа хватает меня за руки: «Успокойся, пойдём, поговорим».

Оставив ухмыляющегося Игоря на кухне, мы выходим в коридор,

– Лера, прошу тебя, не веди себя так с Игорем, я его должник, и он может что угодно со мной сделать, – шёпотом говорит папа, боязливо оглядываясь на закрытую кухонную дверь. – Мне просто больше ничего не остаётся, как отдать тебя за долги.

– Папа, но ведь сейчас двадцать первый век! Какое ещё «что угодно сделать»? Какое ещё «отдам тебя за долги»? – я кручу пальцем у виска. – Просто берёшь обращаешься в милицию, пишешь заявление, что тебе угрожают…

– Пойми, дочка, у него связи, в том числе в милиции. Если не сделаешь, как он скажет, мы потеряем всё – дом, машину, да он всё до последней копейки может у нас забрать!

– Пап, ну ты чего, сейчас же не девяностые, – я до сих пор не верю в то, что говорит мне отец.

– Может и не девяностые, но связи у отца этого болвана были ого-го какие, и, если он ими воспользуется – нам с тобой крышка. Поэтому прошу тебя, подыграй ему, сделай как он хочет. Не думаю, что он настолько бессовестный, что захочет от тебя чего-то, что ты не сможешь ему дать!

– Пап, ты в своём уме? А если он захочет, чтобы я с ним переспала? Мне что, нужно будет в постель к нему прыгнуть? – возмущаюсь я. – Он же ненормальный, мало ли чего он там захочет!

– Прости, дочка, но у нас нет другого выхода, – папа ещё ниже опускает голову. – Я слишком много должен. Пожалуйста, согласись.

– Согласиться целый год выполнять прихоти этого придурка? Ну уж нет, обойдётся! – я возмущённо встряхиваю мокрыми волосами.

– Я прошу тебя. Иначе мы останемся без всего, – папа хватает меня за руки, заглядывает в глаза.

– Хорошо, – я выдёргиваю свои руки из папиных и разворачиваюсь в сторону кухни.

– Спасибо, дочка, – тихо говорит мне вслед папа.

Мы возвращаемся на кухню, и я мрачно говорю Игорю, что согласна на его дурацкие условия.

– А знаете, пока вас не было, я тут кое-что получше придумал. Давай ты отдашь мне за папочкины долги свою девственность! – ухмыляется Игорь.

– Девственность? Какую такую девственность? – делаю я непонимающие круглые глаза. – Мы в двадцать первом веке живём, девственниц моего возраста днём с огнём не сыщешь!

– Так ты не девственница? – разочарованно протягивает Беркутов.

– Ну да, не девственница я, и что ты мне сделаешь? – я ставлю руки в боки и с вызовом смотрю на этого мерзавца.

– Поверь, я найду, чем тебя занять. И лучше бы тебе было оказаться девственницей – обошлась бы меньшей кровью, ха-ха. А так будешь на протяжении года моей личной рабыней. Будешь доступна в любое время суток, захочу устрицами полакомиться – прибежишь, погуглишь, и будешь мне готовить, захочу в три часа ночи пьяным домой вернуться – поедешь меня забирать. Права есть?

– Есть, – недовольно бурчу я.

– Вот и отлично, – потирает руки Игорь. – А если разобьёшь мою машину – будешь ещё год моей рабыней, так и прописано в договоре.

– В договоре? Ты ещё и договор составил? – мне снова хочется наброситься на этого мерзавца с кулаками.

– А ты как думала? Конечно, мы же деловые люди, на экономистов учимся, – издевается надо мной Игорь. – Давай, переодевайся, и пойдём ко мне, подпишешь.

– Меня и мой халат вполне устраивает, – я скрещиваю руки на груди. – Давай, пошли уже, посмотрим твой договор.

– Ну, если хочешь в халате, иди в халате, как-никак, теперь мы не чужие друг другу люди, – разводит руками мерзкий мажор, и выходит из кухни. Обувается в коридоре, и мы выходим на улицу.

Пока мы идём к дому Игоря, я обдумываю сложившуюся ситуацию.

Готовить устрицы? Возить пьяного? К счастью, Игорь оказался парнем с бедной фантазией, так что мне нечего бояться. Ну, побуду его поварихой и водителем, с меня не убудет. Зато этот придурок простит папины долги.

Хорошо, что мерзкий тип поверил в то, что я не девственница, не представляю, что бы я делала, если бы он всерьёз решил со мной переспать. Наверное, снова показала бы ему средний палец, потому что мой первый раз случится с любимым человеком, а не с каким-то зарвавшимся мажором.

– Прошу, – Игорь открывает передо мной дверь своего особняка, и я захожу внутрь.

Домик мажора оказывается очень стильным – проходя мимо кухни, отмечаю классную барную стойку из чёрного мрамора, а лестница, ведущая на второй этаж навевает мысли об Эрмитаже. Вслед за Игорем захожу в одну из комнат второго этажа, по-видимому, кабинет, мажор пафосно усаживается за стол, закинув на него ноги, и указывает мне на стул напротив. Сажусь, мерзавец носком ботинка пододвигает к моему краю стола договор, и я начинаю читать.

Беркутов и правда оказался ненормальным – не поленился обратиться к юристу, чтобы составить эту бредовую бумажку, не думаю, что он сам всё это написал. В договоре прописано всё, что только можно – и моё наказание в случае невыполнения условий, и мои многочисленные обязанности. А ещё то, что если я на протяжении года буду выполнять все прихоти Беркутова И.И., долги моего отца Ковалёва А. Ю. будут навсегда прощены и забыты.

– Быть доступной в любое время суток? А если у меня телефон разрядится? – я поправляю халатик и закидываю ногу на ногу.

– Смотри десятый пункт, за несоблюдение договора срок твоего рабства увеличивается на год, – ухмыляется Беркутов. – Та что в твоих интересах следить за тем, чтобы твой телефон был всегда заряжен.

– А если тебе вздумается использовать меня как водителя, а я буду пьяной? – не сдаюсь я.

– Ну что ж, будешь вести машину пьяной на свой страх и риск. И не забывай – разобьёшь мою любимую тачку, будешь наслаждаться своим рабством в два раза дольше, – в карих глазах Игоря пляшут насмешливые искорки.

– Беркутов, ты больной, – я беру со стола ручку, расписываюсь в договоре, и протягиваю его однокурснику.

Он с самодовольным выражением смотрит на мою подпись, опускает ноги со стола на пол, ставит свою, и мерзко ухмыльнувшись, прячет договор в ящик стола.

– Ну что, всё, я свободна? – сердито спрашиваю я.

– Пока да, – Игорь встаёт из-за стола. – Не забывай, в любое время суток, так что слишком крепко не спи.

– Проблемами с памятью не страдаю, – я поднимаюсь со стула, и, встряхнув мокрыми волосами, выхожу из кабинета.

– Самостоятельная, да? – внезапно Игорь оказывается передо мной, со всей дури вжав меня в стену коридора.

Его руки больно сжимают мои запястья, и я еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Ну уж нет, такого реакции мерзкий мажор от меня не дождётся!

– А что, если да? – насмешливо бросаю я в лицо Беркутову.

– Мы это исправим, – ухмыляется Игорь, отпуская мои запястья. – Беги, Лера, наслаждайся последним днём свободы, договор вступает в силу уже завтра.

Вернувшись домой, я застаю отца всё так же сидящим на кухне.

– Прости меня, дочка, я так перед тобой виноват, – говорит мне папа, когда я усаживаюсь за стол напротив него.

– Ничего страшного, всё путём, я с этим разберусь, – я пододвигаю к себе вазочку с конфетами. – Может чаю попьём?

– Давай, сейчас заварю, – папа встаёт, и идёт ставить чайник.

А я начинаю уминать конфеты.

– Хорошо, что мама этого не застала, это разбило бы ей сердце, – устало говорит папа, заварив зелёный чай и разлив его по кружкам.

Я киваю. Моей мамы не стало два года назад, когда я училась в десятом классе. Авария с летальным исходом. Тогда я и стала такой колючей – мне было тяжело перенести эту потерю, и я отрастила броню. Плюс, в моей жизни произошло ещё кое-что неприятное, о чём я предпочла бы не вспоминать.

Попив с папой чай, я иду в свою комнату, заваливаюсь на кровать и беру в руки телефон. Сейчас мне очень нужна поддержка важного для меня человека, поэтому я и набираю Дениса.

– Привет, любимый, чем занят? Можешь подъехать?

– Привет, зай, да ничем особенным, давай, через пятнадцать минут буду, – отвечает Денис, и на моём лице впервые за сегодняшний день появляется улыбка.

Ничего страшного не случилось, я всё переживу. Ведь у меня есть я и мой любимый человек, который совсем скоро будет рядом и обязательно меня поддержит.