Читать книгу Фейк - Анастасия Сергеевна Румянцева - Страница 8

– Не знал, что ты веришь в мистику, – Даниил пытается перевести все в шутку.

Ну, давай же! Рассмейся! Но глаза Алексы сверкают ярким любопытством, от которого еще сильнее потеют ладони.

– Очень. Смотрела все серии «Битвы экстрасенсов», – серьезно произносит Алекса. – Увлекаюсь гаданием на картах таро, – она еще раз смотрит на картину.

– По твоему инстаграму так и не скажешь. Там… одно творчество. Твои картины, как ты рисуешь, – мечтательно вспоминает Даня.

Алекса ставит картину лицевой стороной к ним и возвращается на кровать. Забирается на нее с ногами и придвигается ближе к Даниилу:

– Мы идеально подходим друг к другу, – с придыханием шепчет она. – Пожалуйста, скажи, что ты и правда видишь будущее?

Он заглядывает в ее темные раскосые глаза. Голова кружится от терпкого запаха корицы. Она, как никогда близко. Белая, атласная кожа. Даня не может сопротивляться. Почему бы не сказать то, что она хочет услышать? Если это позволит быть с ней дольше. Увидеть, где она живет. Познакомиться с ее семьей. Вся его жизнь – серая и однообразная может в одночасье поменяться, если сейчас он скажет – да.

И Даня кивает. Это ведь не совсем ложь. Но и не совсем правда.

– Сложно назвать предвидением. Но п… порой я вижу некий образ. Скорее не вижу, а чувствую. И пока не выплесну на бумагу, не успокоюсь, – тихо произносит он. – Поэтому картина не закончена. Ведь это еще не случилось на тот момент, когда я ее рисую.

– А потом это сбывается? – подначивает его Алекса.

– Наверное. Иногда да, иногда… не знаю, – он подавляет в себе желание отодвинуться от Алексы. Но так близко к ней – велико искушение притронуться.

– Много у тебя таких картин? Покажешь?

Даня отчаянно мотает головой. Лицо бросает в жар. Он никому никогда не рассказывал даже полуправды, а с ней они меньше суток, и он уже рассказал почти все.

– Я их храню в другом месте. Да их и немного, – уклончиво отвечает он. – Алекса, это мой секрет, о котором никто не должен знать. Если узнают, то… либо поверят, либо запрут в психушку. Я не хочу рисковать.

– Я понимаю, – тихо произносит она. Ложится на спину и безучастно смотрит в потолок. – Знаешь, папы нет чуть больше недели. А я уже безумно скучаю. Хотя он часто бесил меня своими запретами и указами, но он был рядом. Почему люди устроены так по-дурацки, что начинают ценить, лишь потеряв? – она порывисто закрывает лицо ладонями и всхлипывает.

Даня сидит истуканом. Снова слезы. Может принести еще какао? Она еще то не допила… Печенье? Шоколад?

Алекса громко вздыхает и вытирает слезы. Опять усаживается на кровати и натянуто улыбается:

– Расскажи мне про свою семью.

– Да что рассказывать, – он поднимается с кровати и нервно прохаживается по комнате. – Полгода назад они продали наш семейный магазин кухонной утвари и отправились путешествовать. Так что этот новый год я впервые встречу один.

– Вот так? Ни с того, ни сего? – удивляется Алекса.

Даня замирает возле окна. По дороге медленно ползет трактор-снегоуборщик, а снег продолжает валить. Еще пару таких дней, и никакая техника не справится.

– Ну, они давно мечтали о путешествии, но никак не могли решиться. Мы регулярно созваниваемся по скайпу. Сейчас они гостят в Тайланде, а в феврале хотят отправиться во Вьетнам.

– Могли бы и тебя взять. Я мало путешествовала в жизни. Если не считать поездок в Москву. Отец боялся меня отпускать.

Даня истерически смеется:

– Н…нет, я сам не захотел. Впервые за долгие годы я свободен. Да и им хорошо. Моя мама, она, – он поворачивается к Алексе и на секунду запинается, – она немного похожа на твоего отца. Глава в семье, очень сильная женщина. Всегда решала все за отца и… за меня, – он хмурится. – Мама говорит, что я – талантлив, но мне предстоит еще многому научиться, прежде чем стать настоящим художником, картины которого будут висеть в галереях.

Алекса задумчиво разглядывает свою одежду, которая принадлежала его матери:

– Кажется, я тебя понимаю. Прекрасно знаю это фразу: ты – хорошая девочка, но… И это «но», как зубная боль.

– Ну, Слава Богу, мне не говорили, что я – хорошая девочка, а то бы я этого не вынес, – смеется Даня, и Алекса задорно улыбается:

– Возможно, это и хорошо, – она забавно морщит нос, – раз твои родные не в городе, они не станут возражать, если я украду тебя на пару дней.

– Тогда мне стоит взять отгул на пару недель.

– А где ты работаешь?

Даня смущенно пожимает плечами:

– Преподаю рисование маленьким детям в творческой школе. Только с ними я не нервничаю и не заикаюсь.

– И тебе предоставят отпуск? Так легко? – Алекса снова обнимает колени.

Странно, но она не может лежать спокойно. Как юла, вечно вертится. То ляжет на спину, то сядет. Если бы не пораненные ступни, Алекса бы исходила всю комнату. И это ему нравится. Ему все в ней нравится. До безумия. И это пугает.

– Да, у меня хорошие отношения с директором. Если ты хочешь, чтобы я был с тобой, я сделаю это. Ради тебя.

Алекса энергично вскакивает на колени и протягивает к нему руки:

– О, Даня, ты такой славный! Правда круто, мы знакомы всего день, а уже лучшие друзья и заговорщики.

Друзья… Это слово колкой иглой отзывается в сердце.

– Алекса, я н… не, – он умолкает и переводит дыхание, – не совсем понимаю, почему ты не хочешь рассказать все п… полиции, но я на твоей стороне. Только я хочу, чтобы ты понимала, что мой дар вряд ли п…поможет. Я не мог…гу его контрол…лировать, – последняя фраза далась тяжелее всех.

Ложь, ложь. Это все равно ложь. Как ее ни называй. Замаскированной правдой. Полуправдой. Не важно. Это ложь!

– Даня, – Алекса мягко улыбается, – это совсем не важно. Главное, будь рядом. Потому что, – она вздыхает, и улыбка тает, – я совсем одна.