Читать книгу Совиный волк - Анастасия Строкина - Страница 4

22 июля волк сидел на берегу, следил за птенцами овсянки и всё знал о каждом растении и жуке, о крошечной полёвке и умном медведе, о птицах и рыбах, о камнях и воде. Он знал то же, что и все остальные. Только он знал первым.

Бубо внимательно посмотрел на меня, медленно опустил веки, медленно поднял их и спросил:

– Тебе грустно?

Я кивнула.

– Холодно?

Я снова кивнула, потому что, несмотря на то что всё ещё было лето, то и дело шли дожди, тучи как будто всем брюхом ложились на крыши, а ветер обрастал колючками, пока маленькими, но к осени они станут такими острыми, что лучше бы с ним и вовсе не встречаться, с этим ветром.

– Одиноко?

– Да…

– Значит, ты ещё совсем не понимаешь Север, – вздохнул волк. – Как ты вообще тут оказалась?

– Я здесь не оказалась, я здесь родилась, вон мой дом. – Я махнула в сторону серого кирпичного здания.

– Значит, мы оба родились за полярным кругом. Только по-разному видим одинаковые вещи. Это, пожалуй, и хорошо. Это даже отлично, что мы так непохожи. Потому что мне вот никогда не бывает одиноко. Даже когда я один. И всегда интересно, даже если никто не читает мне на ночь сказки. Ты же понимаешь, что мне никто не читает сказок?

Сложно представить себе того, кто решился бы прийти в волчье логово и читать сказку ему, серому, когтистому хищнику. Разве только другой совиный волк, но здесь на всю округу он был такой один-разъединственный. И к тому же ему не нужны были выдуманные истории, ему было интересно жить и так.

– А ты можешь научить меня видеть и по-волчьи тоже? – спросила я.

– Это не так-то просто. Как выучить чужой язык. Например, язык саамов.

Я знала, что в этих краях живут такие люди – саамы. Они разводят оленей, зорко поглядывают вокруг раскосыми глазами и говорят на странном языке.

– Вот ты знаешь, как зовут эту реку? – поинтересовался волк.

– Печенга! – уверенно ответила я.

Что-что, а название реки, у которой родился, знает каждый.

– И что, по-твоему, означает это слово?

Я никогда раньше не задумывалась, что слово может означать что-то ещё. А так как название реки всегда казалось мне тёплым и трескучим, как огонь, я быстро сообразила:

– Оно означает «печка» или «печенье»!

Последний вариант мне особенно понравился.

– Вот и нет! Я же говорил, это непросто – чужая речь! На языке саамов наша река называется «сосновая»!

«Ничего себе! – подумала я. – Хотя сосну, конечно, можно сжечь в печке, и будет тепло и трескуче. И можно на этом огне испечь печенье. Так что связь всё равно есть. Но пусть сосна лучше растёт себе и смотрит на реку».

– Я всё равно хочу научиться видеть по-волчьи, хотя бы попробовать, – настаивала я.

– Хорошо, – согласился волк. – Давай с начала. Вот это – Север. Вот это – река. Вон там, подальше, – высокие холмы. Правильно?

– Ну да.

– Ну нет! – зарычал волк. – Это взгляд чужака, который едет на поезде и видит в окне реку и сопки. Потому что Север – это крылья, лапы, копыта, потому что река – это планета, а сопки – это дом. Раз ты здесь родилась, ты должна это знать. Чувствовать!

Волк не на шутку разошёлся, он хотел мне всё рассказать, всё показать, наделить меня другим зрением, которым я смогла бы иначе увидеть наши заполярные земли. С тех пор всё, что я знаю о Севере, я знаю от совиного волка Бубо.

22 июля – последний полярный день. Солнечное время понемногу пойдёт на убыль, уступит место полярной ночи. И утром будет темно, и днём будет темно, и ночь никак не настанет, потому что никак не закончится.

– Но это несправедливо! – возмутилась я. – Почему у других нет полярной ночи? А мы должны жить без солнца!

– Потому что другие не знают, что такое полярный день, – спокойно ответил волк. – В природе и в жизни свои законы: всем даётся разное и неповторимое. Если ты не умеешь ценить то, что у тебя есть, как тебе сможет понравиться что-то ещё?

Я подумала, что и в самом деле полярная ночь, как и полярный день, – это что-то совсем незнакомое и непривычное для очень и очень многих. Но им дано другое – непривычное и незнакомое мне. И может, какой-нибудь островитянин, облокотившись о баобаб, или мексиканец, или вообще туземец украдкой мечтает: «Вот почему у нас нет полярного дня? Почему у нас так быстро темнеет?» А я помню, что на юге быстро темнеет: папа рассказывал про далёкие жаркие страны.